Самоволка - Лукьяненко Сергей Васильевич 5 стр.


Кустарника почти не попадалось. Впрочем, он, наверно, весь остался под глубоким снегом. Иногда между большими деревьями тянулся вверх тонкий ствол с необычайно густыми спутанными ветками на верхушке – эдакий трехметровый «одуванчик». Попадались следы – то ли лисьи, то ли заячьи.

Потом Степан вдруг понял, что силы как-то слишком быстро кончаются. И стало не до пейзажей. Идти через заснеженный лес оказалось делом утомительным. Снегоступы помогали не проваливаться в снег, но легкости шага не прибавляли.

– Дыши правильно, – отрывисто сказал ему Амир. – И шагай правильно. Представь, что гайки на конвейере закручиваешь, долго, целый день, одну за другой. Так и шагай. Привалы будут, но короткие. До ночевки надо сегодня дойти, а то в лесу так и останемся.

Лес был однообразным и бесконечным. Степан так и не понял, кто ведет группу и как он определяет правильное направление. Впрочем, думать об этом было незачем. Следовало полагаться на других и экономить силы.

Он взмок от ходьбы, а затем начал замерзать. Холод лез в рукава и сапоги, расползаясь дальше по телу. Рюкзак тянул назад, словно хотел опрокинуть.

– Куда идем-то, Амир? – не выдержал он.

– К поездам. Удачно сядем – быстро доедем. Там будет тепло.

Сверху раздавался какой-то шум и хлопки, и Степан нашел силы задрать голову. У верхушек деревьев он заметил большую черную птицу. Она перелетала с ветки на ветку, следуя точно за группой.

Вслед за Степаном на нее посмотрели другие. Кто-то остановился, бросил упряжку, нацелился вверх из автомата. Грохнул выстрел, разлетелись в сторону перья, и тушка звучно ударилась о снег.

– Как в копеечку! Молодец! Снайпер! – радостно загомонили мужики.

Двинулись дальше. Степан успел разглядеть застреленную птицу. Она была массивная, с мощными когтями. Клюв у нее был крючком, как у попугая. Попробуй пойми, что за порода…

Наконец привал. Мужики побросали свои упряжки и принялись деловито собирать сухие ветки, которых тут хватало. Брызнули жидкостью из стеклянного флакона, чиркнули спичкой – огонь очень нехотя занялся.

Степан вместе со всеми подтаскивал ветки, хотя тело требовало скорей сесть к огню. Костер наконец разгорелся, стал давать необходимый жар.

Тут же появился котелок, в котором растопили снег, затем заварили густой ароматный чай.

– Подставляйте кружки.

Степан протянул свою – новенькую, из блестящей нержавейки, с ручкой-карабином, который так удобно цеплять за петли на рюкзаке.

Кто-то пустил по кругу пакет с сухарями. Это оказалось очень кстати.

К Степану подсел Расул, все так же разглядывая его сквозь прищуренные глаза.

– Хорошая кружка, – похвалил он. – Дорогая?

– Не особо, – пожал плечами Степан, удивляясь интересу к такой ерунде.

– Ты первый раз вроде?

– Так заметно?

– Заметно, – сдержанно кивнул Расул. – Неприспособленный ты какой-то.

– Это почему? – почти обиделся Степан.

Расул пощупал пальцами его куртку.

– Тоже дорогая? И зря. Здесь, на морозе, твоя кацавейка недельку, может, и продержится. А внизу, на жаре, за день сгниет.

– Почему?

– Воздух такой. Вся синтетика дохнет. Тебя даже про это не предупредили?

– Вроде предупредили, но… – Степан снова вспомнил: в записке брата несколько раз говорилось «никакой пластмассы». Но он не смог принять это буквально. Что значит «никакой пластмассы»? Как можно в современном мире хоть шаг пройти и обойтись без пластмассы?

– Да не переживай, – тихо рассмеялся Расул. – До поездов успеешь дойти. Куда путь держишь? Просто счастья ищешь или по торговым делам?

– Эй, Расул! – крикнул Амир. – Отстань от парня, дай в себя прийти.

– Да я так, поговорить… – махнул рукой Расул, но тут же отошел к своим.

Жар от костра разморил, захотелось подремать. Но в спину дышал холод. Степан понимал, что расслабляться рано.

– Подъем! – объявил кто-то решительным тоном.

Мужики разочарованно загудели, но спорить никто не стал. Время – жизнь. Без лишней спешки нацепили рюкзаки, подтянули ремни «саней», застегнулись плотнее, размяли плечи.

Степан наклонился, чтобы поправить застежки на сапогах и выковырнуть набившийся снег… и так и остался согнутым пополам.

Раздался резкий свист, словно кто-то замахнулся пастушьим кнутом. Затем – щелчок, хруст и чей-то душераздирающий вопль, резко оборвавшийся.

Степан упал на колени, затем лег, вжавшись в снег. Первое, что он увидел, – одного из людей Расула. Тот неподвижно, с остекленевшими глазами полулежал у толстого древесного ствола. На стволе краснело громадное кровавое пятно, конечности несчастного были неестественно вывернуты.

Захлопали выстрелы, закричали люди.

«Правее, правее, на два часа! Держать периметр!»

Снова свист, щелчок, но на этот раз вхолостую. Выстрелы стали чаще – стреляли короткими очередями. Степан схватил ружье, откатился за ближайшие «сани».

Он водил стволом, целясь за пределы импровизированного лагеря, но ничего не видел – только слепящую белизну снега и осточертевшие хвойные деревья.

Где-то за ними пряталась неведомая смерть.

Степан вдруг увидел Амира – тот двигался боком, по-крабьи, хищно всматриваясь в сторону леса и быстро водя стволом автомата из стороны в сторону. Он тоже искал врага, но не видел его.

– Уходить надо! – закричал кто-то. – Они больше не нападут.

Амир выдвинулся чуть вперед, выйдя за условную границу лагеря. В следующий момент у Степана сердце упало в пятки. Он снова услышал свист, щелчок – и на том месте, где только что стоял Амир, взметнулось облако снежинок. Оно тут же осело, но Амира там уже не было. Только автомат лежал на снегу. И еще маленькое алое пятнышко.

Степан вдруг заметил что-то необычное – сугроб впереди вроде как шевелился. Шевеление было не особо отчетливое – так перекатываются песчинки на дне родника.

Ствол ружья смотрел точно на этот «родник». Совершенно не думая, Степан нажал на спуск. Глаза застелило облачко порохового дыма, а когда оно рассеялось, всякое движение впереди исчезло. Степан так и не понял, куда он стрелял.

Его выстрел оказался последним. Суета и стрельба прекратились, все просто стояли, продолжая наблюдать за лесом.

– Эй! – закричал Степан. – Амира утащили! Что вы стоите?

Он вскочил и подбежал к Расулу.

– Ты видел?! Амир исчез!

– Видел, – буднично ответил Расул. – Исчез, да. Значит, забудь.

– Как это «забудь»?! – возмутился Степан. – Он же где-то рядом, надо просто пройти по следам, поискать!

Расул развернулся к Степану, сжал губы.

– А ты пройди поищи. Как найдешь – нас догоняй.

– Но… – растерялся Степан. – Я не смогу один.

– Амир твой давно в берлоге с переломанной спиной. Им уже обедают. Ты там вряд ли нужен.

Степан вдруг увидел, что двое грабят труп, оставшийся под деревом, – снимают подсумки с патронами, шарят в карманах.

– И его оставите?

– Нужен? Забирай с собой.

– Но разве так можно?.. Я не знаю, но…

– А я знаю. Губастики охотятся семьями. Папа с мамой и два-три детеныша. При этом держат территорию в сотню квадратных километров. Двух покойников им хватит, чтобы питаться день или два. Дальше можем идти спокойно, ясно тебе?

– Что еще за губастики?

– Твари лохматые, с медведя ростом. Нижняя губа у них свернута под верхней, длиной – метра три, а то и пять. Как хобот у слона. Вот так лежат на снежочке, и не видно их. А подойдешь чуть ближе – губой хлоп! Вроде как лягушки или ящерицы, видел?

– Господи… – пробормотал Степан. У него поджилки тряслись от таких подробностей.

– Говорил я – неприспособленный ты.

Расул осторожно, оглядываясь, подошел к автомату Амира, поднял и протянул Степану.

– Твой теперь будет. Патронов дадим. Ну что, поможешь?

Он кивнул на свой караван – четверо хорошо груженных «саней». Один из «бурлаков» остался без напарника. Остальные обсуждали, как перераспределить груз, чтобы продолжать путь.

– Да помогу… – пожал плечами Степан. – Только можно я рюкзак на ваши «сани» положу? А то всю спину оттянул.

– Можно, можно…

* * *

Роль гужевого транспорта Степану понравилась еще меньше, чем просто пешая прогулка в снегоступах.

Тут была целая технология. Местный снег почему-то не способствовал планомерному скольжению. Просто так тянуть груз было тяжело и неудобно. Ремень следовало дернуть, чтобы увесистые «сани» покатились по инерции. В момент, когда они останавливаются, – снова дернуть. И так – до бесконечности. При этом действовать нужно строго синхронно с напарником, иначе сбивался ритм движения.

Постепенно Степан приноровился, но к этому времени здорово выбился из сил.

Его не покидали гнетущие мысли. Он не был готов, что группа может вот так просто скормить двух товарищей окружающей среде, отдать в жертву лесу, чтобы спокойно продолжить путь.

А потом он кое-что вспомнил. Как-то был в гостях и познакомился с немолодым спортсменом-альпинистом.

Тот рассказывал, что и в горах случается примерно такое же. Если погода дрянь и спасателей не дождешься – погибших, поломавшихся или просто замерзающих не тащат с собой, их оставляют на месте. И не потому, что плохие или черствые люди ходят в горы. А лишь оттого, что один выбывший из строя товарищ может погубить всю группу, если переключить на него силы и внимание.

Ничем ты не поможешь ослабевшему другу, если у самого от усталости трясутся руки и подламываются ноги. На вершинах, где жуткий холод и мало кислорода, человек сражается только за себя, ползет вперед, упрямо, бездумно, словно тупое насекомое. Там – все по-другому. Каждая потерянная крупица сил может стоить жизни.

В тот раз Степан не очень-то поверил альпинисту. Думал, тот просто нагоняет страху.

Теперь – верил.

Очередной привал был праздником жизни. Снова – жаркий костер, котелок, чай, хлеб с разогретой тушенкой.

– Как сам? – поинтересовался Расул.

– Ползаю пока, – кисло усмехнулся Степан.

– Ползай, ползай… Скоро из леса выйдем – там полегче. Снег плотный, ветром приглаженный. Можно без снегоступов. До темноты ночлег найдем. А завтра – всего полдня пути останется. Сядем на поезд – считай, дело сделано.

Слово «поезд» дохнуло сонным теплом. Полжизни можно отдать, лишь бы прямо сейчас оказаться в теплом купе, наслаждаться отдыхом, слушать стук колес и никуда не идти, не тянуть тяжелый груз, не бороться за каждый метр пути.

– У тебя золото осталось? – деликатно поинтересовался Расул.

– Есть кое-что.

– Это хорошо. Машинисты бесплатно тебя не возьмут.

– А ночевать где будем?

– Не волнуйся, найдем.

Степан все же волновался. Он не хотел ночевать среди леса или поля, где холод только и ждет момента, чтобы вонзить в тебя ледяные зубы.

Хоть бы какие-нибудь четыре стены да крышу. И печку обязательно.

– А где остальные? – спохватился вдруг Степан, оглядевшись.

– Какие остальные?

– Остальные. Нас же больше было в два раза.

– Ну ты даешь! – Расул от души рассмеялся. – Они уже час как от нас отвернули. Им же в Краймар, а нам – в Хеленгар. Разошлись пути-дорожки.

– Ясно…

Степан, конечно, вспомнил предупреждение Амира – не связывайся, мол, с Расулом и его группой.

Но сейчас значения не придал. Выхода не было. Есть люди, которые приведут тебя к цели, при этом накормят и, возможно, защитят. О чем еще беспокоиться?

И снова в путь. На налитых свинцом ногах, с одеревеневшей спиной, в пропотевших сапогах – тянуть лямку. Автомат болтался на животе увесистым маятником, однако Степан решил с ним не расставаться, не откладывать в обоз.

Действительно, лес поредел и скоро кончился. На пути лежала снежная равнина, из которой тут и там торчали ледяные глыбы. Здесь было ветрено.

Прямо от кромки леса спускался довольно крутой скат, усеянный крупными ледышками. Степан остановился на верхушке, вглядываясь в неровную линию горизонта.

Он никак не мог разобрать – что там впереди? Если облака, то почему такие темные и неподвижные? Если горы, то почему такой странной формы?

– Это Огранд, самый старый город в этих местах, – сказал подошедший сзади Расул. – Когда-то здесь было тепло, и тут жили люди. Очень давно. Теперь он совсем мертвый.

– Так эти громады – дома?

– Конечно. А вот это, – он указал на ледяную пустыню, – было озеро.

– Но они же просто огромные! Я думал, это скалы.

– Так и есть, огромные дома. Тут все огромное – дома, реки, расстояния, дороги. Но мы туда не пойдем, плохое место. Да и опасно – на пути пористые льды. Не так наступишь – и улетишь вниз на километр, пикнуть не успеешь. Мы вдоль леса двинемся.

Появились мотки веревок, «бурлаки» готовились спускать груз по откосу.

– За каждый ящик головой отвечаете! – сурово объявил Расул.

Степан включился в работу. Она была не очень сложная – просто подстраховывать товарищей, которые на своих руках метр за метром стравливали веревки, опуская ящики с горки.

Спуститься на своих ногах здесь было бы не очень сложно, а вот поклажа – она здорово добавила проблем.

– Берегись! – истошно закричал кто-то.

Один из парней не удержался и свалился с откоса, отпустив веревку. Второй не успел ее поймать.

Человек катился вниз – а впереди подпрыгивал на ледышках зеленый фанерный ящик, судя по всему, тяжелый. В конце пути он, разогнавшись, особенно высоко подпрыгнул и со всего маху хрястнулся о ледяной валун, разлетевшись на куски.

Степан пригляделся: на снегу среди фанерных обломков лежали два артиллерийских снаряда! Он были какие-то непростые, с желтыми боками, непонятными мелкими деталями. Словно две маленькие космические ракеты. Странно, что не рванули…

«Так и есть – контрабандисты, – смиренно подумал Степан. – И похоже, серьезные, не мелочь какая-то».

– Болваны! – заорал Расул. – Держи конец!

Он хлопнул Степана по спине, а сам, схватившись за веревку, начал торопливо спускаться с кручи.

Внизу он рывком схватил оплошавшего соратника за шиворот.

– Расул, прости, я не виноват!

Расул с размаху врезал товарищу в скулу, тот упал, беспомощно взмахнув руками. Не успел встать, последовал второй удар. Потом – еще, ногой по ребрам.

– Чертов выродок! Рук нет? Ты знаешь, сколько мне это стоило?!

Все стояли и глядели, не смея вмешиваться. Расул наконец остановился.

– Ящик собрать, груз уложить! Если не получится – стягивайте веревками, ремнями, да хоть соплями! На все про все – пятнадцать минут, иначе шкуру спущу.

Он вдруг обернулся и нацелил взгляд наверх, туда, где неподвижно стоял Степан с веревкой.

Взгляд был нехороший. Степан поспешно отвернулся, стараясь выглядеть равнодушным. Мол, ваши грузы – ваши проблемы, мне неинтересно.

* * *

Идти по ледяной равнине оказалось и впрямь гораздо легче. Лыжи отлично скользили, ноги не проваливались. Правда, здесь был ветер, который выстуживал спину. Но, слава богу, он дул не в лицо.

По капюшону начала стучать снежная крошка, прозрачный воздух заметно помутнел.

– Шевелитесь, бараны! – кричал Расул. – Не хватало только в пурге застрять под ночь!

Потом случилось еще одно маленькое происшествие – кто-то из «бурлаков» по неловкости оборвал ремень, которым тянул «сани». Это стоило ему пары внушительных зуботычин от Расула. И десяти минут времени, потерянного группой.

Это событие Степан смог пропустить уже мимо сердца, а не через сердце. В нем сейчас жила мысль, что он здесь – глупенький новичок. И случись что, ему простят, отнесутся со снисхождением.

Снежок по-прежнему тихо шел, закрывая окрестности мутным покрывалом, однако ветер не усиливался – стало быть, обещанная пурга не грозила. Но небо темнело, приближалась ночь.

По каравану вдруг пронесся оживленный говор, и по отдельным выкрикам Степан понял – пришли к месту ночевки. Впереди смутно виднелось некое сооружение, впрочем, на уютную гостиницу оно мало походило. Просто какая-то развалина, присыпанная снегом.

– Не расслабляться! – прокричал Расул. – Прибавить ходу! Готовьтесь дрова носить!

Назад Дальше