В итоге, еще не ступив на платформу Афинского вокзала, мошенник успел невзлюбить будущую жертву. Ему не нравилось, когда начинали смаковать чужие несчастья, а писарь как раз этим и занимался в своих творениях.
…
«Улица Облачная», как значилось на табличке, по мнению Юлиуса Корпса, должна была называться «Смоговая». Ее, расположившуюся в небольшой низине, облюбовал дым от соседних фабрик. Это сразу же добавило мошеннику нелюбви к треклятому Диагорису, который даже не удосужился выбрать себе жилье поприличней.
Перво-наперво он прогулялся вокруг дома. Поскольку лучшая маскировка – это, как известно, ее полное отсутствие, Юлиус при этом еще делал вид, что потерял собаку.
– Аруна! Аруна, Орк тебя побери! Куда ты запропастилась, негодная девчонка? Ну, подожди, доберусь я до тебя, – кричал мошенник, взмахивая руками и ругаясь сквозь зубы.
Не прошло и пяти минут, как Корпс стал частью местного пейзажа. Все окрестные жители, которым вздумалось поинтересоваться о предмете поиска, тут же были посвящены в историю «несносной и неблагодарной оглоедки», как называл собаку мошенник. Многие советовали, где лучше поискать; некоторые заикались о вознаграждении – таких Юлиус сразу отваживал, сокрушаясь о бедности; одна маленькая девочка даже предложила Корпсу взять нового щенка, потому что «недалеко, возле дома Кириса, собака родила, а собачек слишком много, чтобы прокормить». От последнего предложения мошенник благоразумно отказался, однако к концу поисков сам настолько поверил в существование Аруны, что, вспомнив о первоначальной цели поисков, даже расстроился.
«Сентиментален становлюсь, – с неудовольствием подумал мошенник. – То деятелей науки на путь истинный наставляю, то кротов спасаю. Что это? Старость? Или я повзрослел и уже мысленно готов к тому, чтобы завести кого-нибудь, о ком можно заботиться? Может быть, даже детей…»
От размышлений его отвлек человек, вышедший из патрулируемого Юлиусом дома. Колосс Диагорис – вряд ли это был кто-то другой – не обратил никакого внимания на мошенника и неспешным прогулочным шагом отправился в сторону центральной части города.
«Пора за работу», – скомандовал себе Корпс и, продолжая взывать к пропавшей Аруне, устремился следом за писарем.
Тот шел прямо, не оборачиваясь и не осматриваясь. Изредка здоровался с прохожими. В общем, вел себя, как благонравный гражданин. Но наметанный глаз мошенника выявил в походке и поведении жертвы некий изъян. Будто человек знал нечто такое, что делало его в собственных глазах великим. Теперь Юлиус тоже был уверен в этом и не сомневался, что в ближайшем будущем Диагорис всеми этими знаниями с удовольствием поделится.
В предвкушении от скорого завершения простого дела – и стоило ли ехать так далеко? – мошенник плотоядно усмехнулся, свернул следом за жертвой за угол и не успел удивиться, как его взяли под руки два крепких молодых человека. Да не просто взяли, а развернули и повели в противоположную сторону.
– Позвольте! – возмутился Корпс, пытаясь высвободиться. – Что тут происходит? Должно быть, это какая-то ошибка!
Хотя по тому, как все было гладко проделано, мошеннику было понятно, что никакой ошибки нет. Работали профессионалы, и целью их являлся именно Юлиус.
«Итак, меня куда-то ведут, – мысли скакали в голове Корпса, как Пан и его свита по весне, в то время как мошенника тащили по узким проулкам, крутым лестницам с оббитыми ступенями и по задним дворам. – Ведут – это уже хорошо. Могли бы сразу огреть по голове. Значит, на жизнь и здоровье мое пока не покушаются. Хотя… Бесчувственное тело нести труднее, чем пленника на своих двоих»
Юлиуса передернуло.
Он не испытывал сомнений в том, что «взятие в плен» было напрямую связано с охотой на Диагориса. Ибо несмотря на то, что вели его по лабиринту из маленьких грязных улочек, в котором любой другой уже давно бы заблудился, двигались они в направлении того самого дома, вокруг которого еще полчаса назад мнимый собаковод предавался мнимой печали о мнимо утерянной псине. И остановились в аккурат на знакомом, видимом сквозь щель в заборе заднем дворе, рядом с мусорными жбанами и дворовыми кошками. Те распушили загривки и хвосты и недовольно зашипели в сторону незванных гостей.
– Ты где?
Должно быть именно таким голосом Зевс разговаривает с неугодными оракулами в храмах. Чтобы вздрагивали от неожиданности, благоговели и боялись. Юлиус подпрыгнул от неожиданности, но от благоговения и боязни воздержался.
– Что? – спросил он
– Где ты сейчас находишься, можешь сказать?
– На заднем дворе у Колосса Диагориса.
Нет, таких совпадений просто не бывает. Значит, это не может быть совпадением. Корпс широко улыбнулся и даже ухитрился дружески хлопнуть одного из больших парней по ладони. И только потом медленно поднял глаза. Из чердачного окна выглядывал Лиссей, по прозвищу Фавн, любимый наставник Юлиуса и, по совместительству, самый удачливый вор страны.
– Вот теперь – узнаю, – Лиссей улыбнулся в ответ. – Узнаю и порицаю. Хотя… может, это вовсе не ты, а я взялся за дело, которое мне не по зубам? Настолько не по зубам, что даже ограбление музейного зала с обломком челюсти легендарной Сциллы не поправило бы положение.
– Может быть, ты объяснишь, что происходит?
– Ты всегда схватывал на лету, Юлиус, потому давай я тебе назову слово, а ты мне второе. Идет? Генеральный…
– …план.
– Именно, – Лиссей кивнул. – Я не сомневался, что ты пришел за тем же самым. Так вот, спешу тебе сообщить, его здесь нет. Можешь не сомневаться. Мы с ребятами здесь все переворошили. Есть какие-нибудь идеи?
– Как минимум, одна, – Корпс изобразил на лице саму невинность. – Кто первым достанет, тот его и получит. Честное соревнование, без всяких хитрых маневров.
– И это говоришь мне ты?
– Да, и заметь, снова я говорю это тебе.
Фавн поморщился. Напоминание о том, что последнее соревнование между учителем и учеником он выиграл только благодаря наглому мошенничеству, ему не понравилось. Хотя, справедливости ради, это ведь было состязание в жульничестве.
– У меня есть другое предложение. Поднимайся сюда и потолкуем. Касиус, Летис, на вас – встретить клиента и предупредить нас.
Парни, державшие Юлиуса, исчезли так же быстро, как и появились перед ним. Корпс уважительно присвистнул. На кого бы ни работал Фавн, людей он нашел грамотных. А учитывая, что все свои дела Лиссей чаще всего проворачивал один (и лишь изредка с напарником), значит, он столкнулся с чем-то весьма трудным и нестандартным.
Юлиус Корпс влез в дом через раскрытое окно и аккуратно затворил его за собой, оставив лишь щелку, чтобы в случае чего не тратить лишнее время на отступление. Поднявшись на второй этаж, он подмигнул Фавну, и учитель заключил ученика в объятия, за время которых Юлиус пару раз перехватил руку Лиссея, пытавшуюся исследовать содержимое карманов Корпса.
– Не теряешь хватки, – нисколько не обиделся Фавн.
– А вот ты, похоже, теряешь, – мошенник продемонстрировал учителю часы.
– Оставь на память, – улыбнулся Лиссей. – А теперь слушай: моему клиенту достаточно копии плана. Оригинал можешь забрать себе. При таком раскладе – у нас никаких противоречий. И ничего не может помешать нам работать сообща.
– Пожалуй, что ты прав, – кивнул Юлиус. – И кто такой твой клиент, ты не расскажешь.
– Ну, ведь и ты не расскажешь, кто твой?
– Именно.
– Ладно, пустое. Главное – раздобыть бумажку. Вот-вот вернется хозяин, и нам надо поскорее убраться отсюда. Ума не приложу, где он прячет этот план. Мы обшарили все места, где он бывает. Вот, наконец, добрались до дома – и ничего. Осталось только попытаться обыскать его самого. Но тут надо действовать тонко. Если он начнет подозревать, то предупредит остальных, а значит – генеральный план либо перепрячут, либо станут охранять куда лучше. А скорее всего, и то, и другое.
Пока Фавн говорил, Юлиус меланхолично изучал комнату. Она была вычурна и роскошна. Скрываясь за личиной скромного писаря, Диагорис, тем не менее, смог найти деньги на прекрасный ковер, золотой подсвечник, стол из мореного дуба, большую библиотеку с дорогими изданиями, украшенными позолотой. Нет, этот человек определенно любил роскошь, и вот это и было его слабым местом.
– Мы никуда не уходим, – заявил Юлиус. – Наоборот, мы остаемся.
– Чтобы Диагорис вызвал стражников? Или испугался и сообщил своим? Твои планы всегда отличались некоторой извращенностью, но не до такой же степени, – Лиссей подозрительно посмотрел на Корпса. – Ты недоговариваешь.
– Разумеется, – кивнул мошенник. – Мы остаемся и сами станем этими «своими», которым он все сообщит. Насколько я понял, у них тут глобальная секретность. Мало кто знает всех, особенно в лицо. Выдадим себя за самое высшее начальство и расколем Колосса, как глиняного.
– За такое высшее начальство, которое вообще никто не знает. Отлично, – Фавн похлопал Юлиуса по плечу. – Вполне понятно, что такое начальство появляется в твоем доме, когда ты его не ждешь. И приносит плохие новости.
«О, Гермес, как же приятно работать с понимающим человеком», – думал Корпс, пока они с Лиссеем согласовывали детали. Творить вместе возможно только, если все творцы думают в одном направлении. Нельзя даже представить, чтобы подобный план родился у Юлиуса совместно с каким-нибудь Гераклидом. О, нет. Одинаковые принципы, схожий опыт и понимание людской психологии – вот что объединяло учителя и ученика.
Едва закончили распределение ролей и фраз, как с улицы послышался тихий свист. Фавн напрягся, затем расслабился и подмигнул Юлиусу.
– Пора браться за дело, парень. Учти, второго шанса не будет, так что постарайся сделать все, как следует.
– Ты тоже, мой друг, – хмыкнул Корпс, а затем задумчиво нахмурился. – Слушай, а этот список убитых и убиваемых инженеров, он так важен, что ли, что ты подрядился на это дело, да еще не один, а с командой?
– Список инженеров?!
Юлиус знал своего учителя как отличного актера. Он мог сыграть слепого, глухого, хромого, безрукого или безногого так, что ни один настоящий калека не заподозрил бы подвоха. Мог притвориться богатым бездельником или прижимистым скрягой. Изображать моряка и утонченного поэта. В общем, актерский талант Лиссея был безграничен. Но сейчас в его глазах застыло столь искреннее изумление, что Корпс моментально понял: его крупно обманули.
– Что, я влез в авгиевы конюшни? – сглотнув, поинтересовался он.
– По самую макушку, – кивнул Фавн.
Но отступать было поздно. Судя по приближающимся шагам, Диагорис уже подходил к кабинету. Лиссей подмигнул Юлиусу и скользнул в сторону. На случай, если жертва решит не удивляться и не восхищаться приходом высокоавторитетных персон в скромную обитель столичного журналиста, Фавн сжимал в кармане металлическую трубку. Поднять ее к губам и дунуть – секундное дело, а яд на шипах, которыми стреляло приспособление, зарекомендовал себя как субстанция, годная для усмирения даже бешеных быков и профессиональных бойцов. Что уж говорить о перспективах щуплого домоседа…
– Я ждал этого вопроса!
Не произнесший никакого вопроса, а уж тем более не ожидающий застать чужих в своем доме, Колосс Диагорис застыл на пороге кабинета. Глаза его округлились и стали похожи на две пятидрахмовые монеты.
– Да-да, именно этого, который застыл в твоем взгляде! Ну, что же ты молчишь? Почему не позволяешь словам вырваться наружу и разбить скорлупу молчания? – Юлиус вскинул подбородок и торжественно повел перед собой ладонью, будто милостиво разрешая собеседнику говорить.
Но тот, вместо того чтобы воспользоваться разрешением, прижал руки к груди, кашляя и пытаясь прочистить горло, и стал медленно отступать назад.
«Успеет уйти?» – мошенник вздернул левую бровь и осторожно покосился на учителя.
«Не думаю!» – тот улыбнулся краем рта и пошел в атаку. Когда Фавн решал украсть что-нибудь или просто «пошалить», немногие осмеливались тягаться с ним в этом. Однако когда он начинал спорить или убеждал оппонента в своей правоте… О-о-о, тут ему не было равных.
– Мы ждали вас целых пятнадцать минут – непозволительно много, надо заметить. Обычно вы возвращаетесь с прогулки раньше. И, представьте, не обнаружили кочерги в камине. Более того – мы не нашли и самого камина. А это, знаете ли, тянет уже на неуважение к ордену. Ведь третья максима закрытого кодекса гласит… Или у вас еще не открыт доступ к этому параграфу?
У хозяина дома задергался подбородок. Он открыл и закрыл рот, как вытащенная на берег рыба – дрожащая, растерянная, испуганная рыба, которая думала, что нырнула к себе в подводную пещеру, а оказалась на суше, да еще под взглядами странных незнакомых личностей. Пауза затягивалась, однако Лиссей и не думал помогать оппоненту. Вместо этого он сделал шаг к шкафу с книгами и принялся ритмично стучать костяшками по полке.
– Да-да, – сначала Юлиус чуть-чуть разбавил молчание, потом сделал его еще более невыносимым, покачиваясь на скрипучей половице – с пяток на носки, с носков на пятки…
– Вы…
– Мы посвященные, – Лиссей не дал ему перехватить инициативу в разговоре. – Те, что поддерживают пламя в очаге даже в самые темные ночи, когда никто из членов ордена уже не может подкармливать очаг свежей едой. Те, кто следит за всеми фигурами на этой доске. Те, кто заботится о вас, дает пищу для ума и поводы для размышления. Те, кто написали генеральный…
– План? – судя по голосу, к Диагорису наконец вернулись и мужество, и дух корреспондента, который всегда старается бежать впереди мысли собеседника.
– Молчи! – Фавн приложил длинный палец к губам и зашипел, как змея.
Юлиус повторил его жест:
– Тс-т-тс… Ты же помнишь, что тайна – превыше всего. Хранящие общую тайну – братья. Тайна объединяет нас. Но… ведь и у стен могут быть уши. Ты уверен, что все знаешь о собственном доме? Например, о тайном ходе, через который мы пришли?
– Н-н-нет, – пролепетал Диагорис, но тут же собрался и начал вещать так, будто всю жизнь готовил эту речь. – Конечно же, я не мог думать, что знаю все. Только глупец отвечает на все вопросы с уверенностью, а настоящий философ всегда сомневается. Нет, я не никогда не пытался считать себя истинным знатоком всех вещей. Но я старался. Я честно старался исполнять свой долг, в чем бы он ни заключался!
Колосс замолчал, переводя дух, и в этот момент Лиссей вздернул брови.
– Честно исполнял долг? Стыдись! Что за пафос…
– Откуда вы узнали?!
Вот теперь Диагориса проняло по-настоящему. Он прижал руки к груди и по очереди переводил взгляд с одного мошенника на другого. В глазах затаилось восхищение, смешанное со страхом. Руки поползли вверх, закрыли лицо, и Колосс содрогнулся, будто в конвульсиях.
– Я пропал, – сдавленно прошептал он.
Юлиус понял, что Лиссей сказал что-то не то. Причем такое «не то», которое по счастливой случайности оказалось «тем, что надо». Взглянув на учителя, Корпс понял, что тот лихорадочно соображает, как бы теперь этот случайный успех развить.
– Покайся, – Юлиус протянул руку вперед. – Покайся, Диагорис. Искреннее раскаяние не сможет потушить костер служения, а лишь только разожжет его больше.
– Это все алхимики. Местный представитель Ордена сказал, что там происходит нечто странное. Он хотел проверить план, тщательней изучить его, как бы ни случилось непоправимого. К тому же, там подобный документ куда легче спрятать. Наш человек за всем присмотрит.
– Хм, – нахмурился Лиссей. – Ты позволил себе подобные решения?
– Но я же получил план на хранение, – в свою очередь нахмурился Диагорис, и тут Юлиус понял, что это плохой знак. В этой истории было много такого, о чем они даже не знали, а потому не следовало этого показывать. – К тому же это всего лишь первый экземпляр. Копии спрятаны куда надежней. Вы что, проверяете меня?