Минуты летели за минутами, а парень все так же лежал в кустах, физически ощущая неумолимый их бег и решая про себя неразрешимую задачу. Он кусал в бессилии губы, не зная, что делать дальше.
Помощь пришла нежданно. Из глубины леса раздался одинокий вой, к которому постепенно присоединялись один за другим звериные голоса. Вскоре за спинами солдат завывала, приближаясь, целая стая. Военные стали с тревогой оглядываться, все больше отвлекаясь от несения службы. А когда между деревьев мелькнули серые тени, они не выдержали и открыли огонь. Чтобы усилить огневую мощь и обезопасить себя, солдаты сбивались в небольшие группы, по пять-шесть человек, оставляя занятые посты. Штатские пытались образумить их, заставить прекратить огонь, снова вернуться к выполнению поставленной задачи, но на них уже никто не реагировал. Каждый опасался за свою жизнь.
Воспользовавшись суматохой, Алексей рывком прорвался сквозь опасную зону и помчался по лесу. За спиной, немного в стороне, продолжалась схватка людей и животных. Судя по интенсивности огня, перемещению выстрелов и визгу раненых зверей, последние отступали в лес. Люди преследовали их в стремлении полностью уничтожить.
Алексей бежал быстро, надеясь, что грохот очередей заглушит его шаги. Он выскочил к небольшой просеке, замер на несколько секунд, стараясь сориентироваться. Вдруг сзади раздался хлопок. Рядом с ухом просвистел кусочек смерти. Алексей пригнулся, спрятался за ближайшим деревом, приводя дыхание в порядок. Так он сидел с минуту, а затем осторожно выглянул. К нему приближался неизвестный в штатском, направив пистолет в сторону беглеца. На ходу он с кем-то переговаривался по рации, наверное, докладывал о нарушителе. Алексей едва успел спрятать голову, как в ствол, за которым он прятался, ударило сразу две пули. Надо было что-то делать. Штатский уже был совсем недалеко, буквально в десятке шагов от Алексея. Если это действительно эсбеушник, то шансов на победу у Алексея нет. Его либо скрутят, либо убьют.
Придумать парень ничего не успел. Послышалось два выстрела, предсмертный визг, рычание, звуки борьбы, короткий вскрик человека. И… полная тишина.
Алексей осторожно выглянул из-за дерева. Его сердце рванулось сначала вверх, а потом ухнуло куда-то в район пяток. Он буквально уткнулся своим носом в нос большого волка. Зверь смотрел на человека умными глазами, в которых не было ни грамма агрессии. Только боль и тоска. Иногда он слизывал языком со своих губ алую кровь. Алексей по чуть-чуть начал пятиться, оторвал, наконец, взгляд от волка, посмотрел ему за спину. В нескольких метрах от него лежал человек в штатском, а на нем – тело крупного, размером с кавказца, волка. Оба были мертвы. Кровь еще продолжала стекать тоненькими струйками с их тел, чтобы стать частью земли.
Волк, стоящий перед Алексеем, оглянулся, а потом снова посмотрел на человека с непонятной, мучительной тоской. Парень вдруг все понял. Звери напали на эсбеушника, стараясь спасти его, Алексея. Они были парой, теперь один из них погиб. Второй стоял перед человеком, словно ждал чего-то.
Алексей встал на ноги, глухо спросил:
– Что дальше, зверь лесной?
Волк, а, точнее, как оказалось, волчица, посмотрела на него, трусцой пересекла просеку и скрылась среди деревьев по ту сторону. Алексей побежал следом. Он постепенно догонял ее, размышляя над случившимся. Что же должно было двигать этими животными, если самка покинула своего самца, единственного на всю жизнь, сразу после его смерти и продолжила начатое? Насколько же звери, оказывается, благородны и человечны!
От мыслей Алексея оторвал шорох слева и справа. Оказывается, к волчице и ведомому ею человеку собиралась стая. Животные бежали цепочкой, во главе которой находились волчица и человек. Алексей среди мелькавших тел разглядел не только диких хищников, но и вполне обычных с виду городских собак. Породистых среди них, ясное дело, не было, зато некоторые дворняги были под стать своим диким родичам: такие же крепкие, здоровые, сильные. Что объединило эти два изначально враждебных вида?
Алексей с разбегу уткнулся животом во что-то мягкое. Думая о своем, он не заметил, как притормозила волчица. Та посмотрела на человека с неодобрением, что-то проворчала, потом снова отвернулась. Парень осмотрелся. Стая замерла на месте, к чему-то прислушиваясь и принюхиваясь. Через несколько минут животные выдвинулись вперед, образовывая клин, резко сорвались, в полной тишине рванулись вперед, только ветки хлестали по их спинам и бокам. Волчица приняла немного правее и резко ускорилась, оглядываясь на ходу, не отстает ли человек. Алексей не отставал. Несмотря на высокий темп, бежал он легко.
На пути иногда встречались проплешины, которые волчица старалась скорее миновать. На обходные маневры просто не оставалось времени. Проскакивая одну из них, Алексей успел заметить, что солнце уже совсем низко над горизонтом. Хоть самого диска он не видел, но по малиновой окраске неба, сгущающимся сумеркам легко было определить, что до ночи осталось совсем немного времени.
Слева разразился самый настоящий бой. Автоматные очереди били не смолкая. Визг раненых и умирающих животных прорывался сквозь оружейную канонаду. Бой иногда приближался, но потом снова отдалялся. Через несколько минут очереди зазвучали реже.
– Держитесь! – тихо просил Алексей. – Пожалуйста, держитесь.
До озера оставалось всего несколько сотен метров, когда стих последний выстрел. Над лесом повисла непривычная тишина. Волчица бежала в прежнем темпе, а вот Алексей начал сдавать. Пот заливал лицо, дыхание с трудом вырывалось из груди, воздуха уже не хватало, в боку начало колоть. Ноги налились тяжестью и требовали хотя бы минутного отдыха. Надо бросать курить, подумал Алексей.
Волчица, словно почувствовав состояние человека, сбавила скорость, а потом и вовсе затормозила. Алексей с благодарностью посмотрел на нее, но оказалось, что причина остановки совсем в другом. Они вышли к кромке леса, за которой начиналось озеро. Алексей, восстанавливая дыхание, внимательно осматривал подходы к водоему.
Посреди озера из воды там, где вчера стояли стены необычной церкви, действительно торчал хвост вертолета. Обломки машины валялись по всему берегу. Их собирали люди в штатском и камуфляжах. Они сносили собранный хлам к грузовикам, аккуратно грузили в кузова. Людей было много, словно муравьев. Кроме того, по разным концам озера стояло несколько БТРов с пулеметами в башнях. Прорваться сквозь такое скопление Алексей не смог бы ни при каких условиях, даже, если вдруг ему на помощь придет стадо динозавров. Понимая, что волчица дальше не пойдет, парень присел возле нее, положил свою ладонь на ее голову и сказал:
– Спасибо тебе большое за помощь. Прости за своего волка.
Волчица посмотрела на него со слезами на глазах, стряхнула руку с головы и медленно пошла прочь. Алексей понял, что скорбела она не только за любимым, но за всеми, кто погиб. А сочувствие человеческое ей было не нужно.
Алексей какое-то время смотрел, как она исчезает в сумерках леса, а потом снова обернулся в сторону озера, достал зачем-то из кармана подарок старушки. Странно, но теперь медальон не блестел золотом. Он потемнел, словно медь, потускнел. Да и Ярило уже не улыбался. Его губы были строго сжаты, будто он спрашивал: чего медлишь?
– Да иду я, иду, – сказал Алексей, повесил медальон на шею, делая первый шаг из леса.
Малиновый луч солнца упал на медальон и рассыпался золотым дождем вокруг Алексея, образовывая сферу. Мало кто из работающих на берегу обратил на это внимание, но несколько человек сразу же бросились к парню, выхватывая на ходу оружие.
Алексей рванулся к тому месту на берегу, откуда уходил к церкви вчерашний мужик.
Слева раздался хлопок, плечо обожгло острой болью. Алексей споткнулся, чуть было не упал, но продолжал бежать, поддерживая раненую руку. Раздалось резкое, как выпад меча, рычание, кто-то повалился наземь, кто-то выстрелил. Даже не оглядываясь, Алексей знал, что это волчица ушла к своему волку, сослужив человеку последнюю службу.
По беглецу больше не стреляли. Из камыша выскочили четыре человека, бросились наперерез. Алексей понял, что он проиграл. Его сейчас собьют, повяжут, забросят в машину, увезут к черту на кулички. О том, что будет дальше, парень не задумывался. Вместо этого он вдруг подумал, что ним занимаются только человек десять от силы. Остальные, и штатские в том числе, продолжают свою работу по сбору обломков упавшего вертолета.
Четверо бегущих навстречу Алексею вдруг потеряли связь с землей и разлетелись в разные стороны. Из проявившегося водяного облака возник Радик. Он резко выбросил вперед руки с открытыми ладонями. Алексей почувствовал, как мимо него пронеслись раскаленные сгустки вечернего солнца. Сзади послышался звук падения нескольких тел. Оглянувшись, парень увидел на траве четыре аккуратные кучки золы, из которых к небу поднимались струйки дыма. Двое оставшихся в живых преследователей стали осторожно отступать, пытаясь достать из-за пазухи оружие. Получалось у них это слабо.
– Не отвлекайся, быстрее! – потребовал Радик.
– Зацепило, – сквозь зубы процедил Алексей.
– Потом заштопаем. Сейчас нужно уходить.
– Куда?
– Туда.
Алексей проследил за рукой, но отрицательно покачал головой:
– У меня не получится.
– Я помогу, – уверил его Радик. – Ты мне веришь?
– Верю.
Он действительно верил Радику, потому что иного выхода у него не было. Идти по воде сам он не мог, а оставаться – верная гибель. Значит, нужно идти.
И они пошли. Алексей из-за боли даже не заметил, как берег сменился гладью озера. Иногда он спотыкался на какой-нибудь мелкой волне, но Радик не давал упасть. Глядя перед собой, парень вдруг увидел сначала неясные, размытые, а потом четкие очертания церкви. Правда, была она повреждена. Из дальнего угла храма торчал хвост вертолета. Но в остальном здание не пострадало. Разве что несколько трещин появилось на стенах.
Радик открыл дверь. Алексей поневоле оглянулся. Несколько человек в штатском застыли на берегу, глядя на беглецов с бессильной яростью. Остальные люди продолжали собирать обломки, будто ничего не происходило. Стволы пулеметов на БТРах вообще смотрели в противоположную от озера сторону.
– Заходи быстрее, – потребовал Радик, почти заталкивая Алексея внутрь. – И никогда не оглядывайся на пройденный путь, споткнешься.
ГЛАВА 4
Дверь закрылась, отсекая сразу все шумы. Радик поволок Алексея дальше. Из-за боли, потери крови и пережитого нервного напряжения парень слабо соображал, где он находится. Вдруг навалилась страшная слабость. Ноги подкосились, глаза заволокло туманом, все поплыло. Алексей уже не воспринимал мир, проваливаясь в забытье. Он еще чувствовал, как чьи-то руки бережно опустили его на что-то мягкое, а потом наступила ночь.
В себя Алексей приходил постепенно. В чувство его привела боль в плече. Она уже не обжигала и не пронзала раскаленной спицей. Нет, боль была ноющей, надоедливой. Хотелось отмахнуться от нее, послать подальше, но не получалось. Алексей даже слабо шевельнул рукой, но, вздрогнув от нового болевого разряда, застонал. Тут же где-то рядом послышался знакомый голос:
– О как! Уже оклемался.
Голос звучал глухо, словно уши были забиты ватой до предела. Но с каждой минутой глухота отступала, слух восстанавливался.
– Ты бы глаза открыл, мил человек.
Интересно, подумал Алексей, значит, их двое. И оба мне знакомы. Парень с трудом разлепил веки, посмотрел перед собой. Над ним склонились Радик и мужик с озера. Оба улыбались.
– Сколько пальцев на руках? – спросил Радик, показывая два из пяти.
– Четыре, – ответил Алексей, переваливаясь на бок.
Ладонь сразу же утонула в густом мягком мху. Ощущение было такое, словно оперся на пуховую перину. Алексей и не догадывался, что простой мох может быть таким, таким…
– Давай поможем, – предложил Радик.
Раненого аккуратно подхватили с двух сторон и оперли спиной о что-то твердое, наверное, дерево.
– Ну, как сейчас самочувствие? – спросил Радик, присаживаясь на корточки перед парнем.
– Отлично, – выдохнул Алексей, прислушиваясь к себе.
Ему действительно было намного лучше. Слух и зрение полностью восстановились, рука онемела. Она еще немного болела, но на боль уже можно было не обращать внимания.
– Вот и славно, – обрадовался Радик. – Честно говоря, умеешь ты заставить понервничать!
Алексей слабо улыбнулся. Уж кто бы говорил!? Внезапное появление волков в лесу чего только стоило, чуть не обделался со страху! Кстати, было бы неплохо узнать, откуда они здесь взялись. Алексей ни разу не слышал, чтобы в лесопарке, кроме ежиков и белочек, водилась еще какая-либо живность. Разве что зайцы.
– На вот, выпей, – мужик поднес к губам Алексея кружку с дымящимся отваром.
Алексей осторожно отхлебнул. Напиток был одновременно горячим и прохладным, приятным на вкус. Он обжигал и остужал рот, глотку, бодрил и наполнял энергией. Парень в несколько глотков опустошил кружку, прислушался к себе. Кровь побежала веселее по сосудам, в раненую руку вернулась чувствительность. При этом боль отступила, затаилась и лишь изредка напоминала о себе короткими импульсами. Алексей посмотрел на руку. Она была перевязана по верху комбинезона чистым куском белой ткани, бережно подвязана к шее повязкой.
– Спасибо, – сказал Алексей, благодарствуя сразу за все.
– На здоровье, – ответил мужик. – Ну, раз все в порядке, можно и поговорить. Для начала давай познакомимся. Как тебя зовут, я знаю. Меня же все кличут Славимудром. Заметь, не Славиком, не Мудром, а именно Славимудром. Если имя, данное тебе при рождении, урезается, вместе с ним урезается и сила человека, его возможности.
– А как же Радик? – не удержался Алексей.
– Я же говорил тебе, что меня зовут – Ратибор, – ответил тот весело. – А Радик – это так, для конспирации.
– Типа псевдоним?
– Типа того. Нет ничего общего между именами Ратибор и Радик. Усек?
– Усек.
– Пойду, пройдусь, – сказал Радик, поднимаясь на ноги.
– Ты к пчелам загляни, – посоветовал Славимудр.
– Добро.
Алексей провел его взглядом, впервые обращая внимание на место, где находится. Он лежал на ковре из мха, большом и мягком. Спина упиралась в широкий ствол дуба, который отбрасывал густую тень. Дальше, метрах в двадцати, плескались волны. Была ли это широкая река или большое озеро – непонятно. По берегу рос камыш и какие-то кусты. Вокруг того места, где сидел Алексей и Славимудр, ковром расстилались цветы. За спиной, там, куда ушел Радик, виднелась роща. И никаких строений видно не было.
– Где это мы? – спросил Алексей.
– В Храме, – серьезно ответил Славимудр.
– Да ну?
– Видишь ли, наш мир многогранен и многолик, – тщательно подбирая слова, словно рассказывая о чем-то сложном маленькому ребенку, продолжил Славимудр. – Мир, в котором сейчас живет человек, имеет три измерения: длина, ширина, высота. К ним можно добавить четвертое: время. Человек уже давно понял, что кроме нашего мира существуют и иные миры, где измерений больше или меньше, а в некоторых из них число измерений не всегда кратно целому числу. Кажется, об этом писал российский писатель Головачев. И был абсолютно прав. Так вот, Храм построен по законам дробных измерений, когда здание снаружи кажется меньше, чем изнутри. Как видишь, это уже и не строение даже, а нечто большее.
– То есть вода – это то самое озеро, – догадался Алексей.