История доктора совершенно пропала для Эмили, ее интересовало теперь только одно.
– Моя бедная тетушка всегда меня любила, – сказала она. – Может быть, она узнает меня, если даже не узнает других.
– Возможно, узнает, – ответил доктор. – Но в таких случаях нельзя ничего знать наверняка. Схожу взгляну на мисс Летицию и сообщу вам результат. У вас, верно, есть другие родственники? Нет? Очень прискорбно.
Вернувшись, доктор Олдей объявил:
– Она теперь спокойна. Помните, пожалуйста, что она не может вас видеть из-за воспаленных глаз, и не отдергивайте занавесей у постели. Я заеду завтра утром. Очень прискорбно, – повторил он, взяв шляпу и кланяясь.
Эмили прошла узкий коридор, разделявший комнаты, и отворила дверь спальни. Миссис Элмазер встретила ее на пороге.
– Нет, – сказала старая упрямая служанка, – вам сюда нельзя.
Послышался слабый голос мисс Летиции:
– Бони! Кто это?
– Зачем вам знать? – повернулась служанка к больной.
– Кто это?
– Мисс Эмили.
– О! Бедняжка, зачем она приехала? Кто дал ей знать, что я больна?
– Доктор.
– Не входи, Эмили. Это только огорчит тебя, – а мне не принесет пользы. Да благословит тебя Господь, моя дорогая. Не входи.
– Вот! – сказала миссис Элмазер. – Слышите? Вернитесь в гостиную.
До сих пор жестокая необходимость сдерживать себя делала Эмили молчаливой. Теперь она могла заговорить.
– Вспомните прежние времена, тетушка, – умоляла она кротко. – Не прогоняйте меня из вашей комнаты – я приехала ухаживать за вами.
– Я ухаживаю за ней, вернитесь в гостиную, – повторила миссис Элмазер.
Истинная любовь продолжается до конца жизни. Умирающая смягчилась.
– Бони! Бони! Я не могу быть жестока с Эмили. Пустите ее!
Миссис Элмазер безнадежно настаивала на своем:
– Вы противоречите вашим собственным приказаниям. Вы не знаете, скоро ли опять начнется ваш бред. Подумайте, мисс Летиция.
Это увещевание не произвело никакого впечатления. Однако высокая, долговязая фигура миссис Элмазер все еще загораживала дверь.
– Если вы принудите меня, – спокойно сказала Эмили, – я должна буду пойти к доктору и просить его вмешаться.
– Вы сделаете это? – воскликнула миссис Элмазер.
– Сделаю, – было ответом.
Старая служанка вдруг покорилась с выражением на лице, которое удивило Эмили. Она ожидала увидеть гнев, но глаза, смотревшие на нее теперь, выражали горесть и страх.
– Я умываю руки, – сказала миссис Элмазер. – Входите и берите на себя последствия.
Глава XIII
Мисс Летиция
Эмили вошла в комнату. Дверь немедленно затворилась за ней. Послышались тяжелые шаги миссис Элмазер, удалявшейся по коридору. Потом захлопнувшаяся дверь в кухню потрясла непрочно выстроенный коттедж. Все смолкло.
Тусклый свет лампы, спрятанной в углу и закрытой темно-зеленым абажуром, позволял видеть кровать с плотно задернутыми занавесями, а возле кровати – столик с лекарственными склянками и рюмками. Единственными вещами на камине были часы, остановленные в угоду раздраженным нервам страдалицы, и открытый футляр с машинкой для впускания капель в глаза. Запах курительных свечек тяжело висел в воздухе. Для взволнованного воображения Эмили тишина походила на безмолвие смерти. Она, дрожа, подошла к постели.
– Хотите поговорить со мною, тетушка?
– Это ты, Эмили? Кто впустил тебя?
– Вы сказали, что я могу войти. Чувствуете вы жажду? Я вижу на столе лимонад. Подать вам?
– Нет! Если ты раздвинешь занавеси, ты впустишь свет. Мои бедные глаза! Зачем ты здесь, душечка? Почему ты не в школе?
– Теперь каникулы, тетушка. Кроме того, я совсем вышла из школы!
– Вышла из школы? Моя племянница вышла из школы?
Память мисс Летиции сделала усилие, когда она повторила эти слова.
– Да, да; ты попросилась в школу, когда умер твой отец. При жизни отца у тебя всегда была гувернантка. Ты не любила гувернантку?
– Нет, милая тетушка. Я попросилась в школу только потому, что надеялась – перемена поможет мне перенести нашу ужасную потерю. Мне это помогло. Я нашла в школе доброго друга – Сесилию Вайвиль. Вы помните Сесилию?
– Ты куда-то должна была поступить после окончания школы, – сказала тетушка, – и, кажется, протекцию устроила Сесилия. О, душа моя, как жестоко с твоей стороны уезжать к посторонним, когда ты могла жить здесь со мною! – Она замолчала. – К каким посторонним? – вдруг спросила она. – Кажется, это был мужчина? Как его зовут? Имя исчезло. О, мой рассудок. Неужели смерть овладела моим рассудком прежде моего тела?
– Тише! Тише! Я скажу вам имя, тетушка! Сэр Джервис Редвуд.
– Я не знаю его. Я не хочу его знать. Ты думаешь, что он пришлет за тобой? Может быть, он уже прислал. Я этого не позволю! Ты не поедешь!
– Не волнуйтесь. Я отказалась ехать. Я хочу остаться здесь с вами.
– Он послал за тобой? – упрямо спросила тетушка.
Эмили опять ответила, старательно выбирая выражения, для того чтобы успокоить ее. Попытка оказалась бесполезной, хуже того – возбудила ее подозрения.
– Я не хочу, чтобы меня обманывали! – всхлипнула старушка. – Я хочу знать все. Он послал за тобой. Кого он послал?
– Свою экономку.
– Как ее зовут?
Тон, которым мисс Летиция задала этот вопрос, показывал волнение, дошедшее до крайней степени.
– Разве ты не знаешь, что я любопытна насчет имен? – настаивала она. – Зачем ты раздражаешь меня? Кто она?
– Вы ее не знаете, и нечего вам интересоваться ею, милая тетушка. Ее зовут миссис Рук.
Немедленно последовал неожиданный результат. Раздался хохот – тот ужасный хохот, который можно слышать от сумасшедших. Он вдруг кончился унылым вздохом. Боясь взглянуть на больную, Эмили сказала, сама не зная, что делать:
– Не желаете ли вы чего-нибудь? Не позвать ли…
Голос мисс Летиции прервал ее. По-видимому, она начала бредить.
– Миссис Рук? Что за важность миссис Рук? Да ее муж также? Бони, Бони, ты пугаешься из-за пустяков. Где же опасность, чтобы эти двое вдруг нашлись? Знаешь ли ты, как далеко эта деревня? О, глупая – за сто миль и еще больше. Что за нужда до коронера. Коронер должен оставаться в своем собственном округе – да и присяжные также. Рискованный обман? Я называю это благочестивым обманом. А у меня совесть щекотливая и ум образованный. Газеты? Что мне за нужда, если она увидит газеты! Она, может быть, и не прочтет – а если и прочтет, то не будет ничего подозревать. Бедная, старая Бони! Честное слово, вы приносите мне пользу – вы меня смешите.
В беспомощном бреде мисс Летиция, видимо, открывала что-то случившееся в ее прошлой жизни и сообщенное верной служанке. Все это были тайны, оставлявшие Эмили в полном неведении. Она поняла одно: ее тетка знала миссис Рук.
Эмили робко взяла за руку мисс Летицию. Прикосновение к пылающей руке испугало девушку. Она повернулась к двери позвать служанку – голос утихнувшей было тетки заставил ее торопливо вернуться к постели.
– Вы здесь, Бони? – спрашивал голос.
Не вернулся ли к больной рассудок? Эмили попробовала дать прямой ответ.
– Возле вас ваша племянница. Позвать мне служанку?
Однако мисс Летиция была далеко от Эмили и настоящего времени.
– Служанку? Все служанки кроме вас, Бони, отосланы. Лондон – настоящее место для нас. В Лондоне нет болтливых слуг и любопытных соседей. В Лондоне надо схоронить ужасную истину. Ах! Вы справедливо можете говорить, что у меня тревожный и несчастный вид. Я ненавижу обман – а между тем обманывать надо. Зачем вы не помогаете мне? Зачем вы не узнаете, где живет эта гадкая женщина? Только пустите меня к ней – и я пристыжу Серу.
Сердце Эмили сильно забилось, когда она услышала имя женщины. Серой звали мисс Джетро. Не на обесславленную ли учительницу намекала ее тетка?
– Сера – это имя! – невольно воскликнула Эмили. – А как фамилия этой женщины?
Тотчас раздалось быстрое бормотание.
– Нет! Нет! Он слишком хитер для вас, слишком хитер и для меня. Он не разбрасывает своих писем. Он уничтожает их. Я, кажется, сказала, что он слишком для нас хитер? Это неправда. Мы слишком для него хитры. Кто нашел клочки его письма в корзинке? Кто сложил их вместе? А, мы знаем! Не читайте, Бони, «милая мисс Джетро», не читайте «мисс Джетро» в его письме; и «Сера», когда он шепчется сам с собой в саду. О! Кто поверил бы этому, если бы мы не видели и не слышали сами!
Эмили еще больше насторожилась. Кто был тот человек, о котором тетка говорила с такой горечью и сожалением?
– О, какая у меня жажда, – бормотал ослабевающий голос, – какая жажда!
Эмили все-таки раздвинула занавеси. При слабом свете лампы она могла различить зеленый зонтик на глазах мисс Летиции, впалые щеки, руки, беспомощно лежавшие на одеяле.
– О, тетушка, неужели вы не узнаете моего голоса? Неужели вы не узнаете Эмили? Позвольте мне поцеловать вас, дорогая.
Бесполезно было упрашивать, бесполезно целовать, тетка только повторяла:
– Такая жажда! Такая жажда!
Эмили с терпеливой осторожностью поднесла стакан к губам тетки. Та выпила лимонад до последней капли. Освежившись, больная вновь заговорила с воображаемой служанкой.
– Ради Бога, будьте осторожны в ваших ответах, если она станет расспрашивать вас. Если бы она знала то, что знаем мы! Знают ли мужчины стыд? Ах! Гадкая женщина! Гадкая женщина!
Ее голос, постепенно ослабевая, понизился до шепота. Следующие слова ее были произнесены невнятно. Мало-помалу, фальшивая энергия лихорадки исчезла. Больная лежала молча и тихо. Смотреть на нее было теперь все равно что на мертвую. Эмили поцеловала ее – задернула занавеси – и позвонила.
Миссис Элмазер не пришла. Эмили пошла позвать ее.
Дойдя до кухонной лестницы, она приметила небольшую перемену. Дверь внизу, которая захлопнулась, когда она вошла в комнату тетки, теперь стояла отворенная. Эмили позвала миссис Элмазер.
Ей ответил незнакомый голос. Он был тих и вежлив, представляя самый сильный контраст с жестким тоном угрюмой горничной мисс Летиции.
– Что я могу сделать для вас, мисс?
Полная, пригожая женщина средних лет, задавшая этот вежливый вопрос, показалась внизу лестницы. Она взглянула на молодую девушку с приятной улыбкой.
– Извините, – сказала Эмили, – я не имела намерения беспокоить вас. Я звала миссис Элмазер.
Незнакомая женщина поднялась на несколько ступеней и ответила:
– Миссис Элмазер здесь нет.
– Вы не знаете, скоро она вернется?
– Извините меня, мисс, она совсем не вернется.
– Вы хотите сказать, что она совсем ушла из дома?
– Да, мисс. Она ушла из дома.
Глава XIV
Миссис Мози
– Можете вы это объяснить? – начала Эмили.
– Нет, мисс.
– Могу я спросить, по приглашению миссис Элмазер пришли вы сюда?
– По ее просьбе, мисс, – кивнула женщина. – Меня зовут Элизабет Мози. Доктор Олдей поручится за мою репутацию и опытность как сиделки. Если вам угодно, есть еще другие рекомендации…
– Этого не нужно, миссис Мози.
– Хорошо. Тогда позвольте продолжить. Я была дома сегодня, когда миссис Элмазер пришла ко мне на квартиру. «Я пришла, Элизабет, попросить вас сделать мне одолжение ради нашей старой дружбы». А я ей говорю: «Милая моя, пожалуйста, распоряжайтесь мною». Если это покажется вам немножко опрометчивым ответом, я попрошу вас понять, что миссис Элмазер сослалась на нашу с ней старую дружбу – намекнув этим на моего покойного мужа и на дело, которым мы занимались в то время. Не по нашей вине мы попали в затруднительные обстоятельства. Люди, на которых мы положились, оказались недостойными. Чтобы не беспокоить вас подробностями, я могу сказать только, что мы разорились бы, если бы наш старый друг, миссис Элмазер, не отдала нам все, что накопила. Деньги были выплачены ей еще при жизни моего мужа. Поэтому, как вы понимаете, я готова сделать все, чего потребует от меня миссис Элмазер. Если я поставила себя в неловкое положение – а я не опровергаю подобного обстоятельства – вот единственное извинение, мисс, какое я могу представить.
Миссис Мози была очень говорлива и очень любила слушать свой чрезвычайно убедительный голос. Если исключить эти небольшие недостатки, то впечатление, производимое ею, было приятным; и как опрометчиво ни поступила бы она, побудившие ее причины были безукоризненны.
– Миссис Элмазер не сказала вам, по какой причине она оставила мою тетку в такое время? – спросила Эмили.
– Я спросила ее об этом, мисс.
– А что она вам ответила?
– Она заплакала – а этого не случалось с нею никогда, хотя я знаю ее двадцать лет.
– И она просила занять ее место здесь?
– Точно так, – ответила миссис Мози. – Я очень удивилась. Дело в том, что она женщина суровая на словах и в обращении. Но в ней больше чувства, чем вы предполагаете. «Если вы такой добрый друг, как я вас считаю, – сказала она, – не спрашивайте меня о причинах; я делаю это поневоле и с тяжелым сердцем». На моем месте, мисс, стали бы вы настаивать, чтобы она объяснилась после этого? Одно, конечно, пожелала я узнать – могу ли я поговорить с какой-нибудь дамой, которая здесь распоряжается, прежде чем приду. Миссис Элмазер поняла, что обязана помочь мне в этом. Она назвала вас.
– Как она говорила обо мне? Сердито?
– Нет – напротив. Она сказала: «Вы найдете в коттедже мисс Эмили, племянницу мисс Летиции. Ее любят все».
– Она точно сказала это?
– Ее собственные слова. И кроме того, она поручила мне сказать вам вот это: «Если мисс Эмили удивится, передайте ей мои добрые пожелания и скажите ей, чтобы она вспомнила, что я ей сказала, когда она заняла мое место у постели тетки». Я не осмеливаюсь спросить, что это значит, – прибавила миссис Мози. – Я передаю поручение, мисс, как оно было передано мне. Потом миссис Элмазер пошла своей дорогой, а я своей.
– Вы знаете, куда она пошла?
– Нет, мисс.
– Вы ничего не имеете более сказать мне?
– Ничего, кроме того, что она, разумеется, растолковала мне, как надо ухаживать за больной. Я все записала.
Эмили повела миссис Мози в комнату тетки.
Мисс Летиция молчала, когда новая сиделка тихо раздвинула занавеси – взглянуть на больную – и опять их задернула. Посмотрев на часы, миссис Мози прочитала записанные указания, взглянула на склянки на столе и отставила одну, чтобы дать лекарство в назначенное время.
– Пока нам нечего опасаться, – шепнула она, – вы ужасно бледны и утомлены, мисс, могу я посоветовать вам немножко отдохнуть?
– Если будет какая-нибудь перемена, миссис Мози, к лучшему или худшему – разумеется, вы дадите мне знать?
– Непременно, мисс.
Эмили вернулась в гостиную, не отдыхать (после того, что она слышала), а думать.
Некоторые простые заключения представились ее уму.
После того, что доктор уже сказал Эмили о бреде, поступок миссис Элмазер становился понятен, он доказывал, что служанка знала – в бреду хозяйка может выдать некую тайну. Поведение служанки объясняло, зачем она скрыла от племянницы болезнь мисс Летиции, зачем не хотела пускать Эмили в спальню. То, что случилось потом – то есть внезапное бегство миссис Элмазер, – вело к следующему заключению.
Верная служанка оставила свою хозяйку, которую любила и которой служила, умирающую от мучительной болезни – и поставила вместо себя другую женщину, не заботясь о том, что эта женщина может узнать, слушая бред больной. Миссис Элмазер сбежала – только бы не видеть Эмили, после того, как девушка услышит слова помутившейся рассудком тетки.
В каком расположении духа миссис Элмазер решилась на этот отчаянный поступок? Употребляя ее собственное выражение, она оставила мисс Летицию «с тяжелым сердцем». Она бросила мисс Эмили, связанная тем не менее искренними чувствами привязанности и уважения к девушке. Эта женщина чего-то боялась – кто теперь мог в этом сомневаться? Боялась, что открытие угрожает душевному спокойствию Эмили. Сомневаться было нельзя – невинную племянницу обманывали до сих пор и тетка, и горничная. Они скрывали от нее какую-то тайну.
Письменный стол бедной мисс Летиции стоял у окна в гостиной. Не желая предаваться мыслям, которые могут довести ее до недоверия к умирающей, Эмили стала отыскивать какое-нибудь занятие, которое могло бы поглотить все ее внимание. Письменный стол напомнил ей, что ей надо написать Сесилии. Верная приятельница, конечно, имела право узнать, почему Эмили не поехала к сэру Джервису Редвуду.