Все правильно, работа нервная, люди всякие попадаются. К примеру, такие субъекты, как этот Собакин, кому угодно мозг вынесут. А тут еще родной сыночек проблем подкинул! Черт знает что такое! В двадцать лет как ребенок. Сын приличных родителей, внук профессора, элитную школу окончил, а поведение как у какого-то гопника люберецкого!
Вадим Юрьевич в сердцах кинул в рот сразу две таблетки, поискал, чем запить, – вода в графине кончилась. Потом он махнул рукой, вынул из ящика бутылку с коньяком, прямо из горлышка сделал несколько маленьких глотков, посидел, подождал. Сердце вроде бы успокоилось, уже не колотилось так часто. Вадим Юрьевич достал из портфеля жвачку. Двойная мята сразу же обожгла рот и мгновенно обдала холодом.
Тут в кабинет заглянула Катя и сообщила, что Сергей вышел из здания.
– Вызывайте следующего, – только и сказал Волошин, возвращаясь к насущным делам.
Остальных посетителей он принимал как во сне, чисто механически, был уверен в том, что назавтра не вспомнит ни их лиц, ни имен. Последняя дамочка, правда, запомнилась ему, поскольку тоже немного потрепала нервы Вадима Юрьевича, и без того взвинченные.
Это была женщина средних лет, похожая на завмага социалистических времен, с сытым круглым лицом, высокой прической-халой и крупными золотыми украшениями в ушах и на могучей красной шее. Модные лакированные сапожки туго обтягивали ее мощные икры. Ткань костюмной юбки грозилась лопнуть на крутых бедрах. Сквозь глубокий вырез белой блузки виднелись верхушки двух холмов, разделенных складкой.
Маргарита Максимовна Шляпникова была очень уверена в себе. Она сидела перед Волошиным, надменно глядя из-под век, подведенных синим, и ресниц, густо покрытых тушью. Говорила женщина тоже уверенно, готовая к тому, что найдет с чиновником полное взаимопонимание.
Вадим Юрьевич демонстрировать этого не спешил. Он листал документы, в которых говорилось о том, что Маргарита Максимовна нуждается в открытии дополнительных трех филиалов к своим магазинам меховых изделий. Волошин интуитивно чувствовал, что этой даме заявлять об отказе не стоит, нужно сказать, что документы приняты к рассмотрению.
Он уже собирался произнести эти слова и завершить таким вот образом последнюю встречу на сегодняшний дурацкий день. Однако Маргарита Максимовна явно демонстрировала, что желает получить положительный ответ немедленно. Это противостояние длилось несколько минут. После чего гостья наконец-то покинула кабинет, и Волошин смог вздохнуть с облегчением.
Он достал из ящика стола коньяк, немного плеснул в рюмку и снова выпил. Потом вынул из кармана телефон и некоторое время держал его в руках, размышляя, позвонить сыну или нет. Он все же решил, что не стоит, и отправился в местную столовую.
Наступило время обеда. Посетителей в здании не осталось, оно вообще было закрыто для посторонних. Пришло время, когда чиновники оставались одни. После обеда их ждала только бумажная работа, которую многие, используя многолетний опыт, просто переносили на другой день, занимаясь обработкой документов по пятницам – всех сразу, что накопились за неделю. А послеобеденное время других дней они тратили на собственные нужды.
Волошин обычно поступал точно так же, правда, старался не злоупотреблять этим, однако сегодня у него были иные намерения. Идти домой ему не хотелось, и он рассчитывал просидеть весь остаток дня в кабинете, в уединении, которого не смог бы получить дома. Там Елена, домработницы…
Собственный кабинет есть, конечно, и дома, но это не то. Ему вообще хотелось сегодня уехать куда-нибудь, где можно остаться совершенно одному. Спокойно посидеть, разобраться в собственных мыслях и чувствах и принять верное решение. Но…
Загородный дом сейчас как раз переоборудовался. Елена захотела надстроить еще один этаж, расширить помещение. Поэтому там полным ходом шли строительные и отделочные работы. Ехать куда-то в гостиницу вообще нелепо. Это может вызвать всякие пересуды и кривотолки. Доказывай потом, что ты собирался там быть совершенно один!
Волошин всегда болезненно относился к собственному реноме. В итоге он махнул рукой и решил остаться в кабинете департамента до глубокого вечера.
Вадим Юрьевич запер кабинет и отправился в столовую. Несмотря на скучное название, качество блюд в местном заведении общественного питания было получше, чем в некоторых ресторанах. Для чиновников были наняты отличные повара, а меню выделялось многообразием.
Спускаясь по лестнице, Вадим Юрьевич вдруг ощутил слабость в ногах.
«Возраст! – Нехорошо царапнула его неприятная мысль. – Нервничать нельзя совсем. Нужно взять горячего и крепкого кофе».
В столовой, стоя в очереди, он почувствовал еще и головокружение и решил заказать двойной кофе. Идя с подносом к столику, который занимал всегда, Вадим Юрьевич с трудом передвигал ноги. Усевшись, он, вопреки логике, сделал несколько глотков кофе, прежде чем приступать к горячему.
Ему стало чуть полегче. Он взялся за вилку и начал, как обычно, с закуски. Движения его были замедленными. Он съел кусок селедки, затем немножко холодца. Горьковатый привкус во рту портил все ощущение от трапезы.
Волошин отодвинул закуски и принялся за креветочный суп. Однако не успел он съесть и трети, как вдруг невероятная слабость в руках заставила его уронить ложку. Вадим Юрьевич с удивлением посмотрел на пол, наклонился, чтобы поднять ее, но вместо этого сам полетел со стула.
На раздавшийся грохот отреагировали все – и коллеги, и буфетчицы, и даже посудомойка, убиравшая со столов. Волошин лежал на полу, задыхался и пытался ослабить узел галстука.
К нему тут же поспешили двое мужчин.
– Вадим Юрьевич, ты чего? – с тревожным удивлением спросил один из них.
Они вдвоем попытались поднять Волошина, который был похож на тряпичную куклу. Из его рта потекла белая пена, тело задергалось в конвульсиях, глаза широко вытаращились, взгляд был полубезумным. Чиновников охватил страх.
Тело Волошина дергалось в судорогах несколько секунд, после чего замерло и обмякло. Глаза его закатились и остались полуприкрытыми. Он был неподвижен.
Мужчины изумленно переглянулись.
– «Скорую»! Быстро! – громко выкрикнул один из них.
– Местного врача зовите! – резко выпрямляясь, заявил второй.
Началась суета, все забегали, что-то заговорили. Кто-то пытался поднять Волошина, расстегнуть ему рубашку.
Вскоре послышались торопливые шаги, и в столовой появилась Эмма Максимовна, врач, состоявшая в штате департамента. Она быстро оттянула веко Волошина, приложила пальцы к его шее, потом, словно не веря, всмотрелась в его лицо.
Докторша повернулась к сотрудникам, сгрудившимся за ее спиной, и произнесла:
– Мертв.
Глава 2
Когда Гуров и Крячко прибыли на место происшествия, сотрудников департамента в столовой практически не было. Только в уголке тихо плакала буфетчица, да хмурая докторша пока никуда не ушла. Зато «Скорая» уже прибыла. Покойник лежал на полу. Рядом за столиком, на котором стояли остатки обеда, сидел врач и что-то писал на листке.
– Да что ж такое! Опять нас медики опередили! – провозгласил Крячко, подходя к столику.
– Так мы с мигалкой едем, нам везде зеленый свет, – не отрываясь от записей, ответил врач. – Кстати, у вас тоже есть такая возможность.
– Есть, – со вздохом согласился Крячко. – Да только вы почему-то все равно раньше успеваете.
– Я закончил, – сказал врач и поднял голову. – Вот заключение о смерти. Собственно, мне больше ничего и делать-то не пришлось. Когда мы приехали, он был уже мертв.
– Отчего умер? – нахмурившись, спросил Гуров.
– Предварительно – от яда. Все симптомы отравления налицо.
– То есть криминал? – уточнил Крячко.
– По всей видимости, – подтвердил врач. – Так что это не в нашей компетенции. Подробное заключение вам даст судмедэксперт, а нам тут больше делать нечего. – Врач поднялся со стула и начал собирать в чемоданчик свои инструменты, которые ему так и не пригодились.
– Это он обедал? – спросил Гуров и кивнул на столик.
– Не знаю. – Врач пожал плечами. – Это не по моей части. Разбирайтесь, у нас еще вызовов полно.
Врачу со «Скорой» явно не терпелось поскорее покинуть место происшествия, и Гуров не стал ему препятствовать. Тем более что в дверях уже появились сотрудники судебно-медицинской экспертизы.
– Приступайте, – коротко бросил им Гуров после приветствия, сам же пошел беседовать с буфетчицей.
Молодая женщина лет тридцати выглядела совершенно удрученной.
Подняв на Гурова заплаканные глаза, она тут же прижала руки к груди и горячо заговорила:
– Вы поймите, мы ни в чем не виноваты! Все продукты проходят самый строгий контроль, со всех готовых блюд снимают пробу! У нас никогда не было ничего подобного! И потом, ведь больше никто, кроме Вадима Юрьевича, не отравился! Господи, да я сама пробовала этот обед! – Она смотрела на полковника со страхом и надеждой.
– Да вы успокойтесь, вас никто ни в чем не обвиняет, – сказал Гуров. – Вас как зовут?
– Ирина Николаевна Крючкова, – ответила та.
– Ирина Николаевна, вы, пожалуйста, соберитесь и расскажите, как все произошло, – попросил Гуров.
– Ну… – Женщина закатила глаза. – Все было как всегда. Вадим Юрьевич пришел в столовую сразу, как только начался обед. Минут через пять где-то. Он встал в очередь, получил свой заказ, пошел с ним к столику, начал есть и вдруг упал на пол. К нему сразу подбежали, хотели поднять, а он вдруг так ужасно стал дергаться – вспомнить страшно! – Буфетчица поежилась. – А потом Виктор Леонидович крикнул, что надо вызывать врача. Пришла Эмма Максимовна и сказала, что он умер. Вот и все.
– Эмма Максимовна – это кто? – уточнил Гуров.
– Наш врач. Для сотрудников департамента.
– А Виктор Леонидович?
– Тоже сотрудник департамента. Они с Эдуардом Васильевичем первыми подбежали к Волошину.
– Фамилии назовите. – Гуров достал блокнот.
Буфетчица наморщилась, вспоминая.
– Виктор Леонидович Ляшенко и Эдуард Васильевич Суханов, – ответила она.
– Они сейчас здесь?
– Наверное. Не знаю. Я после этого никуда из столовой не отлучалась.
– Волошин что-нибудь говорил вам, когда брал заказ?
– Нет, ничего особенного. Взял то, что берет практически всегда. Знаете, мне, правда, показалось, что он был очень бледен и двигался как-то… заторможенно.
– Вот как. А он сидел за столиком один?
– Да, один.
– С самого начала.
– Да, он всегда выбирал этот столик, если тот пустовал. Сегодня он был свободен. Знаете, ведь люди работают здесь не первый год, уже установились какие-то неофициальные правила, привычки. У каждого свои излюбленные места, блюда, которым люди отдают предпочтение.
– Кто-нибудь из сотрудников заказывал то же самое, что Волошин?
– Да, – почти не задумываясь, ответила буфетчица. – Эдуард Васильевич всегда заказывает то же самое, только без холодца. Он его не любит. И зря, между прочим! Холодец у нас всегда отличный!
– Кто, кроме вас, имеет доступ к готовым блюдам? – спросил Гуров.
Крючкова в растерянности задумалась.
– Ну, в первую очередь повара, – сказала она. – Их у нас двое. Они сейчас на кухне. И мы с Наташей, конечно. Это вторая буфетчица. Господи, неужто вы думаете, что кто-то из нас намеренно отравил Вадима Юрьевича? – воскликнула она.
– Мы занимаемся своей обычной работой, Ирина Николаевна. Не нужно волноваться. Мы проведем проверку, и, скорее всего, окажется, что вы ни в чем не виноваты. Необходимо еще точно выяснить, отчего наступила смерть, – сказал Гуров. – Вы пока что позовите мне всех, кто находился в непосредственной близости к продуктам – поваров и вторую буфетчицу.
Крючкова кивнула и пошла выполнять распоряжение полковника. Когда повара и буфетчица появились в зале, Гуров переадресовал их Крячко, а сам вернулся к телу Волошина.
– Типичное отравление, – не дожидаясь вопроса полковника, сказал судмедэксперт. – Но ни названия яда, ни источника попадания я вам пока назвать не могу. Нужно забирать тело в морг, проводить вскрытие, делать анализы. После этого смогу сказать точнее. Словом, все как всегда.
– Понятно. – Лев Иванович кивнул и спросил: – Когда будут результаты?
– Ну, не раньше вечера – это точно. А возможно, что только завтра. Смотря что за яд. Если сразу удастся определить, то считайте, что вам повезло. Если нет – химическая реакция может длиться не один день. Понимаю, что вам нужно побыстрее, но повлиять на процесс я, увы, не могу, – проговорил врач и развел руками.
– Ясно. Что ж, грузите тело, – распорядился Гуров и повернулся к группе экспертов, которые методично собирали со стола остатки пищи и укладывали все это в пакеты. – Посуду, пожалуйста, тоже захватите, – попросил их полковник. – И нужно обследовать кабинет Волошина. Возможно, что он принял яд еще там. Буфетчица отметила, что он выглядел нездоровым, когда появился в столовой.
– Сделаем, – бросил один из экспертов. – Где его кабинет?
– А вот это я сейчас и узнаю, – сказал Гуров и направился к выходу из столовой.
В коридоре здания стояли сотрудники. Они, сбившись в кучки по несколько человек, обсуждали что-то между собой. Не нужно было обладать экстрасенсорными способностями, чтобы догадаться, что темой их разговоров была смерть Волошина.
Гуров усмехнулся про себя. Интересна и противоречива все-таки человеческая натура! Такие противоестественные для нее вещи, как, к примеру, смерть, всегда вызывают любопытство. Сотрудники департамента поспешили покинуть столовую, поскольку соседство с покойником было им неприятно. Все же далеко никто не уходил. Интерес к гибели человека преобладал у них в этот момент над всеми другими мыслями и чувствами.
– Виктор Леонидович Ляшенко и Эдуард Васильевич Суханов!.. Есть такие? – громко спросил Гуров.
Двое мужчин, стоявших в одной группе, повернулись к нему.
– Полковник Гуров, Главное управление уголовного розыска, – подходя к ним и держа раскрытое удостоверение, представился Лев Иванович. – Я вас попрошу проводить меня к кабинету Волошина и подождать. Мне необходимо побеседовать с вами обоими.
Мужчины переглянулись, после чего кивнули и назвали свои фамилии. Они поднялись на второй этаж и остановились перед дверью.
– Здесь его приемная, – сказал Суханов. – В ней сидит секретарша. Дальше кабинет.
Гуров открыл дверь и вошел в приемную. За компьютерным столом устроилась девушка лет двадцати пяти, которая в этот момент негромко разговаривала по мобильному телефону. Увидев Гурова, она тотчас прервала беседу, встала и вопросительно поглядела на него.
– Вы секретарь Вадима Юрьевича Волошина? – спросил Гуров.
– Да, моя фамилия Крутицкая, – сказала та. – Зовут Катя. Екатерина Сергеевна, – поправилась она. – Но можно просто Катя.
– Скажите, вы заходили в кабинет Вадима Юрьевича, после того как он ушел на обед?
– Да, – покраснев, ответила та.
– Зачем?
– Ну… – Крутицкая смутилась. – В мои обязанности, помимо регистрации посетителей, телефонных звонков и некоторой работы с документацией, входит также подавать в кабинет напитки и убирать пустую посуду. Вот я и зашла, чтобы там прибрать, пока Вадим Юрьевич ушел на обед.
– Значит, до обеда Вадим Юрьевич что-то употреблял в кабинете? – спросил Гуров и нахмурился.
– Ну да. – Секретарша пожала плечами. – У нас предусмотрены напитки для посетителей – чай, кофе. Я несколько раз приносила их в кабинет.
– Так-так. – Гуров достал блокнот и ручку. – Вы можете вспомнить, сколько раз и когда именно? Кто в тот момент был у Волошина на приеме?