Врач натянул на голову Милы плед.
– Бросьте мешки на свободное место около тела. Дарья сядет там, где сидела до того, как переставили Мотю. Перевозку с чихуахуа поставим в проход. Правилами так поступать запрещено, но у нас ведь особый случай. Сомневаюсь, что Дарья согласится лететь до Москвы, сидя рядом с покойницей.
Стюардесса посмотрела на пилота:
– Мы можем переместить тело в…
– Нет, – резко перебил девушку Валерий Никитович, – нельзя ее трогать!
– Почему? – рассердилась я.
– Она что-нибудь ела, пила незадолго до смерти? – задал вопрос врач.
– Я принесла ей успокаивающие капли, – пролепетала бортпроводница, – и дама их принять не успела.
– Мила проглотила какое-то лекарство, – вспомнила я. – Вы устроили в салоне истерику, она очень испугалась, а когда из экономкласса раздался крик: «Падает», она решила, что самолет рушится. Я пыталась разубедить ее, но Мила меня не слушала, выглядела безумной.
– Сильно побледнела или покраснела, бегающий взгляд, суматошные движения, бессвязная речь? – перечислил Груздев. – Жаловалась на жар, потом на озноб?
– А вы откуда знаете? – удивилась я. – Все верно, но Мила говорила очень тихо, даже я ее с трудом расслышала.
– Я перечислил вам далеко не все симптомы панической атаки, – пояснил Валерий Никитович. – А что она проглотила?
– Понятия не имею, – пожала я плечами. – Вытряхнула пилюлю из таблетницы, потом швырнула ее на пол, вон она валяется.
Стюардесса хотела поднять круглую коробочку.
– Нельзя, – резко сказал Груздев. – У вас есть перчатки? Надеюсь, хлеб-булочки вы раскладываете на тарелки не голыми руками?
– Катя, принеси, – велел пилот.
– И новый полиэтиленовый пакетик, – велел Груздев.
Я слегка напряглась:
– Хотите упаковать улику?
Хирург приподнял брови:
– Да. Откуда вы знаете, как обращаются с вещдоками?
– Сериалы смотрю, детективы читаю, – вывернулась я. – Вы полагаете, что Милу кто-то убил? Надеюсь, меня не подозреваете?
– Подозревать – не моя профессия, – парировал Груздев. – И как мне показалось, убить вы хотели меня.
– За дело, – отбила я подачу, – за уникальное хамство по отношению к Кате и омерзительное поведение во время полета.
– От трупа пахнет горьким миндалем, – вдруг сказал Валерий. – Неужели вы не ощущаете?
– Нет, – ответила я и ахнула: – Цианистый калий! Вот почему вы не стали делать Миле искусственное дыхание, ее было невозможно реанимировать!
– Может, синильная кислота, – пожал плечами Груздев. – Что-то мне с вами, Дарья, расхотелось после полета кофе пить. Ваша девичья фамилия случайно не Борджиа?
Я резко повернулась и пошла в туалет. Влипла ты, Дашутка, в историю. Обижаться на доктора не стоит, я бы сама сразу заподозрила соседку отравленной ядом. Однако этот Груздев быстро пришел в себя! Совсем недавно он закатывал истерику, а сейчас совершенно адекватен. И внешне он вполне симпатичный – темные волосы, карие глаза, усы, бородка. Надо же, я всегда думала, что хирурги обязательно гладко выбриты: растительность на лице – рассадник инфекции и, наверное, очень неудобно прятать бороду под маску.
Выйдя из санузла, я спросила у Кати:
– У пилота, конечно, есть связь с аэродромом Шереметьево?
– Да, – подтвердила бортпроводница.
Я протянула ей свой телефон:
– Пусть Макаров передаст наземным службам номер полковника Дегтярева, вот он, второй в списке. Скажите, что Даша Васильева просит его немедленно приехать в аэропорт, на борту труп Луизы Маковецкой.
– Вы же ее называли Милой, – растерялась Катя, – и по спискам пассажиров она проходит как Людмила Бритвина.
– Луиза Маковецкая, – повторила я, – пожалуйста, это очень важно.
Екатерина ушла, я села на железное сиденье, привинченное к стене. Возвращаться в бизнес-салон не хочется категорически, сидеть рядом с Груздевым тем более, а лететь еще долго.
– Дарья, – спросил Алексей, появляясь на кухне, – объясните, кто такой Дегтярев и почему я должен выполнить вашу просьбу?
Я встала:
– Двадцатипятилетнюю Луизу Маковецкую похитили пять лет назад. Ее отец, Сергей Петрович, имел небольшой бизнес, занимался ремонтом квартир, держал магазинчик стройматериалов на рынке. Семья жила не бедно, но и не богато – средне. Похитители потребовали выкуп триста тысяч долларов и предупредили: если Сергей отдаст деньги, дочь без проблем ему вернут. Но если он привлечет к поискам полицию или сам попытается найти преступников, Луиза погибнет. Увы, старший Маковецкий совершил распространенную ошибку: он поверил киднепперу. Отец привез валюту, упакованную в большую спортивную сумку, оставил ее в условленном месте, но не уехал, а спрятался неподалеку, увидел, что выкуп забрал какой-то человек, и решил за ним проследить. Большей глупости нельзя и придумать. Бандит понял, что ему сели на хвост, и сумел уйти. Спустя примерно час Маковецкому позвонили и заявили:
– Ты подписал дочери смертный приговор. Можешь с ней попрощаться!
Из телефона донесся вопль Луизы: «Папочка, папочка, спаси меня!» Затем раздался выстрел и повисла гробовая тишина.
– Ужас! – прошептала Катя. – Я думала, такое только в кино бывает.
– К сожалению, нет, – вздохнула я.
– Не дай бог на месте ее родителей очутиться, – не успокаивалась Екатерина. – Как они это пережили?
– Сергей Петрович после того страшного разговора сразу кинулся в полицию, – ответила я, – он страстно хотел найти убийцу дочери. Расследованием занимался Александр Михайлович Дегтярев, опытный профессионал, но в данном случае он потерпел неудачу. Маковецкий умолял отыскать труп Луизы, чтобы ее достойно похоронить, но останки так и не обнаружили. И не нащупали никаких следов похитителей. Мать Луизы вскоре покончила с собой. Сергей Петрович, поняв, что следствие зашло в тупик, умер от инфаркта. И вот сейчас в бизнес-салоне лежит тело Луизы.
– Вы уверены? – резко спросил Макаров. – Как смогли ее опознать?
Я сложила руки на груди.
– У бедняжки на щеке была приметная родинка. Сейчас ее нет, но остался шрам, похоже, пятно не совсем удачно удалили. Кроме того, у девушки был генетический дефект: маленькие, слегка недоразвитые, приросшие к коже головы ушные раковины странной формы. Врачи не советовали делать косметическую операцию – у Луизы была сильная аллергия на ряд медикаментов. Родители сказали, что никаких комплексов у дочери по поводу внешности не возникло, в школе девочку никто не дразнил, но волосы всегда уши прикрывали. В свое время специалисты сказали Дегтяреву, что такой дефект большая редкость, встречается у нескольких людей на миллион. У трупа в салоне самолета шрам на щеке и ушная раковина странной формы, полностью приросшая к голове. Конечно, есть шанс, что пассажирка не Маковецкая, но пусть все же Дегтярев приедет со своей командой в аэропорт.
– Понял, – кивнул Алексей и ушел.
– Разрешите долететь до Москвы, сидя на кухне? – спросила я.
Екатерина замялась:
– Это против правил.
– Трупы в самолете тоже не каждый день появляются, – справедливо заметила я, – и я не хочу провести оставшееся время рядом с доктором-идиотом.
– Он вовсе не грубиян, – улыбнулась Катя. – Я часто таких пассажиров встречаю: летать они боятся, показать страх не хотят, вот на стюардах и отрываются. Между прочим, мужчин среди них больше, женщины честно признаются: «Поджилки трясутся, налейте спиртного побольше». А парни не хотят показаться слабаками.
* * *
В Москве мы приземлились по расписанию. Я подошла к двери первой и услышала за спиной голос Груздева:
– На кухне сидели? Так проголодались, что решили пристроиться поближе к еде? Или не захотели со мной общаться?
– Второе предположение верно, – сухо ответила я.
– Ладно вам, Дашенька, давайте зароем топор войны, – попросил Груздев. – Я уже извинился, будьте снисходительны к мальчику-трусу.
Мне не пришлось продолжать разговор: тяжелая дверь открылась, я увидела двух пограничников и Дегтярева.
– Стой здесь, – велел полковник, – слева.
Я вышла из лайнера и отошла в сторону.
Груздев быстро двинулся по рукаву вперед. В одной руке он нес портфель, во второй – перевозку с продолжавшей стонать собакой.
– Сейчас тебя отведут в ВИП-зал, там тебя ждет Маневин. Вы с ним куда-то собрались? – спросил Александр Михайлович.
– В свадебное агентство, – объяснила я. – Придется организовать торжество по полной программе. Зоя Игнатьевна нас достала. Чтобы ее успокоить, мы согласились устроить праздник по всем правилам.
– Значит, одобрение на брак от Маши и остальных получено? – усмехнулся полковник. – Белое платье, фата, букет невесты?
– Ты не хочешь заняться работой? Посмотреть на труп? Взять у меня показания? – рассердилась я.
Александр Михайлович стер с лица веселье.
– Поговорить успеем. Для начала надо убедиться, что это труп Луизы Маковецкой. Иди к Маневину, жених весь извелся, мается с букетом!
Глава 3
– Как мы рады вас видеть! – возликовала щедро обвешанная бусами девушка, когда мы с Феликсом переступили порог агентства с оригинальным названием «Стрела Амура». – Где желаете сесть? На диванчик? У нас есть специальный для влюбленных. Как вы чудесно вместе смотритесь! Я – Риточка. А вас как величать?
– Дарья и Феликс, – ответил Маневин.
Маргарита закатила глаза:
– Дашенька и Феликсюнчик! Очаровательно! У вас свадьба? Помолвка? Или деток жените?
– У нас через месяц бракосочетание, – остановил восторженную до тошноты девицу Маневин. – Вы в свое время организовывали праздник для моих приятелей, они остались очень довольны.
На лице девушки появилось выражение тревоги:
– Господи! Времени совсем нет!
– Вы не успеете подготовить торжество? – уточнил Феликс.
– Мы и за сутки управимся, – заверила Рита, – но что получится! Вы же не согласитесь веселиться в харчевне у вокзала? А все приличные рестораны заказываются за полгода.
Я посмотрела на Феликса:
– Вот и хорошо! Распишемся потихонечку, без помпы.
Маневин замялся:
– Не подумай, что я стараюсь ради Зои Игнатьевны, сам хочу белое платье и все прочее.
– Тебе очень пойдет наряд невесты, – хихикнула я.
– Спасибо, Маргарита, – поблагодарил Феликс, вставая.
– Вы куда? – встрепенулась девушка. – Дашенька и Феликсюнчик, почему вы уходите? Мы лучшие на рынке, наши мероприятия самые шикарные, дадим вам десятипроцентную скидку.
– Мы опоздали сделать заказ, – пояснил Феликс, – значит, сами снимем какой-нибудь ресторан, и дело с концом.
Рита схватилась за щеки:
– О нет! Вы не понимаете! Свадьба самое важное событие в жизни, ее организацию лучше доверить профессионалам. Есть масса тонкостей, о которых брачующиеся понятия не имеют. Гости, конечно, ничего вслух не скажут, выпьют, закусят, но потом протрезвеют и давай языками чесать, все ваши просчеты обмусолят. А вы потом пойдете к кому-нибудь на свадебку, увидите, как у других она роскошно устроена, расстроитесь, начнете выяснять отношения, поругаетесь, разведетесь.
– Что вы предлагаете? – остановил Маргариту Маневин.
– Мы все сделаем, – защебетала она, – не переживайте, времени действительно нет, но будем работать со скоростью мысли. Дашенька, Феликсюнчик, усаживайтесь назад.
– Иначе сесть трудно, – вздохнула я, – зад именно для сидения приспособлен.
Маневин усмехнулся, а Рита закричала:
– Маркуша! Эвелиночка!
Две двери, расположенные в разных углах комнаты, распахнулись одновременно, появились парень и молодая женщина. Он был коротко стрижен, наряжен в безразмерный пуловер и кожаные обтягивающие брюки. На ней красовалось серо-розовое платье, ниже плеч свисала густая копна белокурых вьющихся волос.
– Познакомьтесь с Дашенькой и Феликсюнчиком, – пропела Рита, – у них через месяц главное торжество жизни.
– Времени маловато, – пробасила Эвелина.
– Не переживайте, – колокольчиком прозвенел Марк, – все супер получится.
Я разинула рот и еще раз внимательно осмотрела пару. У Эвелины на щеках видна слегка отросшая светлая щетина, и руки у нее излишне волосаты для женщины, а у Марка нигде нет ни малейших признаков растительности. Получается, что человек в платье не Эвелина, а Марк. Соответственно, коротко стриженный тип в кожаных штанах не мужчина, а женщина.
– Тема праздника уже определена? – поинтересовалась Эвелина.
– Цвет ясен? – прогудел Марк.
Мы с Феликсом переглянулись и одновременно воскликнули:
– Тема? Цвет?
Рита засияла ослепительно белоснежной улыбкой:
– Дашунечка, Феликсюнчик, вы, наверное, не часто бываете на свадьбах?
– Не очень, – призналась я.
– В последний раз я участвовал в этой церемонии сто лет назад в качестве жениха, – честно признался Маневин. – Тогда мы просто выпили в ресторане, и все.
– Ну это было давно, – заметила Рита. – Теперь все иначе, нынче бракосочетание – это спектакль, в котором участвуют и новобрачные, и гости. Главное, найти свою тему. Вот, например, вчера мы проводили церемонию для чудесной пары. Муж – владелец колбасного завода, жена работает флористом, поэтому торжество посвятили мясному производству, а главным цветом стал зеленый, мы оттолкнулись от профессий молодоженов. Получилось супер, всем сшили зеленые костюмы! Подружки невесты нарядились бужениной, родители – беконом, друзья жениха – бастурмой, остальные гости – сосисками-сардельками! Веселились до упаду.
– Зеленые сосиски-сардельки? – сказал Феликс. – Вспоминаются прилавки гастрономов советских лет.
– Вы кем работаете? – заинтересовалась Эвелина.
– Если в общих чертах, то я антрополог, – ответил Маневин.
– Здорово, – зааплодировала Эвелина, – больница! Отлично получится! Гостям халаты, пижамы, жениху – костюм для операционной, стетоскоп, а невеста – медсестра! Обалдеть, как весело будет!
– Я не врач, – поправил ее Феликс.
Эвелина округлила глаза:
– Сами сказали, что наркоз даете.
– Он не анестезиолог, а антрополог, – поправила я.
– Очень интересно! – пробормотал Марк. – Вы связаны с космосом?
– Антропология – это наука о происхождении и развитии человека. Феликс – профессор, он пишет книги и читает лекции студентам, – пояснила я.
– Динозавры! – восхитилась Рита. – Оооо! Можно сшить костюмы ящеров.
Я опешила. Какой кривой дорогой бродят мысли девушки? При чем тут птеродактили и иже с ними?
– Для экономии наряды лучше взять напрокат, – предложила Эвелина.
Марк открыл свой ноутбук и начал в нем рыться.
– Нужен уютный ресторан, вкусная еда, музыка, и все, – уточнила я, – без карнавала.
Рита всплеснула руками, затем заговорила без передышки:
– Дашунечка! Я вас понимаю! Организация мероприятия – хлопотная штука, но есть мы. Вам понадобится куча мелочей и…
– Давайте пока, учитывая профессию жениха, определим тему как «История человечества», – перебил Маргариту Марк.
– Вау! Супер, – запрыгала Эвелина, – такое будет впервые! Здорово! Свежо! Оригинально! Неизбито! Признаться, мне надоели все эти повторения голливудских фильмов, свадьбы в стиле Love is, гангстерские, мафиозные, королевские, ретро, Алиса в Стране чудес… Брр! А у вас так занятно. Можно гостей макаками нарядить!
Марк закашлял, Рита захихикала.
– Что не так? – осеклась Эвелина. – Мы же все от обезьян произошли, верно? Закажем коричневые комбинезоны с хвостами! Ошизеть, что получится! Свежо! Ново! Салаты выложат в виде костей! Жених ведь в древних могилах раскопками занимается?
Перед моим мысленным взором предстала мартышка в белом платье с пышной юбкой, на голове у нее длинная кружевная фата, в одной лапе зажат букет, в другой бокал шампанского. Нижние конечности украшают туфли молочного цвета на тонких шпильках. Обезьяна делает шаг вперед, путается в подоле и падает прямо на стол, где громоздится многоярусный торт, сложенный из горы черепов.
Я потрясла головой, видение исчезло.
– Предлагаю поступить так, – говорил тем временем Марк, – я живенько набросаю канву основного сценария, потом сядем вместе и утрясем детали. О’кей?