Владислав Викторович Груздев
Гражданско-правовая защита имущественных интересов личности. Книга вторая: отдельные аспекты защиты
Предисловие
Настоящая книга является продолжением исследования автором феномена гражданско-правовой защиты как деятельности управомоченного (заинтересованного) участника имущественного оборота по реализации принадлежащей ему защитительной возможности – охранительного субъективного права или охранительного правомочия, входящего в состав нарушенного или оспоренного регулятивного права.
В монографии «Гражданско-правовая защита имущественных интересов личности. Книга первая: общие положения» (М.: Юстицинформ, 2012) были подвергнуты анализу проблемы гражданско-правовой защиты, имеющие для ее целостного изучения «сквозное» значение. Теперь, по логике юридического мышления, необходимо освещение отдельных аспектов защитительной деятельности, что и сделано в настоящем издании. При этом выбраны наиболее актуальные в теоретическом и практическом отношении вопросы. Иными словами, если книга первая есть общая часть теории гражданско-правовой защиты, то предлагаемая читателю книга – особенная часть данной теории.
Исходя из структуры предыдущего изложения, книга вторая открывается главой, посвященной особенностям гражданско-правовой защиты в охранительном правоотношении. Затем анализируются особенности гражданско-правовой защиты в регулятивном правоотношении. Завершается исследование освещением основных цивилистических проблем юрисдикционной формы гражданско-правовой защиты.
Нормативный материал учтен по состоянию на 1 октября 2013 г. Вместе с тем осмысливаются предложения, относящиеся к еще предстоящим этапам реформы гражданского законодательства.
Глава 1
Особенности гражданско-правовой защиты в охранительном правоотношении
1.1. Система охранительных правоотношений
В цивилистической литературе справедливо подчеркивается чрезвычайное разнообразие защитительных возможностей, предоставляемых обладателю нарушенного (оспоренного) права (охраняемого законом интереса)[1]. При этом, как указывалось в параграфе 4.1 книги первой, гражданско-правовая защита может осуществляться в рамках либо регулятивного правоотношения, либо охранительного обязательства. Вместе с тем по смыслу ст. 12 ГК меры гражданско-правовой защиты предусматриваются законом, т. е. определяются по принципу замкнутого перечня, который не может дополняться по произвольному усмотрению участников оборота. Перед научным исследованием встают важные задачи: 1) показать отличительные особенности гражданско-правовой защиты в регулятивном и охранительном правоотношениях; 2) систематизировать многочисленные возможности, реализация которых составляет содержание каждой из упомянутых разновидностей гражданско-правовой защиты; 3) раскрыть существо отдельных защитительных возможностей, а также проанализировать основные проблемы их практической реализации. Данные задачи решаются в настоящей и последующей главах настоящей книги.
Гражданско-правовая защита в охранительном правоотношении осуществляется посредством реализации управомоченным (заинтересованным) лицом охранительного субъективного права, входящего в содержание данного правоотношения. В этом случае защита выражается в исполнении охранительного правоотношения (или, что то же самое, охранительного обязательства). Вполне логично поэтому, что особенности такой защиты всецело определяются спецификой соответствующего правоотношения, которая подвергнута исследованию в главе 5 книги первой.
Действующим законодательством к числу обязательств прямо отнесены охранительные правоотношения из нарушения другого правоотношения, из причинения вреда, из неосновательного обогащения (кондикционные обязательства)[2]. Гражданско-правовая наука и судебная практика дополняет этот перечень обеспечительными, виндикационными, негаторными, реституционными правоотношениями[3].
Под классификацией как теоретическим приемом понимается процесс разделения изучаемого явления на виды с использованием строго определенного критерия. Что касается систематизации, то ею принято считать процедуру упорядочения различных видов явления на основе существующих между ними связей.
Как видно, классификация и систематизация являются взаимодополняющими друг друга научными методами. Систематизация, направленная на сведение воедино предварительно расчлененных по различным признакам видов явления, не исключает, а, напротив того, как правило, предполагает определенную комбинацию проведенных по нескольким критериям классификаций данного явления.
Следовательно, в процессе систематизации многочисленных защитительных возможностей, принадлежащих обладателю нарушенного (оспоренного) субъективного гражданского права (охраняемого законом интереса), вполне допустимо использование нескольких классификационных групп.
Отталкиваясь от основных классификаций охранительного обязательства, подробно исследованных в параграфе 5.5 книги первой, возможно построить следующую систему рассматриваемых правоотношений:
1. Эквивалентные охранительные обязательства. К их числу относятся реституционное и кондикционное обязательства, порождаемые нарушением регулятивного права или охраняемого законом интереса в сохранении регулятивного права, которое было утрачено в результате такого нарушения.
Реституционное обязательство возникает при поступлении имущества потерпевшего к другому лицу вследствие исполнения недействительной сделки, условиями которой определяется содержание специального гражданско-правового отношения. В отличие от этого кондикционное обязательство порождается приобретением имущества одним лицом за счет другого, в основании которого (приобретения) какое-либо правоотношение отсутствует.
И реституционное, и кондикционное обязательство может быть: определенным (если оно порождается приобретением денег) или определимым (если оно порождается приобретением имущества иного, нежели деньги); натуральным (натуральная реституция – при возврате полученного по сделке в натуре; натуральная кондикция – при возврате неосновательного обогащения в натуре) или денежно-стоимостным (компенсационная реституция – при денежном возмещении стоимости полученного; компенсационная кондикция – при денежном возмещении стоимости неосновательного обогащения).
Натуральные реституционное и кондикционное обязательства направлены на возврат полученного в натуре (имеют место и в случае, когда нарушителем были получены денежные средства потерпевшего как вещи, определяемые родовыми признаками). Компенсационные реституционное и кондикционное обязательства направлены на возврат стоимости полученного в деньгах (при отсутствии возможности натурального восстановления нарушенного имущественного положения).
В юридической литературе натуральную реституцию зачастую сводят к реституции владения переданной по сделке и сохранившейся в натуре индивидуально-определенной вещью[4].
Приведенная точка зрения необоснованно сужает действительное содержание соответствующей правовой нормы. Ведь в гражданском праве действует начало, в соответствии с которым восстановление имущественного положения потерпевшего осуществляется в натуре; предоставление денежного эквивалента утраченного допускается в случае невозможности натурального восстановления. Поэтому возврат переданного по недействительной сделке должен производиться в натуре, пока существует соответствующая возможность, независимо от того, сохранились ли у обязанного лица полученные по сделке вещи, или у него имеются аналогичные вещи (вещи того же рода и качества). Отсюда видно, что реституция владения является всего лишь частным случаем натуральной реституции, который имеет место при возврате переданных по недействительной сделке индивидуально-определенных вещей.
Реституционное и кондикционное обязательства с множественностью лиц (независимо от ее разновидности) являются строго долевыми, т. е. не могут быть солидарными или субсидиарными, поскольку это не предусмотрено законом. Если же возникновение солидарности или субсидиарности определяется сторонами соответствующего обязательства, последнее в силу п. 1 ст. 414 ГК РФ оказывается новированным в договорное правоотношение, предусматривающее иной способ исполнения. Кроме того, исключается существование регрессных эквивалентных охранительных обязательств.
2. Внеэквивалентные охранительные обязательства. Ими являются: обязательство по возмещению убытков (денежное деликтное обязательство, обязательство компенсации морального вреда, вреда от процессуальной волокиты); обязательство натурального возмещения; обязательство по уплате процентов за пользование чужими денежными средствами.
Среди внеэквивалентных обязательств определенным является обязательство по уплате процентов за пользование чужими денежными средствами, определимыми – обязательство по возмещению убытков и обязательство натурального возмещения.
Внеэквивалентные охранительные обязательства могут возникать из нарушения не только регулятивного права, но и охранительного, выступая в последнем случае субохранительной юридической связью (например, так называемые «сложные проценты», обязательство по возмещению убытков, вызванных последующим изменением стоимости неосновательно полученного или сбереженного имущества).
Натуральным внеэквивалентным охранительным правоотношением является обязательство натурального возмещения. Остальные внеэквивалентные охранительные правоотношения представляют собой денежно-стоимостные (компенсационные) охранительные обязательства.
Все внеэквивалентные охранительные правоотношения могут иметь активную, пассивную или смешанную множественность лиц, выступая при этом долевыми, солидарными или субсидиарными обязательствами, что в каждом конкретном случае определяется постановлениями положительного права или условиями договора.
Кроме того, обязательство по возмещению убытков является регрессным, если оно порождается нарушением регрессатом права регредиента, а именно умалением имущества последнего вследствие исполнения в пользу третьего лица (потерпевшего от действий регрессата) охранительной обязанности.
1.2. Эквивалентные охранительные обязательства
Эквивалентные охранительные обязательства строятся по принципу «верни чужое». Возлагаемое на нарушителя обременение в виде необходимости передачи потерпевшему имущественной ценности эквивалентно тому имущественному приобретению за счет потерпевшего, которое явилось следствием нарушения. При этом речь идет о положительной обязанности, качественно отличающейся от нарушенной регулятивной негативной обязанности воздерживаться от действий, которые нарушают чужое имущественное право, пользующееся абсолютной защитой.
1.2.1. Реституционное обязательство
В современной цивилистике, исходя из положений п. 2 ст. 167 ГК РФ, под реституцией принято понимать возврат полученного по недействительной сделке[5]. В то же время по вопросу о месте реституции в системе гражданско-правовых явлений сложилось два противоположных мнения: одни авторы полагают, что она реализуется в рамках самостоятельного правоотношения[6], другие в той или иной мере отрицают это[7].
По мнению автора, реституционное правоотношение обнаруживает четкое нормативное своеобразие, юридическую необходимость самостоятельного существования.
Приобретение (сбережение) имущества по недействительной сделке, как факт реальной действительности, имеет следующие отличительные особенности: 1) является результатом любого имущественного предоставления, а не только передачи индивидуально-определенной вещи; 2) предполагает эквивалентное встречное предоставление (если речь идет о возмездной недействительной сделке); 3) выступает следствием, как правило, добровольных действий самого потерпевшего; 4) производится на согласованных условиях, составляющих содержание сделки.
Нетрудно заметить, что использование в целях восстановления имущественного положения лица, исполнившего недействительную сделку, таких способов защиты гражданских прав, как истребование имущества из чужого незаконного владения, возврат неосновательного обогащения и возмещение внедоговорного вреда, крайне затруднительно.
Во-первых, исполнение недействительной сделки может выражаться в выполнении работы или оказании услуги, что полностью исключает возможность истребования исполненного посредством виндикационного иска, всегда направленного на возврат индивидуально-определенной вещи.
Во-вторых, вследствие исполнения возмездной недействительной сделки происходит взаимный обмен имущественными ценностями, которые предполагаются равными по стоимости (эквивалентными). Поэтому в соответствующих случаях обогащение на стороне одного из контрагентов за счет другого не образуется. Так, в абз. 3 п. 27 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 8 октября 1998 г. № 13/14 «О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами» (далее – постановление Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 8 октября 2010 г. № 13/14) указывается, что при применении последствий недействительности сделки, когда одна из сторон получила по сделке денежные средства, а другая – товары, работы или услуги, следует исходить из равного размера взаимных обязательств сторон; при этом нормы о неосновательном денежном обогащении могут быть применены к отношениям сторон лишь при наличии доказательств, подтверждающих, что полученная одной из сторон денежная сумма явно превышает стоимость переданного другой стороне, то есть когда действительно имеет место обогащение.
В-третьих, невозможность возврата полученного по недействительной сделке в натуре может явиться следствием обстоятельств, не зависящих от действий стороны, обязанной возвратить полученное (в том числе когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге), причем наступлению такой невозможности зачастую способствует поведение самого потерпевшего, исполнившего сделку. В этих условиях восстановить нарушенный имущественный интерес с помощью конструкции деликтного обязательства, возникающего по общему правилу при наличии вины причинителя вреда, весьма проблематично.
Наконец, и в тех случаях, когда по недействительной сделке передана сохраняющаяся в натуре вещь, когда исполнение недействительной сделки привело к обогащению (в безвозмездных договорах и в возмездных договорах, исполненных только одной стороной) или когда невозможность возврата полученного наступила вследствие виновных действий стороны, обязанной возвратить имущество, модели соответственно виндикационной, кондикционной или деликтной защиты также не пригодны в целях восстановления нарушенного интереса. Дело в том, что для приведения участника оборота в положение, в котором он находился до исполнения недействительной сделки, необходимо предварительно установить, в чем именно выражаются недействительность сделки и само исполнение. А это возможно сделать, только исследовав условия недействительной сделки, на которых произведено исполнение. Словом, реституционная обязанность всегда определяется содержанием исполненной недействительной сделки.