Сетанка-хозяйка».
На этом послании от 11 октября 1940 года отец начертал: «Моей воробушке. Читал с удовольствием. Папочка».
И наконец, последнее подобное шуточное послание – в мае 1941 года, на пороге войны: «Мой дорогой секретаришка, спешу Вас уведомить, что Ваша хозяйка написала сочинение на «отлично»! Таким образом, первое испытание сдано, завтра сдаю второе. Кушайте и пейте на здоровье. Целую крепко папочку 1000 раз. Секретарям привет. Хозяйка». И «резолюция» сверху на этом: «Приветствуем нашу хозяйку! За секретаришек – папка И. Сталин».
Та самая дача в Мухолатке, которую упоминает в своих письмах Сталин, была этакой летней резиденцией двух подруг. Марфа Максимовна до сих пор хранит старую фотографию, на которой две девочки в черных сатиновых трусиках и белых маечках сидят возле каменной фигуры грозного льва, возлежащего перед входом в дом. Девочки эти – она и Светлана.
«Мы с ней такие две хулиганочки были, по деревьям лазали. Как-то в Мухолатке проводили вместе лето. И попросили, чтобы нам дали винтовку. И стреляли в цель, очень даже неплохо, между прочим. Так и научились стрелять.
Помню, мы купались с ней в бассейне, когда приехали Нина Теймуразовна (жена Берии. – И.О.) и Серго. Светлана вышла к ним и тут же куда-то увела Серго. Я ждала их, ждала. Плавала, плавала. А потом разозлилась, обиделась, вышла из бассейна и попросила одного из охранников вызвать мне машину и уехала к маме на дачу.
На момент моего замужества за Серго Светлана сама была замужем. Она, может, потому и замуж вышла, так как понимала, что Серго уже не женится на ней.
А что она только не делала для того, чтобы это произошло. Во время войны Серго находился в Омске, учился в Академии. Так она просила своего брата Васю предоставить ей самолет и летела в Омск. Бедный Серго потом не знал, что делать с ней. Она шла напролом.
Я как-то ее спросила:
– Светлана, что-то ты редко стала звонить, мы не видимся.
– А ты что, не понимаешь почему?
– Нет, Светлана, не понимаю.
– А то, что ты вместе с Серго. Ты же знала, что я люблю его больше всего на свете.
– Но у тебя ведь уже муж есть и сын родился!
– А не имеет значения, может, я через пять лет разведусь.
Так что она все равно его не оставляла. Мы уже с Серго жили, а она звонила. Если я подходила к телефону, Светлана вешала трубку. А когда отвечал Серго, начинала говорить, что хотела еще раз с ним встретиться. Но он уже сам ее избегал.
Была ли она избалованным человеком? Я бы не сказала. Но характер у нее был своевольный.
Одевалась очень просто. Плакала мне, что когда стала превращаться в девушку, отец резко изменил к ней отношение. Начал ревновать.
Бывало, она придет к нему, он завтракает. Сталин ей: «Что это ты вырядилась? Что за кофта? Переоденься!»
Ну как же так можно было! Сколько раз она плакала из-за папаши своего.
Что я ей говорила в такие моменты? Ничего, выслушивала. Что я могла сказать. У меня была к ней страшная жалость изначально.
Мы с ней ведь как познакомились окончательно? Когда во второй раз за мной прислали машину, я приехала на дачу к Светлане. Нянечка ее меня встретила и привела наверх к Светлане. Она сидела на диване и что-то шила. Сидим, молчим. Две маленькие девочки, не знаем, о чем говорить. Первый вопрос я ей задала:
– Что ты шьешь?
Она ответила:
– Платье для куклы.
– А почему черное?
– Потому что это из маминого платья. Я хочу, чтобы моя кукла в мамином платье ходила.
Потом посмотрела на меня:
– Ты разве не знаешь, что у меня мама умерла!
И стала рыдать. А я сказала:
– А у меня папа умер.
И тоже заплакала. И наши слеза нас сцепили.
Хорошо помню день, когда умер Сталин. Моя сестра плакала. А я – нет. Я жалела Светлану. Мы с Серго были на похоронах. Подходили к Светлане, она с Васей стояла у гроба.
Серго не дружил с сыном Сталина. С Василием дружить – это водку пить. Он был потерянный человек, совершенно. Светлана мне говорила: «Ты бы видела Васю, когда его отец вызывал! Его трясло всего! Ноги не шли. Боялся его невероятно».
Светлана рассказывала, что брат был бедовым уже в детстве.
В семье Сталина был еще один ребенок – приемный сын Артем. Он тоже оставил воспоминания о родных детях вождя, вместе с которыми рос:
«Со Светланой не было проблем. Она училась очень хорошо. Была прилежной. Василию же отец порой жестко выговаривал. Конечно, какие-то проступки вызывали более серьезные нарекания. Однажды сидели на даче за обеденным столом, Василий бросил кусочек хлеба в окно. Отец вспылил: «Вася! Что ты делаешь?! Ты знаешь, сколько в этом хлебе труда, пота и даже крови? Хлеб уважать нужно. Не всем хлеба хватает. И мы над этим работаем». Вася ответил: «Папа, я больше не буду, я нечаянно». На что Сталин ответил: «За нечаянно тоже бьют. Хлеб – всему голова. Его надо беречь и уважать».
Вот как-то на дне рождения кого-то, уже без Надежды Сергеевны, сидели за столом родственники Аллилуевы, Вася, Светлана и я. Сталин разливал вино по бокалам, налил понемножку вина и нам с Василием, Светлане, ее вино разбавил водой из графинчика. Кто-то из женщин говорит: «Разве можно детям? Это же яд» А Сталин говорит: «Ядом змея убивает, а врач ядом лечит. Дело в том, кто, где и зачем. Хлебом тоже можно подавиться, а молоком упиться». И добавил: «Мораль нам, безусловно, нужна. Но моралистов у нас не любят».
Марфа Максимовна хорошо знала Артема Сергеева, рассказывала о нем – сыне известного большевика Федора Сергеева, известного как товарищ Артем. Тот был ближайшим другом Сталина. После гибели своего товарища и соратника в 1921 году Сталин усыновил его сына, и Артем Сергеев вошел в семью вождя.
Но главной темой воспоминаний Марфы Пешковой была, конечно, Светлана Аллилуева.
«Я Сталина не боялась. Я вообще была небоязлива. Я его ненавидела. Из-за Светланы. И одной фразы, которую он произнес с невероятной злостью, глядя мне прямо в глаза.
Однажды мы сидели обедали, все было спокойно. Он любил подтрунивать надо мной. В тот день спросил, много ли мальчиков вокруг меня крутится. Я тут же в краску, застенчивой девочкой была.
Потом Сталин вдруг откладывает ложку и спрашивает: «Как там ваша старрррруха поживает?» Светлана вполголоса пояснила, что это он о бабушке моей спрашивает. (Речь идет о Екатерине Пешковой, единственной официальной жене Горького, матери его двоих детей – рано скончавшейся дочери и сына Максима. Екатерина Пешкова руководила Советским Красным Крестом и была, фактически, первой правозащитницей в СССР. – И.О.) Меня как будто по голове стукнули. Бабушка для меня была святым человеком.
Я не так давно была в Риме и оказалась с приятельницей в церкви. Священник меня пригласил к нему в кабинет. Я поднялась. Он усадил меня и показал карточку: «Это сделала ваша бабушка. Она добилась разрешения на эту карточку».
Оказалось, что на Соловки попал его отец, там был страшный голод. Пароход не мог подвезти продукты в плохую погоду, на острове часто просто не оставалось пищи. Конечно, охрана припасы для себя делала, а вот заключенных не кормили. И бабушка выхлопотала его матери карточку, согласно которой женщина могла посылать раз в месяц посылку с продуктами. Так они выжили. И когда я уже выходила из церкви, этот настоятель мне сказал: «Бабушка ваша была святым человеком».
Очень многих она спасала. За границу как-то отправляла. Она очень была там популярна, еще до революции жила несколько лет в Париже, членом партии эсэров была. Сталин ничего не мог с ней сделать. Ее хорошо знали в мире и потому здесь тронуть побоялись.
Я была подготовлена Светланой, что ее отец суровый человек. Но тут, когда он произнес это раскатистое «рррр». Видела его страшные глаза, проницательные, как у гипнотизера, желтоватые, тигриные.
Услышать заданный таким уничижительным тоном вопрос о своей любимой бабушке! Я ответила двумя словами: «Хорошо поживает». И больше мы к этой теме не возвращались.
Но забыть этого я Сталину не могла никогда. И сейчас не могу.
Про реальные обстоятельства смерти своей матери, Надежды Сергеевны, Светлана узнала только в Куйбышеве. Кто-то ей подсунул американский журнал, в котором была статья.
Так совпало, что именно в Куйбышеве Светлана начала учить английский. Так как у нас были няни-немки, то первым был немецкий язык.
Мне сама Светлана потом рассказывала, что в этой статье был снимок ее матери в гробу. Сейчас в здании, где проходило прощание с Аллилуевой, находится ГУМ. В этой статье было написано, что Надежда Сергеевна покончила с собой. Я спросила: «Ты веришь?» – «Да!» – ответила Светлана твердо.
До этого ей говорили, что мама умерла от неудачной операции по удалению аппендицита. И она верила в эту версию.
А вот кто ей подкинул журнал – не знаю.
В Куйбышев к Светлане, где она находилась в эвакуации во время войны, меня Вася доставил на самолете, сестра его попросила.
Мы тогда чуть не разбились. Была даже вынужденная посадка.
Команда состояла из трех или четырех человек. Василий по своим делам ездил в Ташкент, где мы с мамой и сестрой находились в эвакуации. И Светлана попросила меня захватить к ней в Куйбышев на каникулы, как раз зимние были.
Был мороз, но в Ташкенте не так холодно. И потому спирт, который выдали летчикам для того, чтобы крылья смазать и на них не появилась ледяная корочка, они выпили. Когда мы летели обратно, то пилот не справился с управлением. До сих пор помню, как крылья стали покрываться льдом и самолет начал постепенно опускаться, не выдерживая высоту.
Но Василий заранее понял, что может произойти, и наметил место для вынужденной посадки. Мы так сели, что пропеллер оказался буквально в метре от дерева. А посередине поля стоял стог сена. И Василий сумел въехать в этот стог сена, и пропеллер остановился. Блестяще все продумал.
Отправил потом парня по просеке – он же сверху видел, где что находится – в направлении населенного пункта. И за нами прислали сани.
Кстати, страшно не было. Мне, наоборот, все было интересно.
Василий хорошо понимал в самолетах, он был и автомобилист хороший. Он не был просто сынком вождя. Дружил только с военными и спортсменами.
Его первая жена, Галина Бурдонская, в ларьке обслуживала летчиков, там он с ней и познакомился. У них родилось двое детей – Александр и Надежда.
Второй женой Васи стала дочь маршала Тимошенко, Екатерина. Она родила ему двоих детей – сына Василия и дочь Светлану. Но судьба у всех оказалась трагичной.
Она в конце жизни жила на Пушкинской площади, в угловом доме. Я ее, кстати, несколько раз встречала в Елисеевском магазине. Однажды она пригласила меня к себе и я была у нее в этой квартире. Помню, она показала шкатулку из малахита, в которой лежали драгоценные камни. Такая была коробочка с ограненными камнями. Из-за нее она даже поссорилась со Светланой. Шкатулку Екатерине подарил на день рождения сам Сталин. Они ведь родились в один день.
Светлана видела эту шкатулку еще у отца и была уверена, что она будет ее. В итоге позвонила Екатерине и предложила: «Давай на что угодно обменяемся, но я хочу получить эту шкатулку». Но Екатерина ответила категорическим отказом, мол, даже разговора об этом быть не может, это подарок твоего отца. Ну и все, на этом закончились их отношения.
За несколько лет до моего прихода к Екатерине у нее погиб сын. Дочь была не совсем здорова. Жила бывшая жена Василия одна. Она уже выпивала, и я, помню, в тот раз долго у нее не задержалась. Видимо, она выпила перед походом в магазин. И когда мы вместе пришли к ней, то алкоголь начал действовать, и она уж с трудом могла разговаривать. Я быстренько откланялась. А потом узнала, что Екатерину нашли мертвой. Причем несколько недель спустя после смерти.
Она долго не отвечала на звонки. Приехали родственники – квартира закрыта. Спросили у соседей, и те ответили, что давно не видели Екатерину. Заметили только, что она скорее всего выехала на дачу, потому что из квартиры вещи какие-то вытаскивали, мебель выносили. А это, оказалось, было ограбление.
Когда вскрыли дверь, то увидели пустую квартиру. Там осталась одна кровать, на которой и лежал уже разложившийся труп.
Потом определили, что Екатерину убили. Может быть, это сотворили люди, которые приходили к ней и вместе выпивали.
Это был ужас. Но, с другой стороны, она сама была виновата. Спилась совершенно.
Такой грустный финал часто бывал у тех, кто попадал в ближний сталинский круг. Мне вот повезло, смогла выскочить. Хотя тоже повидала немало.
В тот раз в Куйбышев к Светлане мама меня не хотела отпускать. Она же знала Васю. Но мы добрались. И я провела каникулы у Светланы. Потом обратно в Ташкент уже с ящиком конфет ехала.
В Куйбышеве Светлана была уже взрослой, в 8-м классе училась. И она мне сказала: «Я не удивляюсь, что мама покончила с собой. Потому что сама от своего папаши слышу резкие слова». Отношения у них были плохие.
Когда она замуж за Мороза выходила радостная, Сталин ее не поддержал. Он был против, но она всегда делала то, что хотела. Потому у них с отцом контакт и оборвался. До этого он ее «хозяюшкой» называл, такая игра была.
А тут, когда она прибежала к отцу и сказала: «Ты можешь меня поздравить, я влюблена и выхожу замуж», он ей ответил: «Я все знаю!» И громко крикнул: «Ты что, русского не могла найти?!» – и хлопнул дверью.
До этого у нее Каплер был. (Алексей Яковлевич Каплер, известный сценарист, кинорежиссер. – И.О.) Но его выслали быстро. Да и увлеклась она им из-за вакуума в общении. Кто был-то рядом с ней? Охранники и домработницы. И я. А так у Светланы и подруг-то других не было.
До меня она дружила с Раей Левиной, в первом классе они подружились. А из мальчиков с ней дружили Флястер, Юра Герчиков.
Алексей Каплер был намного старше ее. Он ей понравился тем, что много интересного рассказывал. Она говорила мне, что ходила с открытым ртом, боясь пропустить хоть слово. А ему, видно, стало любопытно, что она так к нему привязалась.
Светлана говорила: «Это первый человек в моей жизни, с которым мне было очень интересно. То, что он рассказывал, я слышала в первый раз».
Каплер и правда был очень интересный человек, массу всего знал. А познакомилась она с ним на даче у Василия. Тот привез Каплера, еще каких-то киношников, режиссера Кармена с женой. Вася ухаживал в то время за женой Кармена, она очень красивая женщина была.
А Светлане просто сказал, что, мол, у меня будут интересные люди, приезжай. Светлана приехала и там познакомилась с Каплером.
На переменках Светлана рассказывала мне, как после уроков они с Каплером встречались, «были в музее, массу интересного он мне рассказывал, того, чего я бы никогда нигде не услышала про картины, про каких-то людей».
Он был намного ее старше. Конечно же, никогда не был у нее в квартире, она тогда еще жила в Кремле. И она к нему не ходила.
Помню тот день, когда Каплер написал свое знаменитое письмо: «Ты видишь из окна Кремлевскую стену». Она в школу приносила газету, и мы читали под партой. В «Правде» было напечатано.
Каплер ее не любил, думаю. Ему было просто любопытно.
Когда он вернулся из ссылки, то тут же женился на актрисе Валентине Токарской. И со Светланой даже не собирался встречаться. А она, когда узнала, что супруги отдыхают в Коктебеле, сама бросилась туда. Но Токарская ее, как говорится, отшила. Хотя Светлане просто хотелось попасть в их компанию. По крайней мере так она говорила мне.
В свое время биографией Алексея Каплера занимался известный искусствовед и телеведущий Виталий Вульф, чей рассказ о первой серьезной влюбленности Светланы я успел записать.
«Без Каплера было тяжело всем любящим его женщинам. Поэтесса Юлия Друнина прожила 11 лет и добровольно ушла из жизни, включив в запертом гараже ключ зажигания своего авто.