«А может, ну его, эти тропы? – проскочила в голове мысль, но тут же пришла следующая: – Э-э-э, нет, Вадим Андреевич. Долой трусость. Вступил на тропу, так хотя бы пройди до следующего знака и посмотри, куда он тебя выведет. Ты ведун или где?»
– Да уж, – прошептал я, – ведун, не поспоришь. Ибо назвался воином Яровита, будь добр, соответствуй».
Я шагнул вперед. Подошва наступила на твердую поверхность дорожки, и я замер. Норма, можно двигаться далее.
Следующие шаги я делал уже без опаски. Прошел десяток метров, вновь остановился, а затем оглянулся и увидел, что позади тоже туман. Камень пропал и на миг я едва не поддался панике. Появилось желание рвануть обратно, и вот тут-то, чародейская дорога и стала меня испытывать, как защитный рубеж потайного места сегодня утром моих варягов на болоте проверял.
– Вадим! Помоги мне! – я услышал голос своей первой жены, которая погибла в автомобильной катастрофе, и мое тело едва не совершило прыжок в туман, на помощь той, кого я любил и всегда помнил.
– Вадим! – опять донесся знакомый голос, в котором было страдание и отчаяние. – Спаси! Мне плохо и страшно!
Душа застонала и стала разрываться на части. Я стиснул рукоять клинка и огляделся. Однако туман был непроницаем, и я выкрикнул:
– Кто ты!? Выйди! Покажись! Зачем ты говоришь голосом моей жены!? Ну же, явись! Я не боюсь тебя!
Разум понимал, что я кричу зря. Однако не всегда человек поступает разумно, и это отличает его от бездушной твари. Поэтому все, что я мог, кричать. Я угрожал и злился, боялся и потрясал оружием, но с тропы при этом не сошел, и это было моим спасением.
Женский голос смолк, и я не знал, сколько прошло времени, пять минут или несколько часов. Это было неважно и, как только морок прекратил психологическую атаку, я продолжил свой путь, не отвернул назад, а двинулся вперед.
Еще пара десятков шагов пройдена и снова голоса:
– Лейтенант, прикрой! – по ушам бьет громкий окрик старшего разведчика-пулеметчика Сидора, который погиб на Кавказе.
– Вспышка слева! – вторит ему мой инструктор по стрелковой подготовке из училища.
– Соколов, к доске! – строго произносит классный руководитель.
Голоса менялись, и я слышал всех, кого когда-то знал и перед кем испытывал хотя бы малейшее чувство вины, и избавиться от навязчивого морока не было никакой возможности. Даже уши затыкал. Но куда там? Возгласы, команды и панические окрики били в самое сердце и отзывались в нем желанием кинуться на помощь людям, чьи лица услужливая память воскрешала передо мной. Но хуже всего пришлось, когда я услышал голоса своих погибших детей.
– Папа! Папочка! Нам холодно! Мы замерзаем! Здесь страшно и темно! Где ты!?
Слышать эти жалобные детские голоса, которые я никогда не забывал, было мукой, какую даже самому заклятому врагу не пожелаю. Поэтому я был на волоске от безумного поступка. Вот только я выдержал и не поддался мороку. Кстати говоря, живойт помогал. Лишь только я откланялся от намеченного маршрута, как он издавал резкий посвист, и это немного приводило меня в чувство. Так вот я и шел. Змей свистел, душа разрывалась на части, а ноги упрямо, метр за метром, преодолевали расстояние и, наконец, справа от меня оказался следующий путевой знак, такой же камень, как и в избушке Всеслава, но узоры другие. Голоса смолкли, а затем я без колебаний приложил руку к валуну и через боль, которая вновь затмила глаза, вышел в мир Яви.
В этот раз переход произошел чуточку легче, и я восстановился быстрее. А когда смог оглядеться, то обнаружил, что с тыла валун, а я нахожусь в сухом подвале, в коем не так давно были люди, ибо на стоящих вдоль стен бочонках находилась еще теплая свеча, а в воздухе витала смесь из запахов пота, воска и пыли. В общем, помещение рабочее. Но вот вопрос. А где оно находится? Пока не добудешь языка и не присмотришься к обстановке, не разберешься. Поэтому, поднявшись по узкой лесенке, я толкнулся в широкий лаз под потолком.
– Дух-х! – крышка дернулась, но не поднялась, ибо наверху был прочный запор.
Ладно. Спустился вниз и приступил к осмотру. Бочки, как правило, стандартные, примерно по пятьдесят литров каждая, и в них было залито какое-то душистое масло и расплавленный говяжий жир. Значит, это хозяйственное помещение. Однако ответа на мой вопрос, где же я нахожусь, как не было, так и нет. И тогда я решил в щель между крышкой лаза и полом выпустить живойта, дабы он осмотрелся. Только сделать это не успел.
Наверху заговорили люди. Поэтому я замер без движения и прислушался к их разговору.
– Ты точно слышал шум? – спросил мужик, судя по густому басу, тучный человек в возрасте и с одышкой.
– Да-да, – ответил ему молодой и звонкий голосок. – Крышка лаза сильно дернулась. Наверное, это черт.
– Один раз крышка вздрогнула?
– Да.
– А точно в подвале больше никого не было, когда ты уходил?
– Вроде бы никого за спиной не оставил. Масло взял, как отец Никодим велел, запор накинул и выскочил. Но темно ведь было и страшно.
Молчание, а затем удар по люку и тот, кого молодой называл отцом Николаем, воскликнул:
– Кто ты!? Именем Господа, отвечай! Сатана!?
«Кажется, я где-то в монастыре, – подумал я. – Но это и не удивительно. Ведь уже отмечал, что точки перехода, как и любые иные точки силы и намоленные места, привлекательны для постройки храмов. Ну, а коли так, то надо или уходить, или хитрить и добывать информацию. Пока опасности нет, значит, следует разобраться, где я и что со мной. Опять же не факт, что портал сработает. Вдруг, он по какому-то графику включается? Я ведь этого пока не знаю».
– Это я, Иван.
Мой голос был глух и неразборчив. Имя назвал самое распространенное и если храм, куда меня выкинуло, большой, наверняка, в нем отыщется парочка Иванов.
– А что ты там делаешь? – священнослужитель, эмоции которого я смог уловить, несколько расслабился.
– За маслом спустился, а потом меня случайно закрыли. Крикнул вслед, да меня не услышали, охрип, что ли.
– Бац! – отец Николай дал молодому пареньку, который его привел к подвалу, затрещину и сказал:
– Дурачина и раззява. Что же ты Ивана закрыл? Открывай болезного быстрее.
– Понял.
Мальчишка откинул в сторону запор, а отец Николай сошел с люка и я рванулся из ловушки. Крышка откинулась, и я выскочил наверх. Передо мной двое. Полный бородатый брюнет с упитанным лицом и черном подряснике, а рядом с ним худой паренек, кожа да кости, в латаной длиннополой рубахе.
– Ты же не Иван!? – приподнимая масляную лампаду, произнес священнослужитель.
– Это точно, – согласился я с ним и впечатал кулак ему в солнечное сплетение.
Монах или кто он там в своей иерархии, согнулся и раззявил рот, словно выброшенная из воды рыба. После чего я перехватил лампаду и поставил подножку пареньку, который хотел убежать. Затем опустил светильник на пол, вырубил священнослужителя ударом по шее и занялся мальчишкой.
– Что это за место?
Округлившимися от страха глазами паренек смотрел на живойта, который по-прежнему сидел на моем плече, и не мог вымолвить ни слова. Но когда я его встряхнул, он произнес:
– Эт-т-о под-д-вал.
– Само собой. А под чем подвал находится?
– Под со-б-бором.
– А каким?
– Софийским.
– В Новгороде? – удивился я, так как первая ассоциация, которая пришла в голову, была связана именно с новгородским храмом.
– Не-е-ет. В Киеве.
«Вон оно как, – я качнул головой. – Значит, я в Киеве. Шел по тропам всего-то ничего-то, сколько точно, не знаю, но не больше пары-тройки часов, а то и меньше, и перешел из Полоцка в столицу Руси. Круто, однако».
– Значит, это Киев? – уточнил я.
– Он самый.
– А день какой?
– Червень. Двенадцатое число.
«Со временем порядок, – отметил я, сканируя собор в коем было много людей, среди которых находилось немало воинов. – Но надо уходить. По Киеву мне бродить рано. Местные священнослужители уже всполошились, видать, имеются среди них одаренные люди, а значит необходимо возвращаться назад. Вот только что со священником и парнем делать? Убить их? Нет, я же не зверь. Да и не даст это ничего. Наверняка, киевские священнослужители про камень языческий знают, да и трупы все равно к подвалу приведут. Так что таиться особо нечего. Коль понадобится, к порталу я всегда смогу прорваться, особенно, если не один, а с дружинниками».
Пальцы сдавили шею паренька, как недавно они сдавливали шейку дзяучонки, и он потерял сознание. Пора уходить, и я вернулся в подвал. Здесь перед валуном на миг замер, пару раз глубоко вздохнул и выдохнул, затем погладил живойта по его короне и приложил ладонь к узорам.
Вспышка боли. Переход. Тропа. Взгляд влево и вправо, а затем вниз. Моих следов, естественно, нет. Но направление помню. Мне налево. Живойт опять посвистывает, нервы на пределе и я решил преодолеть дистанцию между двумя порталами бегом.
Вдох-выдох! Побежал. И практически сразу вокруг заверещало и завыло, словно рядом стадо демонов из какого-нибудь фильма ужасов. Неприятно и страшно. Поджилки трясутся, хотя есть понимание того, что все это ненастоящее, но скорость я не сбросил и буквально через минуту или две, со временем на тропе определиться сложно, особенно в стрессовом состоянии, оказался перед Полоцким камнем. Норма. Все смолкло. Никакой тревоги. Сердце вошло в свой привычный ритм, и я оказался в избушке на острове среди болот.
Накопившееся во время путешествия по чародейским тропам напряжение накатило и сковало все тело. Поэтому я привалился к сундуку и замер без движения. После чего стал проваливаться в сон, который должен был принести мне отдых. Тропы, страхи, перемещения между двумя княжествами, шепот демонов и анализ моих действий. Все это будет потом, а пока я просто устал, словно весь день на горбу мешки с цементом таскал, и мне требовался покой. Однако на поляне послышался шум человеческих шагов. Кто-то шел к избушке и не скрывался, специально ворошил траву и освещал дорогу факелом, который потрескивал. Незнакомец направлялся ко мне, тут гадать нечего, и пришлось подняться.
– Тук-тук! – спустя несколько секунд неизвестный костяшками пальцев пробарабанил по косяку, и я услышал голос уверенного в себе мужчины:
– Эй, ведун! Войти можно?
– Входи, – ответил я и отступил к камню, который можно было использовать в драке как прикрытие.
Крупный силуэт на мгновение заслонил лунный свет и на пороге, с факелом в руках, появился бородатый старик. Волосы длинные и черные, без седины, а лицо в глубоких морщинах. Эмоций его, как и в случае с дзяучонками, я не слышал. Однако понимал, что противник он более чем серьезный. Слишком мягко и уверенно двигался. Воина видно сразу, может быть, бывшего, но бойца. Да и одет не как мирный пахарь. Штаны добротные и заправлены в сапоги, рубаха с вышивкой свастичной по вороту, а на широком воинском поясе с несколькими серебряными бляшками и золотой прошивкой висел прямой меч. Значит, витязь. Но не простой, а волхв. Я таких в Арконе не раз встречал, но не знал, что они остались на Руси. Впрочем, как я уже отмечал, на Руяне с некоторыми восточными волхвами, которые оказались в окружении христиан или двоеверов, старались не контачить.
– Ну, что скажешь, – старик смерил меня пытливым взглядом и слегка улыбнулся, – станем драться или поговорим?
– Лучше, конечно, поговорить, – по губам тоже пробежала улыбочка и я, уже понимая, кто передо мной, спросил витязя: – Ты Бойдан?
– Он самый, – волхв кивнул и посмотрел на камень позади меня. – На тропу уже ходил?
– Да.
– Молодец. Не струсил. Хотя удивляться нечему. Ты ведь ученик Векомира?
– Можно сказать, что и так. Но я сам по себе.
– Ясно. – Бойдан воткнул факел в центре избушки, а затем расположился напротив меня и сказал: – Ты правильно сделал, что воспитанниц моих отпустил. Иначе бы я с тобой разговаривать не стал, а объявил на тебя охоту. Но раз все по добру, то давай-ка мы с тобой, мил человек, Вадим Сокол, пообщаемся. Сначала я тебя расспрошу, как ты Иву и Зоряну спрашивал, а потом ты от меня ответы получишь.
«Надо же, – пришла мысль, – я дзяучонкам свое имя не называл, а Бойдан его знает. Так что не простак, либо кого-то из моих варягов уже повязали, либо подслушали их, может быть, сегодня, в возможно, еще пару дней назад».
Поджав под себя ноги, я положил меч и сел. Затем мы столкнулись с полоцким святаром взглядами, и отвернулись одновременно. После чего я сказал:
– Спрашивай, волхв.
Глава 7
Смоленское княжество. Лето 6656 от С.М.З.Х.
Солнечный денек. Благодать. Тихо и спокойно. До Днепровского волока всего три десятка верст и хочется жить. Мысли текут плавно и выстраиваются в четкие логические цепочки. Самое время поразмыслить над тем, что было, есть и будет, но меня окликает начальник охраны варяг Хорояр: