– Я… да, конечно, ваша светлость. – Элеонора на мгновение растерялась от такой внезапной перемены темы. – Надеюсь, я также смогу сообщить вам, что она передумала насчет моего присутствия на балу Ройстонов.
Джастин скорчил гримасу:
– Вижу, вы не только романтик, но и оптимистка.
Элли слегка покраснела, тем не менее гордо вскинула голову.
– Питаю надежды, что я реалистка, ваша светлость.
Джастин медленно покачал головой.
– Реалистка поняла бы: пора смириться с поражением.
– Реалистка понимает: ее никогда не примут в обществе, даже, несмотря на ваше великодушное предложение выделить ей приданое. К тому же, – твердо продолжала она, – у меня совсем нет таких амбиций.
Джастин поднял брови:
– Вы считаете, у нас настолько мало влияния, что мы не сможем вас рекомендовать?
Элеонора несколько секунд пристально изучала его лицо, затем с облегчением улыбнулась:
– Я не могу ответить на ваш вопрос, не оскорбив вас или не оговорив себя. Так что предпочту не отвечать вовсе.
«Какой разумный и достойный ответ», – с восхищением осознал Джастин. Да еще столь двусмысленный, пусть она и утверждала, что это не так.
Он в очередной раз обнаружил, что его занимает эта удивительно прямолинейная девушка. Оценил, почему бабушка так ее обожает. Эдит Сен-Джаст, как и он, не терпела щебечущих дурочек.
Джастин отвесил Элли изысканный поклон.
– Жду не дождусь сопровождать вас на балу Ройстонов, – произнес он и с немалым удивлением осознал, что это действительно так. Забавно будет понаблюдать, чем она станет заниматься и о чем говорить!
Глаза девушки тревожно расширились.
– Сопровождать меня?
Он обезоруживающе улыбнулся:
– Очередная просьба моей бабушки.
– Но зачем меня сопровождать, если я и так здесь живу?
Джастин улыбнулся:
– Затем, что, когда одинокая леди впервые появляется в обществе, ей положено быть под защитой ближайшего родственника мужского пола, и так случилось, что сия честь выпала мне.
Тревога в ее глазах сменилась паникой.
– Если я войду на бал под руку с герцогом Ройстоном, все будут останавливаться и на нас глазеть, а леди шушукаться за веерами!
– Полагаю, в этом и состоит наша цель, дорогая кузина.
– Нет. – Элеонора решительно тряхнула головой, взметнув выбившиеся у виска локоны. – Даже если мне придется присутствовать на балу, как вы полагаете, я категорически отказываюсь устраивать из себя зрелище.
Джастин надменно поднял брови.
– Даже если вам окажут честь стать первой леди, которую когда-либо сопровождал на бал герцог Ройстон?
На миг она потрясенно застыла, но быстро оправилась.
– Это заставит меня только сильнее настаивать на обратном.
Джастин еще шире улыбнулся от такого упрямого оптимизма.
– Не думаю, что у вас есть способ этого избежать, разве что упадете с лестницы и сломаете себе ногу! – Он рассмеялся, заметив, что Элеонора нахмурила брови, словно всерьез рассматривая такую возможность. – Неужели, если кто-то посмотрит, как мы входим в зал, это будет так ужасно? – мягко упрекнул он, после чего пересек комнату и остановился прямо перед девушкой. – Вы совсем не льстите мужскому эго.
– Не думаю, что ваше эго нуждается в лести, – пробормотала Элли внезапно охрипшим голосом. Джастин слишком быстро оказался рядом, это ее ужасно смутило. Он был так близко, что она чувствовала, как его теплое дыхание ерошит волосы у нее на виске.
– Не нуждается?
Прохладные длинные тонкие пальцы убрали выбившиеся локоны, коснувшись ее разгоряченного лба.
Элли сглотнула, мысленно надеясь, что ее голос прозвучит нормально.
– Зачем, если вы являете собой самую желанную, но неуловимую награду на «брачном рынке»? – Элли осознала, что говорит, задыхаясь лишь слегка, правда, непослушные ноги вдруг стали совсем ватными и почти ее не держали.
– Неужели представляю? – Идеально вылепленные губы растянулись в улыбке, а тонкие пальцы легонько провели по потеплевшей щеке. Элли опять сглотнула. – В смысле неуловимости или желанности?
– И того и другого.
Элли почувствовала, что ей нечем дышать. Пальцы Джастина оказались в дразнящей близости от ее полных губ, но их не касались. У Элли внезапно пересохло во рту, пришлось облизнуть губы и прокашляться.
– Ваша светлость, это абсурд.
– Ах, вы снова ставите меня на место, обращаясь по титулу, – восхищенно пробормотал он.
– Ничего подобного! – Элли попыталась собрать все свое негодование, что было нелегкой задачей, ибо герцог легонько поглаживал ее нижнюю губу большим пальцем, отчего грудь пронзали обжигающие стрелы, а внизу живота ощущался непривычный жар. – Ваша светлость…
– Джастин, – мягко поправил тот. – Или кузен Джастин, если вам так больше нравится.
– Мне не нравится, – твердо заявила Элли. Если она сейчас не остановит поддразнивание, скоро растечется лужицей рядом с его блестящими сапогами. – Действительно, уже поздно, и, кроме того, вас, может быть, кто-то сейчас дожидается и беспокоится, почему вы не возвращаетесь?
Он замер и с подозрением прищурился, скользнув глазами по ее вспыхнувшему лицу.
– Вы уже говорили что-то подобное, когда я вошел в дом.
– Ваша светлость?
– Похоже, вы, как и бабушка, полагаете, я задержался из-за того, что нежился в объятиях очередной любовницы, – предположил он.
Элли ощутила, что щеки загорелись еще жарче – без сомнения, они ужасающе дисгармонировали с рыжими волосами и подчеркивали веснушки, которые всегда отравляли ей жизнь.
– Меня нисколько не интересует, из-за чего вы задержались.
– О нет, Элеонора, думаю, вас это интересует, – мягко возразил он. – И даже очень.
Она страдальчески нахмурилась, посмотрела ему в глаза и решила, что за один вечер вытерпела достаточно насмешек от этого джентльмена.
– Неужели ваше тщеславие столь велико и вы действительно полагаете, будто все встречные женщины тут же попадают под ваши чары?
– Нисколько. – Его глаза теперь весело поблескивали. – Но приятно слышать, что вы находите меня по меньшей мере очаровательным.
– На самом деле я считаю, ваша светлость, что вы тщеславный осел. – Она внезапно замолчала, ибо Джастин опустил голову и с некоторым упреком слегка прикусил ее нижнюю губу.
Элли застыла, словно превратившись в соляной столб, тут же замерло сердце. Она осознала, что холодный и высокомерный герцог Ройстон, насмешливый красавец Джастин Сен-Джаст проводит влажным чувственным языком по ее полуоткрытым губам.
Глава 5
Нежно покусывая пухленькую губку Элеоноры и наслаждаясь ее опьяняющей сладостью, Джастин почти сразу осознал, что допустил ошибку. Грандиозную.
Да, ее губы уже некоторое время возбуждали его любопытство и приводили к мыслям о глубине их чувственности, но совершенно недопустимо проявлять сей интерес к своей неофициальной подопечной, тем более протеже бабушки. Недопустимо для него самого и для Элеоноры. Она же явно в ужасе от его авансов, стоит неподвижно, точно ледяная статуя.
Джастин резко отстранился, убрал руки с ее плеч и отодвинул девушку от себя, при этом невольно обратив внимание, что ее нижняя губа слегка припухла в том месте, где он несколько секунд назад нежно покусывал ее.
– Надеюсь, вы больше не станете бросать мне вызов и оскорблять? – резко произнес он, отчаянно пытаясь отвлечь ее внимание от своего недостойного поступка.
– Вы… я… – Элли задохнулась от негодования. В распахнутых глазах читалась обида. Он откровенно пытался переложить вину за собственное шокирующее поведение на нее!
Она вырвалась из его рук и пронзила негодующим взглядом.
– Вы не просто тщеславны, сэр! Вы еще хуже! Вы не кто иной, как…
– Да-да, – отмахнулся он скучающим тоном, понимая, что придется продолжать в таком духе, раз уж начал. – Несомненно, в ваших невинных глазах я хам, повеса и еще множество других нелицеприятных эпитетов. – Он одарил ее насмешливым взглядом и отряхнул кружевные манжеты. – Вам стоит поучиться отклонять ухаживания светских джентльменов, не опускаясь до оскорблений. Будьте тоньше, моя дорогая.
– Если они позволят себе такие вольности, какие позволили вы, почему меня должно волновать, что они сочтут себя оскорбленными? – с презрением поинтересовалась Элли.
– Это часть игры, – объявил он, надеясь, что она поверит.
Элли замерла, прищурив глаза.
– Игры?
Он медленно кивнул.
– Прежде чем брать женщину в жены и в свою постель, мужчина должен как-то узнать, достаточно ли она ему для этого симпатична. Поэтому сначала он флиртует и позволяет себе одну-две вольности.
Дыхание Элли участилось.
– Вы хотите сказать, что собирались заняться со мной любовью, желая подготовить к ухаживаниям других джентльменов?
Он вскинул бровь.
– Я лишь попробовал на вкус ваши губы. Это не любовные ласки.
Ее щеки вспыхнули.
– Ответьте на вопрос!
Он безразлично пожал широкими плечами.
– И как, подготовились?
Готова ли была Элли к той чувственной атаке, когда он покусывал ее губы, пробуя их на вкус? Могло ли вообще хоть что-то подготовить ее к тому, что сердце подскочит куда-то к горлу и совсем перестанет биться? Что все тело зальет покалывающим жаром? Что ноги превратятся в желе и откажутся держать? Что по жилам растечется горячая волна волнующих ощущений? А он в это время, оказывается, просто «готовил» ее к ухаживаниям других великосветских вельмож.
Элли выпрямилась, расправила плечи, вздернула подбородок.
– Я достаточно «подготовлена», чтобы знать, в какое уязвимое место направить колено, если какой-нибудь джентльмен попробует со мной подобные вольности!
Герцог невольно вздрогнул.
– Значит, я сегодня не потратил время впустую.
Да есть ли в мире другой столь же невыносимый и высокомерный тип, кроме того джентльмена, что сейчас здесь находится? Нет, она не станет терпеть его присутствие ни минутой больше! Она сделала шаг назад и холодно посмотрела на Джастина Сен-Джаста.
– Полагаю, мне пора подняться наверх и посмотреть, как дела у герцогини.
Тот недоверчиво поднял брови:
– Вы меня выпроваживаете?
Элли упрямо стиснула губы, отказываясь поддаваться страху перед его надменным высокомерием.
– Разве я так сказала?
– Да.
Она чуть загадочно улыбнулась:
– Значит, наверное, так и есть.
Джастин от изумления хохотнул, проклиная про себя истину, которую осознал лишь сегодня вечером. Эта юная особа его чертовски забавляет. Мягко говоря, это не слишком для него удобно, а может, даже опасно для душевного равновесия. Последнее, что он понял, когда коснулся ее губ. Большая ошибка с его стороны, которую он поспешил объяснить уроком для Элеоноры. Собственный урок состоял в том, чтобы больше так никогда не делать.
– Я герцог, а вы бедная родственница. Вы не можете меня выпроваживать.
– Еще один урок этикета, ваша светлость?
«О боги, смелости и гордости этой женщины вполне достаточно, чтобы стать искушением для любого мужчины!» Джастин резко оборвал мысли, нахмурился и посмотрел на нее из-под прищуренных глаз.
– Боюсь, один из многих, что вам предстоят. Ваши социальные навыки печально далеки от совершенства, моя дорогая.
«И надо проследить, чтобы в будущем эти уроки не приносили мне такого удовольствия», – холодно подумал он.
От столь откровенного оскорбления у Элеоноры запылали щеки.
– Уверяю вас, сэр, я и без вашей помощи отлично умею себя вести как с леди, так и с джентльменами.
– Ваши слова означают, что вы не причисляете меня к последним?
В его голосе отчетливо прозвучало предупреждение, и Элли, памятуя, как изменилась ее жизнь год назад, мудро решила к нему прислушаться. На сей раз.
– В моих словах нет скрытого значения, ваша светлость. А теперь извините. – Она сделала короткий реверанс и направилась к двери.
– А если не извиню?
Элли застыла на месте. Сердце в груди громко билось, рука, уже поднявшаяся открыть дверь, заметно дрожала. Она повернулась лицом к нему:
– Желаете мне что-то еще сообщить, ваша светлость?
Джастин желал вежливо, но решительно перекинуть строптивую девчонку через колено и как следует отшлепать пониже спины. Он не помнил, чтобы какая-то женщина настолько приводила его в бешенство и одновременно возбуждала, причем даже, кажется, без малейших усилий с ее стороны.
– Не забудьте, вы обещали мне сообщать о здоровье бабушки, – приказным тоном напомнил он.
– Как я уже говорила, обязательно сообщу, ваша светлость. – Она холодно склонила голову. – Это все?
Джастин прижал руки к бокам, сопротивляясь мгновенному искушению схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть, а потом привлечь к себе и снова поцеловать. Бог знает или, вероятнее, дьявол, куда это могло бы его завести!
– Пока да, – процедил он сквозь зубы.
Элеонора тут же исчезла за дверью, тихо прикрыв ее за собой.
Джастин остался в библиотеке с неприятным ощущением, что, возможно, до сего вечера он и не замечал бабушкиной компаньонки, помимо ее полных губ и соблазнительной груди, которые бы заметил любой мужчина. Сейчас он уже чересчур осведомлен о физических достоинствах Элеоноры и той радости, что доставляет ее острый язычок.
– Не могли бы вы все же пояснить, ваша светлость, зачем нам сейчас совершать верховую прогулку по парку в сопровождении горничной ее светлости? – Элли оглянулась назад, где в лучшей карете вдовствующей герцогини тряслась бедная Мэри. – Уверена, моему времени можно было бы найти лучшее применение. Я могла бы помочь ее светлости с оставшимися приготовлениями к сегодняшнему балу.
Она вопросительно взглянула на герцога, восседая на послушной гнедой кобыле, которую он самолично приказал для нее оседлать.
Его точеные губы изогнулись в холодной улыбке, синие глаза прищурились под бобровой шляпой. Мускулистые ноги в бежевых панталонах с легкостью управляли энергичным конем, поддерживая неторопливый темп. Джастин и Элеонора бок о бок ехали по конной тропе.
– Чтобы разжечь любопытство лондонского света, как того желает моя бабушка. Она хочет, чтобы нас увидели вместе еще до вечернего бала.
Элли бросила на него любопытный взгляд:
– А ваши собственные желания? Уверена, вам очень скучно сопровождать меня на прогулке.
Джастин промолчал, сознавая, что виной его плохого настроения была отнюдь не Элеонора. Последние три дня он только тем и занимался, что выслеживал доктора Франклина. Решительно настроился получить от него полный отчет о болезни бабушки и возможностях ее излечения. Однако, к глубокому раздражению, доктор категорически не желал нарушать принцип конфиденциальности между врачом и пациентом. Его не тронули ни угрозы герцога, ни просьбы любящего внука. И единственный ответ Франклина его нисколько не утешил.