Дорога промелькнула перед моим взором, как одно размытое цветное пятно. Озабоченность судьбой подруги не давала насладиться чудным видом за окном электрички. Мозг лихорадочно выстраивал планы. План «А» основной и официальный, план «Б» на случай провала плана «А». План «С» на случай провала двух предыдущих. В конце концов я приказала себе остановиться, пока не начала планировать вооруженный штурм лондонской тюрьмы с последующим отходом в Шотландию и отлетом по поддельным документам. В страну, у которой нет экстрадиции с Великобританией; но эти размышления уже похожи на готовый план.
Кабинет мистера Смита располагался в деловом районе Лондона в фешенебельном офисном центре. Нашла я его без труда. Современный прозрачный лифт поднял меня на нужный этаж. Его шахту спроектировали снаружи здания и сделали зеркальной. Я неодобрительно хмыкнула. Впрочем, дизайн всего помещения был выполнен в модном нынче стиле, полном зеркал, стекла, прозрачных стен и блестящего металла. Мысленно я его называю «мечта снайпера», но некоторым людям нравится.
Миловидная секретарша, услышав мое имя, вскочила с места и почти вбежала в офис шефа.
– Можете пройти, – заявила она через несколько секунд, – мистер Смит ожидает вас.
Кабинет психиатра, как и приемная, был украшен огромным панорамным окном. Интересно, он и больных здесь принимает? А как же агорафобия?
– Здравствуйте, меня зовут Евгения Охотникова.
– Доброе утро. – Ухоженный, симпатичный джентльмен лет около тридцати пожал протянутую мной руку. – Присаживайтесь, – указал на стул, стоящий напротив его рабочего стола с таким расчетом, чтобы пациент не смог дотянуться до крутящегося офисного кресла психиатра. – Если честно, заинтригован, Эжени. Можно мне вас так называть?
– Конечно. Всем носителям языка романской группы сложно произносить мягкие согласные, распространенные в русском языке. А заинтригованы вы чем?
– Вашей особой, разумеется. Вот, жду с самого утра, дал секретарю распоряжение провести гостью немедленно.
– Спасибо, очень любезно.
– Со вчерашнего вечера мне звонили и просили оказать вам должный прием и всяческое содействие.
Я согласно кивнула.
– Четыре раза, – с нажимом добавил доктор, – совершенно разные по статусу и степени влияния люди.
– Не имей сто рублей, а имей сто друзей, – скромно улыбнулась я и пожала плечами.
– Что, простите?
– Много знакомых, хороших и разных, гораздо важней и полезней денег, – пояснила я русскую поговорку.
– О, полностью с вами согласен. Кстати, о деньгах: мои услуги будут для вас совершенно бесплатны.
– Но почему? – несказанно удивилась я.
– Один ваш знакомый оплатил все расходы.
– Очень странно. – Об этом я точно никого не просила. – А его имя можно узнать? Не люблю оставаться в долгу.
– К сожалению, он не представился.
Я хотела сказать, что если способ оплаты был безналичный, вычислить щедрого знакомого не составит труда, но мистер Смит продолжал:
– Да и сейчас важно не это.
– Вы совершенно правы, есть дела поважнее. Мистер Смит, можете уделить мне часть своего, без сомнения, драгоценного времени?
– Конечно, что от меня требуется?
– Провести освидетельствование моей подруги, обвиняемой в убийстве и страдающей фрагментарной амнезией.
– Я должен подтвердить этот диагноз? – несколько напрягся доктор.
– Не рискну предложить ничего, что могло бы навредить вашей безупречной репутации. Обследование должно быть максимально прозрачным. Единственная просьба – я первая должна узнать о результатах.
– Это вполне приемлемо.
– Спасибо, мистер Смит. Если можно, оправимся в участок прямо сейчас, а в подробности происшедшего в доме Ландри посвящу вас по дороге.
Несмотря на наличие нужных документов и репутацию Генри Смита, к Ольге нам удалось пробиться ближе к полудню. Такая потеря времени могла обернуться катастрофическими последствиями. Я очень нервничала и уповала только на то, что подруга верит, безоговорочно верит в мою помощь. И не станет опрометчиво принимать необдуманных решений.
Результатов освидетельствования мы с адвокатом ожидали в отдельной комнате полицейского участка. Немногим ранее я, не сдержавшись, говорила с мистером Райтом в несколько резком тоне. Даже, как давеча в разговоре с Майком, обвинила адвоката в некомпетентности. Поэтому господин Эндрю, надувшись, сидел в углу, всем своим видом демонстрируя презрение к нахальной девице, посмевшей его, признанного специалиста, не только учить работать, но и тыкать как нашкодившего кота в ошибки носом.
Наконец Генри Смит закончил свою работу. Нас всех собрали в кабинете судебного следователя, включая адвоката, коронера, государственного обвинителя и пару полицейских, не представленных мне. Пришлось немного побороться с некоторыми вышеперечисленными чиновниками за право находиться на этом обсуждении. Перед началом заседания я успела обменяться двумя короткими фразами с мистером Смитом, так что, идя ва-банк, ничем не рисковала. Чтобы страсти немного улеглись, я попросила предоставить первое слово именитому психиатру.
Для начала перечислив свои заслуги и звания, дабы никто не усомнился в его компетентности, мистер Смит заявил:
– Проведя освидетельствование обвиняемой, я пришел к выводу, что фрагментарную амнезию Ольга Ландри не симулирует. Пациентка выдает адекватные реакции, полностью вменяема и не представляет угрозы для окружающих. Если учесть отсутствие провалов памяти прежде, как и травм головного мозга, должен сделать вывод: амнезия миссис Ландри является локальной и возникшей на фоне пережитого стресса. Все положенные в этом случае бумаги я готов выслать из своего офиса не позднее завтрашнего дня.
– Опираясь на этот протокол осмотра гостиной, – начала я, выудив из кипы бумаг документ, – а также на слова миссис Редсон, горничной, работающей в семье Ландри несколько лет, чьи показания, разумеется, зафиксированы в полицейских протоколах, смею заявить следующее: положение тела Мари Ландри, а также характер ее травм, повлекших смерть, таковы, что недоказуемо – упала Мари со ступеней лестницы или со второго этажа через перила у основания той же лестницы.
– Это правда, – подтвердил коронер.
– Тогда позвольте спросить, – потрясла я бумагами, – почему все выводы полицейских построены на утверждении, что Мари Ландри упала через перила?
– Не просто упала, ее толкнула Ольга Ландри, – вставил полицейский следователь.
– Конечно, именно это вы утверждаете. Но никто не ответил на мой вопрос. Почему именно падение через перила? – Я сделала небольшую паузу. – Тогда я сама отвечу. Господа полицейские пошли по пути наименьшего сопротивления. Падения с лестницы чаще всего бывают случайными. Для желающих возразить сразу замечу, что это статистическая закономерность, можете проверить. Так вот, Мари могла оступиться, поскользнуться, просто потерять равновесие наверху лестницы, то есть, вероятнее всего, упала сама.
– А если это все-таки было падение через перила?
– В этом случае возможны два варианта развития событий: случайное падение – например, Мари оперлась на перила и у нее закружилась голова или потянулась за чем-то и не удержалась. Или ее толкнула Ольга.
– Вот видите, вы сами это утверждаете, – нетерпеливо выкрикнул кто-то из полицейских.
– Нет, это утверждаете вы! Причем нагло подтасовываете факты, делая выводы без доказательной основы. Продолжу, с вашего позволения, – с нажимом сказала я. – Обвинение основывается на отказе Ольги давать показания. И развивает целую теорию, процитирую часть обвинительного акта: «Миссис Ландри категорически отказывается сотрудничать со следствием. Не сообщает обстоятельств происшествия. Не приводит доводов или аргументов в свою защиту. Проявляет подозрительную скрытность, значит, миссис Ландри есть что скрывать». Позволю себе заметить, что каждому человеку есть что скрывать, даже автору этих строк, – прокомментировала я. Кто-то из полицейских хихикнул в кулак, а я продолжила: – Как вы слышали ранее, Генри Смит свидетельствует о несостоятельности этой теории.
– Свидетельствую, – подал голос психиатр со своего места.
– Спасибо, – кивнула я, – с вашего позволения, продолжу. Обвинение основывается на ссоре между двумя женщинами, такой сильной, что ее слышали соседи. Побеседовав с пожилой семейной парой, я выяснила, что леди, несомненно впечатленная увиденным, так сказать, под влиянием момента, несколько преувеличила масштаб событий. Соседка слышала несколько резких выкриков, но не может сказать о них ничего конкретного, не только не берется утверждать, о чем была ссора, но и не уверена, ссора ли это была вообще. Например, это мог быть крик о помощи падающей женщины или, наоборот, крик леди, нашедшей тело свекрови. Или оба этих крика. Свидетельница готова скорректировать свои показания. Добавлю также, что остальные свидетели, повар и горничная, работающие в семье Ландри, знакомые с обстановкой и атмосферой этого дома, утверждают, что Мари и Ольга Ландри никогда не ссорились! Между ними не возникало размолвок, обе женщины никогда не сказали друг другу ни единого грубого слова. Наоборот, Мари часто и с удовольствием гостила в доме сына и невестки, о чем свидетельствуют не только вышеупомянутые люди, но и наличие среди гостевых комнат дома личной спальни Мари, в которой до сих пор хранятся ее вещи и предметы туалета, в чем господа полицейские могли убедиться сами при осмотре дома. Позволю себе сделать вывод из всего вышесказанного: у Ольги Ландри не было мотива для убийства свекрови. И у господ полицейских нет ни одного веского довода в подтверждение вины клиентки мистера Эндрю Райта.
При моих последних словах взоры всех присутствующих обратились на адвоката. Мужчины загалдели как-то все разом, пожелав высказаться.
Я понимала, что это победа, но для полноты картины не хватало легкого штришка.
– Господа, прошу еще секундочку внимания! Позволю себе заметить, что на долю семейства Ландри уже выпали серьезные испытания. Без сомнения, членам семьи предстоит череда потрясений в виде скорбного ритуала похорон и поминок. Поэтому настоятельно прошу не затягивать с вынесением вердикта.
– Конечно, как только мне представят обещанные бумаги и будут вызваны все свидетели, госпожа Ландри будет свободна. То есть не позже завтрашнего дня, – заявил судебный обвинитель, глядя то на меня, то на адвоката. – Поверьте, я умею достойно проигрывать.
Пока все присутствующие не разошлись, я подошла к мистеру Райту и протянула ему руку.
– Позвольте поздравить вас. Несмотря на некоторые разногласия, что были между нами до сегодняшнего дня, искренне восхищаюсь вашей блестящей работой. И еще раз прошу принять мои поздравления, мистер Райт.
– Спасибо, – ошарашенно пробормотал адвокат.
А психиатр едва слышно хмыкнул, отвернувшись и прикрыв рот рукой. Затем стремительно пересек комнату и взял меня под руку, уводя в сторону от толпы. Похоже, он единственный среди присутствующих оценил мой пассаж.
– Несколько грубовато. Не находите, Эжени? – Глаза Генри смеялись.
– Завтра он мне поверит. Через неделю будет считать комплимент вполне заслуженным. Через год – что он своей находчивостью спас безнадежное дело. А когда мистеру Райту исполнится семьдесят, он станет рассказывать внукам историю, как героически спас от виселицы прекрасную леди, – стараясь, чтобы никто из посторонних меня не услышал, заявила я, хихикая.
– Так и рождаются легенды, – громко рассмеялся мистер Смит.
Хорошо, что в этот момент мы выходили из участка. Я отвечала хитрой улыбкой.
– Вы мне определенно нравитесь, Эжени. Очень надеюсь пообщаться с вами снова, когда наши общие дела будут закончены.
– Если я задержусь в Лондоне, с удовольствием, – просто ответила я.
– Позвольте спросить.
– Да.
– Зачем?! Зачем вы поздравляли его? Зачем прилюдно, позволю себе заметить, изящно отдали все лавры?
– Мне не нужны лавры. Я пришла на помощь близкому человеку, Ольга больше чем подруга, она мне как сестра. А мистер Райт… обычно я стараюсь без особой надобности не оставлять после общения со своей особой разгневанных, озлобленных или обиженных людей.
– Чтобы в случае крайней нужды был лишний друг?
– Мистеру Райту не грозит стать моим другом, в этом смысле я очень избирательна. Несмотря на это, друзья у меня имеются.
– О, в этом я успел убедиться. Эжени, вы меня не только заинтриговали, а очень впечатлили. Вы относитесь к тому редкому сейчас типу людей, что умеют достойно выигрывать. И, пообщавшись с вами, хочется стать вашим другом или поклонником.
– Спасибо за комплимент.
– Завтра утром я лично привезу в участок необходимые документы. Будет лишний повод увидеться.
Я улыбнулась:
– Большое спасибо.
– И еще хочу переговорить с Ольгой, когда все закончится, конфиденциально.
– Обязательно ей передам, – заверила я, – а сейчас прошу простить меня, тороплюсь сообщить хорошую новость Майку и детям.
– Да, конечно. До завтра, Эжени.
* * *
Я действительно торопилась обрадовать всех. Ведь за судьбу Ольги искренне переживали не только муж и дети, а также повар, горничная, няня и даже соседи.
Первым делом я позвонила Майку, но, как оказалось, он уже был в курсе оптимистичных новостей. Эндрю Райт успел проинформировать своего клиента о блестяще проделанной работе. Что ж, приятно узнавать о точности своих прогнозов и характеристик.
Остаток дня я провела с детьми. Прочитала Анике сказку. Показала Алексу несколько простых приемов защиты. Пользуясь отсутствием строгого отца, научила малышей парочке традиционных русских игр. Даже организовала соревнования по перетягиванию каната, правда, для воплощения этой идеи пришлось задействовать няню и повара. Миссис Редсон участвовать в затее категорически отказалась, мотивируя свой отказ почтенным возрастом. Что не помешало ей выступить в роли толпы болельщиков, хихикая и подбадривая криками обе команды.
Немного позже мы обсудили с месье Жилем меню завтрашнего торжественного ужина в честь возвращения Ольги. С миссис Редсон и Нэнси, любезно предложившей свою помощь, решили, какими цветами украсить столовую и гостиную. А поздним вечером, после того как няня уложила детей спать, сыграли все вместе несколько партий в бридж. Майк приехал домой глубокой ночью.
* * *
Следующим утром не только я, но и все домашние, включая детей, проснулись очень рано. Я пыталась пояснить, что Ольга вернется только после обеда или даже ближе к вечеру, все без толку. И дети и прислуга находились в приподнятом настроении, в состоянии лихорадочного ожидания.
Мы с Майком отправились в Лондон в полицейский участок. Я некоторое время молча присматривалась к мужу Ольги. Немного настораживало странное настроение, в котором пребывал Майк. Все закончилось, вроде бы нужно радоваться, не хандрить. Хотя, может, я преувеличиваю, парень недавно потерял мать, вот и расстроен.
Потом в суете, хлопотах и улаживании различных бюрократических формальностей по освобождению Ольги я перестала об этом думать. Наконец, все было закончено, следователь объявил, что с миссис Ландри сняты все обвинения и она может быть сво бодна.
Пока мы с Олей обнимались, обмениваясь короткими радостными репликами, мистер Райт отозвал Майка в сторону. Я по давней привычке ничего не упускать навострила уши.
– Дело об убийстве вашей матери закрыто. Вернее, переквалифицировано в несчастный случай и закрыто за отсутствием состава преступления.
– Хорошо, спасибо. – Майк пожал адвокату руку.
– Осталось уладить небольшие формальности с документами, и можно забирать тело из морга для похорон.
– Похороны? – растерянно пробормотал Майк. – Я об этом совсем не думал…
Я легонько толкнула подругу в бок и подвела к говорящим мужчинам.