И объект его любви, Вика, заочно нравилась Яне. Заочно – потому что лично пока еще Кирилл свою девушку с Яной не познакомил. Собирался сделать это на выпускном, взяв с Яны обещание обязательно прийти: изначально она на это мероприятие не собиралась, поскольку преподавала в младших классах.
Да, оказалось, что Яна работает в той же школе, которую заканчивает Кирилл.
Собственно, ничего удивительного в этом не было, учитывая, что парень с матерью жили поблизости.
В школе Яна и Кирилл только здоровались: нечего распространяться об их дружбе, народ у нас мыслит однонаправленно, неправильно поймут. Но Вику Яна уже видела, и выбор названого братишки одобрила.
Потому что девушка удивительно подходила ему – такая же чистая, светлая, искренняя. А еще – ни грамма косметики на лице, и волосы Вика не красила, зачем? Свой цвет был замечательным – янтарно-медовым. А большущие, удивленно распахнутые глаза напоминали васильки.
В целом Вику Скворцову вряд ли можно было назвать королевой школы и звездой околотка – курносый носик, крупноватый смешливый рот, веснушки. По сравнению с общепризнанной звездой школы, Златой Ашкенази, девушка казалась простушкой. У Златы имелся в наличии весь комплект: длинные ноги, жемчужные зубы, платиновые волосы, грудь чересчур правильной формы, идеально красивое лицо с идеальным – дневным – макияжем, маникюр, педикюр (далее по списку). Было вообще непонятно, что эта красотка делает в школе.
Ничем таким Вика похвастаться не могла. Но и фанаберии, заносчивости, надменности (далее по списку) Златы у нее не имелось.
И тем не менее Вика и Кирилл умудрялись ссориться чуть ли не через день.
Правда, Кирилл сказал, что это только в последнее время: Вика почему-то очень нервная и дерганая стала. Наверное, из-за этого кретинского ЕГЭ!
Но разруливать ситуации как-то надо, верно?
А кто лучше всего знает особенности девичьей логики, психики, души, если не другая представительница этого странной и непонятной части рода человеческого? Пусть и немного старше.
Глава 9
Так что Кирилл стал довольно частым гостем Яны. Поэтому и пересекся пару раз с Катюшкой. И каждый раз приветливо здоровался, спрашивал, как дела в школе. Катя отвечала односложно и торопилась уйти.
Казалось, ей совсем не интересно болтать с взрослым – почти восемнадцать уже! – внуком соседки. Что у них может быть общего?
А на самом деле…
Яна легонько вздохнула – ну вот, еще и эту проблему разруливать придется. Надо будет как-то потактичнее, мягко и ненавязчиво отвлечь девочку, объяснить всю безнадежность ее чувства.
Хотя… Когда это сердце прислушивалось к доводам разума? Тем более в таком юном возрасте, когда все впервые и кажется – на всю жизнь!
– Да, придет, – кивнула Яна. – Но не волнуйся, он нам мешать не будет, он на кухне посидит. Все, хватит болтать, давай вернемся к музыке. Не забыла – мягко и нежно, словно ручеек. Ах да, мы же собирались чай пить! И Кирилл с нами выпьет.
– Ой, нет, не надо чаю! – вскрикнула девочка.
– Почему? Ты же вроде хотела.
– Я… Просто… Яна, – Катя умоляюще посмотрела на свою учительницу, – давайте заниматься дальше, а? Я не смогу… нет, не так… Мне неудобно, если кто-то еще будет слушать, как я играю. Так что хотелось бы закончить до прихода Кирилла.
– А как же ты на отчетном концерте выступать будешь?
– Это другое. К концерту я уже все выучу, отрепетирую, а сейчас играю еще не очень…
– Хорошо, Катюшка, давай продолжим, – ободряюще улыбнулась Яна. – У нас есть еще минут десять-пятнадцать.
Катя просияла, развернулась к клавишам, руки девочки легкими мотыльками вспорхнули над клавиатурой, и Яна удивленно покачала головой: все-таки любовь творит чудеса!
Даже если она полудетская. Чистая и немного наивная.
Именно такая музыка зазвучала сейчас в квартире Яны – чистая, нежная, искренняя. Зазвучала так проникновенно, так одухотворенно, а главное – абсолютно правильно, без единой ошибки!
– Катюшка, да ты у меня – талантище! – Яна радостно обняла ученицу за плечи, когда отзвучал последний аккорд. – Если так сыграешь на концерте, все ахнут!
– Правда? – Катя зарделась от смущения.
– Самая взаправдашняя правда! – От избытка эмоций Яна звонко чмокнула девочку в пылающую щеку. – Умничка ты моя!
И, словно поздравительные фанфары, затренькал дверной звонок.
И щеки Катюшки стали еще пунцовее. Девочка, наверное, тоже почувствовала жар, потому что приложила к лицу ладошки и, ссутулившись, замерла на стуле.
Яна украдкой покачала головой и направилась в прихожую.
– Это ты, вомбат?
– Он самый, – весело отозвался из-за двери Кирилл. – Хотя нет, не так. Открывай, сова, медведь пришел!
– Тоже мне, медведь! – хмыкнула Яна, распахивая дверь. – Тощий какой-то медведь, согласись.
– Все логично: всю зиму лапу сосать, отощаешь тут, – улыбнулся Кирилл, боком протискиваясь мимо Яны. – Вот, это от бабули, держи. К чаю.
Он всунул в руки девушки плетеную корзиночку, накрытую чистеньким льняным полотенчиком.
– Ты прямо Красная Шапочка у нас. Только не к бабушке, а от бабушки идешь с пирожками. А это что? – Яна кивнула на скромный букетик желтых одуванчиков, торчавший из кармана рубашки.
– А это Катюхе, за беспокойство. Катюха, ты где?
Тишина.
Кирилл удивленно посмотрела на Яну:
– Уже ушла, что ли?
– Да нет, здесь. Наверное, не прислушивается к нашему разговору, в музыке вся. У нее отчетный концерт в музыкальной школе на носу.
– Да где же он там поместится на том маленьком носу! Там только конопушки помещаются! – Кирилл подмигнул появившейся в дверях комнаты девочке. – Правда, стоит отметить – конопушки очень симпатичные. Вот, журавлик, возьми. – Парень вытащил из кармана одуванчики, взъерошил им чубчики, распушая, и протянул слегка помятый букетик Кате, – это тебе.
– М-мне? – Глаза девочки зачарованно распахнулись, словно в руке парня были не обычные желтенькие одуванчики, а роскошные лилии.
– Тебе-тебе. За то, что уроку твоему помешал. Ты не сердишься?
– За что? – Катя робко взяла букетик и погладила цветы, словно котенка.
– Ну как: отчетный концерт, надо заниматься, а тут я!
– Нет, нет, что ты! Мы все успели, я уже закончила. Правда, Яна?
– Да, буквально за минуту до твоего появления Катюша как раз отыграла свой урок.
– Так это она играла? – Кирилл удивленно посмотрел на смущенно прятавшую нос в цветах девочку. – Я как раз к бабуле заходил за пирожками и слышал из этой квартиры классную музыку. Еще подумал, что Яна диск для ученицы поставила. А это, оказывается, ты! Потрясен!
Парень подошел к Кате, взял ее ладошку и галантно, словно действительно учился в пажеском корпусе, поцеловал даме руку.
Отчего дама полыхнула так, что, будь она постарше, лет так шестидесяти, смело можно было бы опасаться апоплексического удара.
Кирилл, если и заметил смущение девочки, виду не подал. Не отпуская ее ладошку, он повернулся к Яне:
– Так мы будем сегодня чай пить? Раз уж урок у вас закончился, давайте все вместе это дело отметим, пока пирожки теплые. Сегодня бабуля мои любимые испекла, с вишней. Вку-у-усные!
– А… а откуда у нее вишня? – Катя попыталась незаметно отобрать свою ладошку, но парень держал ее крепко. – Сейчас же только конец мая, а вишня…
– Да-да, в июле. Но у бабули имеется стратегический запас замороженных ягод. Вся морозилка каждое лето забивается, а потом в течение года постепенно освобождается. Так мы будем болтать или все же пойдем, отдадим должное бабулиному мастерству?
– Пойдем и отдадим, – кивнула Яна. – Давай, Катюшка, присоединяйся, пироги у Лидии Васильевны действительно обалденные!
– Нет, я не могу! – вскрикнула девочка, причем в ее дрожащем голосе было столько испуга, что Кирилл невольно отпустил ее ладошку и даже сделал шаг назад.
– Ты чего, журавлик? – Парень озадаченно нахмурился и всмотрелся в моментально налившиеся слезами глаза. – Эй, что такое? Я что-то не так сделал?
– Нет, конечно! – Катя попыталась легко и непринужденно улыбнуться, но на-гора выдала лишь непонятную гримасу. – Ты… ты все так… Спасибо за цветы, они чудесные! Просто… Мне надо возвращаться, мама велела не задерживаться.
– А мы тете Люде сейчас позвоним и отпросим тебя!
– Не надо! Спасибо за цветы! Я пойду!
Катя схватила лежавший на банкетке рюкзачок с мультяшными медведями, ни на кого не глядя, кивнула:
– До свидания!
И, прижимая к груди букетик, выбежала из квартиры, даже не закрыв дверь.
Яна тяжело вздохнула, прислушиваясь к торопливому топоту девочки, и захлопнула дверь.
– Слушай, Яна, – Кирилл озадаченно почесал затылок, – может, я на самом деле что-то не так сделал? Она что, обиделась, думала, что кривляюсь? Смеюсь над ней? Так я вовсе…
– Ох, Кирилл, Кирилл, – покачала головой Яна, направляясь на кухню, – до чего же вы, мужчины, бываете непонятливыми!
– В смысле?
– Ладно, проехали. Ну, что там опять у вас с Викой стряслось?
Глава 10
Кирилл просидел у Яны минут сорок – разговоров хватило ровно на одно чаепитие с необыкновенно вкусными пирожками.
– Так что, мой юный подаван, – улыбнулась Яна, отодвигая в сторону пустую чашку, – на ближайшие недели две наберись терпения и постарайся не обращать внимания на взбрыкивания Вики. Ты же сам мне рассказывал, сколько сил и нервов забирает ЕГЭ. Да и в средствах массовой информации каждую весну появляются материалы о школьниках, реально свихнувшихся из-за ЕГЭ. Я тоже прошла через него и тоже считаю, что изобретение кретинское. Лучше бы оставили обычные выпускные экзамены. А то вон даже самоубийством некоторые слабые духом личности заканчивают.
– Тьфу ты! – Кирилл поперхнулся и мучительно закашлялся, да так сильно, что Яне пришлось старательно отдубасить приятеля по спине, прежде чем тот смог отдышаться и просипеть. – Ты что говоришь такое?! Какое еще самоубийство! Даже думать так о Вике не надо, пожалуйста! Я не смогу без нее!
– Вот и береги свою девочку, оболтус. Будет говорить гадости, обижаться по пустякам – просто обними, прижми к груди крепко-крепко и не отпускай, пока не успокоится. И говори, говори ей о своих чувствах, слышишь? Вы, парни, почему-то считаете, что это не по-пацански – розовые слюни пускать. Брутальный мачо немногословен и крут. Ерунда все это, Кирюшка! Нам очень нужны ваши слова. Слова любви и нежности, комплименты, похвала, поддержка! Так что иди сейчас же к Вике и мирись!
– А если она…
– Никаких «а если»! Что бы она ни говорила, пусть даже очень злые и обидные слова, – просто обними. И говори, говори, не прислушиваясь к ней, говори, пускай те самые «розовые слюни»!
– А точно поможет?
– На сто процентов! Гарантирую!
– Ну тогда я пошел.
– Удачи!
Заперев за Кириллом дверь, Яна вернулась на кухню с твердым намерением убрать со стола и перемыть посуду. Однако намерение как-то очень быстро капитулировало, сдавшись на милость победителя – навалившейся сонливости. Но на часах было только семь вечера, время для сна совершенно неподходящее. Надо еще пару часов продержаться, а потом уже можно и с подушкой всласть наобниматься.
Вариант с Интернетом и телевизором даже не смог финишировать, сойдя с дистанции в самом начале: свечение экранов делало веки еще тяжелее.
Оставалось одно – прогулка на свежем воздухе. Может, предложить соседке Бусинку выгулять?
Нет, не стоит, не буди лихо, пока оно тихо. И Ксюхи, как назло…
– Вот балда! – Яна так звонко хлопнула себя по лбу, что сонливость озадаченно попятилась. – Чуть не забыла! Ксюнька меня бы потом заклевала!
Девушка метнулась к компьютеру и включила его. Она действительно чуть не забыла: сегодня вечером у них с подружкой намечено рандеву по скайпу. Каждый день занятая на дежурствах Ксения выходить в эфир не могла, поэтому встреча заранее оговаривалась и согласовывалась.
Вот как сегодня, к примеру.
А она, Яна, со всеми этими детско-юношескими влюбленностями почти забыла!
Само собой, рассказывать об этом появившейся на экране монитора подружке Яна не стала. Да и времени на это не хватило, потому что минут через десять, когда Ксюха как раз увлеченно делилась впечатлениями от работы в клинике Израиля, в дверь позвонили.
– Кто это к тебе? – удивленно приподняла брови Ксения. – Ты же вроде говорила, что бабулька-соседка тебя в покое оставила!
– Оставила, – кивнула Яна, поднимаясь. – Но, боюсь, своей болтовней я сама себя и сглазила. Сейчас посмотрю, кто там.
Звонок снова затренькал, нет – заорал, возмущенно и требовательно. Неужели все-таки Лидия Васильевна? И придется пирожки отрабатывать?
Яна метнулась к двери, посмотрела в глазок – вечер все-таки, мало ли кто там может быть! – и, озадаченно нахмурившись, распахнула дверь:
– Добрый вечер, Людмила Сергеевна!
– Сколько можно по телефону болтать?! – заорала квартирная хозяйка, отталкивая девушку в сторону. – Все время занято и занято! Вы меня с ума сведете! Катя! Немедленно домой!
– А Кати у меня нет. – Яна вдруг почувствовала, как болезненно сжалось сердце. – Она давно ушла.
– Как это нет? Я слышала: ты с кем-то болтала!
– Я с подругой, по скайпу.
– По чему?
– Ну, программа такая компьютерная, видеозвонки…
– А когда Катюшка моя ушла? – Боевой запал женщины вдруг куда-то исчез, сменившись смертельной бледностью. – И что у тебя с телефоном, я звоню, звоню…
– С телефоном? – Яна посмотрела на полочку, где обитал старый, еще дисковый аппарат. – Кажется, трубка неправильно лежит. Ну, точно!
Девушка поправила немного сдвинувшуюся трубку и вздрогнула, услышав шум падающего тела.
Яна обернулась – хозяйка квартиры, неловко подогнув ногу, лежала на полу, и ее мертвенно-бледное лицо ничего хорошего не предвещало.
– Что у тебя там? – раздался из комнаты немного искаженный скайпом голос Ксении. – Что за шум?
– Людмила в обморок упала! – крикнула Яна, присаживаясь на корточки перед лежавшей. – Ксюнь, ты пока отключись, потом поговорим!
– Сама справишься?
– Да!
Яна бережно приподняла голову женщины и легонько похлопала ее по щекам:
– Людмила Сергеевна! Очнитесь!
Веки квартирной хозяйки задрожали, а затем медленно, словно с трудом, распахнулись. И мгновенно налились слезами. Людмила обреченно взглянула на Яну и прошептала:
– С Катюшей беда…
– Да с чего вы взяли?
– Чувствую. Давит вот здесь, – женщина прижала руку к левой стороне груди, – дышать не могу, так давит. Доченька моя!
Слезы перелились через край и ручейками заструились по щекам, Людмила отрешенно глядела в никуда и больше всего напоминала сейчас тряпичную куклу.
– Так, Людмила Сергеевна, это не дело! Ну-ка…
Яна почти насильно помогла женщине подняться и, поддерживая, отвела на кухню: а вдруг любопытная Ксюха еще не отключила скайп. Усадила безвольное тело на диванчик, налила стакан воды и протянула Людмиле:
– Вот, попейте. И перестаньте ерунду говорить и думать! От силы часа полтора прошло с тех пор, как Катюша от меня ушла. За окном вон еще светло совсем, ну какая еще беда, о чем вы? Скорее всего, Катюха к подружке забежала, цветами похвастаться, и заболтались девчонки! Мобильного ведь у нее нет, насколько мне известно?
– К-какими еще цветами? – всхлипнула Людмила, отпивая воду из протянутого Яной стакана.
– Да тут Кирюшка забегал, внук Лидии Васильевны, а Катя как раз уходила уже. Ну, Кирилл ей букетик одуванчиков и вручил.
– И с ней ушел?! – нахмурилась квартирная хозяйка.
– Ну что вы! Он у меня остался, мы чай пили с пирожками его бабушки.
– А чего это он к тебе ходит? Он же мальчишка совсем!
– Да не ходит он ко мне! Ну, в том смысле, в каком подразумеваете вы. Так, забегает иногда, посоветоваться насчет Вики. Вика – его девушка. Они…
– Ну, я ей покажу, – Людмилу явно не особо интересовали взаимоотношения соседского внука и его девушки, – я ей устрою! Небось к Ленке побежала, к оторве шалопутной! Сто раз Катерине говорила: не водись с этой девчонкой, ничему хорошему она тебя не научит! В двенадцать лет уже красится вовсю! И все разговоры только о мальчишках!