Ненормального он отнюдь не напоминал. Сейчас. Лель вообще с завидной легкостью играл как своими эмоциями, так и окружающих.
Сейчас даже немного расхристанный внешний вид не придавал ему легкомыслия. Что с того, что слегка волнистые волосы встрепаны, пара пуговиц расстегнута, манжеты закатаны почти до локтей, а жилет малость перекосился? То, что еще полчаса казалось забавным, потеряло эту окраску.
Я остановилась, и, пройдя пару шагов, шут тоже замер, а после развернулся и с едва заметно улыбкой взглянул на меня, вздернув чуть более темную, чем волосы, бровь.
Я указала на узкую тропку меж живых изгородей, в конце которой была лавочка в увитой розочками нише, и предложила:
– Присядем?
– Почему бы и нет, – пожал плечами Лельер Хинсар и, кивком обозначив поклон, предложил мне руку, которую я, миг поколебавшись, все же приняла.
Пока дошли, я поняла еще одну истину. Я его не знаю. Совсем. Даже те выводы, что были уже сделаны, лишь одна из граней. И есть вероятность, что это грань актерского мастерства. Я вспомнила о том, что Лель, оказывается, был еще и дознавателем.
Вывод? Тут даже не двойное дно, а нечто бесконечное и непостижимое.
– Лель, может, поговорим серьезно? – очень устало спросила я, присела и подвинулась к краю, освобождая место шуту, ведь лавочка была короткая. – Чего ты хотел добиться устроенным представлением?
– Давай. И да, ты права… Не могу сказать, что не получил удовольствия от этого цирка, но он – не самоцель, – спокойно признал шут, безмятежно улыбаясь.
– И какие же у вас цели, Бич Двора? – вспомнила я данную этому мужчине кличку.
– Успокоить своего реципиента. Феликс стал слишком агрессивен. Он всегда своеобразно реагировал на нашу силу, но так как в последнее время – еще никогда.
– Замечательно. А в свете того, что сие почетное звание светит и мне, то не мог бы ты рассказать обо всем этом более подробно? А еще озвучить, кто будет МОИМ донором?
– Мастера и я, – повернулся ко мне Лельер. – И все не так страшно, как тебе кажется, не переживай.
– Не буду, – легко согласилась я. – Но у меня вопрос… кто такие Мастера, понятно. Также и то, почему им нужны реципиенты. А вот в связи с чем ты на таком привилегированном положении? – Я иронично хмыкнула и с издевкой поинтересовалась: – Или, может, ты у нас и есть загадочный Пытка?
– Нет. – Музыкант лениво пожал плечами. – Я не Мастер Хин. Даже поклясться могу, если хочешь. Мастер и выглядит иначе, и старше меня. Я же просто… фаворит Гудвина, любимчик, если хочешь. Почти Тень. А еще я на хорошем счету в обоих своих рабочих амплуа и сильный маг, который приближен к верхушке. И как уже говорил… «фоним» мы. Влияем на разумы жителей Малахита, а потому реципиенты и полагаются.
– Слушай, а тебя Гудвин, случайно, привязал не аналогом ритуала риале-риалан? – осенило меня. – Ты переселенец, сильный маг… я слышала от Феликса, что таких, как правило, и «стреноживают».
– Вот видишь, какая ты у нас умная, – с усмешкой ответил шут и наклонился, срывая длинную травинку, которая чудом уцелела после стрижки газона. – И даже объяснять ничего не нужно.
– Не иронизируй… – вздохнула я. – Поэтому Ла-Шавоир такой нервный, верно?
– Ну да. – Лель покрутил в длинных музыкальных пальцах травинку и поднес ко рту, прикусывая кончик.
– Тогда зачем ты его провоцировал?! Доводил?
– Затем, что не одна ты должна что-то для себя решить и расставить приоритеты. Это также относится и к Кику.
– Чудненько. – Я мило улыбнулась. – Именно поэтому ты вел себя как последний…
Я осеклась, но за меня продолжил сам Хинсар:
– Как последний шут. Я в курсе.
– Замечательно…
– Так что, Юленька… ты так и собираешься издеваться над кикимором или намечаются перемены?
– Издеваться? – Я недоуменно хлопнула ресницами, не понимая, о чем толкует блондин. – И Лель… по какой причине ты решил, что, если наши с Киком отношения перейдут на горизонтальную плоскость, что-то изменится?
– Видишь ли… дело в том, что наше темпераментное зеленое хладнокровное, уже месяц на «голодном пайке», потому что одна девушка надела на него лал… а стало быть, отменила ранее весьма насыщенную интимную жизнь.
– Какой ты прямолинейный. И главное, насколько за приятеля переживаешь!
– За него и за себя. – Шут скривил губы в усмешке и, запрокинув голову, подставил лицо лучам полуденного солнца. – Феликс – моя ниточка к хотя бы относительно нормальной жизни. И я не собираюсь ее терять.
– Ладно. – Я, разумеется, приняла такую позицию. Кто я такая, чтобы думать иначе? Вернее, думать как раз и могу. А вот озвучивать никогда не стану, хотя бы потому, что не совсем понимаю то, о чем говорит господин Хинсар. Я поднялась, расправила складки платья и, прямо взглянув в синие глаза, сказала: – Мне импонирует твоя откровенность… но ложиться с кем-то в постель только потому, что ВАМ так удобнее, я морально не готова. А поэтому сейчас я прошу меня извинить… дела, сам понимаешь.
Я развернулась и даже успела сделать несколько шагов по гладким желтым плитам.
– Ну, разумеется, понимаю, – позади раздался смешок, а после серьезный и твердый голос: – Юлия, тебе вновь застит глаза самомнение и самоуверенность. Думаешь, он бесконечно вокруг тебя кругами ходить станет? И дело даже не в этом. Совсем скоро приезжает Мина, которой в текущей ситуации уложить твоего благоверного в кровать – проще простого. Итого – ты останешься ни с чем.
– Как ты за меня радеешь, – восхитилась я, так и застыв, не оборачиваясь.
Послышался шорох ткани, легкие шаги, и мои плечи сжали сильные пальцы, а ухо обожгло горячее дыхание:
– Не только за тебя, киса. Как раз в основном за себя. Ситуация многократно ухудшится, если Феликс будет с Минавель. Причем как для самого Кика, так и для нас – его близкого окружения. Так что… информацию к размышлению я тебе подкинул, а дальше думай сама. Чего ты хочешь от жизни в этом мире?
Лель меня резко отпустил и, не оглядываясь, ушел.
Я осталась стоять на том же месте, раздираемая самыми противоречивыми эмоциями. С одной стороны, хотелось рычать и совершенно по-детски топнуть ногой. Из-за этой дурацкой ситуации с Феликсом, которая в простонародье называлась «на безрыбье и рак рыба» или «меньшее из зол». Вернее, я вообще не зло. Так, мелкая неприятность и разменная монетка. Даже обидно, право слово!
Я вскинула голову, глядя на зависшее в центре небосвода светило, и после недолгих раздумий вернулась на лавочку. Время до встречи с Юноной у меня есть. Психологические наброски и мысли о клиентках – это, конечно, замечательно, но не помешает и в себе разобраться.
Что мы имеем? Имеем притязания Ла-Шавоира и совершенно непонятное и туманное будущее. Но одно можно сказать точно: если из него исчезнет Кик, будет очень плохо. И мне в том числе. Стало быть, мне нужно дать ответ на один простой вопрос: «Я хочу с ним быть?»
«Да». Тем более, по словам Маэжи, я ему подхожу. И стало быть, он мне тоже. С одним определились. Теперь нужно думать по поводу дальнейшего поведения.
1. Нужно поговорить с Феликсом и хоть немного успокоить, как выяснилось, весьма ревнивого болотника.
2. Что бы ни говорил Лель, сразу сдавать все бастионы нельзя. Вместе с тем необходимо переводить отношения на другой уровень, а не с ходу в горизонтальную плоскость.
Как все это совместить при условиях «голодовки» мужика, я подумаю как-нибудь потом.
Решительно поднялась и уже с другим настроем пошла в резиденцию.
Да, я быстро поменяла свое мнение. Но, во-первых, я молодая девушка, и мне положено быть непостоянной и изменчивой. А во-вторых, я за это время как-то привыкла к мысли, что выйду за него замуж и что он ко мне неравнодушен! А значит, неведомая Минавель подавится.
Все же странные существа мы, женщины… Еще недавно, когда все шло ровно, мне ничего и даром не нужно было. Тем более каких-то отношений с риаланом, выходящих за рамки дружеских. Но вот представить, что появится кто-то, кого он приведет в свой дом как женщину… жену, оказалось неожиданно неприятно. Это, кажется, ревность. А с чего это я буду отдавать его неизвестной подлой девице?
Он мне нравится, дом его нравится, окружение тоже нравится! С какой радости я стану всем этим делиться?! Только привыкла! Так что никому я не отдам мою зеленую сказочку.
Глава 6
Спустя совсем немного времени я сидела в кресле и без особого энтузиазма рассматривала учебные пособия. А потом воровато огляделась и вытащила из одного ящичка приключенческий роман, который вчера откопала в библиотеке Ла-Шавоира.
Так что следующие пару часов я с интересом следила за перипетиями сюжета. Там было интересно и временами весело. О приключениях парочки сыщиков, гнома и эльфа. В поисках своей цели они путешествовали по секторам, и, разумеется, их там ожидало немало неприятностей.
Незадолго до пяти я отложила этот увлекательный труд в сторонку и притянула ближе к себе заветный блокнотик с заметками. Заново все прочла и потом расслабленно откинулась на спинку кресла, мысленно перебирая все, что я знала, и прикидывая, как поведу беседу с Юноной.
Спустя некоторое время, нарушая думы, раздался стук в дверь.
– Здравствуйте, – поприветствовала я вошедшую ниору и встала из-за стола, решив, что лучше, если я сегодня буду находиться на одной с ней стороне. Тем более что это отвечает моей задумке.
– Добрый вечер, – отозвалась женщина, прижимая к груди какую-то тонкую черную папочку.
Я мысленно потерла ручки, понимая, что там рисуночки. А рисуночки – это то, что нам и нужно!
– Рада вас видеть. – Я расплылась в совершенно искренней улыбке. Ну еще бы! Статистика пришла и материл для дальнейшего анализа принесла! Настраиваясь на рабочий лад, я повела рукой, показывая на два небольших мягких кресла возле столика в углу комнаты. – Давайте присядем?
Итак, совсем скоро мы сидели за столиком, на котором лежала стопка бумаги, разноцветные карандаши и мелки. Все, что я умудрилась вчера откопать у Феликса в кабинете. Судя по всему, он ими делал пометки в своих документах. Во всяком случае, я не раз у него видела исчерканные листы.
Юна молчала и по-прежнему сжимала пальцы на мягкой коже папки, где, судя по всему, лежали заветные рисуночки!
Спустя еще десяток секунд, поняв, что ниора не собирается первой начинать разговор, я протянула руку вперед и мягко сказала:
– Как я вижу, вы принесли то, что я просила. Можно?
– Конечно. – Юнона немного нервно кивнула и передала мне то, что так трепетно сжимала.
Я нетерпеливо дернула за завязочки, с предвкушением открыла папку… и озадаченно замерла, рассматривая ее содержимое.
– Какой… натуралистичный портрет, – прокашлявшись наконец, сказала я, а потом нервно хихикнула, вспомнив задание.
– Да, как вы и заказывали, «обнаженные страхи»! – любезно озвучила это Юна.
«Страхи» лично меня потрясали шикарным телосложением, возбуждением и вышеупомянутой обнаженностью.
Эскизов оказалось несколько, и все выполнены красным карандашом. Откровенные далеко не все. Ну, скажем так, остальные были умеренно откровенные. Картинки «голый эльф со спины» и «голый эльф, растянувшийся на постели на животе» позволяли всесторонне оценить рельеф как спины, так и того, что ниже. Я положила рисунки на стол, прикрывая тот самый… первый. С неподражаемым образчиком мужчины, гордо вскинувшим голову, и не только.
Сейчас я держала в пальцах работу, которую мысленно окрестила «эльф на постели, прикрытый краешком простынки». Смотрела на рисунок и хмурилась, не понимая, почему он мне кажется таким знакомым. Потянулась к первому «гордому эльфу» и теперь изучила обе натуры.
– Элливир, – ошарашенно пробормотала я, наконец понимая, кого мне напоминает недорисованный натурщик. Перевела взгляд с одной картинки на другую и глубокомысленно заметила: – А хорош…
– Старалась, – скромно призналась Юна. – Это было сложно, так как я подзабыла анатомию для художников. Но справилась!
О да… справилась! Я не стала допытываться, почему был выбран именно этот образ, и отложила изображения. Важно сейчас другое. Она изобразила его красным цветом. Красный – страсть.
На фоне этого вспоминается также и то, что говорила арахночка.
То есть у нас имеет место схема: восхищение всеми подряд – влюбленность, когда находится «фокус», на которого ориентируются чувства – истерия и депрессии. Обычные-то влюбленные часто те еще неуравновешенные ненормальные. А если это чувство искусственного происхождения?
Юнона взрослая женщина, и соответственно ее желания гораздо более откровенные, чем у Элиши, до недавнего времени остававшейся невинной.
– Могу ли я задать вам вопрос личного характера? – поинтересовалась я, мысленно усмехаясь чувству дежавю.
– Разумеется.
Я кинула еще один взгляд на «ничем не прикрытые страхи».
– Юнона, а как у вас сейчас дела с личной жизнью?
– Никак, – едва заметно усмехнулась женщина. – И не без вашей посильной помощи, кстати.
– О чем вы? – Я недоуменно нахмурилась, впрочем, уже начиная понимать. В нашу первую встречу очень многое стало ясно. В том числе и ее связь с Феликсом Ла-Шавоиром.
Где-то глубоко внутри болезненно скребанул острый коготок кошачьей ревности.
– Ничего, – покачала головой ниора и, отбросив с глаз челку, вернулась к моему предыдущему вопросу. – Сексуального партнера у меня нет около месяца. Все это время я была слишком занята, чтобы искать замену тому постоянному, кто был раньше… и как-то не думала, что последствия будут настолько сильными. Загруженность делами не помогла – расчет на сублимацию не оправдался…
– Да, к сожалению, практика перенаправления сексуальной энергии в другое русло не всегда работает. – Я вздохнула и скользнула кончиком ногтя по одной из картинок с Элом. – А почему работы было больше обычного? Как понимаю, это обусловлено частой сменой персонала и общей напряженной атмосферой?
– Скорее, последней причиной, – поморщилась помощница Ришаль. – Если вы могли заметить, то эльфов в резиденции не так уж и много, а вот девушек существенно больше. Стало быть, если их сердечные привязанности пересекаются на одном объекте… быть ссоре.
Прикинула соотношение остроухих мужиков и болотниц и прониклась масштабом неприятностей. Но… некогда мне говорили, что сначала воздействие ориентирует на свои «половинки». И в связи с этим возникает один вопрос:
– Юнона, надеюсь, вы мне не откажете в одной просьбе. Насколько я знаю, вы работаете в отделе кадров. Мне хотелось бы знать, насколько в Кален-Заре много семейных работников.
– Конечно, – немного удивленно откликнулась моя клиентка. – В ближайшее время я предоставлю вам данные.
– Буду признательна. Но вернемся к нашей проблеме. – Я развернула рисунки к их создательнице и сказала: – А сейчас вы берете вот эти карандашики и превращаете свой «страх» во что-то смешное и несуразное.
– Что?!
– Ну… – Я окинула взглядом чудесную обнаженную натуру, даже испытывая мимолетное сожаление, что такую красоту придется губить. Рисунки я воспринимала именно как искусство. – Для начала оденьте его. Во что-то смешное. Потом можно дорисовать… ну, лишние ножки, рожки и даже шутовский колпак.
– Зачем? – Юнона смотрела на меня с нешуточным интересом, смешанным с недоумением.
– Нам надо создать демотиватор, – охотно пояснила я. – Сейчас нам нужно опорочить «светлый лик» эльфов в ваших глазах. Изобразите то, что смешит, кажется странным, нелепым, но уж точно не интимно привлекательным. И потом, встретив аквамаринцев, попробуйте представить их именно в таком виде.
– Ну… – Юнона с такой же легкой грустью, как и я, посмотрела на свои работы. – Жалко.
– Надо! – непреклонно заявила я.
– Надо так надо…
Ниора потянулась к стаканчику с карандашами, а потом притянула поближе к себе восковые мелки.
– Кстати, к визуальной можно добавить еще одну сторону восприятия. Когда станете встречаться с остроухими, вспоминайте самую глупую и раздражающую вас мелодию, которую когда-либо слышали. И мысленно сопровождайте ею «выход» образа с картинки.