Вигго удерживается на ногах и дает сдачи. Тогда Симон набрасывается на него и начинает молотить кулаками.
Приятели Симона спешат на подмогу. Шансов у Вигго нет. Их четверо, а он один. И вот он уже на земле. Двое держат его за руки, один навалился на его ногу. Симон сидит у него на животе и дубасит его.
Но, откуда ни возьмись, на Симона налетает Альрик и скидывает его с Вигго. Куча-мала катается по асфальту. Мелькают ноги, руки. Повсюду плевки, сопли и кровь.
Вся школа собирается вокруг. Все кричат. Появляются учителя и охранник. Кто-то спешит к директору.
И когда мальчишек разнимают взрослые, Симон рычит:
– Я убью тебя! Слышишь, стокгольмская вонючка? Клянусь, я тебя убью!
А Альрик рычит в ответ:
– Попробуй, придурок. Только попробуй!
Потом все они сидят у школьной медсестры. Симон лежит на кушетке, ждет, когда остановится кровотечение из носа, у одного из его приятелей болит локоть, второй говорит, что получил ногой в живот. У Вигго разбита губа, идет кровь из рассеченной брови, у Альрика расцарапаны лицо и руки. Медсестра успокаивающе приговаривает, обрабатывая раны. Промывает, накладывает пластырь, бинтует. И учитель труда Томас тут. Он первым вмешался, чтобы разнять драку.
Симон стонет. Он выглядит таким маленьким и испуганным на этой кушетке.
– Клянусь, папа, это Вигго начал задираться, когда мы пытались объяснить ему правила «короля». А он совсем рехнулся… а потом… а потом пришел его брат и начал нас бить. Я ничего не делал, – всхлипывает Симон.
Альрик смотрит на Томаса и думает: «Томас – отец Симона?»
Томас спрашивает у других, правду ли говорит Симон. Да, кивают те в ответ, ссору начали Вигго и Альрик. Они и виноваты. Томас поворачивается к Альрику и Вигго и предлагает им изложить свою версию.
Вигго взволнованно рассказывает о том, что случилось. Когда он умолкает, на несколько секунд становится тихо.
Томас спрашивает, не хочет ли и Альрик что-нибудь сказать. Но тот качает головой. Если он заговорит, то заплачет. А перед Симоном и его папашей он плакать не собирается. А еще он знает, что его слова ничего не значат, потому что Томас уже все решил. Это видно. И Альрик сидит, молча глядя в пол.
Томас вздыхает:
– Мне крайне трудно поверить в то, что Симон мог сказать и совершить все, о чем ты, Вигго, рассказал. Симон мой сын, и я его хорошо знаю. Он никогда не смог бы так поступить. Насколько я понял, он и его товарищи повели себя достойно, позвав тебя играть, потому что ты новенький. Конечно, я могу понять, как обидно проигрывать, но драться, только потому, что ты рассердился, нельзя. И ты, Альрик, уже достаточно большой, чтобы знать, что так себя не ведут.
Томас поворачивается к медсестре:
– А вы что думаете обо всей этой истории?
Медсестра накладывает пластырь на бровь Вигго. Кажется, она раздражена.
– Меня же там не было, но в любом случае Симон и его друзья – это четверо, а Вигго и Альрик – двое. Четверо против двоих.
Она смотрит Томасу в глаза.
– Но вы же сами говорите… – Томас откашливается, – что вас там не было, и вы, разумеется, не можете знать, как все произошло. Так или иначе… все это весьма неприятно. Альрик и Вигго, мне известно, что у вас было трудное детство… Но вы должны понимать, что в нашей школе есть правила, которые распространяются на всех. И вас двоих это тоже касается. Мы здесь не допускаем никакого насилия. Я говорю это именно тебе, Альрик, потому что это ты начал драку. К тому же ты старше. Только трусы дерутся с теми, кто младше. Ну, и вы, разумеется, понимаете, что я вынужден сообщить обо всем Лайле и Андешу.
Томас делает паузу и кладет руку Альрику на плечо:
– Альрик, может быть, ты хочешь что-нибудь сказать Симону и остальным мальчикам?
Альрик встает.
– Да, – говорит он. – Идите к черту!
И выбегает из комнаты.
Глава 4
Бум-бам-бах
Альрик бежит. Прочь от школы. Злость придает ему сил. Он бежит и не чувствует усталости. Срезает путь у парковки за школой и устремляется дальше, к воде, мимо всех этих роскошных вилл на набережной.
Он ненавидит тех, кто живет в этих красивых домах. Ненавидит их детей. Ненавидит цветы в горшках на подоконниках. Он бежит вдоль воды мимо большого пароходного причала и киоска с мороженым. Утки испуганно разлетаются, но он почти не замечает их.
Он так сердит, что не может думать. Он горит изнутри. Ему хочется кого-нибудь ударить. Все равно кого. Он бы весь мир перевернул, если б мог.
Он ненавидит таких Томасов. Тысячу раз сталкивался с ними раньше. Все они так и сыплют словами, вроде «последствия» или «договоренность», а самые противные пытаются говорить, как подростки, и спрашивают «ну что, затусим?». Они говорят «это весьма неприятно», когда хотят сказать, что все хуже некуда. Снаружи они мягкие, а внутри каменные. Такие никогда не признают, что их ребенок сделал что-то не так. И они не верят тебе, хотя вечно талдычат, что «дают тебе еще один шанс». Но шансов у тебя нет.
Он бежит мимо Постоялого двора, через парк к замку. Какие-то парни в веревочном городке кричат ему вслед: «Давай-давай!» – жалко, что у него нет времени остановиться и убить их, но он сделает это в следующий раз.
Что ему оставалось? Позволить тем четверым поколотить Вигго?
Он заботился о Вигго с самого детства. Первый раз им пришлось справляться дома одним, когда ему было семь. Мамы тогда не было три дня. Когда закончилась еда, он позвонил в службу спасения, а потом пришли люди из социальной службы и забрали их.
Хотя Вигго тоже хорош. Почему он не может вести себя спокойно? Зачем все время лезет на рожон?
Ужасно несправедливо. Это единственная мысль, которая держится у Альрика в голове. Жутко, ужасно несправедливо. Ноги продолжают бежать, как будто он машина.
Крепостной мост. За ним он останавливается. Перед ним оранжерея, хотя это больше похоже на дворец из стекла. Что-то вроде стеклянной крепости.
Он видит свое отражение в стеклах.
Не думая, он подбирает камень и целится в окно. Берет второй. Бросает. Бам-м-м. Еще. В десятку. Звон. Треск. Еще. Стекла бьются, осколки сыплются на землю.
Сердце Альрика громко стучит.
«Плевать, – думает он. – Мне плевать!»
Но тут кто-то хватает его за руку. Альрик пытается вырваться, но ему это не удается.
– Отпусти, урод!
– «Урод» – это не то имя, которое дала мне мама, – спокойным голосом отвечает мужчина. – Меня зовут Магнар.
Глава 5
Верные знаки
Альрик снова пытается вырваться из рук Магнара, но у него ничего не получается.
«Неужели старик может быть таким сильным?» – думает он.
– Тише, мальчик. Я отпущу тебя, как только ты успокоишься.
В конце концов Альрик понимает, что сопротивление бесполезно. Как только эта мысль приходит ему в голову, тело становится мягким, как желе. Теперь Магнару приходится, скорее, поддерживать его, чтобы он не рухнул на землю. А потом подступают слезы. Горло жжет от рыданий. Почему все так?
– Ну-ну, я не причиню тебе зла. Просто не надо больше бросать камни в оранжерею.
Руки Магнара слабеют. Альрик вытирает лицо ладонью. Соленые слезы разъедают царапину, полученную в драке.
– Я сажал цветы внутри, и вдруг на меня пролился дождь из стекла, – все так же спокойно говорит Магнар.
– Я был зол.
– Вот как. Что ты говоришь. Как тебя зовут?
Альрик с удивлением смотрит на старика с грубыми, испачканными землей руками. Почему он больше не сердится?
Альрик качает головой:
– Не скажу. Вас это не касается.
– Думаю, это один из братьев, которых взяли Лайла и Андеш, – слышится чей-то голос.
Повернувшись, Альрик видит женщину в такой же зеленой рабочей одежде, как и на мужчине. Она стоит, широко расставив ноги, ее руки скрещены на груди, она строго смотрит на Альрика. Глаза у нее еще зеленее, чем одежда.
«Как кошка», – думает Альрик. От ее взгляда волоски на его руках становятся дыбом.
– Это моя сестра Эстрид. Мы садовники замка Грипсхольм, – объясняет Магнар.
«Какое мне дело до этого, – думает Альрик. – И что за имена: Магнар и Эстрид».
Но вслух он ничего не произносит.
У Альрика звонит мобильный. Это Лайла.
«Она уже наверняка все знает и дико сердится, – думает он. – Ей стопудово уже позвонили из школы». Отвечать не хочется, но он все-таки должен.
Лайла скорее встревожена, а не рассержена. Она спрашивает, где он. Говорит, что знает о том, что случилось в школе. И понимает, что ему обидно и грустно. И хочет, чтобы он пришел домой, чтобы они поговорили. Во всем разобрались.
Альрику хочется сказать ей, чтобы она не произносила слово «дом». Дом Лайлы и Андеша – это не дом Вигго и Альрика. Злость все еще сидит у него в груди. Как зверек, готовый наброситься на тех, кто рядом. Особенно на тех, кто проявляет доброту.
Но он молчит. Как бы то ни было – Лайле не все равно. Она на его стороне.
– Это еще не все, – вздыхает Альрик и передает мобильный мужчине, стоящему перед ним.
Магнар кратко рассказывает о разбитых стеклах. Потом внимательно слушает Лайлу. Кивает, поддакивает и все время смотрит на Альрика. В конце концов произносит:
– Я понимаю. Хорошо. Мы с Эстрид проводим его до дома. До скорого!
В прихожей их встречает Андеш. По приветственным объятиям Альрик понимает, что все эти люди давно друг друга знают. В кухне за столом сидят Лайла и Вигго, на другом конце напротив них – учитель труда Томас. Конечно, он первым делом позвонил Лайле и Андешу. Лайла улыбается Альрику. «Волноваться незачем» – как бы говорит ее улыбка.
На покрытом газетами большом кухонном столе лежит разобранный лодочный мотор. Повсюду промасленные детали. Андеш предлагает сесть, пытается подвинуть детали поближе к мотору, чтобы всем хватило места.
В кухне низкий потолок.
«Уютно и несовременно», – думает Альрик.
Эстрид стоит в дверях, скрестив руки на груди. Выглядит грустной.
Томас откашливается. Никто не знает, с чего начать. Повисает неловкая пауза.
Альрик пытается посмотреть в глаза Вигго, но тот сидит и что-то вертит в руках.
– Что это? – спрашивает Магнар, усаживаясь рядом.
Вигго поднимает глаза, удивленный теплым и заинтересованным тоном.
– Моя подвеска. Замо2к сломался, когда мы дрались. У Альрика такая же, – говорит он и показывает на старшего брата.
Вигго протягивает руку и показывает украшение Магнару.
– Это что-то значит? – спрашивает Магнар.
– Это крыло ворона, – отвечает Вигго. – Оно приносит удачу.
– Крыло ворона, – повторяет Магнар и рассматривает украшение.
– М-м-м, – отвечает Вигго.
– Крыло ворона, – снова говорит Магнар.
Вигго бросает на него косой взгляд – старик в маразме, что ли? И продолжает возиться с замком.