– Вы ж только подумайте! Это же дает бог кому такую красотищу! Дай поцелую, Ирина Николавна! Какая ты шикарная! Выглядишь, как будто тебя кто-то маленьким утюжком всю погладил! – сказала Зоя Михайловна и сама громогласно расхохоталась своей шутке.
– Зоя Михайловна, вашими бы устами да мед пить… – ответила Ирина на бурные приветствия женщины, которой она очень симпатизировала за неубиваемый оптимизм.
За столиком сидели Людочка, вся в желтом, и Алексей Борисович Коротаев в летнем костюме – актер-старожил. Они расцеловались, и Алексей Борисович наговорил Ирине массу комплиментов и отметил, что выглядит она сногсшибательно.
– Ты как будто каждый день занималась медитациями, уверяю тебя, они лучше всего помогают для самосовершенствования. – Потом, посмотрев на нее более внимательно, он заметил огорченное лицо Ирины. – Что? Познакомилась уже с главным-то?.. Пообщалась? Все поняла или рассказать надо?
– Алексей Борисович, кое-что поняла, но рассказать все-таки надо, вопросы остались.
– Ага, садись, Ирочка, сейчас я принесу тебе чашку кофе. А ты отвезешь меня домой, нам же по пути, ладненько? – спросил актер.
– Конечно, Алексей Борисович, о чем речь? – ответила Ира. – С удовольствием подброшу и вас, и Людмилу Санну.
– Вот и отлично… Тогда и поговорим. Сейчас выпьешь кофейку, с репертуаром ознакомишься и поедем, – подытожил Алексей Борисович.
– Я сегодня не могу уже ни с чем знакомиться, ни с каким-таким репертуаром, может, на завтра отложим, все равно сбор труппы назначен? – спросила Ирина.
– Нет, Иринушка, теперь требуется подпись каждого актера, понимаешь? А то, знаешь, штрафами новый главреж пугает, ну и все такое… – печально сказал Алексей Борисович. – Надо!
– Понятно, – обреченно ответила Ирина, затягиваясь сигаретой, хотя на самом деле ей было ничего не понятно.
Пили кофе и курили в мертвой тишине. Такого она не помнила. В театре всегда было шумно и весело, народ вечно балагурил, актеры делились новостями… Конечно, были и подковерные игры, ведь театр – это театр. Однако Невельская всегда, буквально с первого дня работы здесь, чувствовала себя комфортно и на своем месте. Сейчас Ирине, которая была женщиной не робкого десятка, было несколько страшновато. И… унизительно.
– Почему Курганский принял решение уехать во Францию? – наконец спросила Ирина то, что ее волновало с самого утра.
– Летом, Ирочка, когда ты как раз отбыла в отпуск, в театр нагрянула комиссия, собрали все критические статьи, по финансам прошлись… – начала рассказывать Людмила. – После этого у Курганского случился гипертонический криз, «Скорую» вызвали прямо в театр. Вот так, довели хорошего человека до больницы.
– Сергей Валентинович – гениальный режиссер. Это большая потеря для театра! – сокрушенно сказала Ирина.
– Да, деточка! Ты знаешь, мы с ним по электронной почте переписываемся, он такие дивные письма пишет, я иногда Алеше, Алексею Борисовичу, звоню и читаю их… – заметила Людочка. – Слава богу, его супруга, Елена Дмитриевна, большая умница и не ревнует ко мне, а то, пока тебя не было, Иринушка, я и не знала, кому позвонить, пожаловаться.
Все трое опять замолчали. Допивали кофе, Ирина и Алексей Борисович докуривали свои сигареты. Вдруг неожиданно вошел молодой охранник, какой-то из новых, а с ним женщина, тоже неизвестная Ирине, с довольно неприветливой миной на лице. Женщина, не поздоровавшись, закричала:
– Так… Значит, нарушаем? Новый закон не читали? Кто курил?
– Это я курила, извините, пожалуйста, больше не буду, – ответила Ирина скороговоркой, решив всю вину взять на себя.
– Как ваша фамилия? – спросила женщина.
– Дорогие дамы, давайте я вас лучше познакомлю, – вмешалась очень любезным тоном Людмила Александровна, – Ирина Николаевна! Разрешите вам представить новую актрису нашего театра Галину Петровну Пронину.
– Рада познакомиться с вами, Галина Петровна, – ответила Ирина и услышала в ответ молчание. Галина Петровна даже улыбку из себя не сумела выдавить, только кивнула.
– У нас в театре курить запрещено! – грозно добавила Галина, на ходу приказав охраннику: – Внеси Невельскую в списки куривших в здании!
Лицо у режиссерской супруги было такое, как будто в метре от нее пристроился невидимый бомж. И отогнать нет возможности, и жить как-то дальше надо… Вот эта гримаса сильно портила общее впечатление от актрисы. Нахмурившись, Галина развернулась и покинула буфет,
Ирина почувствовала нереальность происходящего. У них в театре случалось разное, но чтобы составлять арестантские списки? Какая нелепость! Ирина затравленно посмотрела на коллег, а те пожали плечами… И вдруг Людочка завопила:
– Ой, помогите! У меня с сердцем плохо! Охранник, молодой человек! Вызывайте «Скорую» скорее! Умираю!
Молоденький охранник не на шутку испугался и хотел бежать на свой пост вызывать «Скорую», но его остановила буфетчица Зоя Михайловна, молча указав пухлым пальцем на стул. А троица тем временем выскочила из театра на стоянку через запасную дверь, которую своими ключами открыла буфетчица.
Вся компания быстренько села в Иринин автомобиль, Ира лихо нажала на педаль газа, и машина скрылась за поворотом.
Доедая пирожок собственного изготовления, Зоя Михайловна истово перекрестилась, и на губах у нее сияла блаженная улыбка. Она была вполне довольна собой: удалось спасти любимую актрису. Охраннику она доверительно сказала:
– Не вызывай «Скорую», ведь Ирина Николавна нашу Людочку в больницу сама повезла! Невельская – такой душевный человек, я таких больше не встречала… И уж списки-то не пиши… – Буфетчица взяла с противня еще горячий пирожок. – На, мой хороший, съешь, худой вон какой, весь день на ногах, пообедать некогда. Ну, иди, иди! – ласково выпроводила она парня.
В это время, повизгивая тормозами, Иринина машина неслась по одной из московских улиц.
– Людмила Александровна! Вы как? Вам действительно было плохо? – спросила Ирина. – И вдруг увидела в зеркало заднего вида, как Людочка на заднем сиденье увлеченно красит губы, довольно посматривая на себя в маленькое зеркальце.
– Я, милая, конечно, понарошку. Не гони ты так, а то оштрафуют, – спокойным голосом посоветовала Людмила Александровна, хитренько подмигнув. Затем она посмотрела на Алексея Борисовича, и они оба расхохотались.
– Что это было за видение по имени Галина Петровна Пронина? Она что, жена главного? Я вас спрашиваю? Объясните! – настойчиво потребовала Ирина.
– Так, давайте сначала договоримся: скажем, что ты меня повезла в больницу. Хорошо? – сказала порозовевшая и очень довольная собой Людочка.
– С этим все понятно. В больницу. А что за списки? Я вообще труппу не узнала. Какая-то помесь детского сада с колонией строгого режима, – настаивала на разъяснениях Ирина.
– Вот что, Ирина! В театре случилось непоправимое, и имя ему – Пронин, – начал угрюмо Алексей Борисович. – Он хотя и засветился в разных московских театрах, но заработал отвратительную репутацию. Режиссер весьма специфический, а человек – просто скверный. Нам будет тяжело после умницы Курганского сработаться с таким типом. Я думаю, наши с Людмилой дни сочтены. Тебя-то, Ирина, не тронут, ты – звезда, а мы с Людком вылетим из театра, как ужаленные пчелами.
– Ну, ни вы, ни я просто так врагам не сдадимся, а курить надо все-таки бросать, – вслух решила Ирина.
– Надо тебе начать медитировать… – заметил Алексей Борисович, потом подумал и дополнил: – А я практически бросил курить из-за медитаций. Помогло!
– Маленькой девочке задали вопрос: «Какая разница между мальчиками, которых принес аист, и теми, кого нашли в капусте?» Девочка ответила: «Одни вырастают орлами, а другие – козлами!» – вставила свою реплику Людочка.
– Это ты к чему? – покосился на Людмилу Алексей Борисович.
– Это я к тому, что хватит паниковать. Мы орлы, а они… сами понимаете.
– Алексей Борисович, ваш дом, приехали. – Ирина затормозила. – Давайте условимся, что будем делать, а потом я и Людмилу Александровну отвезу.
– Ага, значит, Ирина, слушай, – Алексей Борисович потер переносицу, – завтра сбор труппы, а потом пусть за тобой Игорь твой зайдет, что ли. Или приходите вместе… Так спокойнее будет, Пронин не посмеет устраивать сцены при Игорьке.
– Я с Игорем рассталась еще перед отпуском, уволила его. Он не мой агент, лапу от голода теперь сосет, – зло ответила Ирина.
– Так… вечер перестает быть томным… Но этого стоило ожидать, – констатировал Алексей Борисович. – Сам-то он пустое место, извини, Ирочка, но у него все-таки остались богатые связи от великой матушки… Но ближе к делу… найди мужчину! Надо показать, что ты не одинокая неуверенная женщина, которая в данный момент перебивается без ролей, а звездная актриса, у которой от поклонников отбоя нет. Это очень важно.
– И надо, чтобы мужик красивый был, холеный! – дополнила Людочка. – Пронин рядом с такими даже дар речи теряет, замечено уже. Сам-то он низенький, с залысинами, пузатенький… Видела я, как рядом с высокими осанистыми актерами он аж на цыпочки привстает. Возьми хоть парня напрокат в агентстве эскорта. Ненадолго…
– Да не надо парня напрокат. Есть офигительный мужчина, – спокойно ответила Ирина.
– Кто? – в один голос спросили Людочка и Алексей Борисович.
– Мой будущий муж, – ответила Ира и победоносно улыбнулась.
– Слава богу! – опять синхронно обрадовались актеры.
– Завтра увидимся! – попрощался Алексей Борисович и вышел из машины.
До дома Людочки ехали молча. На лице старшей подруги порхала бабочкой легкая улыбка, как будто это у нее появился жених, а не у Ирины. Вопросов коллега не задавала, тактично и загадочно молчала – знала, что завтра все узнает не из рассказов, а лично.
Ирина высадила Людмилу Александровну около ее дома, пожелала хорошего вечера и поехала к себе.
На обратном пути Невельская стала размышлять, что, в принципе, вели они себя с коллегами очень глупо, ну просто как дети. И курение в неположенном месте, и побег… Ирина поежилась. Она, известная на всю страну актриса, мать взрослой дочери, завтра будет оправдываться перед человеком, который стал новым главным режиссером. А его жена примется делать ей замечания… Бр-р!
Ведь чем Ирине дорога работа в театре? Во-первых, сцена помогает ей держать себя в профессиональном тонусе, а во-вторых, когда Игорь узнает об очередном ее успехе из газет и Интернета, его перекосит от бешенства… а ей это приятно.
Когда Ирина четко сформулировала свои мысли и желания, ей стало легче.
Она поднялась в лифте на свой этаж, открыла ключом дверь и удивилась: вроде помощницу по хозяйству не вызывала, не успела даже подумать об этом, все бросила и помчалась в театр… Откуда тогда запах еды? Причем очень вкусный запах. Чистота кругом…
– Эй, люди! Я пришла! – крикнула Ирина из прихожей.
– Заходи, дорогая, гостьей будешь! – раздался громкий голос Ивана.
Ира вошла на кухню и увидела интересную картину: Иван с Аликой закончили готовить ужин. Причем никакого беспорядка вокруг не наблюдалось, все было аккуратно разложено, хлеб порезан, зелень мелко нарублена в пиале. На плите стояли две кастрюли и скворчащая сковорода. Ира хотела заглянуть в одну из кастрюль, но услышала окрик дочери:
– Мамочка-а! Иди скорее мыть руки! Мы заждались тебя, сейчас будем ужинать! – Голос звенел удовольствием.
Ира послушно побежала мыть руки. Глядя в ванной в зеркало, она доверительно сообщила своему отражению: «Самое главное – это семейный тыл!»
Ирина похвалила овощной суп, приготовленный Иваном и Аликой, жареную во фритюре рыбу, но от картофельного салата благоразумно отказалась, вспомнив о своей фигуре. Стала рассказывать, каких глупостей сегодня натворила вместе с коллегами по театру. По крайней мере, их оправдывает то, что было весело.
Над ее рассказом Алика и Иван хохотали как дети.
– Ты меня познакомь с Людочкой, ну, в смысле, Людмилой Санной. Она, чувствую, прикольная.
– Ванечка, обязательно познакомлю, она же мне теперь единственная подружка. А тебе завтра предстоит роль! Мои друзья настаивают, чтобы ты, обрати внимание, де-мон-стра-тивно заехал вечером за мною в театр. Будешь моим женихом и мачо. – Промокнув губы бумажной салфеткой, Ирина ласково договорила, видя, как помрачнело лицо Ивана: – Людмила Санна даже предложила взять напрокат модель-мужчину из агентства эскорта.
– Зачем же напрокат? Сами справимся, – ответил с мягкой улыбкой Иван, настроение которого изменилось за две секунды. – А что делать-то надо?
У Ирины отлегло от сердца. Ей стало спокойно, она почувствовала уверенность, что все разрулится, хотя, конечно, пока не понимала, как именно. Зато появились задор и вера. А это главное. Все-таки здорово, когда рядом любящие люди…
– Что делать, я сама толком не поняла, просто ты должен заехать за мной и познакомиться с коллегами из труппы. Говорят, этот Олег Эдуардович терпеть не может красивых высоких мужиков. Сам-то он низенький, и щеки надутые, как будто он там запасы хранит, разговаривает со мной «через губу», а его жена так вообще всех ненавидит… – ответила Ирина и добавила: – Дочка, я должна сказать тебе спасибо, ты умница. И от тебя, Ваня, не ожидала таких кулинарных подвигов…
– Да что ты, Иришка, это все ерунда… Рядовой ужин, – ответил Иван, слегка покраснев от удовольствия.
– Я, честно говоря, впервые в такой ситуации, когда любимый мужчина и любимая дочка приготовили ужин, прибрали в квартире и смиренно слушали, как я вываливаю на них все свои проблемы…
– Иришка, твои проблемы – это наши проблемы, договорились? – Положив свою большую ладонь на тонкую руку Ирины, Иван посмотрел ей в глаза. – Не забывай: ты не одна, мы уже семья. Актер из меня никакой, но эскорт я тебе обеспечу по высшему разряду, даже английская королева с папой римским позавидуют. Тем более у меня такой костюм!
– Спасибо, Ванечка мой! С тобой надежно и спокойно. Даже если мы проиграем, не обидно будет… – уверила Ира.
– Мам, ну ты чего? Разве может дядя Ваня проиграть? – Алика, наевшаяся, что называется, «от пуза», откинулась на спинку стула. – Мы тут, пока готовили, много говорили о книжках и учебниках. Дядя Ваня обещал позаниматься со мной по математике, а потом я документы подам на подготовительные курсы и в следующем году буду поступать в институт.
– Ты? Документы? Сама? Куда?
Ирина была потрясена. Алика еле школу-то закончила, Ирине постоянно приходилось ходить к директору, носить справки, подарки учителям… Вечно кого-то упрашивать, чтобы «не валили» девочку… Потом была эпопея с театральной академией, из которой Алику выгнали за прогулы и бесталанность…
– Вообще я долго думала… Сначала собиралась идти в туристический бизнес, а вот теперь, как дядя Ваня, хочу заниматься экономикой. Я еще в Атяшево решила поступать в Академию экономики. Мы там с Леськой, с моей новой подружкой, много об этом разговаривали. Знаешь, мам, Леся жутко умная и хочет стать писателем, а ее родители работают в краеведческом музее.
Как мать, Ирина, конечно же, ликовала. Вот как дочка за ум взялась!
* * *
Сбор труппы после летнего отпуска – всегда важное событие для актеров. При Сергее Валентиновиче Курганском этот день был настоящим праздником, правда, неизменно переходящим в творческо-алкоголический поиск новых направлений в театральном искусстве.
«Посмотрим, что нам приготовил наш нынешний руководитель…» – подумала Ирина, входя в помещение.
В репетиционном зале народу было много, собрались почти все, включая рабочих сцены, бухгалтерию и гримерш. Но вместо оживленных разговоров стояла мертвая тишина. Все ждали выхода Пронина. В первом ряду сидела Галина Пронина, рядом с ней кресла пустовали… Ирина услышала звонкий пионерский голос Людмилы Александровны: