Кроме того, королеве был известен и тот аспект боли, о котором Грилье не имел представления. Он знал боль только по ее сторонним проявлениям. Какова же она для того, кто ее испытывает, – это для него оставалось загадкой. Не важно, сколь глубоки его теоретические знания предмета, – здесь королева всегда будет на шаг впереди.
Подобно большинству людей своей эпохи, Грилье мог только представить себе мучения, экстраполировать из неприятности со сломанным ногтем.
– Возможно, мне удалось кое-чему научиться, – сказала королева, – но в искусстве клонирования вас превзойти невозможно. И я нисколько не шутила, Грилье, насчет того, что потребность в продукции фабрики возрастет. Вы сможете удовлетворить мои новые требования?
– Вы говорили, что производство не должно сокращаться. А это не то же самое.
– Но разве сейчас вы работаете на полную мощность? Ведь нет!
Грилье подкрутил винты:
– Буду откровенен: мы подошли очень близко к максимальной производительности. Пока что я утилизирую продукцию, которая не удовлетворяет нашим обычным стандартам. Если вам угодно увеличить производительность фабрики, вы должны согласиться на понижение действующих стандартов.
– Сегодня вы избавились от одного тела.
– Как вы узнали?
– Я догадывалась, что вы отдадите дань своему стремлению к совершенству. – Королева подняла палец. – Очень правильному стремлению. Именно из-за него я держу вас на этой работе. Конечно, я огорчена – мне известно, какое тело вы утилизировали, – но стандарты суть стандарты.
– Я всегда придерживался этого правила.
– Жаль, что нельзя так же сказать обо всех остальных членах экипажа.
Грилье напевал под нос и насвистывал, потом, выждав, произнес с расчетливой небрежностью:
– Мне всегда казалось, что у вас превосходная команда, мэм.
– Я говорю не о своей постоянной команде.
– Ах вот как. Значит, о временных членах экипажа. Надеюсь, речь не обо мне?
– Вы отлично понимаете, о ком я, так что бросьте притворяться.
– Куэйхи? Конечно же, проблема не в нем.
– Ох, оставьте игры, Грилье. Я отлично понимаю ваши чувства к сопернику. Хотите знать, в чем состоит настоящая ирония? Вы с ним очень похожи, гораздо больше, чем вам кажется. Вы оба базово-линейные люди, ваша культура подвергла и вас, и его остракизму. Я связывала с вами и с Куэйхи весьма большие надежды, но теперь, вижу, пора с ним расстаться.
– Уверен, мэм, вы дадите ему еще один шанс. Ведь как ни крути, а по курсу новая планетная система.
– И вы этому рады, да? Хотите увидеть, как его постигнет самая последняя неудача? Наказание за которую будет особенно суровым.
– Я думаю только о благополучии корабля.
– Не сомневаюсь, что так оно и есть, Грилье. – Королева сочла забавной его ложь. – Что ж, хочу признаться, я еще не решила, как быть с Куэйхи. Но в одном уверена: нужно потолковать с ним. В моем распоряжении благодаря любезности нашего торгового партнера появилась любопытная информация об этом человеке.
– Очень интересно, – отозвался Грилье.
– Оказалось, что Куэйхи не был до конца откровенен с нами относительно своего прошлого опыта. Это моя вина: следовало тщательнее проверить его биографию. Однако это не оправдывает того, что он преувеличил свои былые заслуги. Я считала, что мы нанимаем опытного переговорщика. Человека с инстинктивным пониманием планетарных природных условий. Того, кто будет в своей тарелке как среди ультра, так и среди базово-линейных людей. Того, кто способен вести торг в нашу пользу, а также находить сокровища там, где сами мы наверняка их проглядим.
– Что ж, это похоже на Куэйхи.
– Нет, Грилье, это больше похоже на того, кем Куэйхи хотел бы выглядеть в наших глазах. Это маска. Его истинная биография гораздо менее эффектна. Он добивался успеха то тут, то там, но и провалов было немало. Он человек авантюрного склада: хвастун, пройдоха и лжец. А кроме того, он инфицирован.
– Инфицирован? – удивился Грилье.
– Индоктринационным вирусом. Мы просканировали Куэйхи на обычные вирусы, а этот не заметили, потому что его нет в нашей базе данных. По счастью, этот вирус не очень опасен – вероятность, что Куэйхи заразит кого-нибудь из нас, крайне мала.
– О каком типе индоктринационного вируса идет речь?
– Дикая мешанина: полусырая религия трехтысячелетней давности, разбавленная современными сектантскими теистическими воззрениями. Вирус не принуждает верить во что-то отчетливое, а лишь дает ощущение сопричастности к чему-то религиозному. Ясно, что почти всегда Куэйхи способен контролировать себя. Но все равно я обеспокоена, Грилье. Что, если его состояние вдруг ухудшится? Мне не нужен на борту человек, чье поведение я не смогу предсказать.
– Тогда отпустите его на все четыре стороны.
– Пока рано. Возможно, после того, как мы исследуем Сто Седьмую Рыб. Пусть использует последнюю возможность реабилитироваться.
– Почему вы решили, что там от него будет прок?
– Я не надеюсь, что Куэйхи принесет нам золотые яйца, но полагаю, шансы на успех увеличатся, если дать ему верный стимул.
– Он может сбежать.
– Я и это учитываю. Кажется, в отношении Куэйхи я продумала все до мельчайших подробностей. Теперь мне нужно лишь заполучить его самого. Возьметесь доставить его сюда более или менее живым и подвижным?
– Немедленно, мэм?
– А почему бы и нет? Как говорится, куй железо, пока горячо.
– Проблема в том, – сказал Грилье, – что он в криокапсуле. На разморозку уйдет шесть часов – если следовать рекомендуемым процедурам, конечно.
– А если им не следовать? – Она подумала о том, какой ресурс остался у ее нового тела. – Правда, Грилье, сколько часов мы можем выиграть?
– Максимум два, если вы не хотите рисковать его жизнью. Но и тогда ощущения будут не слишком приятными.
Жасмина улыбнулась генерал-лейтенанту медицинской службы:
– Надеюсь, он вытерпит. Ах да, Грилье, еще одна просьба.
– Мэм?
– Принесите мне резной скафандр.
Глава третья
Субсветовик «Гностическое восхождение», межзвездное пространство, год 2615-й
Любовница помогла ему выбраться из капсулы. Дрожа на койке в кабинете восстановительной терапии, Куэйхи, базово-линейный человек, боролся с головокружением и тошнотой; тем временем Морвенна отсоединяла от его тела многочисленные провода и шланги.
– Лежи спокойно, – сказала она.
– Я не слишком хорошо себя чувствую.
– А чего ты хотел? Эти сволочи разморозили тебя слишком быстро.
Ощущение было как при ударе в пах, с той разницей, что боль заполняла все тело. Хотелось съежиться, уменьшиться в объеме, завязаться крошечным узлом, сложиться в изящную фигурку оригами. Он подумал, что надо бы проблеваться, но это, наверное, потребовало бы чрезмерных усилий.
– Почему они так рисковали? – пробормотал он. – Она же знает, что я слишком ценен.
Он рыгнул: звук получился странный, словно слишком растянулся собачий взлай.
– Кажется, ты испытывал ее терпение чуть дольше дозволенного, – сказала Морвенна, протирая его кожу салфеткой с щиплющей целебной мазью.
– Но я ей нужен.
– Прежде она обходилась без тебя. Возможно, пришла к выводу, что и в дальнейшем ты не понадобишься.
Куэйхи повеселел:
– Наверное, возникла какая-то чрезвычайная ситуация.
– Разве что для тебя.
– Господи… Все, что мне сейчас нужно, – это сочувствие.
Он поморщился: в голове стрельнула боль, причем непростая – куда сильнее и целенаправленнее тупой саднящей боли, сопутствующей выходу из криосна.
– Не поминай имя Господа всуе, – назидательно сказала Морвенна. – От этого только хуже, ты же знаешь.
Он взглянул ей в лицо – для этого пришлось разлепить веки и впустить в глаз безжалостный свет кабинета восстановительной терапии.
– Ты на моей стороне или нет?
– Я пытаюсь помочь тебе. Лежи тихо, нужно вынуть еще одну трубку.
Последняя слабая вспышка боли в бедре, и шунт выскочил наружу, оставив после себя аккуратную ранку, похожую на глаз.
– Вот теперь все.
– До следующего раза, – вздохнул Куэйхи. – Если будет следующий раз.
Морвенна замолчала, словно к ней вдруг пришла догадка.
– Ты боишься?
– А ты на моем месте не боялась бы?
– Королева безумна, это всем известно. Но она достаточно практична, чтобы распознать ценный ресурс.
Морвенна говорила открыто, зная, что здесь, в кабинете оживления, у королевы нет прослушивающих устройств.
– Возьми, например, Грилье – ужас! Разве она терпела бы этого урода хоть минуту, не будь он ей полезен?
– Со мной то же самое, – вздохнул Куэйхи, погружаясь в омут отчаяния. – Как только кто-нибудь из нас становится ей не нужен…
Если бы Куэйхи мог шевелиться, он бы чиркнул себе по шее воображаемым ножом. Вместо этого он глухо захрипел, подражая человеку с перерезанным горлом.
– У тебя есть преимущество перед Грилье, – сказала Морвенна. – Это преимущество – я, союзник в команде. Кто есть у него?
– Ты права, – ответил Куэйхи, – как всегда.
С огромным усилием он приподнялся, протянул руку и взялся за стальную перчатку Морвенны.
Он не решился напомнить, что на борту корабля она теперь почти в такой же полной изоляции, как и он сам. Чтобы ультра подвергли остракизму одного из своих, ему достаточно вступить в близкие отношения с базово-линейным человеком. Морвенна притворялась, что ей все нипочем, но Куэйхи отлично знал: если попытается прибегнуть к ее помощи, королева и экипаж ополчатся против него и тогда ему конец.
– Можешь сесть? – спросила она.
– Попробую.
Неприятные ощущения постепенно отпускали. Куэйхи знал, что со временем все пройдет. Сейчас он уже, по крайней мере, мог пользоваться основными группами мышц, не крича от боли. Он сидел на койке, прижав колени к безволосой груди, пока Морвенна осторожно вынимала из его члена катетер. Куэйхи смотрел ей в лицо и слышал только позвякивание металла о металл. Он вспомнил, как было страшно, когда она впервые прикоснулась к нему там блестящими, как ножницы, руками. Заниматься с ней любовью – все равно что заниматься любовью с молотилкой. При этом Морвенна ни разу не причинила ему травмы, только сама случайно порезалась – там, где у нее живая плоть, а не металл.
– Все в порядке? – спросила она.
– Да, оклемался. Чтобы испортить день Хоррису Куэйхи, нужно нечто посерьезнее быстрого оживления.
– Вот это сила духа, – сказала она без особой уверенности и поцеловала его.
От нее пахло духами и озоном.
– Хорошо, что ты здесь, – сказал Куэйхи.
– Подожди, приготовлю тебе попить.
Телескопически распрямившись в полный рост, Морвенна отодвинулась от койки. Будучи все еще не в силах сосредоточить взгляд, Куэйхи наблюдал, как она скользит через комнату к нише, где были приготовлены различные укрепляющие смеси. Серо-стальные дреды Морвенны раскачивались при каждом качке ее длинноногого тела, приводимого в движение поршнями.
Морвенна уже возвращалась к нему, с бокалом в руках – шоколадный напиток с лекарственными препаратами, – когда дверь в камеру открылась, скользнув в сторону. В комнату вошли двое – мужчина и женщина. За ними, заложив в притворной застенчивости руки за спину, семенила невысокая, особенно рядом с ультра, фигурка генерал-полковника, как обычно в испачканном медицинском халате.
– Он пришел в себя? – спросил мужчина.
– Его счастье, что не умер, – резко ответила Морвенна.
– Поменьше мелодрамы, – отрезала женщина. – Никто еще не умирал от чуточку ускоренного разогрева.
– Вы объясните, чего Жасмина хочет от Куэйхи?
– Это касается только их с королевой, – ответила женщина.
Мужчина небрежно кинул простеганную серебристую одежду в сторону Куэйхи. Рука Морвенны обратилась в расплывчатое пятно и поймала на лету. Она подошла к Куэйхи и передала ему халат.
– Я хочу знать, что происходит, – буркнул Куэйхи.
– Одевайся, – приказала женщина. – Пойдешь с нами.
Куэйхи повернулся на койке и опустил ноги на холодный пол. Дискомфорт отступил, на его место пришел страх. Член сжался, съежился, забрался в пах, словно уже придумал собственный план спасения. Куэйхи оделся, завязал пояс. Потом, повернувшись к генерал-полковнику, спросил:
– Ты тоже участвуешь?
Грилье моргнул:
– Мой дорогой друг, все, что было в моих силах, – не допустить, чтобы тебя разогрели еще быстрее.
– Ну, ты дождешься, – сказал Куэйхи. – Помяни мое слово.
– Не понимаю, почему ты все время разговариваешь со мной в таком тоне. У нас много общего, Хоррис. Мы двое разумных гуманоидов на борту корабля ультра. Нам не стоит ругаться и соперничать из-за престижа и статуса. Напротив, необходимо действовать заодно. – Грилье вытер перчатки о халат, оставив на нем зловещее красное пятно. – Нам нужно дружить, Хоррис. Нужно держаться друг за друга, потому что впереди долгая дорога.
– Скорее ад замерзнет, – ответил Куэйхи.
Королева держала на коленях пегий человеческий череп, поглаживая его очень длинными пальцами с ногтями, выкрашенными черным лаком. Одета она была в кожаный жилет со шнуровкой на груди и короткую матерчатую юбку из такой же темной кожи. Волосы были убраны с высокого лба назад, оставлен лишь аккуратный маленький завиток.
Стоя перед королевой, Куэйхи было подумал, что она нанесла на лицо экзотический грим: вертикальные полосы, словно густой свечной воск, тянулись от глаз к изгибу верхней губы. И лишь потом понял, что она вырезала себе глаза.
Если отвлечься от ран, ее лицо отличалось своеобразной суровой красотой.
Он впервые видел королеву во плоти. До этой встречи все их переговоры проводились дистанционно, либо через виртуальные альфа-копии, либо через живых посредников вроде Грилье.
Когда-то он надеялся, что так будет всегда.
Куэйхи выждал несколько секунд, прислушиваясь к своему дыханию. Наконец спросил:
– Я подвел вас, мэм?
– Куэйхи, за кого вы меня принимаете? За капитана, который может возить бесполезный груз?
– Вижу, удача от меня отвернулась.
– Поздновато вы это увидели. Сколько остановок, Куэйхи, мы сделали с тех пор, как вы присоединились к нам? Пять, не так ли? И какую прибыль принесли эти пять остановок?
Куэйхи открыл рот, собираясь ответить, как вдруг заметил резной скафандр, почти скрытый в тени позади трона. Эта вещь появилась здесь не случайно.
Резной скафандр походил на мумию, на кокон, изготовленный из мягкой стали или похожего промышленного металла. Был оснащен разъемами для подключения всевозможных устройств. На месте визора перед лицом темнела прямоугольная решетка. Там, где детали резного скафандра подверглись ремонту или замене, виднелись выступы и бугорки – следы пайки и сварки. Местами блестели новые металлические заплатки.
Бо́льшую часть скафандра покрывала невероятно сложная резьба, она навязчиво притягивала взор, заставляла до боли напрягать глаза. Каждый квадратный сантиметр был испещрен тончайшими деталями, которые сложно разобрать сразу. Но под взглядом Куэйхи скафандр словно бы увеличился, и вот уже видны диковинные космические чудовища со змеиными шеями, до крайности похожие на фаллос звездолеты, лица вопящих людей и демонов, сцены совокуплений и расправ. Тут были спирали хроник, выделенные крупно поучительные истории, описания удачных торговых сделок. Проглядывали циферблаты аналоговых часов и псалмы. Строки текста на неизвестных Куэйхи языках, музыкальные лады и даже столбцы аккуратно, с любовью выгравированных вычислений. Последовательность цифрового кода ДНК. Ангелы и херувимы. Змеи. Множество змей.
От одного взгляда на эту штуковину у Куэйхи заболела голова.
Саркофаг пестрел язвинками от ударов микрометеоритов, темными пятнами ожогов космического излучения; его серо-стальная поверхность тут и там зеленела бронзовой патиной химических окислов. Хватало и бороздок, оставленных сверхтяжелыми частицами при попаданиях по касательной. В довершение по всему периметру скафандра тянулся темный шов, по которому раскрывались и заваривались половинки брони.