Тяжкое огорчение пришлось испытать Юлиании, когда двое сыновей ее были убиты: один слугою, другой на войне. Пораженная горем, она стала просить у мужа позволения вступить в монастырь. Муж удерживал ее, напоминая о других детях, которые в таком случае лишатся матери. Уступив просьбам, Юлиания осталась жить с детьми, но еще более увеличила пост и молитву. Каждую пятницу она запиралась в особую комнату и целый день молилась, не принимая пищи; спала обыкновенно не более двух часов в сутки, подложив под голову острые дрова. По смерти мужа Юлиания отдала почти все свое имущество в церкви и монастыри, да и прежде любовь к бедным доводила ее до того, что часто у нее не было ни хлеба, ни денег. Однажды, во время суровой зимы, не имея средств приобрести себе теплую одежду и обувь, Юлиания не ходила несколько дней в церковь. Священник церкви Лазаря, пришедши в нее для богослужения, услышал голос от иконы Богоматери: «Скажи вдове Юлиании, чтобы она ходила в церковь; домашняя молитва угодна Богу, но не так, как молитва в храме. Уважайте ее: Дух Божий почивает в ней». Когда священник рассказал Юлиании, что слышал в храме, она стала посещать богослужение ежедневно, несмотря ни на какую погоду, хотя имела в то время около 60 лет.
Св. Юлиания скончалась 2-го января 1604 г. В 1614 году, когда хоронили ее сына, открыли ее гроб, полный благовонного мира. Многие больные, мазавшиеся этим миром, получали исцеление.
II. Братия! Голос Богоматери, повелевающий св. Юлиании неопустительно ходить в храм для молитвы, наводит нас на размышления о том, сколь полезно и спасительно для души посещать храмы Божии.
а) Что такое храм Божий? Это – небо на земле. Ибо чем красуется небо? Славным, блаженнотворным и радостотворным присутствием Триипостасного Божества; тем, что блаженные небожители выну видят лице Отца небесного, непрестанно беседуют с Господом Иисусом Христом, всегда преисполнены мира и радости о Дусе Святе. Не то же ли самое составляет преимущество и назначение и святых храмов Божиих? Здесь Неописанный по существу является нам в том святолепном образе, в коем Он пребывал на земле во плоти и пожил между человеками, в коем самовидцы и слуги Словесе видели славу Его, славу яко единородного от Отца, исполнь благодати и истины. Здесь всесовершающая благодать Духа Божия является нам в многоразличных благословениях, священнодействиях и таинствах. Правда, все это закрыто здесь от очей чувственных под смиренным покровом внешних образов; но все открыто пред очами веры в существенной силе и внутренних благодатных действиях на душу и сердце человека. Как иначе явить нам небесное и духовное, которого в настоящем состоянии нашем ни видеть, ни осязать не можем, как не под видимыми, доступными для нас, образами? А если бы Господь благоволил явиться нам в Своей велелепной, но неприступной для недостойных и страшной для грешников славе, то не бежали ль бы мы сами отселе и не возопили ль бы горам: падите на ны, и холмам – покрыйте ны от лица Седящаго на престоле?
б) Итак, хотите ль побывать когда на небе, слышать, что говорят там, видеть, что совершается там, беседовать с Самим Господом славы? Придите с верою и благоговением в храм Господень. Здесь узрите престол Божий и на нем Агнца, закланного прежде сложения мира
Примечания
1
Здесь считаем необходимым сказать несколько слов о важности церковного учительства и о несостоятельности возражений против частого, ежедневного проповедания с церковной кафедры.
Совершив дело спасения людей, Господь наш Иисус Христос, пред Своим вознесением на небо, дал следующую заповедь апостолам: шедше научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, учаще их блюсти вся, елика заповедах вам (Мф. 28, 19–20). В этих словах Он указал свв. апостолам, а в лице их и всем преемникам их служения – пастырям Церкви, три главные обязанности: учить (научите), священнодействовать (крестяще) и руководить (учаще блюсти). Учительство поставлено Иисусом Христом на первом месте потому, что оно составляет первое начальное средство для возбуждения в душах людей веры в Бога и в приближение Его благодатного Царства.
Свв. апостолы, следуя примеру и наставлениям своего Учителя, проповедь слова Божия считали главной своей обязанностью. Апостол Павел прямо говорит, что Христос послал его не крестить, а благовествовать (1 Кор. 1, 17), и потому, прибавляет он далее: аще благовествую, несть ми похвалы, нужда бо мне належит: горе же мне есть, аще не благовествую (1 Кор. 9, 16). Проповедуя сам, он то же внушает и своим преемникам. Ученика своего Тимофея, епископа Ефесского, он заклинает Господом: проповедуй слово, настой благовременне и безвременне, обличи, запрети, умоли со всяким долготерпением и учением (2 Тим. 4, 2). Ему же и Титу, епископу Критскому, заповедует избирать в пастыри Церкви, между прочим, людей, способных к учительству: подобает епископу (и пресвитеру) быти учительну, да силен будет и утешати в здравом учении и противящияся обличати (1 Тим. 3, 2; Тит. 1, 9).
Ближайшие по времени и по ревности преемники апостолов – пастыри Церкви – смотрели на учительство, как на важнейшую свою обязанность, посвящая ей все свои силы. Так, знаменитейшие из них (свв. Василий, Григорий Богослов, Златоуст, Амвросий, Августин и др.) оставили много нам памятников своей проповеднической деятельности, как доказательство, что они верно следовали примеру и заповеди Иисуса Христа и апостолов. За выполнением этой первой обязанности пастырского звания св. Церковь следила очень строго. Она требовала, чтобы пастыри Церкви непременно проповедовали во вся дни, наипаче же в дни воскресные (Смотр. пр. 19, VI Вселенский Собор), указывала предмет проповеди, внутренний характер (VI Вселенский Собор, правило 19); мало того, за небрежное отношение к этой важнейшей обязанности наказывала отлучением и даже извержением (Правило апостольское 58), а за ревностное прохождение ее сподобляла пастырей сугубой части (1 Тим. 6, 17), усвояя им высокое титло «учителей Церкви». Вот почему в христианской Церкви это название употребляется от времен апостольских и доныне, как одно и почетнейших для пастырей Церкви.
По примеру древней христианской Церкви и наша русская в своих постановлениях постоянно внушала пастырям Церкви смотреть на проповедь слова Божия, как на первую свою обязанность, и за неисполнение ее грозила страхом удаления от священнослужения или отрешения от должностей (см. предисловие к собранию Синодских поучений. Устав духовных консисторий §§ 8–11, инструкцию благочиниям § 23 и ставлен. грам.)
Наставления Иисуса Христа о важности церковного учительства, примеры св. апостолов и отцов Церкви и правила Вселенской Церкви – все говорит за то, что проповедь и при том постоянная, если можно ежедневная, при совершении каждого богослужения, есть неотложная обязанность истинного душепастыря Церкви – обязанность, которая отнюдь не может устраняться другой обязанностью – совершением богослужения.
На практике же, к глубокому сожалению, мы не всегда видим это.
Все возражения относительно неуместности частой проповеди не выдерживают ни малейшей критики.
а) Говорят, что богослужение заменяет и даже делает излишней проповедь. Но если бы это было так, то не было бы правила вселенской Церкви об обязанности проповедовать по вся дни, наипаче же в воскресные и праздничные дни. Ведь это правило было поставлено тогда, когда богослужение и совершалось, и посещалось не с меньшим, а даже несомненно с большим усердием, чем теперь.
Да и тем, кто высказывает подобное возражение, хорошо известно, что наше богослужение, при всех его несравненных достоинствах, не может ясно и раздельно научить всем главнейшим истинам веры и нравственности. Требуется живое слово пастыря, чтобы объяснить самое богослужение для того, чтобы оно служило учителем веры и благочестия. А читаемые на Литургии важнейшие нарочито избранные места св. Писания разве не требуют объяснения для слушателей, когда таковые объяснения необходимы и в школе, и в семье, и в жизни, и притом на каждом шагу? А возбуждение к подражанию жизни святых, восхваляемых в кратких церковных песнопениях и чтениях, разве не требует особых пояснительных поучений?
б) То возражение, что в будничные дни не для кого говорить поучений, тогда только имеет силу, когда действительно нет в храме ни одного прихожанина, но если есть один или несколько, то уже пастырь, зная, с одной стороны, что радость бывает великая на небесах по поводу обращения и одного грешника, а с другой – что слово жизни, слышанное одним, чрез этого одного может быть передано многим, имеет все побуждения сказать хоть несколько слов назидания и одному или нескольким прихожанам.
в) То возражение, что частая проповедь многим не нравится, уже потому не имеет значения, что если бы следовать этому суждению «некоторых», то нужно было бы уничтожить и все христианское учение, которое никогда не нравилось большинству людей, преданных служению плоти, миру и диаволу. Правда, сухие, безжизненные, отвлеченные и непомерно длинные проповеди едва ли могут кому нравиться. Но мы здесь говорим не о таких проповедях, а о кратких, на произнесение коих вполне довольно пяти, много десяти минут времени, о поучениях живых, наглядных, общедоступных и произносимых, по возможности, устно, чему и должен содействовать по мере слабого разумения и слабых сил издающийся ныне Полный годичный круг кратких поучений применительно к житиям святых и праздникам, составленный к тому же преимущественно по лучшим проповедническим образцам.
г) Высказываемые некоторыми возражения относительно трудности часто проповедовать опровергаются тем, что при наличности готовых пособий к проповедничеству и готовых поучений не представляется большого труда посвятить несколько минут на внимательное изучение одного краткого готового поучения, которое затем и можно произнести с церковного амвона. Кроме того, если у иного проповедника нет времени на изучение краткого поучения с целью устно его произнести, то живое, убежденное, от души и сердца, простое чтение его пред слушателями не останется без великой нравственной пользы для них.
Таким образом, при сознании всей важности долга церковного учительства не будет существовать никаких препятствий к постоянной проповеди.
2
С Божией помощью вышли в свет уже 2-м изданием наши Ежедневные поучения по руководству евангельских и апостольских воскресных, праздничных и седмичных (будних) литургийных чтений всего года, составленные в том духе и направлении, в каком издается и предлагаемая книга.
3
1) Здесь считаем уместным сделать замечание об ошибочности мнения тех, кто считает составление поучения по лучшим проповедническим трудам неудобным.
Во-первых, есть множество статей и целых курсов лекций, составленных по сочинениям известного и притом одного автора. Ни достоинство автора, ни литературная собственность здесь не страдают, ибо все делается в указанных пределах, с точным обозначением источников заимствования. Притом составление трудов в роде сборников и хрестоматий, вызываясь крайней необходимостью со стороны учебно-воспитательной, есть явление давно узаконенное и общепринятое. Несомненно, что то, что законно и необходимо в области светской литературы, также законно и еще более необходимо в области духовных произведений, задача которых состоит в поднятии религиозно-нравственного уровня христиан.
Во-вторых. На замечания критиков, поставивших незавидную для себя задачу отыскивать одни только недостатки и недосмотры в чужих трудах, с непохвальным старанием не замечать в них достоинств, на замечание таких критиков, что в поучениях, составленных по проповедническим трудам лучших церковных ораторов, с неизбежными в этих случаях сокращениями, опущениями, перифразами, а иногда и дополнениями и исправлениями, неизбежно изменяется в известной степени источник заимствования, т. е. подвергается как бы некоторой переделке труд, принадлежащий перу известного церковного писателя, так что трудно узнать его, – мы скажем, что, кто желает читать и изучать труды известных церковных ораторов, тот должен обращаться к их сочинениям и читать их в подлинном их виде, а не обращаться для этой цели к работам, где случайно цитируется место из их сочинений, где то или другое поучение составлено по некоторым их словам, беседам, речам и т. п. видам их красноречия.
Было бы, например, весьма странно, если бы кто, желая изучить ту или другую породу дерева, обратился для этого не к живому и цельному экземпляру этого вида дерева, а стал бы изучать его природу и условия его развития на искусно сделанной и полированной мебели. Такой труд ботаника, кроме того что был бы крайне и без всякой нужды тяжел, едва ли привел бы его к какому-либо положительному результату.
К этому мы должны прибавить и то, что не всегда составление церковного поучения по известному слову знаменитого проповедника бывает как бы повреждением сего последнего. Напротив, очень часто от разных сокращений, вставок, исправления устарелого языка, опущения второстепенных и только затемняющих дело подробностей, от составления иного, более естественного плана, переработанное слово только выигрывает и, во всяком случае, делается понятным и удобным для произнесения, как по краткости, так и по общедоступности своего верного и полезного содержания.
К этому долгом считаем присовокупить и то, что далеко не все слова или беседы, принадлежащие известным церковным ораторам, подвергались значительной переработке.
В заключение мы должны сказать, что мы вполне убеждены, что все лучшие проповедники, пылавшие огнем любви к Богу и ближним, и по смерти будут радоваться, что их трудами пользуются во славу Божию и на спасение ближним.
4
Здесь, под строкой, мы позволим себе привести некоторые извлечения из критических заметок, появившихся о «Полном годичиом круге кратких поучений» в разных органах нашей духовной периодической печати вскоре после выхода в свет этого труда.
I. Так в № 49 еженедельного духовного журнала „Пастырский собеседник» за 1895 г. (перепеч. из Рязанских Епархиальных Ведомостей за тот же год) о «Полном годичном круге кратких поучений» сказано следующее:
«В наше время, характеризуемое отрицательными течениями в области умственной и религиозно-нравственной жизни, умножением сектантов и раскольников и появлением многих лжеучителей, готовых под прикрытием овечьей одежды всеми средствами прельстить неутвержденных в вере и нравственности овец словесного стада Христова, назрела настойчивая потребность в усиленной церковной проповеди, – не в школьной, произносимой по тетрадке проповеди, по большей части сухой, безжизненной, отрешенной от духовных нужд слушателей, а в проповеди живой, наглядной, простой, общеназидательной по содержанию и общедоступной по изложению. О неотложной нужде в такой проповеди свидетельствуют и распоряжения Св. Синода о введении повсеместных собеседований о предметах веры и нравственности, и заботы епархиальных архиереев о поднятии проповеднического дела среди вверенного их руководительству духовенства, и голос периодической печати не только духовной, но и светской (См. статью Православного в июньской книжке журнала «Русское Обозрение» за 1895 г.).