– Не враг!
Прошло ещё несколько бесконечных мгновений, наполненных лишь атмосферными помехами.
– Ты не смог её спасти!
Опять удушающая тишина.
– Можешь спасти многих других! В багажнике красного «шевроле» лежит девушка, Элоиз Бронсон. Сегодня она умрёт. Можешь остановить. Прими силу возмездия, и ты не будешь знать поражений!
Стэнли впал в полубессознательное состояние – каждый вздох давался ему с трудом, он судорожно проталкивал в лёгкие ставший кисельно-густым воздух и не мог пошевелить ни одним мускулом. Голос обволакивал, проникая внутрь через поры кожи. Инстинктивно Стэнли понимал: нечто, спрятавшееся в океане радиоволн, ждёт ответа, но не мог заставить себя разомкнуть челюсти. Каждый волосок на его теле дрожал от ужаса и ощущаемых всем естеством пронизывающих кабину «мерседеса» потоков энергии неизмеримо огромной мощи, способной гасить солнца и превращать в пыль галактики. Разум говорил: такого просто не может быть, а всё происходящее – лишь приступ сумасшествия, в то же время какая-то его часть хотела впустить эту силу, поглотить, стать с ней одним целым. Но из каких-то потаённых глубин сокровенных знаний пришло откровение, что её нельзя будет использовать, что это не безвозмездно дарованное могущество, – он станет разящим клинком, но в чужой руке. Когда Стэнли уже начал терять сознание от тяжести обрушившегося на него безмолвного вопроса и недостатка кислорода, то, как будто со стороны, услышал свой крик:
– Не-е-ет!
В тот же миг неизвестное измерение, в котором протекала его агония, схлопнулось, и в лицо ударил порыв горячего, пахнущего городом ветра. В машине всё ещё метался громкий, отчаянный крик. Стэнли понял, что кричит он сам, но только неимоверным усилием воли ему удалось заставить себя замолчать. С него ручьями стекал пот, вся одежда промокла насквозь, словно он упал в бочку с горячим сиропом, а в зеркале заднего вида отражалось незнакомое перекошенное лицо с совершенно безумным взглядом.
Судорожно дыша и сотрясаясь всем телом, он сидел, до боли сжав кулаки и пытаясь собрать мечущиеся в голове обрывки мыслей в осмысленное целое.
– Сэр, вы в порядке?
Голос раздался совсем рядом, и Стэнли чуть не выпрыгнул из салона «мерседеса», пронзённый иррациональным страхом: ему показалось, что незримый мучитель пробрался в реальный мир и теперь преследует его во плоти. Но вопрос был задан живым властным голосом, с оттенком беспокойства, и, очевидно, принадлежал обычному человеку.
Повернув голову, Стэнли увидел заглядывающего в окно водительской двери внушительных размеров лысого негра в форме полицейского. Офицер хмурился, и его правая рука предусмотрительно лежала на расстёгнутой кобуре. Стэнли посмотрел вперёд и увидел в самом конце улицы быстро покидающий зону видимости красный «шевроле». Он уже почти собрался рассказать полицейскому о девушке в его багажнике, которой угрожает опасность, но затем подумал, как это заявление прозвучит из уст того, кто явно не в себе, к тому же без каких-либо доказательств, и осёкся.
Во рту пересохло, в горле начало першить. Он сглотнул и закашлялся. Кашель никак не прекращался, Стэнли бил озноб, на глаза навернулись слёзы. Когда он всё-таки смог перевести дух и немного пришёл в себя, то, выдавив жалкое подобие улыбки, ответил:
– Я в порядке, офицер. Просто голова закружилась – может, перегрелся. Но теперь всё в порядке.
Не спуская с него подозрительного взгляда, полицейский отступил на шаг от дверцы, так и не сняв руки с пистолета.
– Вы живёте в этом районе?
– Да, только сегодня приобрёл квартиру на Хармони-сквер, могу показать договор купли-продажи, – сдавленно прохрипел Стэнли.
– Если вас не затруднит. Я патрулирую улицы этого района уже пять лет и знаю тут в лицо почти всех. Так что можно считать это неофициальным знакомством.
Стэнли наклонился к бардачку и, открыв его, начал копаться в поисках требуемых бумаг. Краем глаза он заметил, как офицер сузил глаза, немного вытащив пистолет из кобуры. «Обычная предосторожность», – убеждал себя Стэнли, но нахождение под прицелом нервировало, и ручьи стекающего по спине пота превратились в водопад. Наконец он отыскал договор и, не спеша распрямившись, протянул его в окно. Лишь теперь полицейский, заметно расслабившись, снял руку с оружия. Внимательно изучив документы, он вернул их уже без скрытой враждебности.
– Добро пожаловать в Саус Оринж, мистер Брайт. Может, вызвать скорую помощь? Выглядите вы и правда неважно.
– Благодарю, не стоит, я ещё немного посижу, чтобы окончательно прийти в себя, а затем поеду домой.
Полицейский козырнул и пошёл к стоящей позади патрульной машине, по дороге придирчиво осматривая «мерседес». Стэнли перевёл дух и огляделся. На тротуаре уже столпилось человек семь зевак, жадно высматривающих, чем закончится разговор чокнутого водителя с полицией. Когда патрульный направился к своей машине и стало очевидно, что ни задержания, ни погони, ни других столь же милых сердцу простого обывателя развлечений не предвидится, разочарованная толпа стала постепенно рассасываться.
Стэнли ещё с полчаса сидел в машине, рассматривая улицу и раздумывая о случившемся. Всё вокруг казалось вымытым и начищенным. Свежевыкрашенные дома, в основном пяти- и семиэтажные, часть в классическом стиле, часть построенные по индивидуальному дизайну, создавали гармоничную, восхитительно умиротворяющую атмосферу, как будто он смотрел в детский калейдоскоп, хаос разноцветных осколков в котором сложился в затейливый чудесный рисунок.
Перед многими домами раскинулись дворики, засаженные сиренью, липами и японскими клёнами, с разноцветными клумбами и скамейками вдоль игриво вьющихся дорожек. Мимо проезжали красивые автомобили, а по тротуарам, несмотря на будний день, расслабленно и неспешно прогуливались нарядные прохожие. Женщина в хлопковой розовой блузке и синих джинсах клёш подошла к книжному магазину, держа телефон в одной руке и миниатюрную дамскую сумочку из белой кожи в другой. Проходивший мимо мужчина отрыл дверь и придерживал её, пока она не зашла внутрь, а затем как ни в чём не бывало пошёл своей дорогой.
Стэнли взирал на раскинувшуюся вокруг него волшебную страну с лёгким чувством недоумения и тревоги. Ему, привыкшему к современному жестокому миру, где каждый сам за себя и против всех, это казалось лишь иллюзией, скрывающей за парадным фасадом обычную, совершенно не похожую на увиденное жизнь.
Он снова вспомнил о полученном то ли во сне, то ли в Валгалле предупреждении о красном «шевроле» с обречённой девушкой в багажнике, но по контрасту с увиденным оно звучало совершенно нереальным, словно включённый на детском утреннике хеви-метал. Цунами эмоционального потрясения ещё не стихло, но чем больше он наслаждался покоем и иррациональным порядком вокруг, тем более эфемерными мнились ему эти сумасшедшие бредни. Пронизывающая окружающее нега подействовала на него почище тройной дозы валиума и окончательно спутала ниточки между реальным и вымышленным.
Стэнли успокоился. Хотя он ещё не испытывал уверенности в способности здраво размышлять и адекватно реагировать, всё же, заведя машину, отъехал от тротуара и, поддавшись умиротворяющему ритму, неторопливо поехал на Хармони-сквер.
* * *
В Розвинде не было ярко выраженного Китайского квартала, тем не менее выходцы из Поднебесной отдавали предпочтение району Оак-парк. Здесь не наблюдалось привычного для азиатской общины засилья суши-баров и лавочек с сушёными корешками, но каждый второй его житель был замешан на пряном куличном тесте. Вывески в Оак-парке дублировались на китайском и японском, а многие рестораны и кафе были оформлены в красно-золотых тонах с резными иероглифами, стараясь выглядеть, даже если на самом деле таковыми не являлись, восточными. Многолюдные улицы освещали большие раскрашенные фонари – местные жители обычно допоздна ходили по магазинам и ужинали в кафе, закрывавшихся далеко за полночь.
Несмотря на поздний вечер, большинство заведений гостеприимно светились, подтверждая мнение о работящих азиатах, которые прикладывают значительные усилия, чтобы дать своим детям лучшее образование, какое только могут себе позволить, открывая следующему поколению более широкие перспективы.
Витти прогуливался по тротуару, мощённому фигурной бетонной плиткой, с любопытством осматривая замысловатые витрины, оформленные в соответствии с многовековыми традициями культуры, зародившейся за тысячелетия до европейской. Витиеватые надписи выглядели как произведения искусства, а товары иногда выкладывались грандиозными инсталляциями. Витти не являлся ни знатоком искусства, ни даже тем, кто им вообще интересуется, но увиденное в Оак-парке ему определённо нравилось, хотя он и не смог бы сформулировать причины этого даже для себя.
Ли Мин держал антикварный магазинчик на углу Санрайз-авеню и Моссрок-стрит – в удалении от наиболее оживлённых мест, где арендная плата слишком высока, но в достаточной степени на виду, чтобы снискать какую-никакую известность.
Пройдя по ярко освещённой, праздничной Санрайз-авеню и получив от этого изысканное удовольствие, Витти свернул к принадлежавшему Мину «Застывшему времени».
Магазинчик не мог похвастаться большими красочными витринами, но хозяин придал ему самобытный, запоминающийся стиль. В небольшом закутке за стеклом возвышалась пагода из лакированного палисандра, а окружающие стены украшала панорама древней китайской гористой местности с деревеньками на склонах и горящими вдоль нарисованных вьющихся тропинок маленькими фонариками. У самого края сидел, таращась на прохожих выпученными стеклянными глазами, раскрашенный гипсовый самурай, держа на коленях церемониальный японский меч или его очень неплохую подделку. Вывеска была сделана из искусственно состаренной бронзы на фоне из чёрного с красноватыми прожилками мрамора.
Витти толкнул деревянную, тоже выкрашенную в чёрный цвет дверь, и о его приходе негромко известили меланхоличные колокольчики.
Ли Мин сидел за большим потемневшим столом из красного дерева в окружении множества старинных вещей, столь же невозмутимый, как Будда. О том, что он заметил посетителя, можно было судить только по мимолётному взгляду с прищуром, оценивавшему, принесёт ли этот визит прибыль. Обойдя стоящий у двери манекен в средневековых рыцарских, слишком блестящих для подлинных, доспехах и миновав полки, уставленные серебряными портсигарами, керамическими и бронзовыми фигурками, макетами замков и вовсе уже потерявшими название штуковинами, Витти оказался перед старым антикваром, молча и бесстрастно наблюдавшим за его перемещениями.
Мин не боялся грабителей. Во-первых, он оказывал услуги различным влиятельным личностям, которых мог попросить об ответной услуге – например, чтобы незадачливый грабитель больше не беспокоил нужных и уважаемых людей. А во-вторых, всё самое ценное хранилось в солидном, вмонтированном в бетонную стену, двухсекционном сейфе в кладовке, доступ в которую защищала стальная, запирающаяся на два надёжных замка решётка, и Витти мог поручиться, что заставить хозяина их открыть не выйдет даже под угрозой смерти. К тому же в основном Мин зарабатывал не следами минувшего, а продажей информации и документов, которые никому не пришло бы в голову красть, так как они представляли ценность исключительно для заказчика.
Мин не любил попусту тратить время, поэтому ходить вокруг да около не имело смысла, как и настаивать на выполнении заказа, если он по каким-то причинам не хотел за него браться. Зная эти его особенности, Витти перешёл сразу к делу.
Когда он умолк, непроницаемый китаец взял лежащую на подставке справа от него трубку и не торопясь принялся её набивать. Оставшись доволен результатом, так же неспешно Мин вынул из бокового кармана расшитой шёлковой куртки спички и закурил, погрузившись в размышления.
Витти знал и то, что поторапливать Мина не стоит, – он всё равно будет равнодушно смотреть сквозь тебя своими раскосыми глазами, словно видит за твоей спиной не увешанные давно отслужившими своё предметами стены, а открывающиеся ему глубины мироздания. Как бы ни старался посетитель добиться внимания, Мин ответит, лишь когда примет решение и оценит риски и труды в некоторой сумме в долларах, хотя иногда казалось, что в такой атмосфере гораздо уместнее прозвучали бы дублоны или тетрадрахмы.
Наконец Мин выпустил длинную струю пахучего дыма и вернул трубку на место.
– Задача несложная, но мне не нравится шпионить за соплеменниками, особенно если после этого они могут пострадать, – медленно проговорил он с характерным акцентом, пристально уставившись в глаза просителя.
Витти знал, что на соплеменников этому последователю Сунь Цзы наплевать и он просто набивает себе цену. Хотя плата за получение документов была назначена достаточно щедрая, Витти и не думал сорить деньгами и платить за услуги косоглазого вымогателя дороже, чем они могут стоить.
– Сколько? – спросил он прямо.
– Пятьсот долларов, и завтра к вечеру у тебя будет та информация, которую ты просишь.
«Вот же наглый сукин сын! – подумал Витти. – Вряд ли она стоит хотя бы половину этой суммы».
– Могу предложить двести, если информация будет завтра вечером, и двести пятьдесят, если завтра днём.
– Я могу навлечь на себя гнев Куан Кун. Если он посчитает, что мои действия несут зло, я буду должен принести ему щедрое пожертвование, дабы умилостивить. Четыреста долларов, и информация будет завтра вечером.
– Я дам тебе двести пятьдесят долларов и оплачу благовония, чтобы ты мог принести их в жертву своему богу.
– Сжечь благовония в курильнице – это хорошее подношение, но хорошие благовония дороги. Жертва могущественному богу, способному лишить меня богатства и покоя, не может быть меньше, чем сто долларов. Триста пятьдесят долларов, и информация будет у тебя завтра днём.
Витти задумался. В принципе, сумма его устраивала, но если не торговаться с изворотливым китайцем до последнего, тот сочтёт его простачком и с этого момента за любую помощь будет драть три шкуры.
– Триста долларов, и я обещаю, что не причиню вреда указанным тобой людям. Мне просто надо задать им несколько вопросов, и твой бог не будет гневаться, если ты пожертвуешь ему благовоний на пятьдесят долларов.
Мин сунул в рот трубку и, прищурившись, затянулся. Помолчав около минуты, он ответил:
– Хорошо. Триста долларов, и ты получишь информацию завтра вечером. Но если ты обманешь мои ожидания и кто-то из этих людей пострадает, Куан Кун будет рассержен недостаточным за столь тяжёлый проступок подношением, а значит, я потеряю много денег, которые ты должен будешь мне компенсировать.
Витти усмехнулся и покачал головой. «Вот же ушлый пройдоха, уже пытается оговорить штраф, но вряд ли с безобидными расспросами возникнут какие-то сложности».
– Хорошо, никто не пострадает! Мы договорились?
Он достал из кармана портмоне, отсчитал три сотенные бумажки и протянул их хозяину «Застывшего времени». Слегка помедлив, Мин взял деньги, и они тут же исчезли в каких-то потайных карманах его куртки. Он величественно кивнул, подтверждая достигнутое соглашение, и, уставившись в стену или другие измерения, закурил, вновь превратившись в неподвижную статую.
Витти понял, что аудиенция окончена и задание принято к исполнению. Он тоже кивнул и, попрощавшись таким образом, вышел на улицу. На сегодня оставалось ещё одно дело – наведаться в квартиру мистера Шенга, и можно с чистой совестью идти спать.