– А как же люди всю жизнь вместе живут?
– Маются, а не живут. Покажи мне хотя бы одну счастливую пару после трех лет, и я тут же выйду замуж и нарожаю кучу детей.
Я с решимостью оглядываюсь по сторонам, но кроме молодых людей в деловых костюмах никого не вижу.
– Всё-таки здесь все с работы на обед ходят. Не до личной жизни, – поясняю я. – Но в целом, они, конечно, есть.
– Например?
– Например, Наташа Ростова и Пьер Безухов.
– Это литературные герои, а ты мне в реальной жизни такую пару найди. Любовь, ты знаешь, если она есть, ее не спрячешь. Она везде: в глазах, в речах, в каждом дуновении ветерка, на работе и дома. Знаешь ты таких? Кто живут всю жизнь душа в душу и пылинки друг с друга сдувают? Кто действительно любит – так, что мурашки по коже. И не только первый год, а всю жизнь!
Пока моя голова перебирает подходящие варианты, Света продолжает:
– Можешь не искать. Таких нет. Природе нужно продолжение нашего вида. Любовь – это ловкий трюк, чтобы заставить людей размножаться. Вот и всё!
Что такое на мою оптимистку-Свету сегодня нашло?
– Может, тебе просто выспаться нужно? – я протягиваю к ней руку и осторожно глажу по рукаву жакета. – Поесть? У меня Лёша тоже, если голодный, сразу ошибки в моем детстве искать начинает. А потом ничего, сидит Буддой на диване и читает.
– Да, наверное, ты права, – она достает из сумочки пудреницу и смотрится. – Устала. Новый проект заканчиваем. Домой в двенадцать возвращаюсь. А тут ещё это недомогание. Каждый раз себя спрашиваю: зачем я это делаю с собой? Ведь в любой день могу уволиться и найти другое место – поспокойнее.
– Ты думаешь, что уйти – это выход?
– А ты думаешь, выход – это не уйти?
Света совсем сбивает меня с толку. Куда она собралась уходить? Что это у нее за кризис такой среднего возраста? Нам ведь всего по 25!
– Прости, что-то я всё о себе. Вечером празднуете в Дантесе, где я вас тогда познакомила? Как у вас с Лёшей?
Зачем она напоминает, что нас познакомила? Света ведь когда-то выбрала Алексея для себя, но он решил по-другому.
– Все хорошо, – отвечаю. – Вот решили ребенка завести.
– Что? – у Светы изо рта выпрыгивает кусочек ржаного хлеба, который она только что осторожно туда положила. – Ребенка? – она восклицает так громко, что несколько посетителей с соседних столов смотрят на нас, будто мы парочка нетрадиционной ориентации, которая только что узнала про незапланированную беременность одной из них.
– Мы ещё ни о чем не договаривались, – шепчу я. – Это я решила, но думаю, он будет не против.
– Подожди…
Света вскакивает и убегает. Вот эта реакция на нашего ребенка… Возвращается обратно, грудь ее тяжело вздымается. У нее одышка, как у старика, который на Эйфелеву башню забрался.
– Может тебе ко врачу сходить? – я начинаю по-настоящему беспокоиться.
– Не обращай внимания! Само пройдет. Так что там с вашим ребенком?
– Я думаю, это хорошая идея. Знаешь, у нас с Лёшей в последнее время трения. Небольшие совсем, но я пришла к выводу, что пора предпринять меры. Он говорит, что я слишком поздно домой прихожу, внимания ему не уделяю. Поэтому я решила сделать шаг конем. Женщине на восстановление отношений с молодым человеком законодательством ничего не полагается, а на ребенка – 70 дней до родов и 70 после. Думаю, нам за глаза хватит, чтобы восполнить недостаток общения! Ребенок нас сблизит. Все равно его нужно когда-то рожать. В Интернете пишут – никогда не наступит подходящего момента. Нужно просто решиться и родить.
– Ты думаешь?
– Конечно. Ну и пожениться придется, наконец, – я невольно улыбаюсь.
– Ах, теперь мне все понятно! – Света хохочет так громко, что посетители снова оборачиваются. Я не знаю, куда деваться сегодня от стыда за неё.
– Ничего я не задумала! – бормочу я. – Потише, пожалуйста. На нас смотрят. Ну а насчет женитьбы – я его ни к чему не принуждаю. Он сам женится…
– Конечно, куда ему деваться, если ты ему про ребенка объявишь!
– Зачем ты такое вообще говоришь? – я хмурюсь. – Ведь можно ребенка и без женитьбы завести. Сколько людей заводит!
– Но только не ты, – Света продолжает хохотать, а потом вдруг становится серьезной. – Александра, пожениться – это прекрасно! Всегда можно развестись, если вдруг характерами не сойдетесь, но ребенка потом обратно не отдашь – это на всю жизнь! Ты вообще знаешь, что это такое? Я на первом курсе няней подрабатывала. До сих пор отойти не могу! С ребенком даже в туалет нельзя спокойно сходить! Он тебя за полдня загоняет так, что ты после обеда на диван падаешь. Думаешь, пока он спит, и сама отдохнешь. Но он не спит! Он ждет, когда ты вырубишься и разрисует тебя фломастерами. Потом всю ночь будешь отмываться, чтобы в университет в нормальном виде прийти, но даже если получится, пойти все равно не сможешь, потому что он тебя чем-нибудь заразит! У меня на работе знаешь сколько таких работниц, которых я только на корпоративных праздниках вижу? Все остальное время или ребенок болеет, или они сами. Ребенок делает твою жизнь абсолютно непредсказуемой! Ни поработать, ни поспать, ни в ресторан сходить, ни в туалет. Тебе это нужно? У тебя на Лёшу времени не хватает. А что ты собираешься своему ребенку отдавать? Число со знаком минус?
Не понимаю, что на нее сегодня нашло? Я с ней, как с подругой поговорить хотела, а она сидит, как индеец из племени Майя, который все истины на будущее знает…
– Но ведь все как-то детей рожают и воспитывают, – недоумеваю я. – Не понимаю, чего ты так кипятишься? И те, кто университетов с красными дипломами не заканчивал, справляются. Я уверена, что у нас с Лёшей все получится. В отношениях нельзя на одном месте стоять. Нужно двигаться. Я считаю, что сейчас для нас самый подходящий момент настал.
Света качает головой и подзывает официанта. Просит его поторопиться, а потом молчит, что-то проверяя в смартфоне. Упорное нежелание ее разделить мою точку зрения крайне раздражает. Она же не мужчина! Мне не нужны сейчас аналитические умозаключения. Функция Светы, как лучшей и единственной подруги, сводится к тому, чтобы выслушать и поддержать. А она набросилась на меня, как медбрат на буйного.
Официант приносит плошки с куриной лапшой. Суп дымится. Света морщится и отодвигает, а я какое-то время сосредоточенно дую.
– Знаешь, – первой не выдерживаю я, – может быть, у тебя детство не очень счастливое было, поэтому ты не хочешь детей?
– А у тебя оно счастливым было?
– Даже если и нет, мы можем всё сделать по-другому! Мы можем все исправить! Для этого нам жизнь и дана.
– Ты действительно так думаешь? – Света смотрит в окно.
– Конечно! – подхватываю я. – Это же так здорово! Маленькие улыбающийся ребенок! Я уже на несколько блогов мамских подписалась. Научусь за это время рисовать. На гитаре играть! Колыбельные петь! Английский можно до совершенства довести! Французский выучить! На все время будет! Целых 140 свободных дней!
Достаю ежедневник и записываю на последний лист все перечисленные планы.
– Знаешь, у меня последнее время память плохая стала, – комментирую. – Приходится все записывать. Наметила себе сначала на курс по улучшению памяти, а потом ещё какой-то… Вот снова начинается…
– А упадка сил нет? – спрашивает Света озабоченно. – Утром голову от подушки не оторвать, после обеда начинаешь всех тихонько ненавидеть, а во время секса считаешь овечек, чтобы потом на засыпание времени не терять?
– Нет, до овечек я ещё не дошла, – я смущённо улыбаюсь. – Я просто сразу засыпаю. А что, у тебя тоже такое было?
– Да, это предвестники «бёрн-аута», – отвечает Света. – У меня тоже такое было. После года ударной работы стала важные вещи забывать, утром встать не могла. Пришлось меры принимать – к психологу походила, на йогу, эмоций добавила, и все стало на свои места. Слушай, а может быть, тебе просто отдохнуть нужно? Добавить осознания, чувств, эмоций. Съезди в отпуск, запишись на курс вышивания крестиком, прыгни с парашютом, с Лёшей устройте ночевку в палатке на морозе – что-нибудь, что можно начать и закончить. И жизнь снова начнет бить ключом! Зачем сразу ребенка?
– Развлечений нам хватает. Книжки я слушаю, на выходных в музеи ходим. С Лёшей у нас все не так плохо. Это недоразумение мы разрешим, я уверена.
– А что дальше? – Света останавливается и смотрит мимо меня в окно.
– Что дальше? Поженимся. Ребенка родим. Будем воспитывать. Как все делают.
– И это то, о чем ты будешь вспоминать в последние минуты жизни? Это та жизнь, о которой тебе захочется вспомнить? Та жизнь, о которой было не стыдно книгу написать?
– Я не знаю. Я об этом как-то не задумывалась. Нам ведь всего по двадцать пять! Ещё столько всего можно сделать! Вот смотри, – достаю из сумки распечатанный из Интернета список того, что обязательно нужно успеть в этой жизни, из 76 наименований и кладу перед Светой. Сегодня из «ВК» выудила. – Сказано, что если испытал хотя бы половину из списка, то жизнь, считай, прошла не зря. Ну, а если больше половины, то садись и пиши книгу!
– Первое, – читает Света, – поплавать с дельфинами. Второе – заняться любовью в кинотеатре. Совершить кругосветное путешествие на яхте. Нет, это не для меня, – она отодвигает список в сторону. – Может быть, это все кому-то придаст в жизни смысла, но не мне.
– А что же тогда? – спрашиваю я.
– В этом вся и проблема. Я знаю, что не это, но не знаю, что!!! От этого и тошно! В общем, насчет планов на горластое будущее всё-таки поговори сначала с Лёшей.
Света смотрит на часы.
– Обязательно поговорю! – соглашаюсь я. – Хотя иногда мне кажется, что разговоры только всё портят. Вчера мы с ним поговорили и что? Поссорились. Долгие разговоры – это уже прошлый век. Мир не стоит на месте. Сегодня совсем другое общение – краткое, содержательное, невербальное. Два слова, три смайлика – и все понятно.
– Да, – скептически тянет Света, – не с полуслова теперь друг друга понимаем, а с полурожицы. И любовь тоже такая – невербальная…
Спорить со Светой сегодня явно бесполезно. Достаю телефон и пишу Алексею: «Как ты?» Добавляю три поцелуйчика и отправляю. Жду ответа, но его нет. Даже после того, как мы со Светой в напряженном молчании съедаем на горячее котлету с овощами, то есть я съедаю, а Света отодвигает. Даже после «Тирамису» на десерт он продолжает играть в молчанку.
– Похоже Лёша на меня вчера по-настоящему обиделся, – я нервно ерзаю на стуле.
– Может быть, просто он в метро едет? В центре плохо ловит.
– Он же сейчас на работе должен быть.
– Не волнуйся, – в голосе Светы, наконец-то, слышатся нотки сочувствия. – Вечером все равно помиритесь. У тебя сегодня всё-таки юбилей! Прости, что не смогла сейчас создать тебе праздничного настроения…
Мой телефон пищит.
– Он? – спрашивает Света.
– Нет, – отзываюсь я. – Мама поздравляет. – А Лёша не отвечает.
– Позвони ему, – говорит Света.
Я медлю. Последний разговор с моим бывшим молодым человеком научил меня не тыкать пальцем в нарывающий фурункул.
Наш черноволосый официант приносит счет. Света вкладывает в кожаную папочку свою половину, одевает шикарную коротко стриженую норковую шубку с широким ремнем с камешками от «Сваровски» и уходит, сославшись на какое-то срочное дело. Я снимаю с вешалки серое пальто от Karen Millen и запускаю руку в карман в поисках кошелька. Вкладываю в счет нужную сумму. Официант забирает папку. В ожидании сдачи прохожусь второй рукой по другому карману. Внутри все холодеет. Любовной записки, которую я вчера нашла в новогоднем картоне, нет. Я точно помню, что вчера переложила ее из кармана жакета в пальто, чтобы по пути выкинуть и забыла!!! Чертова память!!!
Перед глазами проносится странный ночной сон. Я видела Пьера Безухова в костюме Деда Мороза. Приставляя пенсне к переносице, он взволнованно шептал про бумажку, которую нашел в коридоре. Что-то про встречи, про любовь… Это был никакой не Безухов. Это был Алексей! Он нашел записку! На полу, он сказал! Значит, выпала у меня из кармана, когда я перчатки доставала, чтобы посушить. Он ее прочитал! Возможно, он подумал, что это моя. Хотя я ведь ему говорила, что у нас на работе кто-то роман крутит. Не факт, что он это услышал и правильно понял! А что, если он заподозрил меня в измене?! Сценарий нашего разрыва тут же проносится перед моими глазами.
Алексей застает меня в постели с каким-то мужчиной. Ведёт себя тихо, как подобает рассудительному психологу. Мы ничего не слышим. Сосредоточенно занимаемся своим делом. Алексей достает из шкафа арбалет. Спрятавшись за косяком, ждет, пока наши тела соединяются в одно целое, и хладнокровно пускает стрелу. Она пронзает меня насквозь и моего любовника. Мы корчимся от боли. Алексей подходит, чтобы удостовериться в точности выстрела, и шепчет: «Помнишь, я тебе говорил, что убью нас обоих, если ты мне изменишь?» Я хриплю сквозь струящуюся по горлу кровь, что, может быть, мы ещё все уладим миром, это же его профессия – конфликты улаживать, но он не слушает, а только усмехается: «Я убью только вас! Зачем мне умирать?»
Подошедший официант вырывает меня из сумасшествия мыслей. Я отдаю ему папочку с деньгами и выхожу на улицу. Спускаюсь по лестнице – той самой лестнице, на которой мы познакомились с Лёшей. Все было не так романтично, как голливудских фильмах: он огрел меня дверью, и тогда, если опустить некоторые подробности, мы поняли, что созданы друг для друга.
Это ужасно! Волосы дыбом встают от тех мыслей, которые могли прийти в голову моему любимому человеку. Да нет же! Он не способен на убийство! Глупость несусветная! Мы с ним когда-то смотрели художественный фильм. В нем жена с любовником лежали в постели, а муж стоял, за косяком с арбалетом в руках и все слышал, но не решался открыть дверь. Потом он-таки ушел, в отчаянии бросив оружие в сторону. Алексей был разочарован безвольностью героя и сказал, что он бы на его месте обязательно выстрелил и ещё подождал бы, пока любовники друг на друга лягут, чтобы потом по сторонам не разбежались, гады.
Я тогда вместе с ним посмеялась, потому что даже в страшном сне представить себе не могла, что мы можем попасть в такую ситуацию. Это означало, что я должна была оказаться в роли изменницы. Это могло случиться гипотетически, с какой-то другой женщиной из его жизни до нас, но не со мной. Это исключено. Я бы никогда ему не изменила! Так почему я вообще об этом думаю? Ну и что из того, что около моего пальто он нашел какую-то любовную записку?
– Ты сомневаешься во мне? – выпаливаю ему в трубку.
– Нет, – его голос пугает меня своей отстраненностью.
– Почему ты не отвечаешь на мои смс?
– Я занят, – отвечает он, не меняя тона. – У меня важная встреча. Встретимся вечером в «Дантесе»
– Хорошо, – отвечаю я.
– До вечера.
Голос у него такой ледяной, что у меня внутри все холодеет.
– Подожди, – кричу я в отчаянии, – я должна тебе объяснить про записку. Она не моя. Я же тебе говорила вчера. Я нашла ее на работе, в новогодних украшениях, когда убиралась. На работе кто-то крутит роман… Я же тебе говорила.
Я выдыхаю и жду его реакцию, но на мои позывы из трубки никто не отвечает, слышится музыка. Видимо, ему кто-то поважнее меня позвонил. Мой услужливый мозг (дай Бог ему всегда такой памяти) тут же сообщает, что меня так уже когда-то «подвешивали», и закончилось это совсем-совсем нехорошо.
* * *
Возвращаюсь на работу в смятении чувств. Света меня не поддержала, ладно хоть букет согласилась до дому довезти – не пришлось его на работу вместе с продуктами для фуршета на себе тащить. Алексей того и гляди бросит меня на почве ревности. Эмоций мне в жизнь нужно добавить. А мне кажется, без них жилось бы намного спокойнее. Сейчас бы пришла на работу и взялась за очередное дело. Выполнила его, как полагается. А так опять буду думать про Лёшу, бросит он меня или нет, про Свету, почему она сегодня такая странная была. Потом буду жалеть, что так много съела, на погоду сетовать, что работать невозможно. Тучи висят так низко, что, кажется, поднимись на крышу нашего бизнес-центра, и можно в них голову спрятать. Как в детстве: оденешь на себя шапку по самую шею и представляешь, что если ты никого не видишь, то и тебя тоже никто не найдет. Только теперь так просто спрятаться не получается. Разве что за пакетами с едой. День рождения, называется. А ведь я планировала, что это будет самый замечательный день моей жизни! Даже тарелки настоящие для празднования притащила – не пластиковые, и блюда, и серебряную лопаточку для торта… Нужно все кейсы уладить, чтобы к шести стол был готов.