– Ну как? – спросил Леший.
– Нормально, – буркнул я, невольно глянув на Лизу.
Она сидела все в той же позе, в какой я ее оставил.
– Нормально – это никак. Значит, Лельки тебе мало. Может, ты Лизку хочешь? – с наигранным возмущением спросил бандит.
– Да нет, – мотнул я головой.
– Лизка, он тебя не хочет! – засмеялся Леший.
Ничего смешного я в этом не видел. И, судя по всему, Лизу это шоу тоже не веселило.
– Оставь человека в покое, – тихо и не очень смело сказала она. – Ему сейчас не до тебя. Он за деньгами к тебе пришел…
– За деньгами?! – удивился Леший. – За какими деньгами? Разве мы не в расчете? Тебе не стыдно мне тут предъявлять?
– Мне стыдно?! – вне себя от возмущения выпалил я.
– Жадный ты, Вадик, нельзя так, – с издевательской ухмылкой попенял мне бандит. – Жадность фраера сгубила.
– Это не мои деньги. Это заводские деньги. Людям зарплату платить надо.
– Сколько их там у тебя, этих людей?
– Много.
– Хорошо, Лелькой расплатишься, всех забесплатно обслужит. Отвечаю.
– Издеваешься?
– Мы с тобой в расчете! – отрезал Леший, глядя на меня исподлобья.
– Нет!
Он резко поднялся, но я не сдвинулся с места, хотя меня и смутило это агрессивное движение.
– Пошел на хрен!
Я вышел из трапезной, но только для того, чтобы одеться. Не хотел я уходить отсюда без денег. Лучше уж пусть меня вынесут вперед ногами, чем уйти как побитая собака.
Я оделся, сел на скамейку. Вскоре появился Леший.
– Не понял! – посмотрел он на меня налитыми кровью глазами.
За его спиной появилась Лиза. Она махала мне рукой, показывая на дверь. Хотела, чтобы я уходил – или за меня переживала, или своему подонку дружку подыгрывала. Впрочем, не до нее.
– Я не уйду, пока не получу свои деньги!
– Не уйдешь? – свирепо спросил бандит.
– Нет!
– Ну, смотри!
Леший вышел из бани, громко хлопнув дверью.
Лиза с восхищением посмотрела на меня, но это не помешало ей покрутить пальцем у виска.
– Он же тебя сейчас убьет!
– Пусть!
– Давай сюда! – схватила она меня за руку и потянула за собой в трапезную. – Там окно в сортире! Решетки нет!
Но я не позволил ей увести себя, как быка на веревочке. Не тот я сейчас человек, чтобы спасаться бегством. Удила я закусил, теперь меня могла остановить только пуля. А к этому, похоже, все и шло.
В трапезную ворвался Вася Кайло, а с ним еще один «бык». Лиза глянула на меня как на покойника, над которым уже нависла крышка гроба, и вышла. Дверь за ней закрылась с таким звуком, с каким опускается на гроб крышка.
Кайло ничего не сказал. Он с ходу запустил в меня свой кулак-молот, но промазал. Я уклонился от удара, ответил ему хуком, который он, казалось, и не заметил. Он ударил снова, я отошел назад и оказался в углу. Кайло схватил меня за голову и мощно ударил коленкой в бок. И тут же добавил локтем в челюсть. Перед глазами у меня все поплыло, пол закрутился под ногами, но каким-то чудом я смог боднуть Васю лбом. Но это было все, чем я смог ему ответить.
Разъяренный, Вася обрушил на меня град ударов и сбил на пол. А еще к нему присоединился его дружок…
Я уже терял сознание, когда откуда-то издалека до меня донесся голос Лешего:
– Братва, сюда!
И тут же все прекратилось. Для меня. А для бандитов, как я понял, все только начиналось.
Они оторвались от меня и бросились на голос. Послышались крики, стоны, кто-то упал. Похоже, на улице шла бойня, но, возможно, это были фантазии моего умирающего воображения. Может, я уже и не живой, а мозг все еще работает…
Но вот перед глазами стало темнеть, сознание – тухнуть. Одно из двух – или я терял сознание, или окончательно умирал.
Голова тяжелая, гудящая, трескучая, перед глазами мутная качающаяся пелена с прорубями в ней, сквозь которые виднелось чье-то знакомое лицо.
– Вадик, ты, что ли? – спросил Миха.
Я сидел на полу, а он держал меня за грудки.
– Я.
Лицо распухло от ударов, один глаз почти затянулся, губы разбиты, нос, похоже, сломан, но зубы, кажется, все на месте. И язык послушный.
– За что они тебя?
– Деньги. Леший должен мне…
Слова давались легко, но сознание лежало, казалось, на саночках, которые вот-вот могли съехать с крутой горки в кромешную тьму. И каждое слово как будто сдвигало эти саночки с точки равновесия.
– Сколько?
– Много…
– Он ему должен, – донесся до меня голос Лизы.
– А ты заткнись, шлюха! – заорал на нее Миха.
Забыв обо мне, он разжал руки – я грохнулся на пол и сильно стукнулся затылком. И саночки покатились…
Салазки с шумом въехали на горку, и я увидел себя в машине, на заднем сиденье. Я слева, Лиза справа, а Миха – посередине. Впереди ехали какие-то парни с бритыми затылками, мощными шеями и широкими плечами.
– Я тебе этого никогда не прощу, поняла? – Голос Михи оглушил меня – в ушах зазвенело, голова разболелась.
– Ой, да ладно! – хмыкнула Лиза.
– Что, ладно? – возмущенно протянул парень.
– Если бы не простил, высадил бы…
– И высажу!
– Не высадишь… Ты в меня как лох втрескался!
– Кто лох?! – простонал Миха.
– Я сказала, как лох…
– Я не лох!
– Так никто и не говорит!
– Я твоего Лешего с дерьмом смешал!
– Замочил?
– Замочил!
– А где труп?
– Ну, я не в том смысле…
– А я в том! Может, и вломил ты Лешему, но он ушел. И теперь спрашивать с тебя будет.
– Задолбается пыль глотать!
– Леший не главный. За Лешим Серебряк, а он на положении. Не в законе, но почти… Зря ты все это затеял!
– Всех, на хрен, порешим! – Миха повернулся ко мне и взволнованным голосом спросил: – Оклемался?
– Да есть чуть-чуть.
– Они бы убили Вадика, если бы не ты… Вадик, скажи Михе спасибо! – скорее в шутку, чем всерьез произнесла Лиза.
– Да я не гордый, я скажу.
– Не гордый! Говорила же, сваливать надо было! А если бы замочили?