В постановлении подчеркивалось, что приведенные факты объясняют, но отнюдь не оправдывают культ личности и его последствия, резко и справедливо осужденные партией:
«Партия твердо стоит на страже ленинизма, дела социализма и коммунизма, соблюдения социалистической законности и интересов народа, обеспечения прав советских граждан.
Это является лучшим доказательством силы и жизненности советского социалистического строя. Это вместе с тем говорит о решимости до конца преодолеть последствия культа личности и не допускать впредь повторения ошибок подобного характера».
К сожалению, приходится констатировать, что страна и партия не смогли избежать рецидивов возрождения «культа личности» первых руководителей государства и во второй половине прошлого века.
В постановлении также отмечалось, что осуждение культа личности и его последствий «вызвало одобрение и широкие отклики во всех братских коммунистических и рабочих партиях… Коммунисты зарубежных стран рассматривают борьбу против культа личности и его последствий как борьбу за чистоту принципов марксизма-ленинизма, за творческий подход к решению современных проблем международного рабочего движения, за утверждение и дальнейшее развитие принципов пролетарского интернационализма…»
Обратим внимание читателя на следующие абзацы постановления, так как они непосредственно характеризуют задачи, которые придется в скором времени решать Юрию Владимировичу Андропову:
«В современных условиях все коммунистические партии исходят из национальных особенностей и условий каждой страны, выражая с наибольшей полнотой национальные интересы своих народов… Они сплачивают и укрепляют связи и сотрудничество между собой. Идейное сплочение и братская солидарность международного пролетариата, рабочих и коммунистических партий разных стран тем более необходимы, что капиталистические могикане создают свои международные агрессивные объединения и блоки, подобные НАТО, СЕАТО, Багдадскому пакту[33], направленные против миролюбивых народов, против народно-освободительных движений, против рабочего класса и жизненных интересов трудящихся».
«В то время, – подчеркивалось в постановлении, – как Советский Союз многое сделал и делает для разрядки международной напряженности… американский монополистический капитал продолжает ассигновать крупные суммы для усиления подрывной деятельности в социалистических странах. В разгар «холодной войны», как известно, американский Конгресс официально (помимо тех средств, которые отпускаются неофициально) ассигновал 100 миллионов долларов только для подрывной деятельности в странах народной демократии и в Советском Союзе. Теперь, когда Советский Союз и другие социалистические страны делают все возможное для ослабления международной напряженности, сторонники «холодной войны» стараются активизировать действия осуждаемой народами всего мира «холодной войны». Об этом говорит решение американского сената о дополнительном ассигновании 25 миллионов долларов на подрывную деятельность, которая цинично именуется «поощрением свободы за «железным занавесом»[34].
В заключении данного постановления отмечалось:
«Мы должны твердо оценить этот факт и сделать из него соответствующие выводы… Все это свидетельствует о том, что нельзя допускать беспечность в отношении новых происков империалистической агентуры, стремящейся проникнуть в социалистические страны, чтобы вредить и подрывать достижения трудящихся…
Теперь, когда социализм стал мировой системой, когда между социалистическими странами установилось братское сотрудничество и взаимная помощь, создались новые благоприятные условия для расцвета социалистической демократии, для дальнейшего укрепления материально-производственной базы социализма, неуклонного подъема жизненного уровня трудящихся, для всестороннего развития личности нового человека – строителя коммунистического общества».
Таково было содержание этого исторического документа, подводившего определенный итог под проделанной работой по освобождению от груза прошлых ошибок и преступлений, к разговору о которых нам придется еще не раз возвращаться в ходе нашего повествования.
Представляется необходимым пояснить современному молодому читателю некоторые идеологемы и обстоятельства, упомянутые в Постановлении ЦК КПСС от 5 июля 1956 г.
«Холодной войной» в исторической науке и политологии именуются периоды напряженности в советско-американских отношениях, ассоциируемых с противостоянием двух ядерных сверхдержав и двух мировых социально-политических систем, условно датируемые 1946–1972 и 1980–1989 годами.
Впервые этот термин прозвучал 24 октября 1948 г. в выступлении в американском конгрессе известного политика Б. Баруха, заявившего, что «хотя война закончена, мы находимся в состоянии холодной войны, которая становится все теплее».
Как отмечается в современной «Энциклопедии российско-американских отношений XVIII–XX веков», «холодная война велась всеми средствами – дипломатическими, политическими, пропагандистскими, – за исключением военных», хотя последнее утверждение является сомнительным вследствие прямой военной вовлеченности США как во вьетнамскую войну 1964–1973 гг., так и в афганский конфликт 1979–1989 гг.
Окончание «холодной войны» связывают с годами президентства в США Дж. Буша-старшего (1989–1993).
28 января 1992 г. Буш заявил: «По божьей воле, Америка выиграла холодную войну».
В ходе первой встречи Буша с президентом России Б. Н. Ельциным 1 февраля 1992 г. было заявлено об «окончании холодной войны» и объявлено о том, что обе стороны не считают более друг друга потенциальным противником.
Как подчеркивает составитель «Энциклопедии российско-американских отношений XVIII – ХХ веков» Э. А. Иванян, американские исследователи феномена холодной войны делятся на «правоверных», обвиняющих в ее развязывании Советский Союз, и «ревизионистов» 60—70-х годов, считающих основным ее виновником США.
Американский дипломат и историк международных отношений Дж. Ф. Кеннан считал, что холодная война отражала «… долгое и дорогое политическое соперничество, разжигаемое с обеих сторон нереальными и преувеличенными оценками намерений и мощи противоположной стороны»[35].
Тревожная осень
Контрреволюционный мятеж в Венгрии, развязанный в октябре 1956 г. внутренней реакцией при поддержке извне, явился серьезным испытанием для коллектива посольства СССР в Будапеште.
Организаторы мятежа, добиваясь свержения народной власти и реставрации буржуазных порядков, не без оснований видели в Советском Союзе и в венгерско-советской дружбе одно из главных препятствий на пути реализации своих замыслов. Стремясь придать развитию событий в Венгрии антисоветскую направленность, враждебная пропаганда внутри страны и извне всемерно разжигала националистические и шовинистические настроения среди ее граждан, иногда грубо, а порой и утонченно клеветала на Советский Союз, на советско-венгерские отношения, сеяла неприязнь ко всему советскому.
Отслеживание развития ситуации в стране и было одной из важнейших задач советского посольства в Будапеште.
Мы не будем подробно анализировать причины и истоки событий октября 1956 г., отсылая читателя как к свидетельствам их непосредственных участников, так и к опубликованным работам по этой проблеме[36], и остановимся только на вопросах работы советского посла Андропова в Будапеште в трагические месяцы 1956 г.
Отметим, что согласно договору об образовании Организации Варшавского Договора от 14 мая 1955 г.[37], Советский Союз имел на территории Венгрии войска, сведенные в Особый корпус под командованием генерал-лейтенанта П. Л. Лащенко.
Решения ХХ съезда КПСС, особенно специальный доклад первого секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущева его делегатам о культе личности Сталина и его последствиях, произвели ошеломляющее впечатление как на всех знакомившихся с ними рядовых коммунистов, так и на руководителей коммунистических партий зарубежных стран, присутствовавших на съезде.
Потрясенный услышаным в Кремле, первый секретарь Венгерской партии трудящихся (ВПТ) Матьяш Ракоши, до недавнего времени именовавший себя «лучшим венгерским учеником Сталина», доверительно говорил советскому послу:
– Юрий Владимирович, вы еще очень молодой человек и застанете то время, когда сами убедитесь, какой ценой придется заплатить вам и нам за этот съезд. Так не делается. Это катастрофа[38].
Многие авторы подчеркивали присутствие у Юрия Владимировича «венгерского синдрома». Что вполне понятно, поскольку на его глазах происходило все многомесячное вызревание конфликта, завершившегося массовым кровопролитием, и именно им, в конечном счете, систематизировались, анализировались и оценивались факты, характеризовавшие развитие политического кризиса в стране. И его выводы в виде взвешенных и выверенных оценок шифртелеграммами направлялись в МИД СССР и ЦК КПСС.
Но в Москве эта информация о развитии кризиса далеко не всегда находила понимание и адекватную оценку.
Именно в этот напряженный период ярко проявились выдающиеся аналитические способности Юрия Владимировича, масштабность его мышления, сосредоточенность на отстаивании интересов Советского Союза, упорство, хладнокровие и выдержка, выносливость.
Некоторые, но далеко не все, исходные данные для выводов о положении в Венгрии, на чем мы подробнее остановимся далее, предоставлялись послу Андропову работавшими в посольстве сотрудниками КГБ при СМ СССР Е. Т. Синицыным и Г. Ф. Григоренко. Помимо этого, он опирался и на иные, дипломатические и партийные источники.
С начала в апреле 1956 г. острых дискуссий о судьбах социализма не только в партийных организациях, но и в венгерском обществе, в которые были вовлечены тысячи венгров, советское посольство информировало МИД и ЦК КПСС об усилении брожения, росте националистических и антисоветских настроений, падении авторитета ВПТ, ее руководства.
Следует напомнить, что хотя 27 июня 1941 г. Венгрия, вслед за Германией, объявила войну СССР и ее армия участвовала в боях на германо-советском фронте, понеся многочисленные потери (только в 1944 г. погибли более 350 тысяч солдат, оказывавших по приказу своих командиров отчаянное, но бессмысленное сопротивление наступающей Красной армии; 514 тысяч из них попали в советский плен), однако большинство мадьяр не считало свое правительство виновным во втягивании страны в войну и участии в агрессии.
В 1954–1955 гг. из СССР в Венгрию вернулись более 200 тысяч бывших военнопленных (остальные были освобождены ранее), представлявших наиболее реакционную и шовинистически настроенную часть офицерского корпуса и активистов фашистской партии «Скрещенные стрелы». И именно эти люди сыграли далеко не последнюю роль в кровавых событиях октября – ноября.
В одиннадцатимиллионной стране с 1948 г. около 200 тысяч граждан стали жертвами политических репрессий, что, естественно, не прибавляло симпатий к «народной» власти.
М. Ракоши сетовал советскому послу:
– Вы, товарищ Андропов, должны помнить, что в Венгрии нет Сибири, и все, кто вышел из тюрьмы во время вашей оттепели после 1954 года, находятся прямо здесь, рядом с нами, на улицах и площадях, на заводах и в кооперативах.
А после начала в середине июня трансляций антисталинских разоблачений Хрущева радиостанциями «Голос Америки», «Свобода» и «Свободная Европа» (последняя специализировалась как раз на аудитории европейских стран народной демократии) антисоциалистические силы не только в Венгрии стали мечтать и готовиться к историческому реваншу, не желая упустить предоставленный им судьбою шанс.
Как много позже писал по этому поводу старший научный сотрудник Архива национальной безопасности США (US NSA) Джон Прадос: «Роль «Свободы» и «Свободной Европы», вещавших с территории ФРГ на СССР и другие страны Восточного блока, была особенно велика. Некоторые эксперты считают, что радиостанция «Свободная Европа» сыграла роль прямого катализатора восстания венгров против коммунистической системы в 1956 г. У нас нет стопроцентных свидетельств того, что эта радиостанция призывала венгров к восстанию, хотя, безусловно, мы не можем утверждать, что она соблюдала полный нейтралитет во время тех событий.
В любом случае и события в Венгрии, и события в Чехословакии, и развал СССР (недаром Борис Ельцин как-то признался, что из всех радиостанций он слушал в основном «Свободу») дают возможность судить о степени влияния американских радиостанций на умы и души жителей Восточной Европы… Затраты ЦРУ вряд ли поддаются исчислению. Я думаю, в тот период США израсходовали на холодную войну от 100 до 150 миллиардов долларов»[39].
Фактом остается то, что передачи доклада Хрущева о культе личности Сталина на волнах радиостанций «Свободная Европа» и «Свобода» вызвали стремительный и бурный рост антисталинских, антисоветских и антикоммунистических настроений и проявлений как в самом СССР, так и в других социалистических странах, особенно в Польше, а затем и в Венгрии.
По стране поползли самые невероятные слухи о культе личности, о злоупотреблениях собственного партийного руководства, что, как известно, привело к попытке вооруженного мятежа против власти Венгерской Народной Республики в конце октября 1956 г.
Под напором все усиливавшейся критики первый секретарь ВПТ Матьяш Ракоши, «лучший венгерский ученик Сталина», был вынужден в начале июля оставить свой пост.
Однако, несмотря на предпринимавшиеся правительством Венгрии меры, эскалацию политического кризиса предотвратить не удалось.
Андропов предупреждал Москву об углублении политического кризиса, непринятии партийным руководством активных мер к стабилизации обстановки в стране, что только способствует углублению кризиса.
Например, сменивший в июле Ракоши на посту генерального секретаря ВПТ мало известный в партии, бывший ранее министром госбезопасности Эрне Герё, в августе месяце… отбыл на полтора месяца в отпуск в Крым.
Андропов, в отличие от московских руководителей, не питал иллюзий в отношении авантюриста Имре Надя, ранее, до 1950 г., занимавшего ряд министерских постов в правительстве Венгрии, а ныне опять рвавшегося к власти.
В отличие от Андропова Москва знала, что многие годы проживший в СССР Имре Надь был секретным агентом НКВД под псевдонимом «Володя», а поэтому воспринимала его как весьма подходящую кандидатуру для переговоров и возможных компромиссов.
Информация посла явно не стыковалась в центре: Андропов летом предупреждал об ухудшении ситуации, спецсообщения же представителей КГБ в Будапеште подчеркивали, что дестабилизирующие процессы носят поверхностный характер, а главное, контролируются руководством страны[40].
В июле первый заместитель министра иностранных дел Андрей Андреевич Громыко[41] в разговоре с Андроповым по ВЧ-связи обронил многозначительную фразу: