Совсем по-другому было с Нэтти. Она не была дурой. Дик подозревал, что в Нэтти кроются многие таланты. Он чувствовал в девушке загадку. И радовался, что в его умелые руки попал бесценный материал. А как же ему хотелось ее загадку раскрыть! Но Нэтти только таинственно улыбалась.
Пока Ричард Носков бился над загадкой Нэтти, он делал из нее обворожительную женщину. Над волосами колдовал почти весь день. Она устала, просила перерыва, даже назвала его Ричардом, но тщетно. К вечеру стилист добился того, чего хотел. Пышная золотистая копна чуть вьющихся волос упала ей на плечи. Раскатова, наконец, решилась подойти, взглянула на Нэтти через зеркало, спросила:
– Ты уверен?
– На все сто. Видишь, как проявилась, наконец, ее индивидуальность? Скулы-то чуть-чуть косые. Самую капельку, и в шатенке этого не разглядеть. А глаза, как у кошки. Хотя и голубые. В роду у девочки, определенно, были монголо-татары. Именно при таком цвете волос косые скулы становятся пикантным очарованием. Хорошо бы разрез глаз немного исправить. Это уже к пластическому хирургу, но до регионального конкурса не успеем.
– К какому хирургу? – испугалась Нэтти. – Я никогда не делала никаких операций!
– Успокойся ты, – тронул ее за плечо Дик. – Все великие актрисы это делали. И фотомодели. Думаешь, родились такими? Нет в природе совершенства! А ты даже ничего не почувствуешь. Мы еще немного поколдуем над окончательным рисунком твоего лица, и тогда уже сделаем небольшую пластическую операцию. Совсем крохотную. А сейчас я попробую легкий макияж. Сильно гримировать не буду, а просто определю твои цвета. Момент.
Он достал кипу разноцветных платочков, скрепленных друг с другом. Приложил к ее шее Нэтти и стал «листать», бормоча:
– Не то, не то… Все-таки, твои цвета теплые.
– Не поздно? Не пора закрываться, а? – спросила Раскатова.
– Десять минут. Потом все поедем ужинать с новой красавицей. Отпразднуем второе рождение.
– Носков, ты забыл, что я на диете? И Нэтти тоже, – напомнила Евгения Львовна.
– Не надо портить девочке характер. Она не обжора, как Танька Петухова. Это сразу видно. Нэтти, у тебя есть сила воли?
– Смотря, о чем идет речь, – ответила она.
Когда он до нее дотрагивался, сил сопротивляться не было. Теперь Нэтти стал понятен смысл слова «отдаться» в его устах. Еле заметно касаясь ее, Дик создавал такую иллюзию полной физической близости, что это было посильнее самых страстных поцелуев и объятий. Нэтти даже чувствовала покалывающие все тело иголочки. Волна подхватывает, мягко покачивает, потом поднимает все выше и выше… Полная расслабленность и ожидание того, что вот сейчас-то и произойдет самое прекрасное…
– Ну, вот и все.
– Все? – разочарованно спросила она.
– На сегодня.
Нэтти послышалось в его словах обещание. Возможен роман между будущей Королевой Красоты и ее стилистом? Только тайный! Она вдруг сообразила, что пока Дик работал, он все время молчал. Это было на него не похоже.
– В зеркало-то посмотри, – услышала она.
Да, это было совсем другое лицо. Уже не ее, хотя и очень красивое. Незнакомая блондинка с голубыми глазами, светлыми кудрями и величественным ртом. Дик положил ей на плечи руки и нагнулся к зеркалу. Не отрываясь, смотрел на ее отражение. Она чувствовала запах его одеколона и как макушки касается его подбородок. Оба почти не дышали.
Ей показалось, что руки его теплеют. Его дыхание сделалось хриплым. Еще минута и, можно броситься друг другу в объятья, почувствовать, наконец, вкус его губ.
– Ну что, подруга? – он как-то искусственно засмеялся. И снял руки с ее плеч. – Тебе нравится?
– Ты-то сам что думаешь?
– Я начинаю чувствовать себя Пигмалионом. Нет, идиотом. Ты по-прежнему ты, а я по-прежнему я. Мир не изменился. И, вообще, гримерная – не место для откровений.
– Ты любил когда-нибудь? – спросила Нэтти.
– Ну, со мной это случалось, – осторожно ответил он. – Смотря, что ты понимаешь под словом любовь. Мне жутко хочется спросить тебя об одной вещи. Впрочем, я и сам должен был догадаться…
– Ты хочешь спросить, были ли у меня…
– Ну, ты идешь, что ли, Носочкин? – В гримерку заглянул Алекс.
Подошел, с интересом взглянул на эффектную блондинку, присвистнул:
– Слушай, Нэтти, ты, что ли? – и с чувством добавил: – С ума сойти! Знаешь, Носков, когда я задумаю жениться на страшной, как смерть и глупой, но очень богатой телке, я для начала пришлю ее к тебе. Ты специалист по превращению лягушек в принцесс. Сделаешь моей невесте точно такое же лицо.
– А мозги кто ей сделает? Твои для пересадки не годятся. На одного хватает с трудом…
– Ты что, намекаешь на то, что я тупой? Слушай, Носочкин…
– Проехали. Айда в кабак. Раскатова платит.
На улице Нэтти сразу почувствовала, как изменилось отношение к ней окружающих. Особенно мужчин. Те теперь провожали ее жадными взглядами. Дик с довольным видом улыбался. Евгения Львовна же выглядела озабоченной. Ведь они ехали в ресторан! К этому мероприятию Эжени относилась со всей ответственностью и непременно брала с собой диету. Но очень уж хотелось Раскатовой посмотреть на новую Нэтти в движении и реакцию на нее людей.
Нэтти решила ехать с Диком, в его машине, чтобы продолжить разговор, который был так интересен обоим. Новлянский без церемоний полез в «Рено» Эжени. Машину Носкова Нэтти еще не видела. Старый «Форд» немного ее удивил. Огромный, низкой посадки, вороного цвета, а по крупу пятна свежей краски. Сходство с боевым конем подчеркнул и сам Дик, похлопав «Форд» по капоту:
– Тпру. Стоять, мой красавец, стоять. Сегодня ты повезешь не смазливого идиота Новлянского, а милую девушку Нэтти. Ты должен радоваться, старик. Вам непременно надо познакомиться.
– Как его зовут? – кивнула Нэтти на «Форд».
– Росинант, – усмехнулся Дик.
– Ты опять напутал. Так звали лошадь Дон Кихота. А ты Ричард.
– Я просто не помню, как звали лошадь Ланселота. У меня проблема с рыцарскими романами: терпеть их не могу.
– Причем здесь Ланселот?
– Когда я думаю о своем дурацком имени, меня утешает только одно. Я становлюсь безумно счастлив при одной только мысли, что меня не назвали Ланселотом. У мамы, кстати, была такая идея. Садись в машину.
«Рено» уже отъезжала. Алекс опустил стекло, крикнул:
– Чего тянете?
Уже в машине ей стала вдруг тоскливо. Общаться расхотелось. Она ведь не могла рассказать ему все. Правду, которая Дику наверняка не понравится. Станет ли он ее союзником или врагом? Пока еще Нэтти не могла за него поручиться. Время покажет. А под ложечкой сосало. Ей было тревожно. Нэтти решила завтра совершить сразу два решительных поступка: вырваться на встречу к Вике и послать маленькое письмецо домой. Одну весточку она туда уже отправила, хорошо было бы еще добыть денег. Нэтти кормили, одевали, учили, но наличных не выделяли ни копейки. Она понимала, что за всем этим стоит страх Евгении Львовны, которая не могла допустить, чтобы девушка вырвалась на свободу, и, не дай Бог, не пошла бы по пути Татьяны Петуховой. Когда Раскатовой не было дома, Нэтти поручали ангелу-Дашеньке.
Остановились у шикарного ресторана. Евгения Львовна морщилась и нервно теребила сумочку. Диета что-то тявкала ей в ухо и мадам Раскатова заволновалась. Наконец она направилась к дверям. Дик кивнул Нэтти: иди следом. Они с Новлянским какое-то время смотрели ей вслед, потом переглянулись.
– Хороша, – сказал Алекс. – Обрати внимание: все на нее смотрят. Но работы еще много.
– Да, она еще не красавица, – кивнул Носков. – У нее менталитет серой мышки. Глаз не поднимает. Сутулится. И все бочком, бочком. Работы впереди еще много, ты прав. Но – хороша!
Итак, новым имиджем Нэтти все остались довольны. Сам же вечер в ресторане был безнадежно испорчен Эжени. Подозвав официанта, она первым делом заявила:
– Молодой человек, я вегетарианка. Есть у вас что-нибудь низкокалорийное и овощное?
– Может быть…
– И у меня аллергия на грибы.
– Тогда…
– И на речную рыбу. И кукурузу под любым соусом и в салатах я тоже не выношу.
Официант не удержался и посочувствовал:
– Вы тяжело больны, наверное?
– Что вы себе позволяете? Позовите управляющего! – взвилась Эжени. Дик спокойно взял у официанта меню и под столом наступил Евгении Львовне на ногу.
– Остынь, – шепотом сказал ей на ухо. И добавил что-то совсем тихо, отчего Раскатова сдулась, словно проколотый воздушный шарик, и затихла. Дик сделал заказ, о чем-то договорившись с официантом, улыбнулся Нэтти, подмигнул Новлянскому, потом, заметив кислое лицо Евгении Львовны слегка кольнул:
– Может, он прав насчет твоей тяжелой болезни, Эжени? Я догадываюсь, когда она началась.
Раскатова вздрогнула, но промолчала. «Не у меня одной в шкафу спрятан скелет», – подумала Нэтти. Дик, безусловно, имел на свою хозяйку влияние. Но есть принесенные официантом блюда Евгения Львовна все равно не стала. Вяло ковырялась в тарелке, заглядывала без конца в тарелки других, тянула носом аппетитные запахи, доносящиеся с кухни, вздыхала и в итоге испортила всем аппетит. Если бы не Дик со своими неизменными шуточками, атмосфера за столом была бы, как на похоронах, а не на втором рождении. Музыка, впрочем, была мажорная. Неожиданно возле их столика возникло лицо кавказской национальности, которое с сильным акцентом сказало:
– Дэвушку вашу можно?
Все разом перестали жевать. Не дождавшись, пока закончится многозначительная пауза, пылкий восточный мужчина нетерпеливо повторил:
– Я спрашиваю, дэвушку вашу можно на танэц пригласить?
Новлянский с Диком переглянулись: к кому, собственно, вопрос? Кто отвечает за Нэтти? Ответила Раскатова, все с тем же кислым выражением лица:
– Она не танцует.
Мужчина посмотрел на Евгению Львовну с интересом:
– Ты ей мать?
– Что?! – Эжени швырнула на стол вилку.
– Она ей отэц, – подмигнул Дик. – Об операции по смене пола слышал, дорогой?
Мужчина попятился назад. Нэтти от приступа смеха закусила губу, Новлянский по-бабьи хихикнул, а Эжени разразилась гневной тирадой.
– Это все из-за вас, – закончила свою речь Евгения Львовна и тут же потребовала от официанта счет. Заплатив, пулей вылетела из ресторана, не забыв напомнить Нэтти:
– Я жду тебя в машине. Поторопись.
Нэтти вспомнила, что у нее нет денег даже на метро. Конечно, можно одолжиться у Дика или у Новлянского. А куда ехать? Нет уж, милая. Назвался груздем – всей птичке пропасть. Коготок увяз – полезай в кузов. Очередная шуточка Дика. И выйдя из ресторана, она села в машину Евгении Львовны. Назад дороги нет. Пока нет.
Она уже знала, чем пахнет ад. По́том, обильным и едким потом. Сам ад выглядел красиво: зеркальные стены, балетный станок, на полу – желтые маты. Мягкий пол все время выталкивал Нэтти на поверхность, как поплавок. Она часто падала, надеясь разбиться в кровь и получить передышку, но, как в настоящем аду окончания пыток не предусматривалось. Короткий перерыв на сон, и все начиналось сначала.
Когда-то она любила физкультуру. Но то была физкультура. Существовали нормативы, не сдав на «отлично» один, можно было вытянуть хорошую четвертную оценку на другом. Теперь же надо было все параметры тела, сдать на «отлично». Нельзя вытянуть на высший бал талию и провалить грудь. В купальнике придирчивому жюри все будет видно. Тем более что Нэтти не совершенство. Самая обычная девушка высокого роста, худощавая и немного сутулая.
– Все лечится, – с уверенностью сказал Алекс. Не сказал только, как.
На следующий день она чуть не взвыла.
– Верх – вниз. Вверх – вниз, – командовал Новлянский. Они делали пресс. Подъем туловища. Вверх-вниз. – Еще двадцать раз. Что ты на меня уставилась? Работать!
Вечером она легла в постель, закрыла глаза и застонала. В ушах беспрерывно звучало: вверх – вниз. «Я тебя ненавижу, подруга! Ненавижу! Это ты меня во все это втравила!». Первую неделю у нее все болело. Нэтти чувствовала каждую свою мышцу, постепенно у нее переболело все: руки, ноги, спина, живот. А Новлянский только улыбался. Иногда Нэтти срывалась, кидаясь на него:
– Садист! Издеваешься, да? Удовольствие получаешь?
– Это моя работа, – важно говорил Олег.
– Ты хоть музыку включи! Это меня подбодрит.
– Рано тебе еще музыку. Мышцы слабые. Будешь смотреться, как корова на льду. Таким телом невозможно управлять. Спину не держишь, значит, пресс еще слабый. Сколько раз сегодня делала упражнение?
– Сорок.
– Мало. Слушай, чем ты в детстве занималась? Уж, конечно не спортом! Тогда чем?
– Тебя не касается, – огрызалась она.
Нэтти уже искала пути к отступлению. Она не думала, что будет так тяжело. Впереди не намечалось никакого просвета. Работа и еще раз работа. Одна боль уходила, но тут же приходила новая. Новлянский, был изобретателен, как сам сатана. Казалось, что мучениям не будет конца.
Но однажды, завтракая вместе с Евгенией Львовной, Нэтти заметила, что спина ее уже не ищет опоры, как прежде. У стула по-прежнему имелась спинка, на которую можно было откинуться и немного расслабиться. Но она оказалась теперь не нужна. Было очень легко сидеть прямо, не сутулиться. Потом пришло и другое ощущение: легкость движений. Казалось, стоит только захотеть превратиться в птицу – и руки сами станут крыльями. Ноги легко отрывались теперь от земли, словно бы ее притяжение внезапно уменьшилось вдвое.
Эти перемены в Нэтти заметили все. И даже сам мучитель похвалил в первый раз:
– Держишь спину. Теперь вижу, что держишь.
И все изменилось. От занятий в спортзале она начала получать удовольствие. И даже немного жалеть тех, кто так и не уменьшил земного притяжения. Кто ходит так, будто на ногах пудовые гири. В то время как можно летать! Спасибо тебе, подруга! За то, что ты меня во все это втянула!
И ее отношения с Новлянским изменились тоже. У них теперь оставалось время для флирта. Нэтти решила с ним поиграть. Она уже поняла, что завербовать в союзники Дика будет непросто. Носков слишком умен. Ключ к нему надо еще отыскать, а на это уйдет время. Алекс проще. Рефлексы вырабатываются гораздо легче, чем завоевываются сердца.
Однажды она подошла к Алексу и легко пробежалась пальчиками по его предплечью.
– Какие мышцы! А ты сможешь меня поднять?
– Зачем? – он отстранился и посмотрел ей в глаза. Нэтти улыбнулась:
– Прорепетируем поддержку.
– Я с тобой в паре танцевать не собираюсь.
– Боишься? Ты меня боишься?!
Алекс сердито засопел:
– За кого ты меня принимаешь?
Она рассмеялась, повисла у него на шее, поджала ноги:
– Поднимай!
Он воровато оглянулся на дверь, потом подхватил ее и легко поднял на руки. Глаза в глаза. Нэтти потянулась к его губам, последовал долгий поцелуй. Его руки дрогнули. Она засмеялась:
– Уронишь!
Они упали вместе, на желтые маты. Нэтти запустила руку в короткие густые волосы, нежно пропела:
– Мой милый сладкий мальчик, как нам могло бы быть хорошо! Быть может когда-нибудь, когда все это закончится, и я стану, наконец, собой…
Она внезапно замолчала. Новлянский какое-то время, приподнявшись на локте, разглядывал ее, морща лоб, потом вдруг спросил:
– Ты что, нас всех за нос водишь?
– А чего ты так испугался?
– Ты вообще кто?
– Я? Молодая красивая женщина!
Она пружинисто вскочила. На лице Алекса промелькнула тень. А Раскатову он боится больше!
– Не бойся, – сказала она. – Все идет по плану. И у меня неплохо получается. Хочешь возразить?
– Я не… не все понимаю.
– А что непонятного? Мне нужен твой телефон!
Денег, чтобы купить свой мобильник у нее пока не было. Если она высказывала недовольство по этому поводу, Раскатова тут же протягивала свой: звони. «Мне некому звонить», – тихо отвечала Нэтти. Не звонить же Вике с мобильника Евгении Львовны или из ее квартиры! Раскатова не должна знать о существовании подруги! Нэтти была уверена: ангел – Дашенька за ней шпионит. Ей же в обязанность вменялось опускать в почтовый ящик корреспонденцию Нэтти, если таковая будет. Нэтти пребывала в уверенности, что предварительно Дашенька должна была вскрыть конверт и ознакомиться с содержанием письма. А вот этого нельзя было допустить ни в коем случае.