– Командор, а что всё же рассказала вам третья бывшая горничная графини Екатерина Владимировна? – задал вопрос рыжеволосый компаньон, приглаживая пятерней свой кудри.
– Она бы и сказала, во всяком случае то же самое, что и её коллеги по дворцовой службе. Но её что-то насторожило, видно, детушки, я допустил какую-то ошибку, задавая ей вопрос. Так что от неё я узнал совсем мало, голуби мои. Я вот и подумываю, уж не знают ли они, эти Ксенофонтовы, гораздо больше Софьи Павловны и Фатьмы Садыковны? А её муженек «Вадым» уж не является одним из тех поручиков? Которым было доверено замуровывать клад под командой ротмистра Ромова?
– Вот-вот, командор может быть, они уже с успехом и попользовались сокровищами графини? Может быть, командор?
Бендер некоторое время смотрел на Балаганова, затем произнес невесело:
– Да, мой названный брат Вася. Такое вполне может быть. Так что же вы предлагаете? Отказаться от нашего поиска? Если учесть ваши рассуждения, товарищ Шура Балаганов? – скептически глядя, на него, спросил Остап.
– Нет, нет, командор, я так не предлагаю. Я просто размышляю…
– А-а размышляете… Ну что ж, это неплохо. А что скажете вы, Адам Казимирович? – взглянул на него Бендер.
– В данном случае всё может быть, Остап Ибрагимович. Но если так рассматривать нашу затею, то выходит, что нельзя браться и за другие какие дела. Всё надо брать на зуб, братцы.
– Вот именно, Адам, всё надо брать на зуб. И как я говорил и говорю, ковать графское золото надо неустанно, пока оно еще горячее. Итак, актив, – твердо произнес Остап. – Дворцовый фотограф Мацков и белогвардейцы. Офицеров я исключаю из нашего актива, как не реальных подслёдственных.
В комнате наступила тишина.
– Так что, Остап Ибрагимович, поедем в Алупку? – спросил затем Козлевич.
Предводитель компании помолчал и ответил:
– Нет, детушки-искатели, мы там достаточно примелькались. Нужным и не нужным глазам, поживем пока в Ялте. Поищем дворцового фотографа Мацкова.
Но как говориться, легко сказать, да трудно сделать. Если чекисты и их мощный аппарат не смогли отыскать этого таинственного фотографа, то разве может найти его тройка единомышленников-охотников за графскими сокровищами? Нет, дело казалось абсолютно безнадежным. Но так казалось. И это «казалось» было опровергнуто вскоре Великим Господином случаем и не одним.
Глава 2. Великий Господин Случай
В не очень удовлетворенном настроении от неудачных поисков бывшего дворцового фотографа Мацкова, компаньоны шли по набережной Ялты. Балаганов обладающий хорошим аппетитом сказал:
– Знаете, командор, поиски поисками, а уже и пообедать пора.
– Да, Остап Ибрагимович, братец Шура дело Предлагает, – промолвил Козлевич.
– Ну что ж, вас двое, большинство, я согласен, – скучно ответил Остап.
И компаньоны пошли в «Ореанду». Но там был наплыв участников конференции по развитию виноградарства и их в ресторан не пустили.
– Ну, камрады, и здесь давят скромных отдыхающих общественные мероприятия, – с чувством досады отметил Бендер.
И компаньоны направились к гостинице «Мариино», где также был ресторан. При подходе к гостинице, компания неожиданно встретила бывшую горничную графини Софью Павловну. Она шла, по всей вероятности, после дежурства. В легком платьице, жакетике, голову её украшала старомодная шляпка, с пером.
– Здравствуйте, любезнейшая, Софья Павловна, – обратился к ней Остап.
– Здравствуйте, граждане-товарищи, – приостановила она свой шаг.
– Рады и мы вас видеть, – растянул свое загорелое лицо в приветливой улыбке Балаганов.
– Да, конечно… – промолвил неопределенно Козлевич.
– Как поживаете, любезнейшая? – ближе подошел к женщине Бендер.
– Живу как все, граждане-товарищи, рада вас встретить.
– Один вопрос, уважаемая Софья Павловна, – несколько впереди неё, остановился великий искатель.
– Да, пожалуйста, товарищ газетчик…
– Не пришлось ли вам, уважаемая Софья Павловна, встретить дворцового фотографа? Уж очень нужны нам его фотоснимки, – чарующе глядя на женщину спросил Остап.
– Нет-нет, уважаемый. Ничего не могу, как и прежде вам сообщить, – сделала шаг, чтобы обойти назойливого «газетчика». Но обернулась и произнесла:
– И что это всем вдруг понадобился этот фотограф, граждане-товарищи, – пожала она плечами.
– Еще кто-то? – удивился Бендер. – Может быть, из местных газет?
– Да нет уж… – хотела идти своим путем бывшая графская, а теперь советская горничная.
– Софья Павловна… – уцепился, как говорится, мертвой хваткой за женщину Остап. – Мы направились как раз обедать, не составите ли нам компанию, дорогая Софья Павловна, – елейно-просительным голосом спросил он, любовно заглядывая в глаза женщины. – Ведь не секрет, что ваше питание оставляет желать иногда лучшего, правда ведь?
– Нет-нет, что вы, неудобно как-то, да и не привычно мне посещать ресторан, – втянула голову со своей шляпкой в плечи приглашаемая. – Знаете, наши гостиничные, как узнают…
– Ну что вы, что вы, – ринулся в атаку Бендер, беря за локоток женщину.
В атаку вступил и Балаганов:
– Да уж не откажите, уважаемая, вы нам так помогли своим рассказом, – встал с другой стороны Софьи Павловны он.
Видя, что Бендер неспроста так горячо приглашает женщину, решил помочь и Козлевич:
– Да уж, уважаемая, не откажите нам… – и вдруг добавил: – ясновельможная пани.
– Ясновельможная пани? – вдруг рассмеялась женщина. – Давно, весьма давно, не слышала такого приглашения.
– Наш товарищ поляк, дорогая Софья Павловна, прошу вас с нами, – настаивал Бендер.
– Поляк? – рассматривала женщина Адама Казимировича – Очень любопытно… Но я не могу идти в ресторан гостиницы, где я служу, знаете… – замялась в неуверенности она.
– Конечно, разумеется, зачем же в вашу гостиницу… – взял уже под руку приглашаемую Бендер, продолжая умиленно и нежно смотреть на Софью Павловну. – К вашим услугам любой другой, самый лучший ресторан, прошу вас.
– Ну, хорошо, тогда в «Южный», он у порта, – пошла с Остапом женщина.
Балаганов и Козлевич, локоть к локтю двинулись следом. И один компаньон сказал другому:
– Командор знает что делает, Адам.
– Остап Ибрагимович, когда услышал, что кто-то еще интересуется фотографом, то… – шевельнул усами непревзойденный автомеханик.
– Уговорили, пошла, – удовлетворенно тряхнул кудрями Шура.
В ресторане компания заняла уютный столик, так как в этом ресторане в этот час было не многолюдно, а другой зал был полностью свободен. Бендер, психоаналитик человеческих душ, как он определял себя, изысканными манерами подал меню даме со словами:
– Прошу, дорогая Софья Павловна, выбирать что только пожелаете.
– Нет-нет, граждане-товарищи, в настоящее время я совершенно незнакома с ресторанными блюдами… поймите… с моими скупыми возможностями… Поэтому, только по вашему усмотрению, только по вашему усмотрению, – отстранила от себя Софья Павловна книжицу в сафьяне с тисненной золотой надписью: «Южный».
– Понимаю, понимаю, – взял меню Остап. – Тогда один вопрос, уважаемая-Софья Павловна… Надеюсь, вы не откажетесь от бокала вина? Или предпочтете коньяк?
– Нет, нет, что вы, поскольку так, то вина… Ах, как давно я его пила, – с нескрываемой грустью промолвила дама компаньонов.
– Прекрасно, закажем для вас вина… – и как только подошел официант, Остап проявил свои немалые знания в винах.
Вскоре на столе компании красовалась бутылка «Бастардо», рядом для него и его друзей светился своей прозрачностью графин водки. Что же касается закусок, блюд первых, вторых и десерта, то они были самые изысканные из имеющихся в ресторане по самым дорогим коммерческим ценам.
Обед проходил весело.
Остап, подвыпив, каламбурил, рассказывал анекдоты:
– В дурдоме маляр красит высокий потолок, стоит на лестнице.
– Эй, Моня, подержись за кисточку, нам нужна лестница, и сумасшедшие выдергивают лестницу из-под ног маляра.
Софья Павловна, находясь, в радужном настроении, после выпитого вина, зашлась заразительным смехом. Балаганов и Козлевич засмеялись тоже.
А вот еще, продолжил Бендер.
– Утром на скотном дворе баран: «Мороз’» – И стряхнул с себя снег, – показал плечами Остап. – А коза ему дрожащим голосом: «Е-еще-е с ве-е-чера». – проимитировал разказчик мнимую козу.
Когда смех за столом утих, компания снова выпила, а после, видя их даму в хмельном настроении, Остап спросил:
– Так вы-говорите, Софья Павловна, что интересуются прежним дворцовым фотографом и другие?
– Да, уважаемый Степан Богданович… – так Бендер ей представился, когда уже сидели за столом, – Мне нанесла визит знакомая уже вам Анна Кузьминична, из Севастополя, со своим супругом Мишелем.
Остап чуть было не поперхнулся, услышав такое. А Балаганов, кладя вилку, громко цокнул ею о край тарелки. Козлевич проявил удивление салфеткой по своим усам.
– Вот как? Весьма интересно, весьма…
– Да, вы же знаете, что она хотя и не служила в Алупкинском дворце, а была моей коллегой в графском загородном доме в Симферополе, но тоже проявила почему-то интерес к этому фотографу. Но не так она, как её супруг Мишель. Ей повезло, выйти замуж за иностранца да еще коммерсанта, хорошо обеспеченного. Не чета нам служащим советов… современным горничным, – усмехнулась женщина, благодаря хмелю выражая откровение.
– Так что он, этот Мишель, спрашивал? – заглядывал в глаза дамы старший компаньон.
– Спрашивал? Да то же, что и вы, где этот самый фотограф пребывает, как найти его, уважаемый Степан Богданович. А уходя, он сказал, из чего я поняла, что его интерес не к самому фотографу, а к какому-то его фотоальбому с известными лицами…
– Вот как? Что же это за фотоальбом?
– Да-да, меня это тоже заинтересовало, особенно, когда Мишель сказал, что очень щедро заплатит за эти фотографии в альбоме.
– Очень интересно, очень, Софья Павловна, – откинулся на спинку стула Остап, до предела заинтригованный словами бывшей горничной графини. И с чувством искренней благодарности провозгласил: – Предлагаю выпить за нашу чудесную даму – поднял стопку он.
– За нашу даму – вторил ему и Балаганов.
– За вас, – повел свою стопку в сторону женщины Адам.
Обед закончился десертом из мороженого со сливками и кофе, И уже провожая Софью Павловну домой, Остап попросил даму их компании подробно рассказать им о визите к ней её бывшей коллеги Анны Кузминичны со своим заграничным супругом.
– Да, я отлично помню, как он меня попросил, если я встречу этого самого фотографа, то я должна его спросить… За сколько, мол, он продаст свой фотоальбом с известными лицами? Он, мол, заплатит за него щедро…
– Вот видите, Софья Павловна, как появляются конкуренты. Фотографии Мацкова, выходит, нужны не только для нашей газеты…
– И для моего радио, – вставил Балаганов.
Бендер с усмешкой взглянул на своего названного брата Васю и продолжил:
– Но и другим искателям… то есть, газетам…
– Может быть, и заграничным, граждане-товарищи, как я понимаю, – несколько хмельным голосом промолвила Софья Павловна.
Проводив домой после обеденного банкета свою даму, компаньоны тепло распрощались, а Бендер элегантным движением по высокосветски даже поцеловал женщине руку, в то время, как его друзья уже раскланялись и отошли в сторону.
Когда отошли от дома, Бендер, потирая руки, воскликнул:
– Вот вам задача, камрады, с многими неизвестными – Мало того, что дворцовым фотографом интересуется заграничный старпом с «Тринакрии», а теперь и этот Мишель Канцельсон. Очевидно, он получил уже повторную шифровку, поскольку мы первую перехватили.
– Да, но в нашей писуле ни слова ни сказано о фотоальбоме, а просто о фотографе Мацкове, командор, – резюмировал Балаганов.
– А тут уже интерес к какому-то фотоальбому этого фотографа, Остап Ибрагимович, – рассудительно дополнил Козлевич.
– Вот-вот, детушки-голуби мои, искатели-единомышленники, нам во что бы то ни стало, надо найти этого Мацкова с его загадочным альбомом. Он и должен нам пролить свет на местонахождение сокровищ графини Воронцовой-Дашковой в бывшем ее огромном дворцовом владении, определил Бендер.
И компаньоны с еще большей энергией начали искать таинственного для них фотографа Мацкова. Объехали все пляжи Большой Ялты, хотя купальный сезон и пошел уже на убыль, но фотографы со своими треногами еще встречались им. Посетили все городские фотографии и в Симеизе, и в той же Алупке и в самой Ялте, Алуште, Гурзуфе и в других местах южного побережья Крыма, но результат был один. Никто не знал фотографа Мацкова и о нем, естественно, сообщить ничего не могли. Да и сами фотографы были из современных людей, а не дореволюционных или времен Деникина-Врангеля девятнадцатого-двадцатого года.
Наконец в одной фотографии, получив уже известный ответ, что Мацкова не знают и о нем не ведают, пожилая женщина-уборщица этого салона, сворачивая ковровую дорожку, чтобы идти и вытрусить от пыли, вдруг сказала:
– Да как это не знают, товарищи? Был, был, такой хороший фотограф, чего там. Мы у него и фотографировалась после венчания.
– Ну, уважаемая, так где он? Что он? – ринулся к женщине Остап. А Балаганов, который как тень сопровождал своего командора.
– Скажите, скажите, уважаемая, он так нам нужен.
– Как его имя, отчество? – поспешил задать еще вопрос Остап.
– Ну, милые, откуда мне знать, а тем более помнить, как его звать, – бухнула рулончиком дорожки об пол женщина.
– А фотография, фотография его у вас есть? – поедал глазами уборщицу Бендер.
А то как же, храню, венчание ведь… – пошла из салона фотографии она.
– А посмотреть, посмотреть эту фотографию можно? – елейно просительным голосом спросил Бендер.
– А чего же нельзя. Но она не со мной эта фотография, а в рамке дома висит, – вышла она из фотосалона в сопровождении респектабельных двух «товарищей». Старший из которых весело сказал:
– Вот и прекрасно, уважаемая, к вашим услугам автомобиль, сейчас и съездим к вам, а?
Женщина была несказанно удивлена увидев роскошный лимузин, на котором ей предлагалось прокатиться домой. Несколько растеряно взглянула на «нэпманов», как она их определила, но не отказалась. Вернулась в фотографию, оставила там свой рулончик дорожки и, вытирая руки о фартук, вернулась к машине.
Полину Даниловну, так она назвалась, компаньоны усадили на мягкие сидения автомобиля и они поехали. Вскоре Козлевич остановил «майбах» у дома, где женщина – находка для компаньонов, проживала. Войдя в опрятную светленькую комнатушку, Полина Даниловна сняла со стены фотографию в застекленной рамке, размером в две обычные открытки, смахнула с неё полотенцем пыль и подала Бендеру.
Остап смотрел на пару обвенчаных, выходящих из ялтинской церкви. Полина Даниловна – в белой с кружевами фате, а рядом в сюртуке её муж. Она и он молодые, со счастливыми лицами, с уверенностью в глазах, что их ждет радостная и благополучная семейная жизнь.
– Ах, как хорошо, как прекрасно вы и ваш супруг здесь выглядите, дорогая Полина Даниловна, – покачал головой Остап. Он зашел к ней один, оставив своих единомышленников в машине.
– Ой, как давно-давно это было, – взгрустнула хозяйка. – Отличная работа, сразу видно снимал большой мастер, Полина Даниловна.
– Да, мастер… но фотографировал нас с такой треногой, знаете, не он этот Мацков, а его помошник, наверное, как я помню.
– Ну? – разочарованно протянул Остап. – Как же так? А на обороте можно взглянуть? – и не ожидая разрешения, вынул фотографию из рамки с заметным волнением.
На обороте картона, на котором и была наклеена меньшего размера фотография Бендер увидел чернильный потускневший штамп: «Фотосалон Мацк… М.С. 19… г. Симферополь». Окончание слова фамилии и года не отпечатались. Как только Великий исследователь не вглядывался, букв в конце фамилии он не увидел. И охрипшим голосом спросил: