Мужчины прошли в большую, шикарно обставленную гостиную с верандой, выходившей на залив. По одной из стен, защищенные стеклянным экраном, вились орхидеи всех форм и расцветок. Убранство комнаты было выдержано в белых и лимонно-желтых тонах. На широком диване с белыми и желтыми полосами полулежа расположилась прекрасно сложенная девушка, ее иссиня-черные волосы падали на золотистые загорелые плечи. Она была в белом кимоно, из-под распахнутых пол которого виднелись загорелые бедра.
Поглядев на нее, Бейглер решил, что ей двадцать три или двадцать четыре года. Ее лицо напоминало мордочку китайского мопса… оно было привлекательным и очень непростым.
– Это Джина Ланг, – сказал Харди. – Она заботится о моем кровяном давлении.
Улыбнувшись, он обратился к девушке:
– Не уходи, Мопсик. Эти господа – из полицейского управления. Шеф полиции Террелл и сержант Бейглер.
Джина посмотрела на полицейских и устроилась поудобнее на диване. Она протянула свою красивую ручку к бокалу с лаймовым соком и джином. Затем отвела взгляд в сторону.
– Ну, джентльмены, – сказал Харди, – что будете пить?
– Вы знаете Сью Парнелл? – спросил Террелл «полицейским» голосом.
На мгновение улыбка сползла с лица Харди. Она тут же появилась снова, но Террелл и Бейглер успели заметить, что вопрос привел Харди в замешательство.
– Сью Парнелл? Постойте… я должен знать ее?
Джина, повернув голову, уставилась на Харди. Ее черные глаза растерянно изучали его лицо.
– Не морочьте мне голову, – рявкнул Террелл. – Знаете ее?
– О да… старый, старый огонек, который давно угас, – сказал Харди. – Вы не ответили, что будете пить.
– Ее убили этой ночью, – сказал Террелл.
Улыбка исчезла с лица Харди.
– Сью убита? Боже мой! Кто это сделал?
Его игра не произвела впечатления на полицейских. Они знали, что Харди – один из самых опытных профессиональных игроков на побережье.
– Где вы были прошлой ночью? – спросил Террелл.
Бейглер сел и вытащил свой блокнот.
– Не подозреваете ли вы меня? – воскликнул Харди, уставясь на Террелла.
– Вопросы задаю я. Давайте, Харди, вы отнимаете у нас время.
– Где я был прошлой ночью? – произнес Харди и шагнул к дивану.
Он сел возле босых ног Джины.
– Я находился дома… верно, Мопсик?
Джина потягивала свой напиток. Она задумчиво поглядела на Харди, который тоже посмотрел на нее. Мышца на его щеке напряглась.
– Да? – медленно выговорила она. – Прошлой ночью? Я должна помнить, где ты находился прошлой ночью?
– Подумай немножко, – сказал Харди, и Террелл заметил, что хозяин квартиры с трудом сдерживает гнев. – Позволь мне напомнить тебе: мы просмотрели фильм, который я снял, когда мы были в Ки-Уэст. Это было в восемь часов. Затем в течение часа я занимался монтажом пленки, а ты в это время слушала новый долгоиграющий диск, который я подарил тебе. Затем мы снова посмотрели ленту. В начале одиннадцатого мы сели играть в джин рамми, и ты меня обставила, вспоминаешь? Затем мы легли спать.
Джина посмотрела на Террелла, затем на Бейглера; потом она снова уставилась на Харди.
– Единственное, что я помню, это как мы легли в постель, – сказала она. – Такое не забывается.
Харди набрал воздух в легкие и беспомощно развел руками:
– Мопсик, это важно. – В его голосе прозвучала сталь. – Выражайся яснее. Эти джентльмены хотят знать, где я находился прошлой ночью. Ты – мой единственный свидетель. Я был с тобой до половины седьмого утра… так ведь?
После долгой неловкой паузы Джина сказала:
– Да, верно. Теперь я вспомнила точно.
Харди повернулся к Терреллу:
– Значит, я был здесь. Так что же случилось с мисс Парнелл?
Террелл посмотрел на Харди. Это алиби не нравилось ему… его нельзя было проверить.
– Вам кто-нибудь звонил вечером?
– Нет.
– Вы выходили поесть?
– Нет… Джина приготовила ужин.
– К вам кто-нибудь заходил?
– Нет.
– Значит, я должен поверить вам и этой женщине?
– Надеюсь, этого достаточно.
Террелл повернулся к Джине:
– Если этот человек причастен к убийству и вы нас обманули, вы станете его пособницей… это тяжкое обвинение. Вы не передумали?
Прежде чем ответить, Джина отхлебнула из своего стакана.
– Я не имею привычки лгать.
– Что ж, я вас предупредил, – сказал Террелл.
Он кивнул Бейглеру, и полицейские покинули квартиру Харди.
Закрыв за ними входную дверь, Харди произнес:
– Спасибо, Мопсик, ты сыграла превосходно.
– Да? – сказала девушка, потянувшись за сигаретой.
Пока она зажигала ее, Харди прошел к бару и налил себе неразбавленного виски. Вернувшись, он опустился в кресло возле Джины.
– Кто такая Сью Парнелл? – спросила она.
– Так, пустое место, – ответил Харди, улыбнувшись. – Шлюха, если хочешь знать.
Она не спускала с него глаз.
– Понятно. Где ты был на самом деле прошлой ночью, Ли?
Он неловко поерзал.
– Мопсик… я тебе говорил. Я был с ребятами.
– Тогда почему ты не сказал это копам?
– Они стали бы проверять. Двое парней не в ладах с законом. Они не захотели бы говорить с Терреллом.
– Хорошие у тебя друзья, верно?
– Это бизнес, Мопсик. Никакие они не друзья. Они на меня работают.
– Ты вернулся в половине третьего. Ты мог убить эту женщину.
– Мог, но не убивал. Оставим эту тему, ладно? – решительным тоном сказал Харди.
– Мне не хотелось бы, чтобы когда-нибудь ты назвал меня старым, старым огоньком, который давно угас… шлюхой, пустым местом, – тихо промолвила Джина. – Мне бы это не понравилось.
– Я не стал бы говорить так о тебе, Мопсик… ты это знаешь.
– Если бы ты так сказал, если бы огонек действительно угас, я бы заявила легавым, что перепутала дни, что была с тобой не в пятницу, как ты утверждаешь, а в четверг.
Они долго смотрели друг на друга. Его поразила жесткость ее взгляда; Харди стало не по себе.
– Послушай, Мопсик, довольно об этом. Поедем в кино или куда-нибудь еще. Хочешь, я поведу тебя в клуб «Коралл»?
– Ты водил туда Сью Парнелл?
Харди встал. Лицо его сделалось багровым; обходительность исчезла. Сейчас он казался опасным и злобным.
– Слушай, Джина…
– Мопсик, дорогой. Называй меня так всегда и не злись. Нет, сегодня мы не пойдем в клуб «Коралл». Отправляйся играть со своими друзьями. Я буду развлекаться одна.
Держа бокал в руке, она встала с дивана, прошла через гостиную и скрылась в своей спальне.
Харди посидел в кресле, его кисти сжимались и разжимались. Затем он, хлопнув дверью, скрылся в своей спальне.
Глава четвертая
Реклама «Сыскного агентства Хеа» обещала качественное обслуживание и быстрые результаты.
Руководил агентством Хомер Хеа, а помогали ему дочь Люсиль и зять Сэм Керш. Клиенты и полиция называли их «нечестивой троицей».
Хомер Хеа, которому скоро должно было исполниться шестьдесят пять лет, был крупным и тучным, с головой, по форме напоминавшей репу, толстым носом и проницательными маленькими глазами-буравчиками; обвислые усы скрывали его безжалостный, хищный рот.
Его двадцативосьмилетняя дочь была миниатюрной, худенькой. Заостренные черты лица и блеск черных глаз-бусинок придавали ей сходство с опасным, настороженным хорьком.
Муж Люсиль, Сэм Керш, мог сойти за ее брата. Он тоже напоминал хорька. У Сэма были такие же, как у жены, жирные темные волосы и нездоровый цвет кожи. Если бы Хомер Хеа не предложил будущему зятю место в сыскном агентстве, Сэму и в голову бы не пришло жениться на Люсиль. Он с жадностью поглядывал на любую блондинку, отвечающую его высоким требованиям, но неплохие доходы, которые приносила ему работа в агентстве, заставляли его мириться с обществом Люсиль.
На следующее утро после убийства в «Парк-Мотеле» Хомер Хеа сидел за письменным столом на изготовленном по спецзаказу кресле, вмещавшем его необъятную тушу. Он удивленно разглядывал Джоан Парнелл.
– Но ведь это убийство, – вкрадчиво произнес он. – Обычно мы не беремся за подобные дела. Полиция боится, что мы помешаем ей; они гораздо лучше нас оснащены для ведения такого расследования.
Джоан Парнелл, от которой исходил сильный запах джина, сделала нетерпеливый жест.
– Ваше агентство – не единственное, – сказала она. – Я не стану долго вас упрашивать. Предлагаю вам тысячу долларов. Вы займетесь этим делом или нет?
Хеа поморгал.
– Дорогая мисс Парнелл, – поспешно произнес он, замахав своими руками, казавшимися вылепленными из теста, – если какое-то частное агентство способно помочь вам, так это только наше. Что я должен сделать?
– Найти убийцу моей сестры, – тихо и твердо сказала Джоан.
– Почему вы полагаете, что полиция не сумеет это сделать?
– Я не исключаю такой возможности. Но я хочу сознавать, что лично содействовала его поимке. Я хочу, чтобы он был найден! Вы беретесь за это дело или нет?
– Конечно беремся, – сказал Хеа и раскрыл блокнот. – Мне известны факты, упомянутые в газете, но вы, вероятно, располагаете дополнительной информацией, которая способна нам помочь. Прежде всего расскажите мне о вашей сестре.
Через час Джоан Парнелл поднялась, оставив на столе двадцать пять двадцатидолларовых купюр.
– Остальное получите на следующей неделе, – сказала она. – Я рассчитываю на быстрые результаты.
Хеа с ласковой улыбкой посмотрел на деньги:
– Вы получите их, мисс Парнелл. Мы славимся быстротой в работе. К следующей неделе мы уже предоставим вам некоторую информацию.
– В противном случае вы не получите остальные деньги, – сухо сказала Джоан.
Когда она удалилась, Хеа надавил толстым пальцем кнопку, закрепленную на письменном столе.
В кабинет с блокнотом в руке вошел Сэм Керш. Его сопровождала Люсиль.
– У нас появилась работа, – заявил Хеа, указывая пальцем на ассигнации, лежащие на столе. – Убийство Парнелл.
Керш сел, сдвинув шляпу на затылок. Он был человеком, который скорее появился бы на улице без штанов, чем без шляпы. Иногда, напившись, он валился на кровать, не сняв шляпы, и, если бы жена попыталась снять ее с его головы, Сэм пришел бы в ярость.
– Что с вами? – спросил он. – Дело об убийстве? Вы в своем уме? Нам и так хватает неприятностей с копами. Хотите лишиться лицензии?
– Успокойся, – отозвался Хеа. – Мы займемся этим делом. Я сам договорюсь с Терреллом. У этой женщины есть деньги. Она уже оставила пять сотен, и на следующей неделе заплатит еще столько же. Эта «капуста» будет для нас нелишней.
Керш поглядел на деньги и нахмурился:
– Мне это не нравится. Террелл только и ждет удобного случая, чтобы перерезать нам глотки. Ну ладно, допустим, мы взялись за расследование. Чего мы добьемся? В чем мы способны обойти полицейских?
– Ни в чем, – улыбнулся Хеа. – Но мы предпримем некоторые шаги и представим ей подробный отчет о наших действиях, достаточно убедительный, чтобы заставить ее расстаться еще с пятью сотнями. На этом мы поставим точку. Разочаровавшись в нас, она обратится в другое агентство, а тысяча долларов останется у нас.