– Я услышал это минут десять назад, – тихо произносит Эпаф. – Оно то появлялось, то пропадало. Но теперь. Слушай. Оно становится громче. И ближе.
Я смотрю вперед, стараясь как можно дальше увидеть в темноте. Зрения хватает всего метров на пятьдесят. Даже берега скрылись из вида. Страх грязными ногтями скребет меня по спине.
– Мне кажется, – говорит Эпаф, – это шум водопада. Ученый рассказывал, что, если приближаться к водопаду издали, услышишь шипящий звук, – он поворачивается ко мне, и я вижу следы брызг на его лице.
– Джин, что думаешь?
– Я вообще ничего не понимаю в водопадах. До этого момента я считал, что они бывают только в фантастических книжках, – я продолжаю вглядываться в темноту.
Шипение начинает напоминать звуки кипящего масла. Становится все громче и не предвещает ничего хорошего.
– Я думаю, мы движемся прямо к водопаду, – говорит Эпаф. – Приготовимся плыть к берегу, – он смотрит на меня, я киваю. – Я отвяжу причальную веревку.
Следующие пятнадцать минут ярость реки нарастает. Нас мотает из стороны в сторону, как на взбесившейся карусели. Капли дождя падают с такой силой, будто небо со злостью швыряет их в нас. Шипение становится все громче. Мы собираемся вокруг Эпафа. Он обвязывает каждого веревкой, туго затягивая узлы. Мы щуримся от брызг и холодного ветра, изо всех сил пытаясь устоять на качающейся палубе.
– Смотрите на меня, – говорит Эпаф. – Все смотрите на меня. Нам надо спрыгнуть с лодки и доплыть до берега.
– Эпаф, я не знаю! – возражает Джейкоб. – Течение такое быстрое. Нас может унести, разделить, утянуть на дно.
– У нас нет выбора! – кричит Эпаф в ответ. – Держитесь все за эту веревку. Если вас потянет на дно или будет сносить течением, просто держитесь за веревку!
– Но нас все равно может унести! – Джейкоб мотает головой.
– Нет! – рявкает Сисси. – Эпаф прав, надо прыгать.
Мы, связанные веревкой, проходящей по груди и туго затянутой в подмышках, подходим к борту. Сисси поворачивается ко мне и говорит мне прямо в ухо:
– Нам придется нелегко, – она проверяет мою веревку, потуже затягивая узлы побелевшими от напряжения пальцами. – Остальные почти не умеют плавать. Дэвид и Джейкоб еще как-то могут, но Бена и Эпафа придется тащить на буксире. Понял?
Я киваю. Лодка несется со страшной скоростью. На секунду, когда она взлетает над волнами, у меня едва не останавливается сердце.
– На счет «три» прыгаем все вместе! – кричит Сисси. – Запомните, не отпускайте веревку. Гребите ногами, руки не используйте. Не отпускайте веревку. Ясно? Ни в коем случае не отпускайте веревку.
Я смотрю вниз. Под нами беснуются водовороты. Это не сработает: нас унесет течением. Джейкоб прав. Оно слишком сильное.
– Один… – кричит Сисси.
Как только мы ударимся о воду, нас засосет вниз, а потом потянет в разные стороны. В этой холодной черной бездне нас ждет только смерть.
– Два…
Рядом со мной Джейкоб неожиданно застывает, как будто что-то понял.
– Три! – Сисси подгибает колени, готовясь к прыжку. За ней я вижу серые тени остальных, тоже готовящихся прыгать.
Я приседаю, прыгаю…
– СТОЙТЕ! – кричит Джейкоб, отскакивая от борта.
Веревка натягивается, меня тянет назад, я вскрикиваю, а потом падаю на палубу. Спустя мгновение падают и остальные.
– Джейкоб! – кричит Сисси. – Что ты творишь?
– Мы должны пройти водопад! – отвечает он. – Мы должны оставаться на реке!
– О чем ты? – кричит Сисси сквозь дождь, бьющий по лицу.
– Охотники ведь не умеют плавать! – глаза у Джейкоба светятся возбуждением. – Они быстро тонут. Помнишь, что нам рассказывал Ученый? Они паникуют, как только вода доходит им до подбородка. Их парализует от страха, и они тут же тонут.
– И что? – говорит Сисси.
– Сама подумай. Для них водопад – верная смерть. Они не посмеют пойти дальше. Для них это самоубийство. Но для нас не обязательно. Мы умеем плавать. Мы можем пережить водопад. Это как замочная скважина, в которую можем пройти только мы. Это мост к свободе. Поэтому на табличке и написано, чтобы мы оставались на реке.
– Не знаю, – говорит Сисси.
Но Джейкоб не сомневается в своей правоте.
– Думаю, поэтому Ученый и рассказал нам о водопадах. Чтобы приготовить нас к этому. Но помнишь, он всегда описывал их как нечто прекрасное, как врата в рай, – он возбужденно всплескивает руками, и я вспоминаю рисунок, над которым Эпаф вчера работал. Водопад там был очень хорош, настоящий оазис красоты. – Мы должны оставаться на реке, – повторяет Джейкоб, – и спуститься вниз.
– Ты не понимаешь, Джейкоб, – возражает Сисси. – Впереди водопад.
– Я знаю, знаю, знаю, – повторяет он, зажмурившись и сжимая и разжимая кулаки. – Но еще я знаю, что мы не должны покидать реку!
– Что ты несешь?
– Оставайтесь на реке! – кричит Джейкоб. – Так написано на табличке! Этого хотел от нас Ученый. Чтобы мы оставались на реке, продолжали спускаться по ней.
– До тех пор пока это разумно! – возражает Сисси. – Там водопад. То, что ты предлагаешь, полное безумие.
– Пожалуйста, Сисси, – Джейкоб умоляюще смотрит на нее. – Давай не отклоняться ни на шаг. Давай делать то, что нам велел Ученый. Останемся на реке и не будем с нее сходить. Это наш путь в Землю Обетованную. К молоку. К меду. К плодам и солнцу. К улицам, по которым ходят другие люди, к стадионам, игровым площадкам, паркам, где играют тысячи детей. Если мы будем слушаться инструкций, мы туда попадем, – он яростно мотает головой, на глаза у него наворачиваются слезы. – Это стоит того, чтобы мы попробовали. Пожалуйста, Сисси.
Сисси закусывает нижнюю губу и смотрит вперед, сосредоточенно наморщив лоб. Потом переводит взгляд на Джейкоба.
– Мы всегда держимся вместе, правда? – говорит она.
– Всегда, Сисси, – отвечает Джейкоб, едва не плача.
– То есть, что бы я ни решила, все со мной согласятся? – спрашивает она.
Джейкоб кивает.
– Ты мне доверяешь?
– Да.
Она делает глубокий вдох:
– Мы уходим с лодки. Сейчас.
Плечи Джейкоба печально опускаются.
Внезапно молния прорезает небо, четко обрисовывая силуэт восточных гор – огромной темной стены, – которые сейчас так близко, что я будто чувствую сладковатый запах секвой. На секунду я вижу реку. Потоки воды мчатся вперед с чудовищной скоростью и целеустремленностью. Река превратилась в чудовище, яростно несущее клочья белой пены прямо к горе. Она не огибает ее, течет не сквозь узкое ущелье, а прямо через сердце тьмы.
Я кладу руку на плечо Сисси и качаю головой:
– Слишком поздно, Сисси. Это верная смерть. Мы утонем.
Она прищуривает глаза, вглядываясь сквозь ветер и дождь, и раздраженно выдвигает челюсть вперед. Она знает, что я прав. Говорить больше нечего. Воды реки смешиваются с ледяным ветром. Мы смотрим вперед, не зная, что нас ждет.
Спустя пять минут дождь неожиданно стихает, становится холоднее. Ночь настолько темна, будто небо залито чернилами. Река ревет, наполняя наши уши грохотом.
Мы куда-то попали. Это пещера, наполненный темнотой тоннель. Внутри восточных гор.
– Я ничего не вижу, ничего не вижу, – бормочет рядом со мной Дэвид. – Мы внутри горы, мы внутри горы, мы как-то попали в гору.
Я закрываю глаза. Открываю. Никакой разницы: темнота непроглядна до такой степени, что от дезориентации я едва не начинаю паниковать. Становится быстрее, мокрее, громче. Рев водопада оглушает.
– Приготовьтесь все! – кричит Сисси. Мы подгибаем колени, соединяем руки, веревка нас связывает. – Опуститесь на одно колено! Подогните одно колено! Приготовьтесь прыгать…
Рев воды заглушает ее голос. Я разгибаю одну ногу, поднимая Бена с собой. На лицо мне падают мелкие брызги. Похоже, осталась всего пара секунд.
– Когда перевалим через край, прыгайте как можно дальше от лодки! – кричу я, не зная, слышат меня или нет. – Сгруппируйтесь, не отпускайте веревку. Как долго бы ни пришлось падать, не отпускайте веревку! – я смотрю по сторонам, пытаясь понять, слышал ли меня кто-нибудь. Но ничего не вижу. Я чувствую только их напряжение и исходящий волнами страх.
Наконец мы оказываемся у водопада. Его рев оглушает. Я открываю рот, чтобы закричать, но меня покинул даже страх. Лодка наклоняется вперед, и в следующее мгновение мы падаем с утеса. Отвратительное ощущение охватывает нас. Все, чего мне хочется, – это схватить Сисси за руку. Мы в темноте как-то находим друг друга и хватаемся за руки беспорядочным, страстным и по-человечески горячим прикосновением. Вот водопад, а вот его нет, и мы падаем вниз, прямо в пасть тьмы.
Кажется, что падение длится вечность.
7
Мы ударяемся о воду – в тот момент, когда я уже перестал мечтать о встрече с ней, – с такой силой, будто бы упали на асфальт.
Я оказываюсь в серой подводной тьме, среди водоворота пузырьков, звук бьющейся о воду воды заглушает все. Веревка, обвязанная вокруг груди, натягивается как стальной канат, и мою голову отбрасывает назад, чья-то рука ударяет по лицу, кто-то пинает меня. Я не понимаю, где верх и куда плыть.
Следуй за пузырьками, говорю я себе. Все подо мной, я чувствую, что веревка уходит вниз. Я тяну на себе всю цепочку. Наконец, изо всех сил гребя руками и ногами, я вырываюсь на поверхность: жидкая тьма сменяется темной пустотой. Ничего не видно, только смутные черно-серые очертания. Я плыву вперед, в темноту, которая еще чернее, чем все вокруг. Наконец моя рука касается чего-то твердого. Я чувствую, что спасен, хватаюсь обеими руками и подтягиваюсь. Я на камне.
Теперь я оборачиваюсь и тяну на себя веревку. Как по волшебству, один за другим все поднимаются на поверхность: отплевываясь, плача, ругаясь, кашляя.
Живые.
8
Этой ночью мы лежим вповалку на жестком известняке. Мы не знаем, большая эта скала или маленькая; откровенно говоря, нам и не хочется знать. Мы слишком рады тому, что живы и можем вот так лежать, обнявшись, плача от облегчения.
– Подождем до утра, – говорит Сисси. – Подождем, пока рассветет.
Никто ничего не говорит. Ни сейчас, ни в ближайшие несколько часов. Но я знаю, о чем мы все думаем: «Что, если Сисси ошибается? Что, если утром не станет светло? Что, если в этой утробе тьмы утро не приносит избавления от черноты?»
– Ого, – произносит Дэвид, проснувшийся первым.
Оказывается, мы выбрались не на отдельно стоящий камень, а на плато, окружающее озеро под водопадом. Вокруг нас, сквозь невидимые отверстия наверху, спускаются бесчисленные столбы света. Они так четко очерчены, что напоминают настоящие колонны, поддерживающие свод просторной пещеры. Впрочем, «просторной» сказано слишком мягко – она гигантская, чудовищно большая. Столбы света, насколько хватает глаз, высвечивают огромное пространство. Водопад оказывается совсем не таким высоким, как нам казалось, когда мы падали. Он поднимает огромное облако брызг, увлажняющее заросли мхов на нижней стороне нависающих над ним камней. Следов лодки не видно, но наши сумки всплыли на поверхность, и их прибило к берегу озера.
– Посмотрите! – говорит Бен, показывая наверх.
Сталактиты свисают с потолка в сотнях метров над нами, как клыки, солнце окрашивает их в оранжево-красный цвет. Между сталактитами спускаются плети плюща – как куски пищи, застрявшие между зубами. Огромные башни кальцита поднимаются с пола пещеры под разными углами, их основания окружены папоротниками и пальмами. Сталагмиты потоньше вырастают до пятидесяти метров, но больше всего поражают огромные размеры пещеры.
– Здесь можно построить целый город, – кричу я, надеясь, что меня услышат сквозь шум водопада. – С небоскребами в двадцать, тридцать этажей. Целый город, множество кварталов.
Мне не отвечают, никто меня не слышит. Я отхожу подальше от водопада, чтобы меня было лучше слышно. Остальные идут за мной, мы собираемся в одном из огромных световых столбов. Здесь тепло. Солнечный свет делает нашу кожу светлее, заставляет ее светиться.
– Что теперь? – спрашивает Эпаф.
Все поворачиваются к Сисси.
– Посмотрим, где мы оказались.
– Это она? – спрашивает Бен. – Земля Молока и Меда, Плодов и Солнца?
– Надеюсь, что нет, – качает головой Эпаф. – Мерзкое место. Я бы предпочел оказаться в Куполе. Пока я не вижу ни молока, ни меда, ни плодов. Солнце есть, да. Но в Куполе его было больше.
– Вот что мы сделаем, – говорит Сисси. – Разобьемся на две группы. Поищем подсказку, знак, что угодно. Ученый должен был что-то оставить, – она осматривается, а потом идет в глубину пещеры. Бен и Джейкоб следуют за ней.
– Ну ладно, вы двое, – говорит Эпаф Дэвиду и мне. – Пойдем сюда. Смотрите в оба, ребята.
Мы идем в направлении, перпендикулярном тому, в котором ушла Сисси, вдоль берега реки.
Несколько часов спустя наши усилия еще ничем не увенчались. Идти тяжело, под ногами разбросаны камни, как будто специально, чтобы мы подворачивали лодыжки. Мы идем медленно, стараясь ничего не пропустить, но все равно смотрим в основном под ноги, стараясь избежать камней и скользкого мха. Мы идем, как нам кажется, к выходу из пещеры, но света в конце тоннеля нет – ни в прямом, ни в переносном смысле. Если у него вообще есть этот конец. Река стекает вниз каскадом из трех озер, спуск крутой и ненадежный. Несколько раз нам приходится далеко отклоняться от пути, чтобы обогнуть огромные валуны. Мы часто поскальзываемся на покрытых мхом камнях, бешено размахивая руками, хватаясь за сталагмиты или высокие камни с выщербленной поверхностью. Наконец, мы приходим к стене известняка, покрытой колоннами сталактитов и поросшей водорослями, огромной, как десятиэтажный дом. Река проходит в узкий проем и срывается вниз очередным каскадом. Мы поворачиваем назад, сутулясь от усталости, голода и отчаяния.
По возвращении мы обнаруживаем, что трое остальных сидят в столбе света возле водопада. Судя по опущенным плечам и мрачным лицам, им повезло не больше. Они отдают нам нашу долю обеда, немного ягод. Мы с радостью их проглатываем.
– Вот тебе и страна Молока и Меда, Плодов и Солнца, – говорит Эпаф. – Ни молока, ни меда, ни другой еды. Даже дров нет.
– Надо выбираться наружу, – предлагает Джейкоб. – Идти вдоль реки.
– Мы именно это и сделали, – отвечаю я. – Попытались, во всяком случае. Это дальше и труднее, чем ты думаешь.
– Но это единственный вариант, – говорит Джейкоб, глядя на водопад. – Мы не можем вернуться по своим следам: придется подниматься по краям водопада, а они слишком крутые и скользкие. Оставаться здесь тоже нельзя, нам нечего есть. Надо уходить.
– Нет, – возражает Сисси, не поднимая глаз, – мы остаемся здесь.
– Сисси… – начинает Джейкоб.
– Я остаюсь, – огрызается она. – Вы идите, если хотите. Я остаюсь.
Джейкоб вскакивает на ноги, глаза его наполнены обидой:
– Я только хотел…
– Я не спорю с тобой и ни с кем другим! Нам сейчас нужно сделать две вещи, ясно? Найти какой-то знак, оставленный нам Ученым, и не дать Джину умереть. Я достаточно просто объясняю? Вот так сейчас выглядит наша жизнь. Найти знак, защитить Джина. Всего две вещи, ребята.
Мы сидим, не зная, что сказать после такого взрыва. Она встает, тяжело дыша, и отходит подальше, за большую скалу. Я следую за ней. Она стоит скрестив руки на груди и смотрит на водопад.
– Эй, – говорю я как можно мягче и иду в узкий проход между двумя валунами.
Она не отвечает, только закусывает половину нижней губы, отчего вторая половина оттопыривается. Глаза у нее полузакрыты, из одного выкатывается слеза и сползает по щеке. Она не отворачивается, как я ожидал. Сисси поднимает руку – как мне показалось, чтобы смахнуть слезу, – но останавливается у губ. Она прикрывает рот, пальцы дрожат, губы кривятся. Теперь она отворачивается, чтобы я не видел, как она утрачивает над собой контроль. Давление оказалось большим. Забота о наших жизнях – слишком тяжелое бремя для ее плеч.
Я кладу руку ей на плечо. Она не отстраняется, как я этого ожидал, вместо этого подается мне навстречу, округлость ее плеча идеально ложится в мою ладонь. Кожа у нее мягкая, но под ней, в тонком слое мышц и твердости кости чувствуется сила. Она поворачивается и пристально смотрит мне в глаза. Такого отец всегда учил меня избегать. Взгляд в глаза означает, что ты стал предметом чьего-то внимания; постарайся отойти, исчезнуть, отвлечь. Но я не могу отвести взгляд. Никогда не замечал, как красивы ее глаза.