– Новый Орлеан. Это же письмо из Америки, папа. Разве у тебя есть знакомые в Новом Орлеане?
Миссис Ванстоун пристально взглянула на мужа, услышав эти слова Магдален. Но мистер Ванстоун ничего не сказал. Он медленно снял с шеи руку дочери, словно хотел показать ей, что не нуждается во вмешательстве. Магдален заняла свое место за столом. Ее отец, с письмом в руке, ненадолго замешкался, как будто он был не уверен, стоит ли открывать конверт. Супруга не сводила с него взгляда, и ее напряженное внимание не ускользнуло не только от мисс Гарт и Норы, но даже от легкомысленной Магдален.
После минутного колебания мистер Ванстоун все же распечатал письмо.
Едва он прочитал первые строки, лицо его резко изменило цвет: щеки побелели, на скулах проступила болезненная желтизна, трудно ожидать такую перемену в облике цветущего человека; лицо мистера Ванстоуна было опечаленным. Нора и Магдален с удивлением и любопытством смотрели на отца, но молчали – их смутила его непривычная реакция. Но только мисс Гарт заметила, что и хозяйка дома реагировала необычным образом.
Миссис Ванстоун казалась не встревоженной, а взволнованной и даже возбужденной. На щеках ее вспыхнул румянец, глаза ярко сверкали, она быстро разлила чай по чашкам – хотя торопливость никогда не была ей свойственна.
Естественно, паузу прервала Магдален, как балованное дитя, она не могла утерпеть долго.
– В чем дело, папа? – спросила она.
– Ничего особенного, – ответил мистер Ванстоун довольно резко, не глядя на дочь.
– Я уверена, что все не так просто, – настаивала Магдален. – Уверена, что ты получил плохие новости, папа, в этом американском письме.
– В нем ничего такого, что касалось бы тебя, – ответил отец.
Это была первая отповедь, полученная Магдален от любящего папочки. Она поверить не могла! Это могло бы показаться нелепым и невозможным при обычных обстоятельствах.
Но больше отец ничего не сказал. Впервые семья завтракала в напряженном молчании. У мистера Ванстоуна не было привычного здорового аппетита, он рассеянно съел сухой тост, запил его чашкой чая, затем попросил налить вторую, но она осталась нетронутой.
– Нора, – заговорил мистер Ванстоун после затянувшейся паузы, – не стоит ждать меня. Магдален, дорогая, можешь ступать к себе, когда пожелаешь.
Девушки встали из-за стола, а мисс Гарт последовала за ними. При всем добродушии мистер Ванстоун был человеком серьезным, и семья знала, что его слово для всех закон.
– Что могло случиться? – прошептала Нора, когда двери комнаты закрылись и девушки оказались в холле.
– Что заставило папу быть таким суровым? – недоумевала Магдален, погруженная в собственную обиду.
– Могу я поинтересоваться: какое право у вас вмешиваться в частные дела вашего отца? – с упреком спросила мисс Гарт.
– Право? – повторила Магдален. – У меня нет секретов от папы – откуда у него вдруг секреты от меня?! Я просто возмущена.
– Если вы всерьез задумаетесь, то поймете, что некрасиво проявлять чрезмерное любопытство, – хладнокровно заметила мисс Гарт. – Ах, как вы похожи на современных девушек! Едва ли одна из сотни знает теперь границы приличий.
Гувернантка и ее подопечные вошли в гостиную, где женщины обычно проводили время по утрам, и Магдален продемонстрировала отношение к упрекам мисс Гарт, яростно хлопнув дверью.
Прошло полчаса, но ни мистер Ванстоун, ни его жена так и не покинули комнату для завтрака. Слуга, не имевший понятия о происходящем, вошел к ним, чтобы убрать со стола, но застал хозяев погруженными в серьезный разговор – так что немедленно ретировался. Еще четверть часа – и наконец дверь открылась, уединенное совещание супругов подошло к концу.
– Я слышу мамин голос в холле, – оживилась Нора. – Вероятно, она сейчас зайдет к нам и что-то расскажет.
Миссис Ванстоун и вправду вошла в гостиную. Щеки ее горели румянцем, в глазах блестели слезы, шаги были необычно торопливыми. Вообще, все ее движения отличались теперь странной резкостью и порывистостью.
– У меня новости для вас, дорогие. Вы будете удивлены, – заговорила она. – Мы с вашим отцом завтра отправляемся в Лондон.
Магдален схватила мать за руку в безмолвном изумлении. Мисс Гарт отложила рукоделие. Даже спокойная Нора встала, пораженная известием, и повторила за матерью:
– Отправляетесь в Лондон!
– Без нас? – ахнула Магдален.
– Мы с отцом поедем одни, – твердо ответила миссис Ванстоун. – Вероятно, нас не будет недели три, но не больше. Мы едем… – она поколебалась, прежде чем продолжить: – Мы едем по важному семейному делу. Отпусти меня, Магдален. Это внезапно, но очень важно, мне сегодня надо многое успеть устроить до отъезда. Ну, полно, милая, не огорчайся.
Миссис Ванстоун высвободила руку, торопливо поцеловала младшую дочку в лоб и покинула гостиную. Даже Магдален поняла, что в этот момент не стоит беспокоить мать лишними вопросами.
Утро все тянулось, но мистера Ванстоуна больше никто не видел. Природное любопытство побуждало Магдален, вопреки упрекам и рекомендациям мисс Гарт и явному неодобрению сестры, пойти в кабинет отца и поискать его там. Когда она потянула на себя дверь, выяснилось, что та была заперта. Магдален пыталась позвать его, но из-за двери раздалось:
– Я занят, дорогая, не отвлекай меня.
Однако найти миссис Ванстоун не составляло труда. Она сидела у себя в комнате, вокруг суетились служанки, которым она раздавала поручения, связанные со сборами в дорогу. Прислуга в доме не была приучена к внезапным переменам и странным заданиям, так что горничные вели себя довольно бестолково и часто ошибались. Они бегали из комнаты в комнату без лишней необходимости, теряли время и доводили хозяйку до отчаяния. Если бы в этот момент в доме оказался посторонний человек, он мог бы вообразить, что тут случилось ужасное несчастье – по крайней мере, он едва ли заподозрил бы, что поводом для суматохи была всего лишь поездка в Лондон. Все летело вверх тормашками. Магдален, обычно по утрам занимавшаяся за фортепиано, бесцельно бродила по лестницам и коридорам, периодически выходила на улицу, когда дождь прекращался, но вскоре возвращалась промокшая. Нора, чье пристрастие к чтению в семье было всем известно, брала с полки то одну, то другую книгу, но все ставила назад, не способная сосредоточиться на какой-то одной. Даже мисс Гарт испытывала влияние всеобщего расстройства стабильного семейного уклада и, хотя оставалась у очага в гостиной, то и дело опускала рукоделие на колени и надолго задумывалась.
«Какие еще семейные дела?» – размышляла она, вспоминая слова миссис Ванстоун. Мисс Гарт двенадцать лет прожила в Ком-Рейвене и впервые услышала о каких-либо загадочных семейных делах, которые могли бы послужить супружеским секретом Ванстоунов. Что все это означает? Грядут перемены? «Наверное, я старею, потому что совсем не рада переменам», – вздохнула гувернантка.
Глава II
На следующее утро, в десять часов, Нора и Магдален в одиночестве стояли в холле дома Ком-Рейвен, наблюдая за тем, как экипаж с их родителями отправляется к лондонскому поезду.
Вплоть до последней минуты обе сестры тщетно надеялись получить от отца или матери хоть какое-то объяснение таинственных «семейных дел», вскользь упомянутых накануне миссис Ванстоун. Но даже в ажиотаже перед отправлением, столь непривычном для безмятежного семейства, решимость мистера и миссис Ванстоун держать рот на замке была непреклонной. Они нежно попрощались с девушками, горячо обняли их и уехали, унося тайну с собой.
Когда смолк вдали шум экипажа, а сам он скрылся за поворотом дороги, сестры переглянулись – каждая по-своему переживала волнение и недоумение, ведь они впервые не понимали, что делают их родители и почему. Самообладание Норы побуждало ее замкнуться в молчании – она села прямо в холле и хмуро уставилась вдаль сквозь открытую парадную дверь. Темперамент Магдален не позволял ей ограничиться столь скупыми средствами выражения.
– Не знаю, что все это означает, но полагаю, нас обеих бессовестно водят за нос! – безапелляционно заявила она, плюхнувшись на стул рядом с сестрой, и тоже посмотрела сквозь дверь на открывавшийся перед ней участок подъездной дороги.
В холл из гостиной вышла мисс Гарт, быстро оценила ситуацию. Здравый смысл подсказал ей, что следует вмешаться и занять девушек чем угодно.
– Послушайте, если мы трое собираемся благополучно провести предстоящие дни в одиночестве, необходимо придерживаться заведенных в доме правил. Именно так поступают все разумные люди. Надо смириться с обстоятельствами, и я намерена подать вам пример. Я только что распорядилась приготовить нам отличный обед, его подадут в обычное время. Затем я планирую достать аптечку и заняться лечением кухарки: ее дурное самочувствие – явное свидетельство несварения желудка. Тем временем вы, Нора, дорогая, займетесь по традиции в библиотеке своими книгами, а вы, Магдален, прекратите завязывать в тысячу узлов свой платок и дадите другой труд пальцам, вернувшись к пианино. Обедаем в час дня, потом гуляем с собаками. Глядите веселей! Идем, оставьте свою мрачность.
Закончив увещевание, мисс Гарт препроводила Нору в библиотеку, отправила Магдален в гостиную, где стояло фортепиано, и твердым шагом пошла за аптечкой.
Решительная и вместе с тем непринужденно-шутливая манера позволяла ей легко управляться с подросшими дочерьми мистера Ванстоуна, несмотря на то, что обязанности гувернантки давно завершились. Нора уже много лет переросла период воспитания и обучения, да и Магдален успела завершить свое образование. Однако мисс Гарт слишком давно жила в доме, к ней все привыкли и привязались, так что никому и в голову не приходило распрощаться с ней. Она пару раз выражала готовность покинуть семью, которая в ней более не нуждалась, но встретила искренний протест, так что предпочла не настаивать, упоминая грядущий отъезд разве что в шутку. Она взялась за управление домашними делами, проявив здравый смысл и твердый характер, стала компаньонкой и собеседницей Норы, наставницей Магдален в музыкальных занятиях, находя возможность быть приятной и полезной всей семье.
К середине дня погода наладилась. В половине второго выглянуло солнце, и дамы вышли на прогулку с собаками. Они пересекли ручей, спустились по каменистой тропе между холмами и повернули налево, чтобы вернуться домой другой дорогой, через деревню Ком-Рейвен.
Когда показались вдали первые коттеджи, им встретился путник, пристально посмотревший на Магдален, а затем на Нору. Это был невысокий, одетый в черное джентльмен, совершенно незнакомый и непримечательный, так что дамы продолжили свой путь, мгновенно забыв о встречном.
Уже выходя из деревни на дорогу, которая прямиком вела к дому, Магдален удивила мисс Гарт, заявив, что тот незнакомец в черном обернулся, миновав их, а теперь следует за ними.
– Ему явно приглянулась Нора, – поддразнила сестру Магдален. – Так что я совершенно ни при чем.
Дамы были уже рядом с домом, так что преследование их не особенно смутило. Все же мисс Гарт в воротах оглянулась и, действительно, увидела, что незнакомец явно прибавил шагу и, вероятно, хочет завязать разговор, а потому она отослала девушек домой с собаками, а сама остановилась в воротах, чтобы понять, что происходит.
Приблизившись, незнакомец учтиво поклонился, снимая шляпу. Мисс Гарт решила, что это священник, оказавшийся в затруднительном положении. Шляпа его была с высокой тульей и креповой лентой, лицо бледное и длинное, изрытое пятнами давней ветрянки, а глаза оказались разного цвета: один желтовато-зеленый, а другой карий. Впрочем, взгляд незнакомца выдавал ум и живость. Седые волосы тщательно зачесаны на висках, щеки гладко выбриты, нос прямой и короткий, а губы тонкие и чуть кривившиеся в полуулыбке или усмешке. Белый галстук накрахмален, высокий ворот жестко стоит, плотно облегая шею и буквально подпирая подбородок. Невысокая фигура облачена во все черное, сюртук застегнут на все пуговицы, сдержанно приоткрываясь только выше уровня груди. На руках черные перчатки – мисс Гарт заметила, что на пальцах они были аккуратно заштопаны, а одежда явно поношена. Зонт в кожаном чехле, который, судя по состоянию, регулярно смазывали маслом, незнакомец использовал вместо трости. На вид мужчине было лет пятьдесят или больше, но походка оставалась пружинистой и молодой. Когда он заговорил, голос оказался низким и глубоким, а манера говорить свидетельствовала об образовании и хорошем воспитании.
– Полагаю, это резиденция мистера Ванстоуна? – спросил он, обводя дом и прилегающий участок широким жестом. – Я имею честь обращаться к члену его семьи?
– Да, – коротко ответила мисс Гарт. – Я гувернантка семьи Ванстоун.
– А те две леди, которых вы сопровождали, без сомнения, дочери мистера Ванстоуна? – продолжал он. – Старшая, темноволосая, чрезвычайно похожа на свою прекрасную мать. А младшая леди…
– Надо полагать, вы знакомы с миссис Ванстоун? – прервала его мисс Гарт, подумавшая, что незнакомец разговаривает слишком вольно.
Он поклонился еще раз и продолжил как ни в чем не бывало.
– Младшая леди похожа на отца, можно предполагать? Уверяю вас, у нее удивительное лицо. При всем моем дружеском расположении к семье, я бы даже сказал: замечательное лицо. Обаятельное, выразительное, запоминающееся. Совсем не похожа ни на сестру, ни на мать. Без сомнения, копия отца?
Мисс Гарт вновь попыталась прервать поток слов незнакомца. Она сделала вывод, что он никогда не видел мистера Ванстоуна – иначе не высказал бы идею о сходстве с ним младшей дочери. Но насколько хорошо он знаком с миссис Ванстоун? Кто он? Что ему нужно?
– Вероятно, вы давний друг семьи, поскольку за последние годы я вас ни разу не встречала, – сказала мисс Гарт. – Что привело вас сюда? Вы хотели нанести визит миссис Ванстоун?
– Я был бы счастлив видеть ее, – уклончиво ответил незнакомец. – Как она поживает?
– Как обычно, – вежливость мисс Гарт стремительно иссякала.
– Она дома?
– Нет.
– Как скоро вернется?
– Они с мистером Ванстоуном уехали в Лондон.
Длинное лицо незнакомца еще больше вытянулось.
Карий глаз скосился, а зеленый последовал за ним после краткой паузы. Мужчина явно был в затруднении.
– И как скоро миссис Ванстоун вернется домой? – спросил он после паузы.
– Недели через три. Полагаю, вы задали уже достаточно вопросов, но не сочли нужным даже представиться. Если у вас есть поручение для миссис Ванстоун, я напишу ей с вечерней почтой.
– Тысяча благодарностей! Позвольте мне воспользоваться вашей любезностью!
Он совершенно проигнорировал почти раздраженный тон мисс Гарт – так, словно услышал только само предложение. Быстро подхватив зонт под мышку, он извлек из кармана старомодную, потрепанную записную книжку. В нее был вложен карандаш и карточка. Незнакомец на мгновение заколебался, а потом что-то быстро написал на карточке и протянул ее мисс Гарт.
– Буду глубоко обязан вам за честь вложить эту карточку в ваше письмо, – сказал он. – Не стану беспокоить дополнительным посланием. Мое имя вполне ясно скажет миссис Ванстоун о моем небольшом семейном деле и освежит ее память. Еще раз благодарю вас. Сегодня день приятных сюрпризов. Я нахожу сельскую местность здесь весьма приятной, я видел двух очаровательных дочерей миссис Ванстоун и имел честь беседовать с членом семьи мистера Ванстоуна. Я могу себя поздравить. Всего доброго.
Он снова приподнял высокую шляпу, сверкнул глазами, улыбнулся широко и жизнерадостно, а потом развернулся и пошел прочь, быстро направляясь в сторону деревни. Несколько мгновений – и вот он уже скрылся за поворотом.