– Вы совершаете ошибку, – покачал головой Радик.
– Это угроза?
– Даже не предостережение. Все равно меня выпустят…
– Но и мне достанется, вы это хотели сказать? – пренебрежительно усмехнулась Антонина.
– Хорошего же вы обо мне мнения… – укоризненно взглянул он на нее. – Как я могу сдать женщину, которая мне нравится? Я знаю, что Арбатов не при делах. Алиби у него действительно стопроцентное. Но ты с ним спала. И я ревную… Почему?
– Что, почему?
– Почему ты с ним спишь? В каких ты вообще отношениях с этим Арбатовым?
– Я собиралась за него замуж, а вышла за другого. Он долго не мог мне этого простить. А тут убийство Панарина…
Антонина не стала бы оправдываться, будь на месте Скачкова другой мужчина. И наряд бы уже давно вызывала. Но Скачков необычный мужчина, ее тянуло к нему, и она это чувствовала.
– Романтично. А еще романтичней, что ты его спасла.
– Да, я хотела его спасти. Приехала к нему, сказала, что его ищут… Но у него алиби. В то время, когда убивали Панарина, он находился в гостинице. Его видели как минимум три человека…
– Этих трех человек можно подговорить.
– Поверь, в этом сомневаюсь не только я одна… Как и в тебе сомневаются многие.
– Кто?
– Ну, ты же не думаешь, что я оставила вчерашний инцидент без внимания?
– Уже дала на меня установку?
– Да, с тобой будут работать.
– Так в чем же дело? Бери оперов, поехали ко мне домой, пусть они проведут обыск…
– И что они там найдут?
– Ну, может, патроны от «СВД». Вдруг там та же серия…
– Не будет у тебя ничего, – покачала головой Антонина. – Ты же не дурак…
– Дурак. Во всяком случае, чувствую себя дураком… Хотел просто расставить все точки над «i», ну, и о сотрудничестве поговорить, а влюбился, как пацан… – проникновенно посмотрел на нее Скачков.
И Антонина поверила ему. И почувствовала, как запылали ее щеки.
– Не надо морочить мне голову.
– Ну да, я мог бы заморочить тебе голову нарочно… Очень даже мог… Но я не нарочно… Я, правда, еще не встречал таких женщин, как ты.
– И даже пойдешь со мной? – спросила она, взглядом показав на полицейского в бронежилете и с автоматом, который топтался у входа в здание ГОВД.
– И руки под наручники сам подставлю. Ну что, идем?
– А доказательства? – механически проговорила Антонина.
– С этим никак… Но можно поговорить с моими замами. Их у меня два, по охране и по долгам. Может, они тебе что-то интересное скажут.
– А могут?
– Ну, я ни с кем из них не договаривался, и, если мы поедем в офис прямо сейчас, ты сможешь застать их врасплох…
Антонина стронула машину с места, подъехала к прокуратуре и протянула руку:
– Мобильник!
Скачков все понял и протянул ей свой айфон.
Она вышла из машины, поставив ее на сигнализацию, чтобы Радик не сбежал. Ей понадобилось всего десять минут, чтобы поговорить с начальником отдела и получить разрешение. Он не одобрил ее идею, но и возражать не стал. В конце концов, Скачков находился под подозрением, и не так уж важно, кто отработает с его людьми, опер или следователь.
Она и сама не одобряла свое решение, но все-таки вернулась в машину и взяла курс на Москву. Глянув в зеркало заднего вида, Антонина увидела знакомый «Лексус», за которым следовал «Гелендваген».
– Не бойся, тебя не обидят, – усмехнулся Скачков.
– Еще бы, начальство знает, куда я поехала.
Она вдруг почувствовала себя полной дурой, которая сама себя загоняла в угол.
Ясно же, что никто ничего интересного ей не скажет. Если Скачков виновен в убийстве Панарина, он уже замел следы. А если убийца еще жив, то его к Антонине не подпустят.
Она осознавала безнадежность своей идеи, но с пути не сворачивала. И тешила себя глупой надеждой. Вдруг Скачков упустил из виду какую-то деталь, которую она сможет обнаружить, как зерно истины в плевелах лжи?
А может, он все же не причастен к убийству? Вдруг он в самом деле сам пытается найти убийцу, и ему действительно нужна поддержка со стороны официального следствия.
– Как ты думаешь, кто мог убить Панарина? – глядя на дорогу, спросила Антонина.
– Если честно, без понятия.
– У него были враги?
– Да нет, какие там враги…
– Ну, может, кто-то претендовал на его акции?
– Да нет, не было ничего такого. Я бы знал…
– Может, с кем-то из арендаторов был конфликт?
– Нет, Рома не жаловался…
– Тогда кто мог его убить?
У Антонины на душе кошки скребли. Вроде бы и правильные вопросы она задавала, но при этом создавалось ощущение, будто просто воду в ступе толчет. Бесполезные вопросы, бестолковые движения… Оперативники любовников Панариной отрабатывали, местность вокруг поселка в какой уже раз прочесывали – искали следы снайпера, пытались выявить людей, которые могли видеть его до и после выстрела. Работа большая, людей не хватало, а следователь занимается черт знает чем…
– Не знаю… – пожал плечами Скачков. – Я мог бы обвинить в этом Арбатова, но зачем? Мне реальный виновник нужен. Я потому к вам и обратился. Навел справки, узнал, что есть подозреваемый, а потом узнал, что его оставили в покое. Подумал, что следствию не козел отпущения нужен, а реальный преступник. А раз так, то с таким следствием нужно сотрудничать. Ну, еще и от себя подозрения надо было отвести. Вот я и сунулся к вам… А тут вдруг оказывается, что у следователя личная симпатия к Арбатову. Может, и алиби липовое…
– Не липовое, – мотнула головой Антонина.
– Но симпатия реальная, да?
– Я люблю Семена.
Нелегко дались ей эти слова. Во-первых, она стеснялась говорить о сугубо личном и деликатном. А, во-вторых, любовь к Семену не казалась ей уже такой прочной, как это было, например, сегодня утром…
– А почему тогда вышла замуж за другого?
– Это вас не касается.
– А если я сделаю тебе предложение? Тянуть не будем, прямо сейчас поедем и распишемся.
– Распишемся, – скрывая улыбку, ответила она. – В протоколе допроса.
– Я серьезно.
– Я тоже.
– Ну, в протоколе допроса тоже можно расписаться. Только смысла в этом нет. Я не знаю, кто убил Рому. И мои люди не при делах. Ты можешь допрашивать их дни и ночи напролет, все равно ничего не узнаешь…
– А вдруг?
– Может, начнем лучше с алиби? У Арбатова есть алиби? Кто его выгораживает?
– Его не выгораживают. Что было, то и говорят.
– Кто? Кто-то из гостиничного персонала? Так и у меня имеется свой персонал, охрана и прислуга. В районе восьми утра я был дома. Экономка это видела. Она у меня и горничная, и кухарка, и… В общем, одна за всех, и на все руки. Она тебе все расскажет… И как я хорошо к Роме относился, расскажет.
– И как с его женой спал?
– Ну, начнем с того, что Лида сама напросилась, а я не железный… Арбатов твой тоже не устоял, да?
– Устоял бы. Если бы мы тогда были вместе. Но дело не во мне. Дело в том, что Рома был твоим другом.
– И братом, – кивнул он. – А я с ним так по-скотски… Потому и места себе не нахожу…
Скачков замолчал и так промолчал всю дорогу.
Им понадобилось два часа, чтобы выехать на Новорижское шоссе. Его дом находился в элитном поселке всего в десяти километрах от Москвы.
Дом впечатлял – башенки, террасы, эркеры. И во дворе все дорого и со вкусом. И самая настоящая «караулка» возле ворот, как у Панарина.
Радик не сообщал никому о своем приезде, и пульт дистанционного управления не доставал, но ворота стали открываться, едва только машина подъехала к дому. И охранник в униформе появился. Козырять он боссу не стал, но голову перед ним склонил.
А с широкого гранитного крыльца к ним спускалась женщина – высокая, статная и даже красивая. Но не молодая. Лет пятьдесят, стройная, подтянутая, с еще свежими следами былой красоты. Она сошла с крыльца и застыла в ожидании, когда Скачков обратит на нее внимание. Он вышел из машины, улыбнулся ей и представил Антонину:
– Инна Сергеевна, прошу любить и жаловать. Антонина Евгеньевна Берестова, капитан юстиции, наш почетный гость.
Женщина мило улыбнулась, движением руки показала на дом, приглашая зайти, но Антонина не сдвинулась с места и строгим тоном произнесла:
– У меня к вам несколько вопросов.
Она смотрела на женщину в легком замешательстве. Вроде бы и не молодая она, эта Инна Сергеевна, потому не могла быть любовницей Скачкова. Но ведь он и сам не молодой, у них разница всего в несколько лет. Что, если они спят вместе?..
– И вопросы будут, и ответы… – Радик взял Антонину под руку, повел в дом.
Она растерянно улыбнулась и пошла за ним. Действительно, что это на нее нашло? Какое ей дело, спит Скачков со своей экономкой или нет?..
Радик показал ей роскошный холл с потолком в два этажа и огромным камином, затем они поднялись на второй этаж. И оказались в спальне с богато инкрустированной кроватью под балдахином. Только тогда до нее дошло, что Скачков завел ее куда-то не туда.
– Зачем ты меня сюда привел?
– Ну, в машине я не мог… – сказал он, с гипнотической улыбкой глядя ей в глаза. – И в холле неудобно…
– Что не мог? Что неудобно?
– Ты все понимаешь.
Он расстегнул пуговицы, снял китель, а Антонина даже не шелохнулась. Она действительно все понимала. И хотела…
Он уложил ее на кровать, снял юбку, колготки…
– Не надо! – Антонина дернулась, пытаясь выскользнуть из-под сильного и тяжелого тела, но Скачков не позволил ей вырваться. Она дернулась еще раз, другой, затем затихла, чем Скачков и не преминул воспользоваться…
Глупо, все глупо, но уже ничего не изменишь…
Глава 8
Черноволосая кареглазая мисс молотила по груше азартно, но бестолково. Девушка смазливая, фигуристая, сексуальная, только Семену и дела до нее нет. Он объяснил ей, что и как нужно делать, и ушел. У него и помимо тай-бо масса дел, и все нужно закончить до прихода Антонины. Вот кто ему нужен – и сейчас, и всегда.
Семен вышел из гостиницы, окинул взглядом стоянку перед парадным входом. Вдруг Антонина уже приехала… Но ее машины не было.
– Гражданин Арбатов? – услышал он вдруг мужской голос.
Семен обернулся, и в дверях гостиницы увидел молодого парня с насмешливыми глазами.
– Лейтенант Прихожих, – представился он, небрежно коснувшись пальцами своего надбровья. – Уголовный розыск.
Брови у него густые, черные, как смоль, но вряд ли он хотел обратить внимание на это. Скорее, обозначил движение, которым берут под козырек.
– Я так почему-то и понял, – кивнул Семен.
– Вас что-то беспокоит? – спросил Прихожих, с наигранной иронией всматриваясь в его глаза.
– Да, беспокоит. Вы тут пытаетесь изображать из себя лейтенанта Коломбо, и меня это беспокоит… Чем обязан?
– Да вот, помощь ваша нужна.
– Все, что в моих силах…
– Панарина убили, след к вам тянется, а вам и дела нет…
– В каком смысле?
– Я бы на вашем месте, Семен… давайте обойдемся без отчества… я бы на вашем месте рвал и метал, а вы ведете себя, как будто ничего не случилось.
– Так ничего и не случилось. Панарина, может, и жаль, но так в мире каждый день кого-то убивают.
– Да, но не каждое убийство вешают на вас.
– Вешайте, сколько хотите. Я точно знаю, что не имею к этому делу никакого отношения. Для меня это главное.
– Но все равно, надо бы найти убийцу.
– Вам надо, вы и ищите.
– Винтовку вам под забор подбросили. Кто это сделал? Куда этот кто-то делся?
– Через забор точно никто не перелезал.
– Не перелезал. Убийца к дороге пошел, вдоль забора. – Лейтенант махнул в сторону московского шоссе. – Не исключено, что кто-то из ваших сотрудников его видел.
– Никто ничего… – покачал головой Семен.
Забор вокруг гостиницы состоял из сплошных железобетонных плит, достаточно плотно состыкованных между собой. И что там творится за оградой, с территории гостиницы не разглядеть. Чтобы увидеть киллера, нужно было или влезть на крышу строящегося ресторана, или вплотную подойти к забору, в котором, на стыках между плитами, имелись узкие щели. Но таких излишне любопытных Семен у себя не держал.
Оперативники уже говорили с персоналом, да и сам Семен опрашивал своих сотрудников. Никто ничего не видел…
– Насколько я знаю, у вас работает строительная бригада, – сказал Прихожих.
– Работает, – кивнул Семен.
– И мы работаем… Мы нашли человека, который видел снайпера. Он тут недалеко живет, пешком шел в город по короткому пути. Мимо вашей гостиницы каждый день туда-сюда ходит… В общем, он видел человека в черном спортивном костюме.
– Очень хорошо.
Снайпер был в черном. И телохранитель покойного Панарина это видел, да и сама логика подсказывала. Опора, с которой стреляли, была черного цвета, а киллеру нужно было слиться с ней…
– Но он видел киллера со спины, в лицо его видел другой человек, который следовал со стороны шоссе навстречу подозреваемому…
– Просто замечательно. – Семен смотрел на лейтенанта, не понимая, к чему весь этот разговор.
– Человек этот был в рабочем комбинезоне, судя по всему, это строитель. И зашел он в вашу гостиницу. Через ворота.
– Ворота у нас закрыты, – возразил Семен.
– Значит, кто-то ему открыл… Да и не важно, как он попал на территорию гостиницы. Важно, что он видел предполагаемого снайпера. А так как это строитель, ваш строитель, его нужно обязательно найти.
– Ну, так пусть этот мужчина придет к нам, пусть покажет на строителя.
– Э-э… – замялся Прихожих. – Дело в том, что за этим мужчиной надо ехать…
Похоже, он упрекал себя в том, что сам не дошел до столь элементарного решения проблемы. Огромную работу проделал, свидетеля нашел, а потом голова дала сбой. Не надо было свидетеля отпускать…
– Нормально все, – пожалел его Семен. – Пошли.
Работы в новостройке шли полным ходом. Даже сам бригадир Алик скреб шпателем по стенам. Семен оторвал его от дела, вывел во двор. Дождался, когда парень закурит, и спросил, кого он отпускал в ночь с десятого на одиннадцатое мая.
– Ну, Лева у нас тут подженился. Баба у него в Булановке…
Село Булановка находилось от Стахова в десяти километрах по шоссе в сторону от Москвы. И если Лева там ночевал, в гостиницу он мог возвращаться по тропинке, которой уходил снайпер.
– Давай его сюда, – потребовал Семен.
Лева красотой и статью не блистал. Среднего роста, невзрачный на вид, замызганный, но взгляд живой, задорный. Во двор он вышел гоголем. Голова поднята, плечи расправлены, грудь колесом.
– Как там в Булановке дела? – спросил у него Семен.
– Да нормально! А что?
– Часто там бываешь?
– Ну, раза два был.
– Десятого мая был? – встрял в разговор Прихожих.
– Ну, был.
– Обратно утром возвращался?
– Ну, возвращался… А что, нельзя? – Лева смотрел на Семена вроде бы с удивлением, но в его взгляде угадывалась вина.
– Можно. У нас здесь не казарма… Слышал, тут недалеко человека убили?
– Это не я! – шарахнулся Лева.
– Винтовку нашли возле вашей гостиницы, – заметил Прихожих.
– Я здесь при чем?
– Киллера искали, – сказал Семен. – Всех спрашивали, может, кто-то что-то видел…
– Я не видел!
– Ты из Булановки возвращался, к мотелю подходил, а навстречу тебе мужик шел в черном костюме. Было такое?
– Ну, было.
– Почему не сказал?
– Ну, это же не киллер!
– А кто?
– Ну, парень какой-то. Идет, улыбается. Увидел меня, подмигнул. Весело подмигнул. Какой же это киллер!
– Весельчак, значит? – задумчиво протянул Прихожих.
– Ну, типа того… И оружия у него не было.
– Оружие он уже сбросил… Черный спортивный костюм на нем был?
– Ну да, найковский костюм, с капюшоном. Куртка утепленная с капюшоном. Шапочка вязаная, черная, тоже с найковской эмблемой.
– Очки солнцезащитные?
– Ну да.
– Усы, борода?
– Нет, не было ничего такого…
– Перчатки на руках?
– Ну, не помню… Кажется, были…
– Портрет составить сможешь?
– Фоторобот?
– Вот именно… Собирайся, со мной поедешь.
Лева кивнул и повернулся к лейтенанту спиной.
– Ты куда?
– Ну, переодеться…
– Ни к чему, так поезжай.
Не захотел Прихожих отпускать от себя Леву: испугался, что парень вдруг исчезнет. Зайдет в здание и обратно не вернется. Если он действительно так думал, то Семен его понимал. Слишком ценный свидетель этот Лева, чтобы его терять.
Лейтенант был один, и Семен на всякий случай его подстраховал, проводил их до машины.
Прихожих посадил свидетеля в свой старенький «Форд», закрыл за ним дверь, достал из кармана пачку «Мальборо», предложил Семену.