«Что-то было у него на уме», – сказал Хэмиш.
Ратлидж едва не ответил ему вслух. Вместо этого он спросил Дженни:
– Вы знаете о чем-то, что беспокоило вашего мужа?
– Нет, я так и сказала врачам. Это я беспокоилась из-за отправки Гарри в школу. Уолтер настаивал, чтобы мы выполнили желание его отца. Но его отец умер шесть лет назад!
– Почему мистер Теллер так хотел отослать вашего сына? Они ладили друг с другом?
Она уставилась на него.
– Конечно, ладили. Они были очень близки. Это вина его отца. Понимаете, Гарри – единственный наследник. У братьев Уолтера нет детей, а его сестра не замужем. В семье есть гемофилия. Ею страдают Эдвин и жена Питера Сюзанна – его кузина, дочь сестры его матери. Поэтому, когда родился Гарри, отец Уолтера решил отдать его в Хэрроу, где учились все наследники в нескольких поколениях. Это семейная традиция. И я не спорю. Просто я не хотела, чтобы Гарри уезжал так скоро.
– Где сейчас семья вашего мужа?
– Занята поисками Уолтера. Они говорили с полицией, а потом уехали. Им кажется, что он все еще где-то поблизости.
– А ваш сын?
– Моя сестра Мэри заботится о нем. Мы постарались не тревожить его. А ему нравится гостить у Мэри. Она его так балует.
Больше спрашивать было не о чем, поэтому Ратлидж откланялся, заверив, что будет сделано все возможное.
После этого он направился в палату Теллера, но ничего не обнаружил. Шкаф, где пациенты хранили свою одежду, был пуст, а поиски в ящике столика у кровати и даже под матрасом не дали никаких ключей к душевному состоянию исчезнувшего или его намерениям.
Следующие полчаса Ратлидж провел, встречаясь с врачами Теллера, которые неохотно признали то, что не имеют понятия, чем болел пациент. По общему мнению, он страдал психическим расстройством.
Поблагодарив их, Ратлидж вспомнил страх Боулса, что у Теллера могла быть какая-то новая болезнь, и спросил, заразен ли Теллер.
Последовали немедленные заверения, что нет. Но Ратлидж не удивился бы, узнав, что они скрестили пальцы за спиной.
– Психика странная вещь, мистер Ратлидж, – сказал доктор Хармон. – Она может создавать несуществующих демонов, помнить события, которых не было, и способствовать телесному заболеванию. – Он улыбнулся. – Мой сын по-настоящему болеет перед свиданием с дантистом – у него даже бывает жар. Это простой пример, но он иллюстрирует могущество психики.
Ратлидж слишком хорошо знал об этом могуществе и о том, что, если оно движется определенным курсом, изменить этот курс почти невозможно. Его интересовало, что бы хороший врач подумал о Хэмише.
– Это могло бы побудить мистера Теллера причинить себе вред? – спросил он.
– К сожалению, могло бы. Думаю, он решил умереть. И когда этого не произошло, он пришел к выводу, что необходимы другие меры. На вашем месте я наблюдал бы за рекой.
Ратлидж поблагодарил его и удалился. Сержант Биггин как раз входил в дверь клиники и остановился, чтобы поговорить с Ратлиджем.
– Мы не обнаружили никаких его признаков, сэр. Час назад я велел обыскивать улицы, мы распространили описание мистера Теллера и его одежды. Миссис Теллер любезно помогла нам в этом. Никогда бы не подумал, что такой больной человек может исчезнуть так быстро. Мы даже поручили одному сотруднику пройтись по залам Британского музея на случай, если он бродит там.
– А вы наблюдаете за рекой?
– Я отдал приказ, сэр. Но река в некотором отдалении. Думаете, он мог добраться так далеко, больной и на своих ногах?
– Мне кажется, он мог сделать все, что решил. Держите меня в курсе, Биггин. Здесь я больше ничего не могу сделать. Вы встречались с остальными членами семьи?
– Да, сэр. Они были очень сердиты. Ну, этого следовало ожидать. Но, по-моему, они были сердиты не только на клинику, но и на самого Теллера. Хотя это звучит странно.
– Тем не менее я это запомню.
Следующим утром Ратлидж рано вернулся в клинику. Он нашел миссис Теллер в маленькой гостиной старшей медсестры, где, кроме них двоих, никого не было. Миссис Теллер спросила его о новостях, как только он шагнул в дверь, но ему нечего было ей сообщить. Он стал извиняться, как будто был виноват, что ее мужа не нашли.
Чтобы отвлечь миссис Теллер, Ратлидж спросил, была ли с ней ее семья этим утром.
Дженни Теллер вздохнула и покачала головой:
– Они вернулись около восьми. Видно было, что они не удовлетворены действиями полиции. Я сказала им, что вы приходили повидать меня, но они остались недовольными. А сегодня утром Эйми – жена Эдвина – сказала мне, что Эдвин и Питер не уверены, что Уолтер все еще в Лондоне. Поэтому они отправятся искать его там, где, как они чувствуют, он может быть. Я знаю, что Сюзанна, жена Питера, поехала в Корнуолл, так как его семья часто проводила там лето, когда он был ребенком. Я думаю, это чепуха, но они так же беспокоятся, как я. – Она отвернулась, чтобы Ратлидж не мог видеть ее лица. – Я спросила Эйми, не может ли она остаться здесь со мной. Но она хотела поехать на ферму Уитч-Хейзел на случай, если Уолтер решил отправиться лечиться домой. Но он знает, что я в Лондоне, и ему не пришло бы в голову ехать в Эссекс.
– Он мог проснуться, не найти вас здесь и отправиться в Эссекс на поиски, – сказал Ратлидж.
– Но он знал, что я бы не поехала так далеко. Что касается его семьи, я чувствую себя брошенной. Братья Уолтера больше беспокоятся о нем, чем обо мне. Это звучит эгоистично, не так ли? Но они были здесь вчера вечером, донимали полицию, и я видела, что им трудно усидеть на месте.
– Думаете, они могут знать что-то, о чем не рассказали полиции? О болезни вашего мужа или его исчезновении?
– Что они могут знать? – Помолчав, она сказала: – Уолтер хороший человек, он пытался соответствовать своему призванию. Он добрый, внимательный и не принадлежит к тем, у кого могут быть секреты. Уолтер не оставил бы меня в таком беспокойстве, если бы был в здравом уме. Я в этом уверена. Безусловно, вчера он сам не знал, что делает. Страшно думать, что он болен, не может верно судить о вещах и позаботиться о себе.
– Понимаю. – Ратлидж посмотрел на старшую медсестру, интересуясь, хочет ли она что-нибудь добавить, но она с беспокойством наблюдала за миссис Теллер и, только почувствовав на себе его взгляд, повернулась к нему:
– Я могу лишь сказать, что мистер Теллер был очень подавлен своей болезнью. Возможно, он боялся, что такое состояние сохранится до конца его дней.
– Тогда улучшение должно было очень ободрить его, – заметил Ратлидж. – Но этого не произошло. Я прихожу к мысли, что у него на уме было что-то еще. – Он снова повернулась к миссис Теллер. – Где он мог, вероятно, объявиться, если был обеспокоен?
– Почему он должен был где-то объявляться? Ему достаточно было спросить одну из сестер, куда я ушла. Они бы сказали ему. – Она заморгала, сдерживая слезы. – Это был единственный раз, когда я оставила его. Я долго не спала – боялась, что он умрет.
– Когда сестра Агнесс заглянула к нему незадолго до трех часов, он казался спящим, – сказала старшая медсестра. – А когда она вернулась в двадцать минут пятого, его уже не было. Прошло чуть больше часа, но он смог одеться. Это кажется невероятным.
– Кто-то мог помочь ему одеться и уйти.
– Кто? С какой целью? – быстро спросила Дженни Теллер. – Все были в доме Эдвина.
«Он ждал, чтобы она ушла?» – спросил Хэмиш.
Это был хороший вопрос. Сама Дженни только что сказала, что ранее не покидала мужа. А он едва ли мог одеться и ускользнуть в ее присутствии.
Ратлидж оставил миссис Теллер на попечение старшей медсестры и отправился ознакомиться с клиникой.
Сестра Вивиан сопровождала его и отвечала на вопросы. Но было очевидно, что пациент вряд ли мог ускользнуть через вход для персонала или дверь, куда доставляли припасы и откуда выносили мертвых.
Ясно было одно: Уолтер Теллер больше не находился в клинике «Бельведер».
«Да, – промолвил Хэмиш. – Если бы не его горюющая жена, он мог бы не существовать вовсе».
Глава 8
Выйдя из палаты Теллера, Ратлидж столкнулся с сержантом Биггином, ищущим его.
– Я не хотел беспокоить его жену, – сказал Биггин. – Но найден труп. Вы должны взглянуть на него.
– Я не смогу опознать Теллера. И не хочу подвергать миссис Теллер этой процедуре, пока не узнаю, нашли вы ее мужа или нет.
– Правильно.
– Подождите здесь.
Ратлидж вернулся в гостиную, где миссис Теллер только что присоединилась к старшей медсестре для утренней чашки чая. Было мучительно наблюдать надежду, вспыхнувшую в ее глазах при виде его и погасшую снова.
– Миссис Теллер, есть в доме вашего деверя фотография вашего мужа, которая помогла бы полиции в поисках свидетелей, видевших его? Я охотно послал бы кого-нибудь за ней.
– Фотография? – Она открыла сумочку и достала оттуда маленький бархатный футляр. – Есть. Но она очень ценная.
– Ей не причинят никакого вреда, – пообещал Ратлидж и вынул из футляра серебряную рамочку.
– Тогда Уолтер был моложе, – предупредила его Дженни. – Он подарил мне эту фотографию перед нашей свадьбой.
Ратлидж увидел мужественное лицо, отмеченное чем-то, что он не мог определить. Повлияли годы, проведенные в Африке? Возможно. Но выражение глаз противоречило улыбке перед камерой.
Он поблагодарил миссис Теллер и вернулся туда, где его ждал Биггин.
– Пошли, – сказал Ратлидж.
– На нем не та одежда, которую описала миссис Теллер, – сообщил ему Биггин, когда они вышли к автомобилю. – Но внешнее описание совпадает. Рост, вес, цвет волос.
– Что с ним случилось? – спросил Ратлидж.
– Его ударили ножом на Вестминстерском мосту и нашли вскоре после рассвета.
У Ратлиджа упало сердце. Неужели Билли убил его? Боулса хватит удар, если первой жертвой парня окажется Уолтер Теллер.
Они молча подъехали к моргу, где находилось тело, одежда лежала в картонной коробке.
– Хотите сначала обследовать его вещи? – спросил дежурный.
– Он был ограблен?
– Думаю, да. Ни часов, ни колец, ни денег.
– Тогда я взгляну на тело.
Ратлидж привык смотреть на мертвых. Иногда его удивляло, как много он мог прочесть на мертвом лице. Но зачастую там не было ничего, кроме пустоты. Как если бы смерть стерла всю сущность некогда живого существа.
Биггин был прав. Жертва была того же роста и сложения, что и Уолтер Теллер; его волосы разделял пробор слева. Но один взгляд сказал Ратлиджу, что это не Теллер. Даже прошедшие годы не могли так его изменить. Размером и весом мертвец скорее напоминал самого Ратлиджа.
Инспектор попросил повернуть тело, чтобы обследовать рану в спине. Нож вошел в том месте, где Ратлидж почувствовал слабый укол на своей коже. После ухода от Лонсдейла он обнаружил маленькое пятно засохшей крови на собственной спине.
Конечно, ему следовало задержать мальчишку, несмотря на вмешательство констебля. Нужно было остановить его, пока он не убил.
Но теперь было слишком поздно.
Кивком велев дежурному прикрыть тело, Ратлидж сказал Биггину:
– Это не Теллер. Но я, вероятно, могу идентифицировать того, кто это сделал. Если задержите подозреваемого, пошлите за мной.
– Хорошо.
Ратлидж покинул морг в мрачном настроении и, высадив Биггина у его участка, поехал назад в клинику «Бельведер».
Миссис Теллер снова отправилась в пустую палату мужа, и он нашел ее там смотрящей в окно и погруженной в размышления.
Она повернулась, когда Ратлидж вошел. Он увидел беспокойство на ее лице и снова удивился тому, что семья покинула ее в такое время.
Это не имело смысла.
Ратлидж ничего не сказал о мертвеце.
– Боюсь, новостей нет, но полиция проинформировала меня о своих действиях. – Он долго говорил с Биггином в автомобиле. – Область поисков расширена, включая реку…
При этих словах Дженни вскрикнула.
– Миссис Теллер, мы должны быть реалистичными. Ваш муж пребывал в состоянии сильного стресса. Возможно, он ушел из клиники с намерением причинить себе вред, и, чтобы найти его, мы должны понимать его душевный настрой.
– Нет! – воскликнула Дженни. – Уолтер не покончил бы с собой. Я знаю моего мужа – у него не было причины желать смерти и были все основания хотеть жить. Я не хочу это слушать.
Ратлидж провел еще десять минут, пытаясь поколебать ее уверенность.
– Если бы мы знали, что вызвало странную болезнь вашего мужа, – сказал он наконец, – то смогли бы с большей уверенностью предположить, куда он отправился и почему. Что произошло с ним между посещением банка и отъездом к вашему дому, изменившее его и вызвавшее паралич?
– Думаете, я бы не сказала доктору Филдингу или здешним врачам, если бы у меня была хоть какая-то идея? – Ее голос звучал сердито. – Моя сестра была здесь раньше этим утром. Я спросила ее, знает ли она что-нибудь, что может помочь. Иногда он говорил с ней о своей миссионерской работе. Мэри всегда поддерживала миссии, хотя не питала иллюзий насчет трудностей, которые приходится терпеть работающим там людям. Она не могла найти никакой причины. И я видела, что Мэри беспокоится не меньше меня. Поэтому мне не хватило духу спросить ее, не мог ли кто-нибудь проклясть Уолтера в Африке. Я слышала о таких вещах, хотя не верю в них, и Уолтер, конечно, тоже не верит. Но кто знает…
Она оборвала фразу и прижала руки к глазам, отчасти стыдясь своих страхов, а отчасти боясь высказать их вслух.
Ратлиджу было нечего на это ответить. Прошло едва ли двадцать четыре часа после исчезновения ее мужа, но иррациональные страхи уже подсказывали невероятные объяснения.
Он вызвал дежурную сестру посидеть с миссис Теллер и удалился.
Глава 9
Ратлидж нашел лондонские адреса Эдвина и Питера Теллеров и поехал в каждый дом, но горничные, открывшие дверь, информировали его, что семьи отсутствуют.
Где бы они ни искали, Ратлидж чувствовал, что им везет не больше, чем ему в поисках их брата.
Второй день исчезновения Уолтера Теллера не принес новостей. Казалось, он никогда не существовал.
«Если бы он действительно потерялся и где-то бродит, – заметил Хэмиш, – кто-нибудь заметил бы его и привел в больницу или полицию».
Эта мысль была в голове у Ратлиджа все утро.
– Возможно, Уолтер не хочет, чтобы его нашли, – ответил Ратлидж. – Это альтернатива самоубийству.
«Верно», – согласился Хэмиш.
Это имело определенный смысл. Если кто-то не может смотреть в лицо ночному кошмару, он старается избежать его. Но какой кошмар преследовал Уолтера Теллера?
Ратлидж вернулся расспросить врачей Теллера.
Но они не смогли раскрыть секреты их пациента.
– Жена Теллера тоже ищет ответы, – сказал Ратлидж. – Она даже предполагала возможность проклятия, наложенного на ее мужа во время пребывания в Западной Африке.
– Проклятия – интересная штука, – ответил доктор Дэвис. – Они действуют на людей, верящих, что проклятие может сработать. Короче говоря, проклятие эффективно, потому что жертва верит, что несчастье случится и его невозможно предотвратить. По-моему, Теллер был слишком умен и слишком хорошо знал людей, с которыми работал, чтобы поддаться на такую угрозу. Я говорил с несколькими другими миссионерами, которые рассказывали мне, что проклятие наложено на них шаманом племени. Конечно, оно не сработало, что повлекло за собой неприятности для шамана. Его могущество на поверку оказалось слабым.
– А что может являться современным эквивалентом проклятия? – спросил Ратлидж.
– Это еще более интересный вопрос, – отозвался Дэвис. – Думаю, это приобрело бы форму того, что случилось однажды, и страха, что это произойдет снова. Если кто-то обнаружил чужака в своем доме темной ночью, он может опасаться, что то же самое произойдет в другую темную ночь. – Врач улыбнулся. – Вина тоже может порождать иррациональные страхи.
– Теллер мог умереть от своей болезни? Было это у него на уме?