– Ты нездешняя, верно?
– Я из Нью-Йорка. Приехала в гости к отцу.
– На уик-энд?
– Нет. На лето.
– Нет, точно не хотелось бы оказаться на твоем месте.
На этот раз была очередь Ронни рассмеяться.
– Я Ронни. Сокращенное от «Вероника».
– Зови меня Блейз.
– Блейз?
– Мое настоящее имя Галадриэль. Это из «Властелина колец». У моей ма свои тараканы в голове.
– Хорошо еще, что она не назвала тебя Голлум.
– Или Ронни.
Она кивком показала куда-то назад.
– Если хочешь что-нибудь посуше, вон там на лотке продаются майки с Немо.
– Немо?
– Да, Немо. Из фильма. Такая оранжево-белая рыбка. Попала в аквариум, и отец собирается ее найти.
– Не хочу я майку с Немо. Ясно? – отрезала Ронни.
– Немо – это круто.
– Может быть, если тебе шесть лет.
– Дело твое.
Еще не успев ответить, Ронни заметила трех парней, проталкивавшихся сквозь расступающуюся толпу. Они очень выделялись из пляжной публики своими рваными шортами и татуировками на голой груди, едва прикрытой тяжелыми кожаными куртками. Один – с пирсингом в брови и старым кассетным магнитофоном в руках. Второй – с выбеленным «ирокезом» и предплечьями, покрытыми татуировкой. У третьего – черные, как у Блейз, волосы, резко контрастирующие с молочно-белой кожей. Ронни инстинктивно повернулась к Блейз, но той уже не было. Вместо нее рядом крутился Джона.
– Что это ты пролила на майку? Вся мокрая и липкая.
Ронни поискала глазами Блейз, гадая, куда она подевалась.
– Проваливай, ладно?
– Не могу. Па тебя ищет. Наверное, хочет, чтобы ты вернулась домой.
– Где он?
– Пошел в туалет, но сейчас будет.
– Скажи, что ты меня не видел.
Джона призадумался.
– Пять баксов.
– Что?
– Пять баксов, и я забуду, что ты была здесь.
– Ты это серьезно?
– У тебя мало времени, – изрек Джона. – Теперь уже не пять, а десять!
Ронни взглянула по сторонам и заметила отца, обыскивавшего взглядом толпу. Девушка инстинктивно пригнулась, зная, что никак не сможет пробраться мимо незамеченной, и окинула яростным взглядом своего шантажиста-братца, который, возможно, тоже это понимал. Он умный парень, и она любит его и восхищается талантами шантажиста, но все же он ее младший брат. В идеале ему следовало быть на ее стороне. Но разве это так? Конечно, нет.
– Ненавижу тебя, – прошипела она.
– И я тебя тоже. Но все равно это будет стоить тебе десять баксов.
– Как насчет пяти?
– Ты упустила свой шанс. Но я свято храню тайны.
Отец все еще не успел их заметить, хотя подошел совсем близко.
– Прекрасно! – Она порылась в карманах, сунула ему смятую десятку, и Джона прикарманил деньги. Оглянувшись, она увидела, что отец движется в их направлении, и нырнула за лоток. К ее удивлению, Блейз тоже оказалась там и преспокойно курила.
– Проблемы с отцом? – ухмыльнулась она.
– Как мне выбраться отсюда?
– Дело твое, – пожала плечами Блейз. – Но он знает, какую майку ты носишь.
Час спустя девушки сидели на скамье в конце пирса. Ронни по-прежнему скучала, но уже не так сильно. Блейз оказалась прекрасной слушательницей с весьма оригинальным чувством юмора и, что важнее всего, любила Нью-Йорк не меньше Ронни, хотя никогда там не была.
И расспрашивала новую подругу о самом обыденном. Ей было интересно все: Таймс-сквер и Эмпайр-стейт-билдинг, статуя Свободы – словом, все туристические приманки, которых Ронни всячески старалась избегать, но все-таки постаралась порадовать новую подругу, прежде чем рассказать о настоящем Нью-Йорке: клубах в Челси, музыкальном театре в Бруклине, уличных торговцах в Чайнатауне, где можно было купить контрафактные записи или фальшивые сумочки от Прада, да и, собственно говоря, почти все, причем за сущие гроши.
Она говорила, и в ней все сильнее росло желание оказаться дома. Где угодно, только не здесь.
– Я бы тоже не хотела приезжать сюда, – согласилась Блейз. – Тут тоска зеленая.
– Сколько ты здесь живешь?
– Всю жизнь. Но я по крайней мере хоть одета классно.
Ронни купила дурацкую майку с Немо, зная, что выглядит глупо. На лотке были майки только самых больших размеров, и эта штука доходила Ронни практически до колен. Единственным преимуществом майки было то, что в ней можно незамеченной проскользнуть мимо отца. В этом Блейз оказалась права.
– Кто-то говорил, что Немо – это круто.
– Она лгала.
– Что мы тут делаем? Па, должно быть, давно ушел.
– А чем тебе тут плохо? – удивилась Блейз. – Хочешь обратно на фестиваль? И может даже, побывать в доме с привидениями?
– Нет. Но неужели здесь нечем заняться?
– Пока нет. Позже. А пока подождем.
– Чего именно?
Блейз, не отвечая, встала и повернулась лицом к потемневшей воде. Волосы развевал ветер.
– Знаешь, я видела тебя раньше.
– Когда?
– На волейболе. Я стояла вон там. – Она показала на другой конец пирса.
– И?..
– Ты казалась чужой в этой толпе.
– Ты тоже.
– Поэтому я стояла на пирсе.
Она подтянулась и уселась на перилах лицом к Ронни.
– Понимаю, тебе не хочется здесь быть, но почему ты так зла на отца?
Ронни вытерла ладони о шорты.
– Это длинная история.
– Он живет с женщиной?
– Не думаю, а что?
– Считай, тебе повезло.
– Ты это о чем?
– Мой па живет с подружкой. Кстати, после развода это уже третья, и она самая противная из всех! Всего на несколько лет старше меня и одевается как стрипушка. Насколько я знаю, она и была стрипушкой. Меня тошнит каждый раз, когда я к ним прихожу. Она, типа, не знает, как вести себя со мной. То пытается давать мне советы, этак по-матерински, то разыгрывает лучшую подругу. Ненавижу ее.
– Ты живешь с матерью?
– Да, но теперь у нее бойфренд, который почти все время торчит дома. Лузер паршивый! Носит идиотскую накладку, потому что облысел чуть не в двадцать лет. И вечно талдычит, что стоило бы поступать в колледж! Можно подумать, мне не наплевать на его дурацкие нотации! Все так перепуталось… одна тоска!
Прежде чем Ронни успела ответить, Блейз спрыгнула с перил.
– Пойдем. Думаю, сейчас начнется. Тебе нужно это увидеть.
Девушки пошли по пирсу, к толпе, где происходило нечто вроде уличного шоу. Ронни с удивлением поняла, что это выступали те приблатненные парни, которых она видела раньше. Двое выделывали па брейк-данса под музыку, несущуюся из магнитофона, а длинноволосый брюнет стоял в центре, жонглируя предметами, казавшимися похожими на горящие мячи для гольфа. Время от времени он прекращал жонглировать и просто катал мяч между пальцами или вверх и вниз по руке. Дважды он сжимал мяч в кулаке, почти гася огонь, но потом чуть раздвигал пальцы, и пламя снова вырывалось сквозь крохотное отверстие.
– Знаешь его? – спросила Ронни.
Блейз кивнула:
– Это Маркус.
– На его руках защитное покрытие?
– Нет.
– Ему больно?
– Нет, если правильно держать мяч. Здорово, правда?
Ронни была вынуждена согласиться. Маркус погасил два шара и снова зажег, поднеся к третьему. На земле вниз тульей лежал цилиндр волшебника. Ронни увидела, что в него бросают деньги.
– Где он берет огненные мячи?
– Сам делает. Могу показать как. Это не сложно. Нужны только хлопчатая майка, нитка и жидкость для зажигалок.
Маркус бросил мячи Ирокезу и зажег еще два. Они стали жонглировать вместе, как цирковые клоуны, все быстрее и быстрее, пока один мяч едва не упал.
Парень с пирсингом в брови поймал его, как вратарь, и стал перебрасывать с ноги на ногу. Погасив три мяча, остальные двое последовали его примеру и стали перебрасываться мячом, словно играли в футбол. Публика зааплодировала, деньги дождем посыпались в цилиндр, и, пока музыка достигла крещендо, все остальные мячи были пойманы и погашены одновременно, как раз в тот момент, когда мелодия смолкла.
Ронни честно призналась себе, что в жизни не видела ничего подобного.
Маркус подошел к Блейз и, схватив в объятия, стал долго, нежно целовать, что показалось Ронни крайне неприличным. Потом медленно открыл глаза и долго глядел прямо на нее, перед тем как оттолкнуть Блейз.
– Кто это? – спросил он, показывая на Ронни.
– Это Ронни. Она из Нью-Йорка. Мы только познакомились, – пояснила Блейз.
Ирокез и Пирсинг дружно уставились на Ронни, отчего той стало не по себе.
– Нью-Йорк, вот как? – хмыкнул Маркус, снова вынимая и зажигая мяч. Сейчас он держал мяч неподвижно, крепко зажав большим и указательным пальцами. Интересно, неужели ему ничуть не больно?
– Ты любишь огонь? – крикнул он и, не ожидая ответа, кинул ей огненный мяч. Ронни, слишком испуганная, чтобы поймать его, проворно отскочила. Мяч приземлился за ее спиной, и полисмен в ту же минуту затоптал пламя.
– Эй вы, трое! – завопил он, грозя пальцем. – Проваливайте! Немедленно! Я уже предупреждал, что не позволю устраивать шоу на пирсе, и, клянусь, в следующий раз я вас заберу!
Парни похватали куртки и направились к аттракционам. Блейз, забыв о Ронни, пошла за ними. Ронни почувствовала взгляд полисмена, но решила не обращать внимания и, немного поколебавшись, последовала за парнями.
Маркус
Он знал, что так и будет. Девчонки всегда таскались за ним, особенно приезжие. В этом весь секрет: чем хуже с ними обращаешься, тем больше они к тебе липнут.
Глупы как пробки. Предсказуемые идиотки.
Он прислонился к кадке с деревом, стоящей перед отелем. Блейз обняла его. Ронни сидела напротив, на скамье. Тедди и Ланс говорили неразборчиво, глотая слова, как всегда, когда пытались привлечь внимание проходивших мимо девушек. Они уже под мухой; впрочем, они были навеселе еще до начала шоу. Девушки, кроме самых уродливых, не обращали на них внимания. Впрочем, Маркус и сам нечасто обращал на них внимание.
Блейз тем временем покусывала его шею. Его тошнило от ее манеры лизаться на людях. И вообще от нее самой. Не будь она так хороша в постели, не знай штучек, которые в самом деле его заводили, отделался бы от нее еще месяц назад, благо у него было четыре-пять телок, с которыми он регулярно спал. Но сейчас он плевал и на них, потому что уставился на Ронни. Ему нравилась фиолетовая прядь в ее волосах, тугое стройное тело, блестящие тени для век. Несмотря на дурацкую майку, девчонка была классная! И ему это нравилось. Очень.
Он на миг прижался бедрами к бедрам Блейз, жалея, что она вообще тут торчит.
– Пойди принеси мне жареной картошки. Я голоден.
Блейз отстранилась.
– У меня осталась только пара баксов, – заискивающе проныла она.
– И что? На картошку хватит. Да, и постарайся ничего не слопать по дороге.
Он не шутил. Последнее время живот Блейз стал мягковат и немного обвис, а лицо казалось одутловатым. И неудивительно, учитывая, что последнее время она пьет почти как Тедди и Ланс.
Блейз притворно надулась, но Маркус подтолкнул ее, и она поплелась в сторону лотков с едой. Маркус тем временем подошел к Ронни и уселся рядом. Близко, но не слишком. Блейз ужасно ревнива, и он не хотел, чтобы она прогнала девушку, прежде чем у него появится шанс узнать ее поближе.
– И что ты думаешь?
– О чем?
– О шоу. Видела что-то подобное в Нью-Йорке?
– Не видела, – признала она.
– Где ты живешь?
– Недалеко от пляжа.
Судя по ответу, ей было неловко – возможно, из-за отсутствия Блейз.
– Блейз говорит, что ты сбежала от папаши.
Вместо ответа она пожала плечами.
– Как, ты не хочешь об этом говорить?
– Нечего тут говорить.
– А с Блейз откровенничаешь?
– Тебя я даже не знаю.
– Ты и Блейз не знаешь. Вы только что познакомились.
Похоже, резкая отповедь ей не понравилась.
– Я просто не хотела с ним разговаривать. И проводить здесь лето.
– Так уезжай! – посоветовал он, откинув волосы с глаз.
– Ага, только шнурки поглажу. И куда мне ехать?
– Давай вместе во Флориду?
– Ч-что? – изумилась она.
– Я знаю парня, у которого есть там пляжный домик, почти рядом с Тампой. Если хочешь, отвезу тебя туда. Можем оставаться столько, сколько захотим. Моя машина вон там.
Она потрясенно уставилась на него.
– Я не могу ехать с тобой во Флориду – мы… мы только познакомились. И как насчет Блейз?
– А что насчет Блейз?
– Ты с ней.
– И что? – хладнокровно осведомился он.
– Все это очень странно.
Ронни встала и покачала головой.
– Пожалуй, пойду посмотрю, как там Блейз.
Маркус полез в карман за огненным мячом.
– Ты знала, что я шучу, верно?
Собственно говоря, он не шутил. И сказал это по той же причине, что и бросил в нее огненным мячом: чтобы увидеть, как далеко сможет с ней зайти.
– Да… все о’кей. Нормально. Но я все равно пойду поговорю с Блейз.
Маркус проводил ее взглядом. Он восхищался ее потрясающим телом, но не совсем понимал, что она собой представляет. Одевалась она как все в его среде, но в отличие от Блейз не курила, не выказывала ни малейшего интереса к тусовкам, и он чувствовал, что она не совсем та, какой кажется. Может, богатые родители? Вполне вероятно. Квартира в Нью-Йорке, пляжный домик… Семейка должна иметь деньги на все это. Но с другой стороны, никаких шансов на то, что она войдет в круг здешних мажоров. По крайней мере тех, которых он знал. Так кто она? И почему это должно что-то для него значить?
Он терпеть не мог людей с деньгами и манеру размахивать ассигнациями. Однажды, перед тем как бросить школу, он слышал, как богатенький парень толковал о новой яхте, подарке на день рождения. Не какой-то дерьмовый скиф, а настоящая яхта водоизмещением двадцать один фут, с джи-пи-эс и сонаром, и парень безостановочно хвастался, как собирается использовать яхту все лето и ставить у загородных клубов.
Через три дня Маркус поджег яхту и, прячась за раскидистой магнолией, наблюдал, как она горит.
Он, разумеется, никому не сказал, что наделал. Проболтаться одному – все равно что исповедоваться копам. Тедди и Ланс вообще в расчет не идут. Запри их в камере на денек, и они расколются в ту же минуту, как откроется дверь. Поэтому в последнее время он настаивал, чтобы они делали всю грязную работу. Лучший способ заставить их молчать – вдолбить, что они еще более виноваты, чем он. Ведь это они крали спиртное, они избили в аэропорту парня до потери сознания, прежде чем украсть его бумажник, они нарисовали свастику на синагоге. Он не очень им доверял и, в общем, не особенно симпатизировал, но они вписывались в его планы. И помогали достичь цели.
Тедди и Ланс продолжали валять дурака. Впрочем, они всегда были идиотами. После ухода Ронни Маркусу не сиделось на месте. Нечего торчать тут и бездельничать!
После того как Блейз вернется и он съест картошку, вполне можно и погулять. Посмотреть, что подвернется. Никогда не знаешь, что может случиться в подобном городишке в такую ночь, в такой толпе. Одно ясно: после шоу ему всегда требуется нечто большее. Чего бы это ни стоило.
Оглянувшись на лоток с едой, он увидел, что Блейз платит за картошку, а Ронни стоит у нее за спиной. Он снова уставился на Ронни, мысленно приказывая посмотреть на него. И в конце концов это ему удалось. Ничего особенного, просто взгляд мельком, но этого было достаточно, чтобы он вновь задался вопросом, какова она в постели.
Возможно, тигрица. Как большинство из этих девиц, если умеешь их завести.
Уилл
Что бы Уилл ни делал, все время ощущал тяжесть давящей на него тайны. Вроде бы все шло как обычно: он ходил в школу, играл в баскетбол, сдавал выпускные экзамены, веселился, а осенью собирался в колледж. Конечно, не все было так уж идеально. Шесть недель назад он порвал с Эшли, но это не имело ничего общего с тем, что случилось в ту ночь, которую он никогда не забудет. Большую часть времени он ухитрялся не вспоминать, но иногда все с ужасающей силой к нему возвращалось. Картинки не менялись, не тускнели, изображения не расплывались. Иногда, словно наблюдая все глазами постороннего, он видел, как бежит по берегу и хватает Скотта, зачарованно уставившегося на огонь.
– Что ты наделал, черт возьми! – завопил он.
– Я не виноват! – крикнул в ответ Скотт.
Только тогда Уилл сообразил, что они не одни. Неподалеку стояли Маркус, Блейз, Тедди и Ланс, наблюдая за ними. Уилл сразу понял, что они все видели.