– Родриг! – взревел я, и «р» у меня получилось красиво так, раскатисто. – Гафель на правый борт! – и уже тише, подавая команду на штурвал, до него всего три шага: – Гвен, право руля. Руль на борт!
«Небесный странник», все еще следующий полным ходом, накренившись, начал разворачиваться кормой вперед. И когда он почти уже развернулся, я отдал новые команды:
– Спустить паруса! Ансельм! Влево, на спуск.
Чтобы указать, сколько именно прокрутить кабестан, я показал ему большой и указательный пальцы, разведенные примерно настолько, сколько показывают, когда просят налить рому ровно на один глоток. Энди понял мой жест прекрасно, и потому провернул сколько требуется, чтобы «Небесный странник», увеличив связь с землей, погасил скорость, в то же время не испытывая чрезмерной нагрузки на л’хассы.
Развернуть корабль в воздухе может всякий. Вся сложность заключалась в том, чтобы он не завис между двухмачтовиком и таверной поперек, ведь его длины как раз хватило бы, чтобы упереться в них обоих. И тогда, под свист и улюлюканье с земли, пришлось бы подниматься высоко вверх, ловить парусами ветер, набирать ход, и снова заходить на посадку, сделав широкий круг.
«Небесный странник» застыл в воздухе именно так, как я и рассчитывал. Я выглянул за борт, чтобы убедиться – в промежуток мы вписываемся, и снова показал палец Энди, но теперь уже единственный. Корабль застыл в воздухе над самой землей. Спустившись на палубу, я едва притронулся к кабестану, чтобы через пару мгновений услышать из-под днища легкий скрип песка. Все, можно принимать поздравления.
– Сорингер! – донесся со стороны таверны голос, показавшийся мне знакомым.
Выглянув, обнаружил на крыльце, тянущемся на весь фронтон таверны, несколько человек, с интересом наблюдавшим за происходящим. И одного из них я действительно знал.
– Слушаю тебя, Хьюз, – ответил я, а именно он это и был.
Старина Чарни Хьюз, мы вместе с ним в Дигране проходили коллоквиум, получая патент навигатора. Да и потом мы с ним много раз встречались. Последний раз, кстати, там же, в Дигране. Конопатый такой толстячок, с волосами цвета соломы и светлыми глазами. И еще усатый. Что забавно: усы у него темные, почти черные, хотя он их никогда не подкрашивает. Сколько он шуток из-за них натерпелся, иногда даже очень злых, но сбрить категорически отказывался. Отличный навигатор, боюсь только, капитаном ему никогда не стать – характер не тот. Хотя, возможно, напрасно я боялся: полгода прошло с тех пор, как мы с ним последний раз виделись, а за этот срок многое могло измениться.
– Сорингер, – продолжил он. – Ну чем ты еще нас можешь удивить, после того как прошел Великим каньоном?… Да, это именно он и есть, – обратился он уже к окружающим его людям. – Тот самый капитан Люкануэль Сорингер, о котором я недавно рассказывал. И надо же такому случиться, он и сам объявился тут как тут. Спускайся, Люкануэль, здесь как раз один разговор пошел, и думаю, что он покажется тебе интересным.
– Буквально пару минут, Чарни, – не замедлил я с ответом. Зная его, разговор непременно должен идти о деньгах, вернее, о возможности их заработать.
На крыльце появился еще один человек, судя по недовольному виду и белоснежному фартуку – владелец заведения. Как же: мой корабль едва не перекрыл ему вход в таверну.
– Хозяин! – весело окликнул его Гвен. – Тебе из Монтосела кое-что передали. Открывай окно: мы сейчас стрелу заведем, и бочки сразу в зал и поставим. Даже на грузчиков не придется раскошеливаться.
В чем-то Гвенаэль прав: хотя стрела и не дотянется до окна таверны, но все же я перестарался. Ничего, исправим.
На палубе «Небесного странника» собрались люди из спасенной команды «Красавицы Фелиппы». Впереди всех стоял Гастиль, явно заготовивший слова признательности за все, что мы для них сделали.
– Не стоит, Гастиль, – не дал я ему возможности начать благодарственную речь, чтобы не затягивать прощание. Слова Хьюза очень меня заинтересовали, и задерживаться не хотелось. – Скажите только, возможно, я еще чем-нибудь смогу вам помочь?
– Нет, спасибо, капитан Сорингер. Если вы о деньгах, то еще раз спасибо, с этим как раз все в порядке: единственное, что мы успели забрать с «Фелиппы», так это корабельную кассу.
Последним с борта корабля сходил тот самый юнец, на которого, как я понял, Николь произвела неизгладимое впечатление. Он все время оглядывался, мечтая увидеть ее на прощание еще разочек. Мне даже пришлось слегка хлопнуть его по плечу, чтобы не задерживался на трапе, мешая спускаться всем остальным.
– Господин навигатор, – обратился я к Рианелю Брендосу, когда последний пассажир покинул борт корабля.
– Слушаю вас, капитан.
– И все же мы, наверное, погорячились, – поведал я ему, как будто посадить «Небесный странник» так близко к таверне было нашим общим решением. – Поднимите корабль в воздух и поставьте его на более подходящее место, а затем присоединяйтесь к нам.
Когда я подходил к по-прежнему стоявшим у входа в заведение небесным парителям, собираясь их поприветствовать, с высоты борта «Небесного странника» послышалось:
– Люк, может быть, меня с собой возьмешь?
По трапу спускалась Николь, и мне едва удалось сдержаться от того, чтобы не скривиться. Она что, доконать меня решила своим платьями, с длиной подола едва до щиколоток? К тому же оно облегающее и с открытым верхом. Раньше, когда Николь предпочитала носить просторные наряды, выглядевшие почти балахонами, только я один знал, что под ними скрывается. Стройная фигурка, высокая грудь, талия, которую легко можно обхватить пальцами рук. А что теперь? Любуйся – не хочу всяк, кто только пожелает.
За спиной я слышал восторженный шепот капитанов, а уж эти ребята знают толк в женской красоте. С одной стороны, конечно, приятно, особенно на Островах, но с другой – какой теперь у меня получится серьезный разговор? Точно не до него будет.
Николь спустилась по трапу, подошла ко мне, погладила по щеке, а затем, поднявшись на носки, поцеловал в щеку. И сказала, уже не мне, остальным:
– Господа, надеюсь, я не помешаю?
Будь я проклят, если хоть один ответил обратное.
– Нет, леди, как вы можете такое подумать?! Вы будете украшением нашего застолья, леди! – и даже: – Вы поразили меня своей красотой в самое сердце! Вот что я от них услышал.
Девушка подхватила меня под руку:
– Пошли, милый? – И потянула к входу в таверну.
«С другой стороны, – размышлял я, – пусть все видят, какая у меня женщина. А то, что она именно моя, Николь ясно дала всем понять».
В зале мы уселись за длинным столом, расположенным у противоположной от входа стены. Мне и в голову не пришло удивляться, обнаружив его заставленным всевозможной выпивкой и закуской, а за ним самим нескольких женщин. Как же еще обсуждать серьезные дела, если не таким образом? Хотя, возможно, существуют и другие варианты, но не для нас, небесных парителей. Пусть торговцы или банкиры обсуждают дела, запершись в комнатах и занавесив окна, где никто не сможет их подслушать или увидеть, запивая слова водой, нам же скрывать нечего. Ну разве что без танцев мы обходимся, да и то далеко не всегда.
За окнами мелькнула тень, и в зале стало заметно светлее – это поднялся в небо «Небесный странник», ведомый моим навигатором. Подозвав служку, я небрежным жестом положил перед ним на столешницу несколько золотых ноблей, затем обвел рукой стол: кто чего пожелает. В любом другом случае, тем более в присутствии Николь, я не стал бы сорить деньгами, но такова традиция, а их, как всем известно, нарушают только ради других традиций.
Первый тост – хотя, сколько их уже успели произнести без нас? – тоже был согласно традиции: «За небо!».
Все подняли вверх кубки и бокалы, как будто указывая, где именно оно находится, затем дружно приложились к ним. Кто-то надолго, кто-то едва пригубив, но тут уже каждый себе хозяин, обязанности нет.
Отпив из своего, я оглядел стол более внимательно. Присутствующие за ним женщины, что-то около полудюжины, выглядели весьма привлекательно, но Николь, конечно же, затмила их всех. Как солнышко затмевает, поднявшись над горизонтом, самый яркий фонарь. Лишних людей за столом не было, только капитаны, навигаторы и дамы.
«С виду приличная компания, – пригляделся я. – Надеюсь, и дела они обсуждают такие же приличные».
Не понравился мне только один человек, усевшийся по левую руку от Николь, слишком уж пристально он на нее поглядывал. Да еще и пытался прикоснуться под любым предлогом. Наконец, в тот самый миг, когда я собрался сказать ему нечто крайне язвительное, что вполне могло бы сойти и за оскорбление, он внезапно потерял к ней интерес. Причем полностью, как будто ослеп и не видит, что рядом с ним сидит такая очаровательная девушка. Но это была уже не моя заслуга: вряд ли он испугался моих зверских взглядов – Николь применила свой дар, заставляющий людей повиноваться. Вероятно, ей самой надоел такой назойливый ухажер.
– Не злись, Люк, – шепнула мне она. После зачем-то добавила: – И не вздумай напиваться.
– Это бы с чего? – удивился я. – Нет у меня такой дурной привычки. А если и была, я бы обязательно на время о ней забыл. Оставишь тебя тут одну в компании, где каждый второй готов раздеть глазами, а каждый первый это уже сделал.
После второго тоста, а он тоже всегда один и тот же: «За тех, кто уже не с нами», разговор пошел о случившемся с «Красавицей Фелиппой».
Выслушав мой краткий рассказ о том, что произошло, все заговорили разом.
И так же разом умолкли, когда слово взял обритый наголо седоусый капитан корабля, носившего чересчур претенциозное на мой взгляд название «Длань возмездия», у которого и служил навигатором мой приятель Чарни Хьюз.
– Второй случай за последние несколько недель, – заговорил он. – А если принимать во внимание еще и исчезнувшего «Небесного ходока», то, возможно, и третий. И во всех трех, очевидно, замешан таинственный альвендиец.
С напускным равнодушием я поинтересовался:
– И что, этот альвендиец действительно может двигаться по небу без помощи парусов? Разве такое возможно в принципе?
На мой вопрос он только пожал плечами.
– Думаю, тут дело в другом. Альвендийцы научились каким-то образом планировать на своих кораблях, резко снижая высоту. И тогда паруса только помеха. Хотя и в этом случае непонятно: как л’хассы выдерживают такую нагрузку? Но все это только мои предположения.
«Уж не объявили ли награду за этот пиратский корабль? – размышлял я. – Тогда мне точно ничего не светит: на „Небесном страннике“ с ним точно не совладать», – когда от него услышал:
– Ну да хватит об этом, не для того собрались. Капитан Сорингер, вам известно о существовании острова Неистовых Ветров?
Глава 6
Ночной убийца
Название острова не заставило меня вздрогнуть, или проявить эмоции любым иным способом. С чего бы, если у меня с ним ничего не связано? И потом, знает ли хоть один из присутствующих здесь, каковы ветра в Великом каньоне в Гурандских горах? Впрочем, нет, один точно знает – я заметил входившего в залу навигатора Брендоса.
Рианель на миг застыл на пороге, привыкая к легкому полумраку, царившему в таверне, после яркого дня улицы. Когда солнечные лучи начали бить прямо в залу, хозяин распорядился закрыть окна тяжелыми, не пропускающими свет шторами. Не из-за самих лучей – из-за жара, который они приносили с собой. А заодно уж и открыть окна на противоположной от входа стене. И все же было душновато. Но придется привыкать, здесь, на Островах, климат намного более жаркий, чем на континенте. Недаром же туземки носят на себе так мало одежды. Я скосил глаза на одну из них, усевшуюся на колени к седоусому капитану и обвившую его шею руками. Еще и голову прижала к его груди. Нисколько не сомневаюсь, где-то там, вдалеке, у него остались семья, дети, а возможно, и внуки. Ей же лет семнадцать, не больше.
Затем взглянул на Николь, о чем-то оживленно беседующую с дамой напротив. Нет, не нужны мне красотки, все вместе взятые и каждая по отдельности, они не стоят даже ее мизинца. Приблизившись, Брендос поприветствовал всех:
– Добрый день, дамы и господа. Надеюсь, не помешаю?
Затем посмотрел на соседа Николь, того самого, с узкими черными усиками, и тот поспешно отодвинулся в сторону, уступая ему место.
Вообще-то заведение по местным меркам считается фешенебельным, но в общей зале у столов поставлены лавки, прочные и тяжелые даже на вид. Наверное, в таверне есть комнаты и с более приличной мебелью, но вряд ли найдется хоть одна, способная вместить нас всех.
Усевшись, Брендос внимательно осмотрел стол перед собой, в одном блюде поковырялся трезубой вилкой, из другого что-то даже положил себе на тарелку – попробуй, удиви его чем-нибудь после кулинарных изысков нашего Пустынного льва. Налил вина в кубок, отпил немного, поставил его на стол, и только после всего этого сообщил:
– К северу от Алавесира в небе какой-то корабль. Судя по всему, он направляется именно сюда.
– Это «Альбатрос» капитана Солетта, – уверенно заявил Чарни Хьюз. – Вообще-то он должен был прибыть еще поутру.
«Ну вот, и еще один мой хороший знакомый объявился, – удовлетворенно подумал я. – Непременно, это тот самый Ник Солетт. Слишком велико совпадение, чтобы и корабль назывался „Альбатросом“, и капитаном на нем был именно Солетт. В общем, жизнь на Островах налаживается».
Ник Солетт, конечно, не был мне так близок, как Адеберт Кеннет, но отношения у меня с ним сложились самые дружеские. Остается только подождать его прибытия, чтобы убедиться окончательно.
– Так что же там с островом Неистовых ветров? – попытался я направить разговор в интересующее меня русло.
Сам остров расположен к юго-западу от этих мест, на расстоянии нескольких дней полета. По очертаниям на карте он чем-то схож с клешней омара, тянущейся к еще одному острову, называющемуся Дюгонь. Кстати, остров нисколько не похож на давшее ему название животное, скорее на горбатого кита с приоткрытой пастью. А вот Энстад, остров, на котором моему навигатору не посчастливилось влюбиться, и, судя по некоторым признакам, чувства его нисколько не притупились, походит на дюгоня значительно в большей степени. Но это так, к слову, возможно, все дело в моей фантазии.
Свой вопрос я направил к седоусому капитану «Длани возмездия». Такой интересный разговор начался – и на тебе, прервался в самом начале. Ну и еще для того, чтобы его отвлечь: мне не нравилось, как он пялится на Николь. Подумать только: возрастом в отцы ей годится, на коленях у него полуголая молоденькая красотка, а он пялится!
Хотя, конечно же, если бы госпожа Софи-Дениз-Мариэль-Николь-Доминика Соланж советовалась бы со мной в выборе своих туалетов, платье у нее было бы намного более скромное. И уж точно прикрывало бы туфельки. И еще мне показалось, что она пару раз ему улыбнулась. Нет, конечно, Николь улыбчивая девушка, но я-то сижу рядом, вот и улыбайся мне, сколько душа пожелает.
Седоусый, наконец, перестал глазеть на Николь, не переставая при этом прижимать к себе паурянку, и посмотрел куда-то в сторону:
– Пусть уж лучше господин Досвир повторит свое предложение.
На этого господина я обратил внимание еще в самом начале – он единственный из всех сидел за столом с откровенно скучающим выражением лица. Невзрачной наружности, возрастом хорошо за сорок, мне он показался чьим-то навигатором из той категории людей, что навечно остаются в этой должности. На карьеру они уже наплевали, а что-то в жизни поменять и заняться тем, в чем у них больше шансов добиться успеха, не хотят – их останавливает страх перемен. Как выяснилось, плохой из меня чтец по лицам.