О продолжающемся развитии системы обстоятельств, исключающих преступность деяния, свидетельствует и возникающая правоприменительная практика. В некоторых случаях создается смешанное состояние необходимой обороны и крайней необходимости. Об этом говорит пример действий правоохранительных органов при захвате бандитами-террористами заложников на Дубровке в Москве. Чтобы уничтожить бандитов, захвативших большое число заложников, был применен удушающий газ, закачанный через вентиляционные трубы в помещение мюзик-холла, где вместе с преступниками находились ни в чем не повинные люди. Состояние необходимой обороны против преступников здесь совместилось с крайней необходимостью избежать опасности взрыва с очень тяжелыми последствиями.
Уголовное право и уголовный закон не имеет специальных норм, которые бы напрямую регулировали такое состояние, но сочетание норм необходимой обороны и крайней необходимости дают основания рассматривать действия правоохранительных органов как правомерные.
Еще один пример: таран самолетами, захваченными террористами, двух башен в Нью-Йорке. Если бы власти знали о целях захвата самолетов, они могли бы их сбить, чтобы избежать последовавших особо тяжких последствий в результате атаки этими самолетами башен. Но при этом они уничтожили бы не только самолеты с террористами, но и находившихся в самолетах пассажиров. Здесь также имело бы место сочетание необходимой обороны и крайней необходимости.
В обоих приведенных примерах прослеживается взаимодействие и взаимодополнение обстоятельств, исключающих преступность деяния: необходимой обороны и крайней необходимости.
Основанием для появления нового обстоятельства в этой системе и ее развития является признание государством вреда, причиняемого правоохраняемому объекту, общественно полезным или приемлемым на основе складывающихся в обществе правоотношений, регулируемых уголовным законом, и введение его в Уголовный кодекс. В то же время попытки расширить систему за счет других обстоятельств, когда законодатель еще не установил их уголовную непротивоправность, являются несостоятельными именно ввиду отсутствия их регулирования, управляемости Уголовным законом. Система потому и существует, что имеется ее уголовно-правовое регулирование, управление уголовным законом.
Таким образом, восьмой чертой обстоятельств, исключающих преступность деяния, является их взаимодействие, взаимодополняемость и развитие как системы.
Рассматривая обстоятельства, исключающие преступность деяния, как систему уголовно-правовых явлений, мы понимаем, что имеем дело с целостной социальной системой.[29] Каждое из них внешне похоже на преступление, но отличается от него по субъективному отношению к результату благодаря наличию общественно полезной или приемлемой обществу цели; может отличаться по размеру причиненного ущерба (вреда) объекту уголовно-правовой охраны. Деяния, совершенные при обстоятельствах, исключающих их преступность, имеют разную степень полезности или просто приемлемы государству и обществу. Они общественно не опасны, правомерны. Все обстоятельства, исключающие преступность деяния, уголовно-правовые явления, поскольку причиняется вред объектам, охраняемым уголовным законом, но уголовно не противоправны. Только уголовный закон устанавливает их перечень и правовую регламентацию. Все обстоятельства имеют свою совокупность условий, необходимых для признания их обстоятельствами, исключающими преступность деяния. Возможность такого признания возникает в результате расследования (проверки) правоохранительного органа. Признание, что действия совершены при наличии совокупности необходимых условий, создает для лиц, причинивших вред, уголовно-правовую защиту государства. Все обстоятельства, исключающие преступность деяния, взаимосвязаны, взаимодействуют друг с другом, а вся система находится в развитии.
Нельзя ставить знак равенства между деяниями, совершенными при обстоятельствах, исключающих преступность деяния, и деяниями, за совершение которых лицо освобождается от уголовной ответственности.[30] Последняя группа состоит из таких деяний, которые содержат в себе все признаки состава преступления. Освобождение от уголовной ответственности происходит, если правоохранительные органы или суд признают возможным освободить лицо от уголовной ответственности на основании закона или с учетом его поведения во время или после совершения преступления. Таким образом, если деяние лица имеет признаки состава преступления, то в этом случае возникает лишь возможность (при наличии необходимых условий) освобождения от уголовной ответственности. Это освобождение может производиться должностными лицами прокурорско-следственных органов или судом на основании уголовного закона, в соответствии с уголовно-процессуальным законом: 1) в связи с фактической ошибкой субъекта деяния; 2) когда имеет место деятельное раскаяние; 3) произошло примирение с потерпевшим; 4) если исправление несовершеннолетнего может быть достигнуто путем применения принудительных мер воспитательного характера, а также в некоторых случаях, установленных в статьях Особенной части УК. Оно также осуществляется Государственной Думой путем амнистии.
Большинство авторов, рассматривая юридическую природу обстоятельства, исключающего преступность деяния, ненаступления уголовной ответственности, сопоставляют это обстоятельство с другими вариантами ее ненаступления: в связи с истечением срока давности уголовного преследования, изменением закона. Не может быть привлечено к уголовной ответственности лицо при добровольном отказе, когда действия не доведены до конца благодаря мерам, принятым для этого со стороны исполнителя или другого участника преступления; а также если деяние совершено невиновно: когда лицо, его совершившее, не осознавало и не могло осознавать общественной опасности своего деяния, либо не предвидело общественно опасных последствий, и по обстоятельствам не должно было или не могло их предвидеть, а также если лицо, совершившее деяние, хотя и предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), не могло предотвратить эти последствия в силу несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий или из-за нервно-психологических перегрузок. То же самое происходит, если лицо не смогло предотвратить вредные последствия из-за непреодолимой силы или если не пострадал объект посягательства в силу несущественности причиненного вреда (малозначительности деяния). Перечисленные случаи не относятся к деяниям, совершенным при обстоятельствах, исключающих преступность деяния, так как изначально в действиях или бездействии отсутствует общественно полезная цель поведения.
В системе деяний, совершенных при обстоятельствах, исключающих преступность деяния, одно из важных мест занимает задержание с причинением вреда лицу, совершившему преступление.
1.2. Вопросы задержания преступника в дореволюционном российском и советском законодательстве, а также в иностранном уголовном и уголовно-процессуальном праве
Вопросы задержания преступника в древнерусском законодательстве рассматривались неразрывно с действиями лиц, застигнувших его на месте преступления. Это хорошо просматривается в самом первом источнике Русского права Русской Правде. В Краткой редакции этого акта в ст. 38 сказано: «Если убъют вора на своем дворе или у клети, или у хлева, то за это не отвечают как за убийство, если же вора держали до рассвета, то привести его на княжеский двор на суд. Но если вора убьют, а люди видели его связанным, то надо платить за него».[31]
Приведенная норма говорит о том, что вор, застигнутый на месте преступления, мог быть убитым, но если его тем не менее задержали, то он должен быть представлен суду князя. Невыполнение данного требования наказывалось штрафом (вирой). Следовательно, уже на первых порах были установлены, хотя и в ограниченной форме, обязанности доставления вора для судебного разбирательства. Существовала и поощрительная норма (ст. 41): «А кто привел вора получает 10 резан… При штрафе в 12 гривен, тот, кто привел виновного, получает с него 70 кун». [32] Таким образом, доставивший вора для суда пропорционально поощрялся за счет виновного, что свидетельствует о заинтересованности государства в совершении правосудия и ограничении мести.
В Пространной редакции Русской Правды (по Троицкому списку) в ст. 40 уже более четко установлена обязанность доставления вора. При невыполнении этого требования грозил штраф: 12 гривен продажи. В ст. 77 устанавливалась ответственность для общины, если она не найдет истинного вора: «Если вор скроется, должно искать его по следу… если жители или хозяева не отведут от себя следа, или не пойдут на след, или станут отбиваться, то платить им за покраденное вместе с продажею за воровство. А след продолжают вести с чужими людьми и свидетелями».[33] Из сказанного следует, что представить вора суду являлось уже не правом, а обязанностью тех, кто оказался близок к следам преступления.
В Соборном Уложении (1649 г.) царя Алексея Михайловича указано о необходимости задержания вора, и его убийство допускалось только при оказании сопротивления во время его поимки – ст. 88 Уложения позволяла причинить смерть убегающему «татю» или «разбойнику» при оказании сопротивления: «А будет кто за татем погонится со сторонними людьми, и на дороге или на поле или в лесу тот изымати себя не даст и учнет дратися, и того татя на погоне кто убьет до смерти или ранит». [34]
Петр I в Воинском Артикуле (Толкование к ст. 206) указал: «Каждый должен злодея задержать и возпрепятствовать, чтоб не ушел». Если это требование не выполнялось, то для не выполнившего его должна была наступать ответственность и наказание.[35] Таким образом, согласно Артикулу задержание преступника являлось главным образом обязанностью задерживавших.
Следует отметить, что в течение длительного периода времени российские законодатели не придавали самостоятельного значения задержанию лица, совершившего преступление, с причинением ему вреда, и даже в более поздний период почти не было специальных норм, которые бы регулировали причинение вреда при задержании преступника, отдельно от необходимой обороны. Об этом свидетельствует, что в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (ст. 195) сопротивление задерживаемого приравнивалось к необходимой обороне.[36] Тем не менее некоторое движение в этом направлении уже можно заметить. Так, в этом же Уложении в ст. 1471 отмечалось, что не отвечали за «смертоубийство» и нанесение ран, «изувечений» при исполнении обязанностей… стражи при покушении заключенного к побегу из тюрьмы или из-под стражи.[37]В соответствии с Судебными Уставами 1864 г. право задержания подозреваемого было предоставлено не только полиции, но и потерпевшему[38], хотя о возможности причинения при этом вреда не говорилось ничего.
Такое положение в законодательстве должно было бы определять уровень научного интереса к регулированию задержания преступника в дореволюционной юридической литературе.
Однако Н. С. Таганцев, например, рассматривая вопросы, относящиеся к необходимой обороне, почти не уделил внимания задержанию преступника. Изложив ст. 201 гл. 1 °Cоборного Уложения 1649 г., он лишь коснулся вопроса о задержании, когда прокомментировал часть этой статьи: «Оборона допускается… в защиту имущества и при том не только в случае поимки вора на месте, но даже и тогда, когда вор бежал, но был догнан хозяином и оказал ему сопротивление». И далее: «Тать или разбойник никоим образом не мог сопротивляться против преследовавших его и подлежал смертной казни даже за нанесение им ран».[39]
Примечания
1
1990–2000 гг. были омрачены резким ростом преступности, в том числе тяжкой, о чем свидетельствуют следующие статистические данные: общая преступность за десять лет выросла на 64 % – с 1800 тыс. в 1990 г. до 2950 тыс. в 2000 г (в 2001 г. зарегистрировано преступлений больше, чем в 2000 г., на 0,5 % – 2968,3 тыс.). За этот же период рост тяжких и особо тяжких преступлений составил 61 %: в 1990 г. их было зарегистрировано около 1080 тыс., а в 2000 г. – 1735 тыс. (в 2001 г. зарегистрировано по сравнению с 2000 г. почти на 2 % – 1769, 6 тыс.). Резко увеличилось число убийств, умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, разбоев и грабежей. По Алтайскому краю за период 1998–2000 гг. число убийств также возросло – на 70 %. Появились преступления, отсутствовавшие в структуре преступности предыдущих периодов, такие как терроризм, захват заложников, убийство по найму. См.: Криминология / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, Г. М. Миньковского. М., 1994. С. 85–86; Российский статистический ежегодник: Статистический сборник. М., 2000. С. 201–202, 243.
2
См.: Брайнин Я. М. Уголовная ответственность и ее основание в советском уголовном праве. М., 1963. С. 254–255; Баулин Ю. В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. Харьков, 1991. С. 17.
3
Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования / Отв. ред. В. Н. Кудрявцева и С. Г. Келина. М., 1987. С. 120.
4
Уголовный кодекс Российской Федерации. Принят Государственной Думой 24 мая 1996 г.
5
Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1993. С. 449.
6
Уголовное право России. Общая часть / Под ред. В. Н. Кудрявцева, В. В. Лунеева, А. В. Наумова. М., 2003. С. 313.
7
В связи с этим отметим заслуживающее внимания интересное предложение в теорию обстоятельств, исключающих преступность деяния, которое внесено Л. Д. Гаухманом. Он предложил называть признаки, исключающие преступность деяния, при внешней схожести деяния с преступлением, негативными признаками состава преступления, т. е. такими признаками, которых нет в составе преступления. По его замыслу, эти негативные признаки должны отличать деяние, исключающее его преступность, от преступления. Если негативные признаки отсутствуют и совпадение признаков деяния с преступлением является полным, возникает ситуация, когда преступность деяния не может исключаться, наоборот, является реальностью См.: Гаухман Л. Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. М., 2003. С. 250–254.
8
См., например: Якубович М. И. Вопросы теории и практики необходимой обороны. М., 1961; Тишкевич И. С. Условия и пределы необходимой обороны. М., 1969. Ткаченко В. И. Необходимая оборона по уголовному праву. М., 1979; Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1 / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М. Тяжковой. М., 1999. С. 453–462 и др.
9
См., например: Домахин С. А. Крайняя необходимость по советскому уголовному праву. М., 1955; Козак В. Н. Вопросы теории и практики крайней необходимости. Саратов, 1981; Советское уголовное право. Общая часть / Под ред. Г. А. Кригера, Н. Ф. Кузнецовой, Ю. М. Ткачевского. М., 1988. С. 153–158. и др.
10
См., например: Тишкевич И. С. Право граждан на задержание преступника. Минск, 1974; Баулин Ю. В. Право граждан на задержание преступника. Харьков, 1986; Уголовное право России. Общая часть / Под ред. В. Н. Кудрявцева, В. В. Лунеева, A. В. Наумова. М., 2003. С. 319–325; Смирнова Л. Н. Уголовно-правовое задержание (теория, законодательство, практика). Барнаул, 2003.С. 69-137.
11
См., например: Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1 / Под. ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М. Тяжковой. С. 478–483; Уголовное право России. Общая часть / Под ред. B. Н. Кудрявцева, В. В. Лунеева, А. В. Наумова. С. 332–334.