Психология неформального общения - Ильин Евгений Павлович 11 стр.

Родители с преувеличенным вниманием относятся к ребенку, переносят на него свои собственные нереализованные мечты. Сам ребенок оказывается объектом завышенных ожиданий родителей. Многие его поступки воспринимаются без должной критики, малейшие прихоти немедленно удовлетворяются. Преувеличиваются реальные и мнимые достоинства, как и любое, даже самое незначительное, недомогание ребенка. Желание родителей уберечь ребенка от жизненных трудностей приводит к безусловному ограничению его самостоятельности.

Обожание является еще одной разновидностью симпатии, однако, как и многие другие психологические понятия, обожание не имеет четкого определения. В Словаре русского языка С. И. Ожегова говорится: «Обожать – питать к кому-нибудь чувство сильной любви, преклоняться перед кем-нибудь». Но любовь и преклонение – разные феномены. По С. И. Ожегову [121], «преклонение – глубокое уважение, восхищение», а в свою очередь, «уважение – почтительное отношение, основанное на признании чьих-нибудь достоинств». Преклоняться можно и не любя, не испытывая самоотверженной и искренней привязанности, хотя любовь не исключает обожания, а для многих слово «обожаю» является синонимом слова «люблю». Так, по данным Ю. В. Щербининой [173], в большинстве случаев школьники младших классов либо не дифференцируют вообще, либо весьма слабо различают значения слов «любовь», «обожание» и «уважение»: 42 % учащихся младших классов определяют отношение к своему первому учителю непосредственно как «обожание», 48 – как «любовь» и 80 – как «уважение», но при этом 74 % «обожающих» также одновременно и «любят», и «уважают» педагога. Отождествление слов «обожаю» и «люблю» характерно и для взрослых.

Суть обожания состоит в обожествлении, преклонении, восторженном восхищении кем-либо.

Обожание часто свойственно детям в отношении своих воспитателей, учителей. Это подробно освещено в статье Ю. В. Щербининой [173]. Автор отмечает, что феномен «обожания» учителей был широко распространен в закрытых женских учебных заведениях России (в Смольном и других институтах благородных девиц) конца XVIII – начала XX в., с сентиментальной подробностью описанный Л. Д. Зиновьевой-Аннибал, Н. Лухмановой, Л. Чарской и осмеянный К. Д. Ушинским.

«Находясь вдали от родного дома, лишенные тепла, родительской ласки, – пишет Ю. В. Щербинина, – институтки переносили свои чувства на любимых педагогов и старших учениц. Поклонницы, получившие полушутливое прозвище адоратрисы (от фр. „восхищаться“), именовали предмет своего обожания „ангел“, „душечка“, „божество“, а для выражения симпатии и привлечения внимания обожаемого объекта изобретали самые разные, порой странные и часто нелепые способы. Вот как это описано, например, в повести Лидии Чарской „Люда Влассовская“: „Каждого учителя у институток было принято «обожать». Это обожание выражалось очень оригинально. Вензель «обожаемого» вырезывался на крышке пюпитра, или выцарапывался булавкой на руке, или писался на окнах, дверях, на ночных столиках.

«Обожательница» покупала хорошенькую вставочку для его урока, делала собственноручно essuie-plume (вытиральник для перьев) с каким-нибудь цветком и обертывала мелок кусочком розового клякспапира (промокательной бумаги. – Ю. Щ.), завязывая его бантом из широкой ленты.

Когда в институте бывали литературно-музыкальные вечера, обожательница подносила обожаемому учителю программу вечера на изящном листе бумаги самых нежных цветов. В Светлую Христову заутреню ею же подавалась восковая свеча в изящной подстановке и также с неизменным бантом. Иногда несколько человек зараз обожали одного учителя. В таких случаях они разделялись по дням и каждая имела свой день в неделю, как бы дежурство: в этот день она должна была заботиться о своем кумире“».

Обожание проявлялось в действиях и поступках ритуально-невербального характера, принимавших подчас комический характер. Одна из иллюстраций этого дана Н. Лухмановой в повести «Девочки»: «„Батюшка, это Катя Прохорова, такая счастливица, нашла у вас на рукаве длинный волос!“ Батюшка засмеялся. „А какое же тут счастье, коли они у меня лезть начинают? И на что девице Прохоровой мой волос?“ – „Как на что? Она вас обожает, у нее уж целая подушечка ваших волос собрана, она потом себе из них цепочку сделает на шею“».

В советской школе «обожание» искоренялось как «буржуазный пережиток». Однако новый всплеск «обожания» наблюдался в период просуществовавшего некоторое время раздельного обучения мальчиков и девочек. Так, вдова маршала авиации Надежда Загорянская вспоминает, как «выпускницы 46-го, как институтки-смолянки, занимались „обожанием“ учителей-фронтовиков, подкладывали им в карманы пальто надушенные платочки, засушенные комнатные фиалки, писали признательные записки. Одна девочка поцеловала руку учителю физики во время гулянья в парке „за то, что он на костылях“».

Отголоски этого феномена сохранились и в современной школе, особенно ярко в поведении учащихся начальных классов. «Ходить хвостиком» за любимой учительницей на переменке, прикасаться украдкой к краешку платья, подражать в жестах и интонациях[19] – типичные проявления в поведении младших школьников, особенно девочек. Это является следствием их стремления обрести заботу и эмоциональную поддержку в лице первого учителя.

Раздел II

Привлекательность как фактор аттракции

В данном разделе речь пойдет о том, что привлекает нас в других людях, почему мы испытываем к ним притяжение, желание общаться в неформальной обстановке, вступить с ними в контакт. В связи с этим рассматриваются различные стороны привлекательности человека: красота и миловидность, сексапильность, обаяние, располагающие к себе людей, способствующие развитию интерперсональных связей, вызывающие у партнера когнитивный, эмоциональный и поведенческий отклики.

Глава 4

Физическая привлекательность (красота)

Физическая привлекательность (красота) для возникновения аттракции особое значение имеет для мужчин, так как их прежде всего привлекают физические данные женщин. «Красивые женщины всегда имеют гораздо больший успех, чем умные. Все дело в том, что слепых мужчин мало, зато много глупых», – сказала как-то Софи Лорен.

До недавнего времени физическая привлекательность как предмет изучения не вызывала интереса психологов, так как эта проблема считалась неактуальной, не имеющей практического значения. Однако, как пишут В. Суэми и А. Фернхем [158. С. 13], «вопрос физической привлекательности никак нельзя назвать несущественным. Возможно, нам хочется верить в его тривиальность и считать себя современными людьми, которые способны замечать в человеке не только его внешность, однако большое число психологических исследований показывает, что красота по-прежнему играет большую роль в нашей жизни. Вполне вероятно, что будущие поколения посчитают оценку других людей на основе их внешности отвратительным явлением, существовавшим во времена их предков. Однако, прежде чем произойдет нечто подобное, нам следует разобраться хотя бы в том, почему людей так очаровывает физическая красота. В конце концов, красота человека занимала умы художников, поэтов и философов на протяжении многих веков, что уже делает ее темой, достойной обсуждения».

История физической привлекательности, как следует из книги французского историка культуры Жоржа Вигарелло [35], начинается в XVI в., когда женская красота была осмыслена как нечто ценное и даже «божественное». Однако поэты воспевали прекрасное лицо, светящиеся глаза и белые руки красавицы, но не ее тело. Привлекательность мужчины и вовсе не рассматривалась: считалось, что он должен быть силен, волосат и безобразен. Фигура женщины до конца XIX в. полностью находилась в ведении модельеров и портных, которые с помощью тканей, корсета и драпировок создавали ее «форму». И только в XX в. женщина перестает быть куклой с хорошеньким личиком, закутанной в красивые тряпки. Стройное, тренированное тело, как на картинах советского художника А. А. Дейнеки, становится главной составляющей женской привлекательности, формирование которой было уже во власти самой женщины. В конце XX – начале XXI в. мужчины перестали быть «сильным полом», а женщины – «прекрасным полом». Теперь многие женщины, занимающиеся спортом и фитнесом, озабочены состоянием своих мышц не меньше, чем мужчины гладкостью своей кожи и привлекательностью лица.

Внешняя привлекательность с эволюционных позиций считается одним из механизмов полового отбора, в которых ярко выраженные признаки имеют некое приспособительное назначение и привлекательным является то, что обеспечивает наибольшее преимущество.

В книге И. Ефремова «Лезвие бритвы»[20] изложение биологических аспектов красоты подано в виде лекции главного героя перед широкой аудиторией: в ней он рассуждает о том, что человеку в людях представляется красивым то, что является целесообразным: длинные ноги – быстрый бег, широкие бедра у женщин – легкие роды, соболиные брови – пот не заливает лицо.

4.1. «Эффект привлекательности», или Почему люди хотят быть красивыми

Несмотря на то что народная мудрость гласит: «Нельзя судить о книге по обложке, а о человеке – по внешнему виду», люди склонны реагировать на физическую привлекательность или на эстетически привлекательную внешность других людей. Внешняя привлекательность является одним из факторов, влияющих на восприятие человека и положительное к нему отношение [182; 212; 424]. Это явление изучено многократно и получило в психологии название «эффект привлекательности», о котором уже шла речь (с. 40).

Удивительно, но уже младенцы реагируют на привлекательность взрослых. В случаях, когда воздействующим стимулом являлась кукла, было отмечено, что дети больше времени посвящали игре с симпатичными куклами, чем с несимпатичными.

Более красивые имеют более высокий социометрический статус в группе сверстников (по данным К. Дион [278; 279] начиная уже с 4 лет; правда, у девочек в возрасте от 5 лет 5 месяцев до 6 лет 10 месяцев между красотой и статусом фиксируется отрицательная зависимость). Привлекательных считают более приспособленными к жизни и более уравновешенными [245], им чаще доверяют секреты и вообще считают лучшими во всем [246; 369; 492].

В экспериментах группе мужчин показали фотографии женщин, среди которых были и красивые, и некрасивые, и попросили оценить женщин по 27 параметрам: ум, интеллигентность, доброта, способность быть товарищем, сексуальным партнером и т. д. По 26 пунктам красивых женщин участники эксперимента оценили выше некрасивых. За некрасивыми в подавляющем большинстве оставлена была возможность быть хорошей матерью [280]. Очевидно, этот параметр расценивался как некая компенсация: уж если женщина неинтересна внешне, лишена высокого интеллекта, широких интересов и поклонников, то все силы будет отдавать дому и детям.

Некоторые преподаватели считают, что более привлекательные студенты в большей степени способны добиться успехов в учебе, чем менее привлекательные [179; 253]. Учителя полагают, что привлекательные дети умнее, чем их менее симпатичные одноклассники [529], а взрослые придают меньшее значение агрессивным действиям, если они совершаются красивыми детьми [278].

Д. Лэнди и Г. Сигал [423] попросили студентов мужского пола оценить одно из двух эссе, отличающихся качеством исполнения. К каждому из эссе была приложена фотография его предполагаемого автора – девушки-студентки. В одном случае к «хорошему» эссе прилагалась фотография симпатичной девушки, а затем фотография непривлекательной сверстницы. Во втором случае к этим фотографиям давалось «плохое» эссе. В обеих сериях более высоко оценивались эссе, якобы принадлежавшие привлекательным студенткам.

А. Миллер, применив метод экспертных оценок, отобрал фотографии людей красивых, «обыкновенных» и некрасивых. Затем он показал эти фотографии испытуемым. В их оценке красивые превосходили некрасивых по многим личностным характеристикам: уверенности, уравновешенности, искренности, любезности, утонченности, энергичности. Мужчины оценили красивых женщин как более заботливых и внимательных [461].