Старая леди, с тех пор, как поручила Элли, своей компаньонке, отправить записку, каждые пятнадцать минут интересовалась, нет ли новостей от внука. И появление герцога спустя столько часов было, мягко говоря, несколько запоздалым.
– Я приехал сразу, как только получил записку.
Элли подняла брови.
– Неужели?
Джастин смотрел на нее так, словно впервые видел, впрочем, так оно и было. Герцоги никогда не обращают внимания на компаньонок пожилых леди! Его прищурившиеся глаза вспыхнули синевой, надменный взгляд скользнул по стройной фигурке в простом коричневом платье, оглядел от рыжих волос до самых туфелек и вновь вернулся к вспыхнувшему лицу.
– Мы с вами, кажется, какие-то дальние родственники?
Это было не совсем так. Около десяти лет назад ее овдовевшая мать вышла замуж за кузена герцога. Элли в ту пору было девять лет. Однако потом произошел трагический случай, мать и отчим погибли в перевернувшейся карете, и это низвело ее родственные отношения с герцогом до незначительных. И если бы не доброта бабушки, которая взяла ее к себе в компаньонки, Элли вряд ли бы еще, хоть раз в жизни увидела кого-то из семьи Сен-Джаст.
– Весьма отдаленные, ваша светлость, – сипловато ответила она.
Герцог поднял бровь. Его волосы золотились в сиянии свечей, а глаза скрывались за тяжелыми веками, не позволяя прочесть выражение.
– Дорогая кузина Элеонора, – насмешливо откликнулся он. – Дело в том, что, когда доставили вашу записку, меня не было дома, и моему слуге понадобилось какое-то время, чтобы определить, где я нахожусь.
Джастин не понимал, зачем оправдывается перед этой девушкой. Она всего лишь дальняя родственница, даже не по крови. Он не мог припомнить, чтобы вообще хоть раз разговаривал с ней. Хотя, разумеется, замечал, пусть скучающий циник, тем не менее он же мужчина!
Ее волнистые волосы отливали интересным оттенком рыжины, несмотря на все попытки их обладательницы приглушить впечатление строгостью стиля. Потрясающе ясные зеленые глаза в обрамлении густых темных ресниц, россыпь веснушек на сливочно-бледных скулах, дерзко вздернутый носик, губы… Ах, эти губы! Полные, четко очерченные, естественного цвета созревшей земляники. Мужчине ничего не стоит вообразить им куда лучшее применение, чем разговор или поглощение пищи!
Она совсем миниатюрная, и по росту, и по фигуре, однако стройную талию и бедра выгодно оттеняли полные груди, выступающие в вырезе простенького коричневого платья. Маленькие изящные ручки. Красивые кисти. Тонкие длинные пальцы в кружевных перчатках.
Джастин хорошо помнил, как бабушка сразу прибрала к рукам этого осиротевшего птенчика, пригласив к себе компаньонкой. Эдит Сен-Джаст нравилось производить впечатление надменной и высокомерной леди, но близкие отлично знали, что за этой раковиной прячется доброе и отзывчивое сердце.
– Ваша записка подразумевала срочное дело? – многозначительно протянул Джастин.
– Да. – Ее бледные щеки порозовели. Я… К вдовствующей герцогине сегодня вызвали доктора.
– Доктора? – резко перепросил герцог. – Бабушка больна?
– Не думаю, что она стала бы звать врача в ином случае, ваша светлость.
Джастин с подозрением прищурился. Она что, смеет его дразнить? Но зеленые глаза смотрели прямым и ясным взглядом, без единого намека на эмоции, которые он тщетно пытался в них отыскать. Однако это не означало, что их не было, они хорошо замаскировались за раздражающе холодным фасадом.
– В чем же причина болезни? – холодно поинтересовался он.
Она пожала плечами:
– Ваша бабушка меня в это не посвящала, сэр.
Джастин с трудом обуздал нетерпение.
– Но вы наверняка слышали ее разговор с врачом. Хотя бы частично.
Она опустила глаза под его пронизывающим взглядом.
– Меня не было в комнате в это время.
– Могу я поинтересоваться, какого дьявола вас там не было?
Его богохульство шокировало Элли, но она только взмахнула длинными ресницами.
– Она попросила меня принести ее шаль из малой гостиной. А когда я вернулась, доктор Франклин уже уходил.
Нетерпение Джастина все усиливалось.
– И тогда, как я понимаю, бабушка приказала послать за мной?
Элли кивнула:
– Она еще просила, чтобы вы сразу же, как придете, поднялись к ней в спальню.
А об этой просьбе ему явно забыли сообщить. Возможно, ее отвлекло его прибытие? Такая возможность его заинтриговала и позабавила.
Джастин кивнул:
– В таком случае я сейчас же к ней поднимусь. Вы не могли бы передать, чтобы к моему возвращению в библиотеку принесли бренди?
– Конечно. – Элли с облегчением ухватилась за возможность сделать что-то полезное. Всепоглощающая мужественность Джастина разом лишила ее привычной спокойной деловитости. – Хотите, чтобы я вас проводила?
Герцог резко остановился на второй же ступеньке лестницы, обернулся и пронзил ее взглядом.
– Мне отлично известно, где находится спальня бабушки, но, если желаете, можете подняться со мной и убедиться, что я не сбегу с фамильным серебром.
– Но ведь это «фамильное серебро» уже принадлежит вам, разве нет? – Элли понадобилось изрядное самообладание, чтобы не отреагировать на эту колкость.
– Принадлежит. Неужели дражайшая кузина боится, что я заблужусь в собственном доме?
Элли отлично знала, что это его дом. Как и все, что связано с герцогством Ройстон.
– Наверное, мне лучше поискать Стенхоупа и распорядиться, чтобы в библиотеку принесли графин бренди.
У Элли загорелись щеки при одной мысли, что она может сопровождать герцога наверх. Она знала, что румянец совсем не идет к ее волосам.
– И два бокала, – добавил герцог.
Элли удивленно подняла брови:
– Вы ожидаете гостей?
Тот факт, что герцога трудно было сегодня отыскать, наверное, намекал на иные занятия, и, скорее всего, не слишком благопристойные. Даже если и так, Элли не представляла, чтобы он пригласил в дом кого-то из своих, мягко говоря, сомнительных друзей. Особенно в компании леди.
– Нет, я ожидаю, что ко мне присоединитесь вы, – со вздохом пояснил герцог.
Элли распахнула глаза:
– Я?
Джастин чуть не рассмеялся при виде ее ошеломления. Вполне естественная реакция, учитывая, что это их самый долгий разговор за все время.
К своему удивлению, он обнаружил, что ее неискушенность его забавляет, обычно его очень редко что-то забавляло.
Его детство прошло в загородном поместье, после чего в десятилетнем возрасте его отправили в школу. Окончив ее, он почти не виделся с родителями, а во время редких встреч чувствовал себя исключенным из той глубокой любви, что они питали друг к другу. Причем до такой степени, что это повлияло на его собственное отношение к браку. Он признавал, что должен жениться, дабы произвести на свет наследника герцогства, но его собственное одинокое взросление приводило к мысли, что брак должен состояться по расчету. Такой союз не вытолкнет детей из семьи, как в свое время вытолкнули его.
За три года герцогства он ни в чем не знал отказа, и, естественно, ни от одной женщины, к которой выказывал хоть малейший интерес, не говоря уже о тех, к кому такового не выказывал, например, чужих жен или дочерей одержимых браком мамаш.
Будучи компаньонкой бабушки, Элеонора Розвуд, разумеется, к ним не относилась. Их призрачное родство никогда бы не позволило им стать на одну ступень в обществе. И одновременно именно данное обстоятельство не позволяло рассматривать ее потенциальной любовницей. Печально, но факт.
– Ваша светлость?
Джастин нахмурился, раздраженный настойчивым употреблением его титула.
– Мне кажется, мы установили, что являемся своего рода кузенами, а значит, должны обращаться друг к другу «кузина Элеонора» и «кузен Джастин».
Элли в ужасе распахнула глаза, едва подумав о подобной фамильярности с таким распутным красавцем. Джастин Сен-Джаст, двенадцатый герцог Ройстон всегда держался весьма напыщенно и надменно, смотрел на всех и вся свысока, Элли никогда не рассматривала его как кузена, не говоря уже о том, чтобы так его называть.
– Полагаю, вы, возможно, и говорили что-то в этом роде, ваша светлость, – упрямо твердила она.
Он выгнул светлую бровь, в его глазах внезапно блеснуло веселье.
– Но вы не согласны?
– Нет, ваша светлость.
Он посмотрел на нее с внезапным разочарованием.
– Думаю, мы должны обсудить эту тему, когда я вернусь от бабушки.
Элли напряглась:
– Я… да, наверное.
Джастин нахмурился.
– То есть вы опять не согласны?
Элли считала подобный разговор пустой тратой времени. Какой смысл спорить о том, как называть друг друга? Да им такая возможность еще год не представится, учитывая, что за прошлый они поговорили в общей сложности едва ли пару минут!
– Уже очень поздно, ваша светлость, и вдовствующей герцогине наверняка не терпится с вами поговорить, – мягко, но настойчиво напомнила она.
– Разумеется. – Он явно сердился на себя, что отвлекся на разговор. – Надеюсь, по возвращении я найду в библиотеке графин бренди, два бокала и вас, – безапелляционно добавил он и снова стал подниматься по лестнице.
«Как будто он считает меня какой-то собакой, которую можно дернуть за поводок, – с негодованием подумала Элли. – Или лошадью, которую дергают за уздцы».
Глава 3
Ройстон, должна сказать, тебе потребовалось немало времени, чтобы добраться сюда.
Как и большинство мужчин, Джастин испытывал при посещении больных определенную неловкость, особенно сейчас, когда навещал не кого-нибудь, а бабушку, к которой всегда относился с огромным уважением и нежностью.
Бледность лица подчеркивала все линии и морщинки, и герцогиня сейчас выглядела на все свои почти семьдесят. Она полулежала на белых кружевных подушках на огромной кровати с балдахином. Не слишком утешительная картина, несмотря на по-прежнему идеально уложенные темно-серебристые волосы и, как всегда, горделиво-властное выражение лица.
Сен-Джасты обретали особую силу духа, если случалось какое-нибудь несчастье. Джастин знал это даже слишком хорошо, его дед долго боролся с изнурительной болезнью. И хотя бабушка Сен-Джаст только по мужу, но силы воли и ей не занимать.
Джастин стремительно пересек комнату и замер у кровати.
– Прости за опоздание, бабушка. Меня не было дома, когда принесли послание кузины Элеоноры.
– Такой проблемы бы не было, если бы ты жил здесь, – ворчливо отозвалась та.
– Мы уже это обсуждали. Это твой дом, не мой.
– Ты герцог Ройстон, не так ли?
Джастин вздохнул:
– Да, разумеется, за все мои прегрешения.
Эдит с неодобрением посмотрела на него:
– Без сомнения, если бы ты жил здесь со мной, это могло бы помешать твоим игорным делам или распутным похождениям, а может, и тому и другому! Какое непотребство задержало тебя сегодня? – с отвращением фыркнула она, но не смогла скрыть вспыхнувшие в глазах искорки.
Джастин сохранял нейтральное выражение, не желая злить бабушку еще больше. Он не хотел жить в Ройстон-Хаус не столько из-за боязни, что она может пресечь его «игорные дела и распутные похождения», сколько потому, что дом ассоциировался у него с постоянным отсутствием родителей в то время, когда он был ребенком, и с последующим одиночеством. Поэтому он предпочитал оставаться в апартаментах, которые занимал до смерти отца.
– Я считаю, это неподходящая тема для внука и престарелой бабушки.
– Почему это мы не должны обсуждать такую тему? Только не говори мне о старости. – Она посмотрела на него с вызовом. – Думаешь, я настолько дряхлая, что не знаю, как развлекаются в обществе молодые холостые джентльмены? И женатые тоже!
– Думаю, молодым меня можно назвать разве что по возрасту, – с сожалением протянул он. Три года герцогства и сопутствующие тягостные обязанности привели к тому, что Джастин в своих развлечениях значительно стал более осмотрителен, одновременно почти не имея времени на личную жизнь.
Возможно, пришло время всерьез подумать над тем, чтобы подыскать себе постоянную любовницу, тихую услужливую женщину, которая с радостью удовлетворяла бы все его нужды в любое время суток и не требовала ничего, кроме содержания и, разумеется, дома, в котором она будет жить. Эту мысль стоит обдумать. Но не сейчас.
– Я приехал не ради обсуждения моего времяпровождения, а из-за твоего пошатнувшегося здоровья. – Он ловко сменил тему. – Кузина Элеонора сообщила, что ты сегодня посылала за доктором Франклином. Что случилось?
– Могу я спросить, почему ты вдруг решил называть Элли своей кузиной? – Эдит величественно вскинула седые брови.
– Элли?
– Мисс Элеонора Розвуд, падчерица твоего кузена Фредерика, – нетерпеливо пояснила она.
– Едва ли я могу звать ее Элли, это чересчур фамильярно. – Джастин раздраженно глянул на бабушку. – Кстати, это имя вообще мне не по душе, учитывая, что, по всей видимости, мать наградила ее очень элегантным именем Элеонора. А «мисс Розвуд» – слишком формально ввиду ее родства с нашей семьей.
– Согласна. – Бабушка высокомерно кивнула. – И именно Элли – Элеонору – я хочу с тобой обсудить.
Джастин даже не пытался скрыть свое изумление.
– Ты хочешь сказать, что отыскивала меня по клубам с усердием своры гончих, почуявших лису.
– Джастин, не разыгрывай мелодраму. – Эдит наградила его раздраженным взглядом.
Он поднял брови.
– Записка была такой безотлагательной важности, что мой лакей тут же послал слугу разыскивать меня по всем клубам. Будешь это отрицать?
– Я действительно приказала отправить тебе ее, но это было еще ранним вечером, – резко возразила бабушка. – И я не могу отвечать за твоего лакея, который наказал слуге столь упорно тебя отыскивать.
Джастин снова мрачно нахмурился.
– Но ты же не отрицаешь, что послала мне записку просто для того, чтобы обсудить со мной твою юную компаньонку?
Вдовствующая герцогиня укоризненно на него взглянула.
– Здесь все не так просто, мой дорогой внук. В последнее время я все чаще думаю об Элли и ее будущем. А сегодня так плохо себя чувствую, и того больше… Джастин, не мог бы ты перестать бродить по комнате и сесть возле меня в это кресло? У меня начинает болеть голова, когда ты носишься туда-сюда. – Она болезненно вздрогнула.
Из ее речи Джастина интересовала лишь одна часть.
– В чем выражается твое нездоровье? – встревоженно спросил он, опускаясь в кресло, и сразу же беря в ладони ее хрупкую, изящную руку.
Эдит утомленно вздохнула.
– Я так ослабла в последнее время, чувствую такую усталость. Это заставило меня понять… я осознала, что не стоило пускать все на самотек и откладывать дела в долгий ящик. Надо прилагать больше усилий, чтобы уладить дела до сего времени. – Она снова вздохнула, на этот раз более жалобно.
Джастин мрачно нахмурился.
– Бабушка, если это очередной способ поговорить о необходимости моей женитьбы…
– Да как ты смеешь, тщеславный самонадеянный мальчишка! – Вдовствующая герцогиня гневно приподнялась на постели и бросила на него уничтожающий взгляд. – Вопреки тому, что ты думаешь, я не размышляю с утра до вечера, как бы заманить в брачные узы своего упрямого внука!
На этом она взяла себя в руки и с болезненным вздохом снова откинулась на подушки.
Джастин покаянно покачал головой, слушая ее вполне обоснованные претензии. Немногие смели безнаказанно разговаривать с ним в таком тоне! О, он не сомневался, что в обществе его тоже называют «высокомерно надменным» или «презрительно ледяным», иногда даже «грубым и властным», правда, исключительно за глаза. Никто не посмел бы высказать ему подобные слова в лицо. «Во всяком случае, в трезвом состоянии», – саркастически подумал Джастин, вспоминая, как оскорбительно вел себя сегодня Личфилд. Со стороны графа это очень опрометчиво и опасно, учитывая, что Джастин слыл одним из лучших фехтовальщиков Англии, а еще великолепным стрелком. В трезвом виде никому не пришло бы в голову бросаться такими словами, это означало получить вызов и гарантированно пасть на последующей дуэли.