Можно сказать заранее, что литература о Брежневе как государственном деятеле и как человеке не будет значительной. Но все же ни история, ни историки не смогут пройти мимо темы Брежнева и брежневизма, ограничившись лишь несколькими строчками в своих книгах. Во многих отношениях карьера и личная судьба Брежнева являются крайне поучительными. Этот человек стоял во главе одной из самых больших стран мира на протяжении восемнадцати лет, и многие из изменений, которые произошли в нашей стране и в мире за эти годы, свершились не без его участия или, напротив, безучастия.
Воспользуемся исторической аналогией. Император Петр I был исключительной фигурой как в русской, так и в мировой истории. Его жизни и деятельности и сегодня посвящаются многие книги, издаваемые как в СССР, так и за его пределами. Куда менее значительной фигурой в истории был император Александр I. Но и в его царствование в России и в Европе происходили огромной важности события, которым он был не только свидетель, но и участник. Командуя русскими войсками, он был разбит при Аустерлице и подписал унизительный Тильзитский мир в 1807 году. Но тот же Александр настоял в 1814 году на вступлении союзных войск в Париж, а Наполеон, в свою очередь, потерпел сокрушительное поражение вначале в России, а потом и в Западной Европе. Вскоре после смерти Александра I Пушкин посвятил ему несколько язвительных строчек:
Почти любой школьник знает эти строчки. Но разве может специалист по истории России начала XIX века ограничиться при характеристике и анализе деятельности и личности Александра I лишь этим четверостишием?
Нечто подобное можно сказать и о Брежневе.
Историки и публицисты ищут название для времени Брежнева: «эпоха подхалимажа», «времена вседозволенности и бюрократизма», «эпоха торможения и застоя», «геронтократия». Пожалуй, подходит любое из этих названий.
Но разве все было так плохо у нас во времена Брежнева? Разве не называли мы 70-е годы самым спокойным десятилетием в истории СССР? Да, но это было спокойствие застоя, когда проблемы не решались, а откладывались, и тучи продолжали сгущаться. Разве не были 70-е годы временем «детакта»? Да, но это была слишком хрупкая разрядка, результаты которой мало кто ощущал уже в 1980 году, т. е. еще при жизни Брежнева, Разве советские люди в начале 80-х годов не жили лучше, чем в начале 60-х? Да, жизнь улучшалась, но крайне медленно, если иметь в виду широчайшие массы крестьян, рабочих и служащих. При этом рост разного рода денежных выплат намного превышал темпы роста производства товаров для населения, жилищного строительства и услуг. Разве Советский Союз не достиг при Брежневе паритета с Америкой в области стратегических вооружений? Да, эта цель была достигнута, но слишком большой ценой для нашей экономики и на слишком высоком уровне – далеко за пределами разумной достаточности. К тому же гонка вооружений продолжалась, истощая страну.
Советский Союз оправился от ужасов сталинского террора. Однако в меньших масштабах незаконные репрессии против инакомыслящих проводились и при Брежневе, сохраняя в обществе атмосферу «умеренного» страха, поддерживаемую к тому же постоянными попытками реабилитации Сталина. Правда, важно отметить и тот факт, что только с 60-х годов в нашей стране стали вообще возможными возникновение диссидентства и его неравная борьба со всесильным государственным аппаратом.
В стране не было не только торжества законности, но и элементарного порядка. Везде усиливалась бесхозяйственность, безответственность и атмосфера вседозволенности. Все более открыто и нагло заявляла о себе разлагавшая общество коррупция, а злоупотребления властью и хищения в крупных и мелких масштабах становились нормой жизни. Во всех сферах общественной и государственной деятельности – от партийного руководства в центре и на местах до редакций литературных журналов и руководства творческими союзами – насаждалась атмосфера групповщины, круговой поруки, непотизма и мафиозности.
Нежелание и неумение хорошо работать, политическая пассивность и апатия, нравственная деградация десятков миллионов людей, повсеместное господство посредственности, разрыв слова и дела и поощрение всеобщей лжи – все это искалечило сознание целого поколения, которое мы называем порой не без основания «потерянным поколением». С этой точки зрения общие последствия брежневщины оказались не менее тяжелыми, чем сталинщины. Страна и общество зашли в тупик, и мириться с этим более было нельзя.
История повторяется дважды, говорил Гегель: один раз как трагедия, другой раз как фарс. Маркс любил повторять эти слова. Сталинщина была трагедией. Брежневщина была, конечно, фарсом, но с примесью трагедии. Критика брежневщины звучит сегодня очень резко, но она касается всей эпохи застоя, а не отдельных и наиболее видных ее представителей и создателей: не сказана еще даже малая часть правды о злоупотреблениях не только Брежнева, но даже Рашидова, Гришина, Романова, Кунаева, Черненко и других. Д. Гранин так отмечает характерные черты поздней брежневщины: «Истовая работа спецов, подхалимов всех рангов ограждала от жизни народной, приносила плоды прежде всего им самим. Угодничество настаивало: великая страна должна иметь великого вождя. И стали изготавливать великого. Дутые заслуги соответствовали дутым сводкам, цифрам. Это усваивали по ступенькам, этаж за этажом. Благие намерения, с каких все началось в 1965–1966 годах, постепенно сменялись бесконечными речами. Механизмы печального этого процесса стоило бы подробнее разобрать историкам»[5].
Историки работают долго, и я думаю, что политики их опередят. Режим Брежнева пугал всех своей иррациональностью: трудно доверять политической группе, которая управляет великой страной по принципу «после нас хоть потоп». Физическая смерть Брежнева проходила долго и мучительно на глазах всего мира. Теперь пришло время его политической смерти. Но это не повод для того, чтобы молчать о Брежневе. Чтобы окончательно покончить с его наследием, недостаточно только снять вывески с его именем с улиц городов, площадей и районов. Поэтому я только могу присоединиться к призыву простого рабочего Н. К. Козырева: «Нужно открыть форточку не только в страшные 30-е, но и в удушливые 70-е годы»[6].
Можно понять тех западных наблюдателей, журналистов и ученых, которые интересуются в первую очередь М. С. Горбачевым, а также той новой группой советских руководителей, которые занимают ныне места на капитанском мостике корабля под названием «СССР». Начался новый период в истории нашей страны, и уже сейчас ясно, что он будет гораздо интереснее и важнее периода Брежнева. Но тень Брежнева будет еще долго стоять над новыми лидерами, а наследие брежневизма – еще долго оказывать влияние на события ближайших лет и даже десятилетий. Поэтому сколь бы серой и посредственной не представлялась нам личность Брежнева, его жизненный путь и его эпоха требуют внимательного анализа. Исходя из этого, я считаю нелишним попытаться нарисовать политический портрет Л. И. Брежнева, а также дать краткий анализ основных событий его эпохи.
Ноябрь 1990 годаГлава 1
Политическая карьера Л. И. Брежнева до 1970 года
Молодой Л. И. Брежнев
В 1936 году, когда прослуживший около года в армии молодой инженер Брежнев был назначен директором Днепродзержинского металлургического техникума, он, вероятно, еще не думал ни о больших постах, ни о политической карьере вообще. Ведь даже по тем временам это была очень скромная должность для 30-летнего инженера-коммуниста, который не отличался, впрочем, не только особыми дарованиями и знаниями, но и большим честолюбием.
Л. И. Брежнев родился в городе Каменское (с 1936 г. Днепродзержинск) на Украине. Это был сравнительно небольшой промышленный город западнее Екатеринослава (Днепропетровск). Тогда в Каменском проживало около 25 тысяч человек, и почти все они так или иначе были связаны с крупным металлургическим заводом, построенным еще в конце 80-х годов прошлого века Южно-Русским днепровским металлургическим обществом. В те годы это был не только первый, но долгое время и самый большой металлургический завод на Украине. Дед Л. И. Брежнева – Яков Брежнев – металлист и сталелитейщик из-под Курска, приехал в Каменское вместе с семьей вскоре после того, как здесь была задута первая домна. Он стал работать в прокатном цехе. Как только подрос сын Илья, отец взял его работать вместе с собой. Через несколько лет Илья Яковлевич женился на одной из местных 18-летних красавиц – Наталье, а 19 декабря 1906 года в их бедном глинобитном доме в неблагоустроенном пролетарском квартале родился первенец – Леонид. Вскоре родился второй сын – Яков, а потом и дочь Вера.
Не слишком многое известно нам о детских годах Леонида Брежнева. Отец был почти весь день занят на заводе, и главным воспитателем маленького Леонида стала мать – Наталья Денисовна, которая не работала, как это и было принято в то время в большинстве многодетных рабочих семей. Металлурги в начале века зарабатывали сравнительно хорошо, и вскоре семья Ильи Брежнева смогла переехать в более просторный дом, хотя и не так близко от завода. С самого начала Каменское складывалось как интернациональный городок. Украинцев было здесь не так много, больше русских, а также поляки и евреи. Среди инженеров были немцы и чехи.
В городе имелась небольшая начальная школа, женская гимназия и классическая гимназия для мальчиков из более привилегированных сословий. В эту гимназию в 1915 году и поступил Леонид Брежнев. Из сорока учеников он был единственным в классе сыном рабочего. Ясно, что семье Ильи Яковлевича приходилось теперь очень экономить и урезать семейный бюджет. Для поступления в гимназию нужно было сдать вступительные экзамены по чтению, письму и арифметике. Это свидетельствует о том, что Леонид начал учиться раньше 1915 года. Однако учился ли он в 1912–1914 годах дома или в начальной двухлетней школе, нам неизвестно. В классической гимназии требования к ученикам были довольно высокие и программа обучения весьма обширная: немецкий, французский, латынь, русская грамматика и литература, история, математика, биология, физика, география, искусство. Леониду больше других предметов нравилась математика, но он не числился в лучших учениках; особенно трудно давались ему иностранные языки. К тому же более или менее нормальное обучение в гимназии продолжалось для него всего два года: началась революция и гражданская война. Начав обучение в гимназии, Леонид Брежнев закончил шестилетний курс обучения уже в трудовой школе. Вскоре после начала гражданской войны завод в Каменском был остановлен: не было сырья и топлива, а большинство инженеров бежало из города. В цехах оставалась лишь малая часть рабочих, занятых изготовлением несложных металлических поделок; впрочем, здесь были оснащены и несколько бронепоездов. Если крестьяне соседних сел примыкали к националистам, григорьевцам или анархистам-махновцам, то среди металлургов преобладали большевистские настроения, и многие из каменских пролетариев вступали в коммунистические рабочие отряды.
В 1920 году в Каменском, да и в соседних городах царили голод и разруха, свирепствовал тиф, который перенес среди других и 14-летний Леонид. Не только ученики, но и директор трудовой школы ходили босиком. Не было бумаги и керосина, ученики приносили из дома свечи. Все же в 1921 году класс, в котором учился Брежнев, стал выпускным. Так или иначе, но годы школьного обучения остались позади. Некоторое время молодой Леонид перебивался на случайных работах, потом около года учился в организованной одним из безработных инженеров «металлургической профессиональной школе». Конечно, новая экономическая политика Ленина постепенно изменила жизнь и на Украине. Но поднять разрушенное металлургическое производство было нелегко, гораздо быстрее улучшалась жизнь в деревне. Может быть, именно это обстоятельство и побудило Леонида Брежнева оставить мысли о металлургии и обратиться к сельскому хозяйству.
Покинув Каменское, он уехал в Курск, где поступил в землеустроительно-мелиоративный техникум, который закончил в 1927 году, получив профессию землеустроителя. Ни отец, ни мать Леонида не возражали против этого. В Курске и Курской губернии у них было немало родственников, к которым и им самим приходилось приезжать в периоды голода и жестоких междоусобиц. Все же отец Брежнева в 1925 году вернулся в Каменское, где начал, наконец, действовать металлургический завод. В общей сложности отец Л. И. Брежнева работал на заводе в Каменском больше 30 лет – до конца жизни. Умер он в 30-е годы, не достигнув 60-летнего возраста.
Мать Брежнева умерла уже в 70-е годы в Москве в возрасте 90 лет. Сам Брежнев рассказывал позднее, что Наталья Денисовна ни за что не хотела переезжать в Москву и жила в небольшой квартире в Днепродзержинске вместе с семьей своей сестры. Даже тогда, когда ее сын Леонид стал уже Первым секретарем ЦК КПСС, мать его отказывалась не только переехать в Москву, но даже обменять свою тесную квартиру на другую, более просторную. Она покупала продукты в обычном магазине, стояла в очередях, по вечерам любила поговорить со знакомыми соседками, часами сидя на скамейке возле дома. Только тогда, когда Брежнев после XXIII съезда стал Генеральным секретарем ЦК КПСС, его матери пришлось все же переехать в Москву. Она не слишком хорошо понимала сложные обязанности сына, а его образ жизни и вся московская суета были явно не по душе 80-летней скромной женщине. Ей не могла понравиться ни склонная ко всякого рода авантюрам, грубая и алчная дочь Брежнева Галина, ни его легкомысленный и часто нетрезвый сын Юрий. Своеобразная обстановка, царившая в недружной семье Брежнева, которая доставляла ему самому немало хлопот и ускорила в конце концов его смерть, и помогла родиться одному из тех многочисленных анекдотов, которые пусть и в искаженной форме, но показывали действительные проблемы Брежнева и отношение к нему советских людей:
«Пригласил как-то Брежнев свою старую мать из небольшого города на Украине, где она прожила всю жизнь. Брежнев показал ей не только свою квартиру, но и роскошную дачу под Москвой и в Крыму, свои охотничьи домики, коллекции иностранных автомобилей, золота и драгоценностей.
– А ты не боишься, Леня? – спросила его мать, удивленная всей этой роскошью и богатством. – Вдруг придут к власти большевики?»
Разумеется, Брежневу не всегда приходилось опасаться прихода к власти настоящих большевиков. Скромный 16-летний паренек еще до переезда в Курск вступил в комсомольскую организацию. После окончания техникума 20-летний Брежнев стал работать землеустроителем в одном из уездов Курской области. В следующий сезон он работал в Белоруссии под Оршей, где на одном из скромных вечеров молодежи познакомился с будущей женой, семья которой происходила из Белгорода. Сам Брежнев был русским, его жена – Виктория Петровна – еврейкой, что не имело для комсомольской молодежи того времени никакого значения. Это обстоятельство послужило, однако, причиной многих спекуляций в 70-е годы, когда различного рода националистические настроения и течения начали оказывать значительное влияние на общественную атмосферу в стране.