После этого я кинулся на купца, который тянул из ножен широкий стальной кинжал. Торговый гость, как ни странно, человеком был резвым, гораздо быстрее, чем его охранники, и реакцией обладал хорошей. Клинок метнулся мне в лицо. Я немного, не больше полуметра, отступил в сторону, отбил кинжал левой рукой, а затем приблизился к купчине и наработанным хуком с правой врезал ему в челюсть.
Щёлкнув зубами, противник устоял. И с невольным уважением подумав о новгородце, что он крепкий дядя, я нанёс второй такой же удар, но только с левой.
Машинально закрывая лицо руками, инициатор схватки стал опускаться на пол, а я собрался помочь Немому, который достаточно уверенно сдерживал натиск двух других охранников. Но в этот момент хлопнула входная дверь, и я решил, что прибежали городские стражники. Однако нет. Бросив взгляд назад, я обнаружил ещё десяток новгородцев, которые наверняка должны были кинуться на помощь землякам.
Швирх-х! С характерным шумом Змиулан покинул ножны и оказался в моей руке, и я развернулся к новым противникам. Предстояла серьёзная драка. Несколько новгородцев сразу же бросились на меня, но за их спинами раздался громкий окрик:
– Назад!
Мужики остановились, и, растолкав их, передо мной предстал знакомец по Арконе и полный тёзка Вадим Сокол из Ладоги. Стройный брюнет с короткой причёской, мордастый, румяный и улыбчивый. На боку дорогая сабля, одет как обычно, словно на гулянку собирается. Новый кафтан из какого-то дорогого тёмно-синего полотна, широкие штаны, прямо настоящие кавалерийские галифе, на ногах красные сапоги. Франт. Нечего сказать. Учитывая, что в прошлый раз мы расстались без взаимных претензий, я мог рассчитывать, что драка может быть окончена.
Наседавшие на Немого охранники прекратили атаку, а мы с тёзкой переглянулись. Я спросил его:
– Между нами мир, Вадим Сокол?
Купеческий сын посмотрел на разбросанные по полу тела земляков и, глядя мне прямо в глаза, усмехнулся:
– Да, между нами мир, Вадим Сокол.
Тут в помещении наконец появились стражники. Началось неизбежное в таких случаях разбирательство, что, как да почему, и опрос свидетелей. Немой в это время отволок князюшку в нашу комнату. А мы с тёзкой, который, как оказалось, стал самостоятельным купцом и привёз в Волегощ некоторые новгородские товары, в основном стекло и корабельные канаты, ответив на все вопросы городских правоохранителей, разговорились. Слово за слово, и вот что вместе с предысторией в итоге прорисовалось.
Данило Храпко, купец, которого сначала Немой, а затем я уронили на пол, в Новгороде числился верным сторонником прежнего посадника Якуна Мирославина. В прошлом году горожане стали готовиться к официальному отделению от Киева, и Якун Мирославин, почуяв, что над ним сгущаются тучи, вместе с близкими людьми и князем Святославом Ольговичем попытался бежать. Однако разгневанный народ в лице его самых буйных представителей с большими кулаками догнал беглеца и вместе с братом Прокопием, не обращая внимания на удиравшего князя, поволок посадника к мосту через реку. Там состоялся небольшой сход, и после него мужики бросили вчерашнего городского мэра в студёные воды Волхова. Дело было зимой, но посадник вместе с братаном выплыли и выбрались на берег. Добивать их не стали и, содрав с бывших городских авторитетов выкуп, отпустили к Ольговичам.
Мой противник Храпко в это время торговал в Хедебю, а когда весной вернулся на родину, то узнал, что все его товары разграблены. Был выбор: уйти на Русь, к Якуну Мирославину, или начать всё сначала, и купец выбрал вариант номер два. Он остался в Новгороде, начал торговлю, пару раз сходил к датчанам, а в этом году решил на пару с молодым Соколом из Ладоги навестить Волегощ. И вот входит он на постоялый двор, и кого здесь видит? Одного из основных Ольговичей, который был знаком купцу по Новгороду. Князь его, видимо, тоже узнал и решил попробовать освободиться. Вряд ли это у него получилось бы. Ведь из города не выбраться, а лодью Храпко, даже если бы она всё же выскочила в море, догнали бы. Но попытка, как говорится, не пытка, хоть она и закончилась неудачей.
Купца Храпко и его людей стражники отвели в городской поруб, откуда их извлекут только завтра, когда после общегородского праздника состоится суд. Сговорившись с моим тёзкой из Ладоги завтра обсудить кое-какие дела, мы расстались. Я направился в свою комнату, где собирался всерьёз побеседовать с черниговским князем, которому следовало ещё раз объяснить, что здесь ему не там и красное корзно осталось на поле боя под Пырыцей. Поэтому пусть сидит тихо, словно мышка, а иначе можно лишиться зубов.
Ну а так, нормально всё сложилось. Тёзку встретил. Подрался. Завтра, как пострадавшая сторона, получу с купца Данила виру за обиду или его жизнь, как суд решит. Кстати, а суд, в котором наверняка будут заседать волхвы Велеса и Яровита, не может мне его лодью подарить? Интересный вопрос, который надо прояснить.
Глава 2
Волегощ. 6650 от С. М. 3. X.
Ночь прошла замечательно. Спал я спокойно, и мне снилась любимая женщина, которую я вскоре увижу наяву. Поэтому настроение с утра было на позитиве. Я проснулся и сделал зарядку, на заднем дворе нашей гостиницы позвенел клинками с Немым и ещё раз провёл воспитательную беседу с князем, которого на всякий случай, словно собаку, держали на привязи и не выпускали из комнаты. Потом мы позавтракали, и, оставив вагра и Игоря Ольговича на месте, я отправился по своим делам.
Сначала посетил находящийся за городскими стенами порт и осмотрел лодью купца Данила Храпко, которая стояла борт о борт с судном моего тёзки из Ладоги. Корабли были однотипными, видимо, их строил один мастер. В итоге, после недолгих раздумий, я решил, что лодья новгородского купца мне не нужна. По той простой причине, что я хотел получить боевой вариант, а увидел торговый. Осадка купеческого судна больше, чем у военного корабля, и смахивает оно на продолговатую бочку. Румов меньше, а парус в полтора раза шире. Скорость невысокая, зато грузоподъёмность хорошая и борт повыше. Поэтому данный тип судов практически идеален для перевозки товаров и неспешного плавания под парусом. Но плохо подходил для стремительных пиратских рейдов и налётов вдоль вражеских берегов.
В общем, постоял я, посмотрел на торговую лодью и решил не расстраиваться. В конце концов, корабль у меня будет в любом случае, а с купца можно взять деньги, которые, как известно, лишними не бывают.
Собрался было уже вернуться в город, однако задержался, поскольку появился Вадик из Ладоги, потрёпанный вид которого свидетельствовал о том, что ночь он провёл в развлечениях с весёлыми девками. Впрочем, несмотря на это, соображал молодой купец здраво и хотел поговорить о деле, на которое я намекнул при нашей последней встрече. Мы поздоровались, обменялись парой пустых вежливых фраз, и тёзка начал серьёзный разговор:
– Вчера ты мне выгодное дело сулил. В чём суть?
– Понимаешь, дружище, – я посмотрел на Вадима, моё обращение его не смутило, – времена нынче смутные, и мне нужны воины.
– А я здесь при чём?
– Ты говорил, что твой батя каждый год вниз по Днепру ходит и в Киеве у вас лавки торговые. Вот и подумал, что ваша семья могла бы мне помочь.
– Провести наём воинов в Киеве? – удивился купец.
– Да. Зимой можно кинуть клич по стольному граду и окрестностям. А по весне, как только сойдёт лёд, расшивами отправить охочих людей в Новгород.
– Странно, ведь раньше всё наоборот было. Киевляне, черниговцы и полочане варягов на службу брали.
– Всё течёт, всё изменяется. Теперь пришёл черёд Руси помочь венедам крепкими мужчинами, которые знают, как меч держать. А помимо воинов острову требуются мастера: каменщики, стекольщики, кузнецы, ткачи, корабелы, красильщики, резчики по дереву, литейщики и просто пытливые умом люди, которые ищут новых знаний.
– Так я не пойму, люди нужны тебе или Руяну?
– Наём людей для меня, и именно я буду с ними рассчитываться. Но делать это стану в интересах острова.
– Понятно. В Новгороде ходил слушок, что варяги начинают к себе людей перетягивать, но я этому не поверил. – Вадим потёр красные от недосыпа глаза и спросил: – А какая для нашего семейства в этом выгода?
– Я могу попросить верховного жреца Векомира и князя ранов Мстислава о предоставлении семейству Соколов права на беспошлинную торговлю в пределах острова Руян. А ещё имею возможность выставить на продажу некоторые редкие товары.
– Не брешешь?
Видимо, купец воспринял мои слова как трёп, и он имел на это основания. Однако я не отступил:
– Нет, я говорю правду. И если ты во мне сомневаешься, перед возвращением к родным берегам зайди в Аркону. Я живу в Чаруше, дай мне знать, что ты в городе, и мы вместе навестим храм Святовида.
– Ладно, – согласился тёзка, – так и поступим. Через седмицу жди в гости, и если сам Векомир подтвердит твои слова, я передам это предложение отцу. Думаю, он от дополнительного прибытка не откажется, особенно если ты оплатишь перевозку людей.
– Насчёт этого не переживай, договоримся.
Ладожанин кинул взгляд на лодью своего сотоварища по торговле, возле которой ходили унылые мореходы-работники Храпко, и поинтересовался:
– Ты приходил корабль Данила смотреть?
– Да.
– И как он тебе?
– Не понравился.
Тёзка хитро прищурился, помедлил и выдохнул:
– А мне наоборот.
– И к чему ты это говоришь?
– Да вот думаю, что, если Храпко должен заплатить большую виру, ему придётся срочно продавать товар и лодью. Прямо сейчас хорошую цену никто не даст. Значит, Данилу нужно будет отдать всё, что он имеет, в треть истинной цены.
– Ага! И ты хочешь этим воспользоваться?
– Конечно.
– А земляка не жаль?
Вадим поморщился:
– Какой он мне земляк? Так, попутчик от Новгорода до Волегоща, вот и всё. Опять же он держит руку Якуна Мирославина, не теряющего надежду вернуться на родину. А моему семейству ближе Судило Иванкович, который сейчас посадничает.
– Ясно.
На этом разговор был окончен, и, оставив тёзку руководить разгрузкой лодьи, я направился в город. До судилища было ещё четыре с лишним часа, и я потратил это время на беседу с Огнеяром, который уже знал о моём вчерашнем приключении, и на общение с вуйкметом дружины Яровита, старым воином по имени Лучан Градко.
Огнеяр, верховный жрец Яровита, мои действия одобрил и дал небольшую юридическую консультацию. Я внимательно его выслушал и пришёл к выводу, что закон, как всегда, на стороне того, у кого есть влиятельные друзья в местной администрации. А поскольку они у меня имеются, для ведуна Вадима Сокола всё сложится наилучшим образом. Ведь конфликт с купцом Храпко можно рассмотреть с разных точек зрения. Поэтому возможны два основных варианта развития событий.
Первый вариант мягкий. На постоялом дворе имела место драка между новгородским торговым гостем и храмовником Вадимом Соколом. Слово за слово, и воин ведуна Вадима первым ударил почтенного купца. Завязалась потасовка. Однако крови пролито не было. Виновны обе стороны, и если они готовы примириться, то должны сообща заплатить за разбитую во время драки мебель и при всём честном народе заявить, что претензий друг к другу не имеют.
Меня, конечно, такой расклад не устраивал, поскольку он ничего не давал. А вот вариант номер два, жёсткий, очень даже понравился. С этой позиции драка выглядела совершенно иначе. Группа иностранных граждан, новгородцев то есть, по предварительному сговору и с применением оружия средь бела дня пыталась совершить грабёж и отобрать у храмовника Сокола его движимое имущество в лице князя Игоря. С этой целью они сознательно пошли на конфликт, были готовы совершить смертоубийство и освободить врага венедского народа. Поэтому, с учётом всего вышеизложенного, купец Храпко признавался виновным в особо тяжком преступлении и должен ответить головой или выплатить пострадавшей стороне двойную виру в размере восьмидесяти гривен плюс одну виру в размере сорока гривен в пользу города. Сто двадцать гривен – это средняя стоимость неоснащённой купеческой лодьи. И если принять во внимание, что полную цену за неё не дадут, а наличности у купца нет, Храпко лишался всего: и судна, и товара, и моряков, которые наверняка уйдут на службу к моему тёзке из Ладоги.
Правда, был ещё один вариант. Обвиняемый мог потребовать божьего суда и выйти на круг с мечом в руке. И покидал его тот, за кем правда, а кого боги признали виновным, оставался в нём, естественно мёртвый. При этом от поединка можно отказаться. Однако это удар по репутации, и, если Храпко кинет мне вызов, я его приму. Впрочем, купец на это вряд ли решится, а если и выйдет на божий суд, то умрёт.
Получив консультацию от волхва, который заверил меня, что среди заседателей суда будет «наш человек», я поблагодарил Огнеяра за науку и занялся подбором вооружения для своих будущих дружинников. Вместе с Лучаном Градко посетил арсенал храма, надо сказать, богатый, но наполненный старым оружием. Здесь выбрал кольчуги наиболее распространённых размеров, щиты, шлемы, мечи, несколько мешков, которые были наполнены копейными наконечниками, полсотни боевых и сотню метательных ножей, три десятка секир и кое-что из снаряжения. Вуй-кмет, который отдавал мне свои запасы, словно от сердца отрывал, сказал, что всё это будет приведено в порядок и доставлено в Аркону с попутным судном. После чего поскорее выпроводил меня за стены храма. Видимо, старый вояка решил, что если я задержусь, то попробую ещё что-то урвать, а он этого вынести не мог.
Я снова оказался в городе и отправился к храму Велеса, второго главного святилища в Волегоще, и пока шёл, думал о своём. Вроде бы всё ровно и вокруг мирный город. Конфликтов не намечается, иди и ворочай в голове мыслишки. Но отчего-то, спустя несколько минут после того, как я покинул храм Яровита, мне стало неуютно, а в районе солнечного сплетения образовался тревожный комок. Прислушался к своим чувствам, и причина беспокойства была обнаружена. За мной наблюдали, явно не друзья. Позади кто-то шёл и бросал в мою спину злые взгляды.
На автомате рука легла на рукоять Змиулана, и я подумал, что сейчас сверну за угол и подожду того, кто идёт следом. Однако недружелюбный хвост быстро пропал. Почуять противника в многолюдном городе нереально. Поэтому, внешне сохраняя спокойствие, а внутренне готовясь к возможным неприятностям, я продолжил свой путь.
Вскоре я оказался на площади перед храмом Велеса, где уже собирался честной люд города Волегоща и его гости. Моё дело должно было разбираться одним из последних, так что пришёл я рано. Однако суд во времена отсутствия газет, телевидения, Интернета и радио – это развлечение, и я остался.
В центр площади вынесли три кресла, а затем появились господа судьи, все как на подбор солидные пожилые мужи. В центре сел представитель князя Прибыслава, знатный боярин Звенко, которого вождь лютичей назначил наместником города. Слева примостился волхв Велеса, а справа сел жрец Яровита. За спинами судей встали облачённые в броню вооружённые дружинники, десяток во главе с начальником городского гарнизона, молодым и слегка смугловатым сотником Вукомиром, который был сыном князя. И после этого начался процесс.
В пространство между зрителями, коих постоянно прибывало, и судьями выходил молодой горластый парень, который делал заклич – то есть объявлял о совершённом правонарушении и объяснял суть дела. Затем к судьям вызывались обвиняемый и потерпевший. Это называлось свод, то есть людей сводили вместе, и они по очереди рассказывали, что и как. Далее появлялись видоки-свидетели, которые под присягой давали показания. Судьи выслушивали всех, задавали вопросы и после краткого совещания оглашали приговор. Если преступник отсутствовал, он объявлялся вне закона, и специально выделенные охотники начинали его розыск, который назывался гонением по следу. А предназначенное ему наказание, дикая вира, ложилась на общину или семью, из которой происходил обвиняемый.