Отзывы епархиальных архиереев
Указом № 8 от 27 июля 1905 г. Святейший Синод предписывал архиереям «войти в суждение» по вопросам, которые предполагалось рассмотреть на проектируемом Поместном Соборе. Из ряда епархий архиереи прислали не только свои мнения, но и отзывы комиссий духовенства.
В «Отзывах епархиальных архиереев» проблема применения канонических норм к современной жизни не выдвигалась как самостоятельная.
Резко против самой постановки вопроса о возможности пересмотра канонов высказался епископ Смоленский Петр (Другов):
Невероятно, чтобы члены Собора коснулись законов и постановлений Вселенских Соборов, к чему, по-видимому, призывают их наши псевдо-либералы, проповедующие на страницах даже духовных журналов о женатых епископах, второбрачных священниках и т. д. ‹…› Неужели Собор посягнет на это?[123]
Как восстановление древне-канонической нормы в Церкви понимал грядущую реформу Стефан (Архангельский), епископ Могилевский. Для него особенно важным было привлечь благодаря этой реформе старообрядцев к Православию:
Восстановляя древне-канонический строй церковной жизни, за нарушение которого сильно и не раз упрекали нас старообрядцы и их сторонники, мы полагаем тем самым уже наиболее широкий путь к православной господствующей Церкви отколовшимся от нее старообрядческим общинам[124].
Алексий (Соболев), епископ Вологодский писал:
Живительная реформа Церкви не противна церковным канонам, вполне соответствует древнему историческому укладу русской церковной жизни, духу гражданских наших постановлений, вполне согласна с жизнью других наших автокефальных Церквей[125].
Владимир (Соколовский), епископ Екатеринбургский резко критиковал
холодное отношение к канонам Церкви духовных властей и присвоение светской властью излишне своевольных мероприятий в отношении к православной иерархии ради собственных чиновничьих вкусов и расчетов, – в общем вредных св‹ятой› Церкви и государству. В этом сама иерархия наша виновата. Лучший наш архиерей – Филарет Московский – постоянно твердил об осторожности даже тогда, когда нужно было исповеднически защищать церковные законы. Не уступавший митрополиту Филарету по деятельности митрополит Платон своей крайней лестью воспитаннику своему цесаревичу Павлу приготовил из него странное явление на русском престоле – своеволия, каприза, неуважения к каноническому строю российской Церкви[126].
О необходимости пересмотра канонических постановлений решился написать архиепископ Воронежский Анастасий (Добрадин), правда, в самых общих словах:
Признано необходимым, чтобы будущий Собор пересмотрел канонические постановления, определяющие жизнь христиан, так как многие из них неприменимы к современной жизни.
Ранее собрание[127] признало необходимым издание сборника законов, точно определяющих проступки лиц духовных и мирян, подлежащих духовному суду и наказания за них. В настоящем собрании признано, чтобы в этот сборник вошли и точные нормы, определяющие жизнь христианина[128].
В «Мнении членов соединенного собрания», помещенном при отзыве Евфимия (Счастнева), епископа Енисейского, отмечалось что
многие из канонов и многое в богослужебной практике уже не соответствует запросам настоящей жизни и часто вовлекают мирян в ереси, раскол или же религиозный индифферентизм[129].
Ссылки на каноны присутствовали во многих отзывах. В основном это касается разделов, посвященных церковному управлению и суду, когда требовалось подтвердить власть епископа. А. Чирецкий считал, что
иерархи, потерявшие опору в поставившей их и дискредитированной в глазах народа власти и все более теряющие свой авторитет в виду своей бездеятельности, происходящей от безыдейности, ухватились за каноны потому, что им не за что было ухватиться, и в этом трагизм их положения[130].
Оказалось, что вопрос о том, какие каноны необходимо соблюдать, совсем не ясен для православного сознания. С этой проблемой в полной мере столкнулось и Предсоборное Присутствие, работы которого продолжались в Петербурге в течение четырех с половиной месяцев 1906 года.
Проблема понимания и изменяемости канонов в Предсоборном Присутствии
Вопрос о том, какое место занимают церковные каноны, возможно ли изменение канонов и допустимо ли создание новых канонов, был поднят уже на первом мартовском заседании Предсоборного Присутствия.
Подходы к этой проблеме были различны. Так, профессор Н.Н. Глубоковский[131] подчеркивал неизменность канонов в противовес изменяющемуся государственному законодательству.
Сами каноны решительно объявляют себя твердыми и нерушимыми (VI Всел. Соб. пр. 2), «несокрушимыми и непоколеблемыми» (VII Всел. Соб. пр. 1), и постулируют к уважительному соблюдению их (IV Всел. Соб. пр. 1), особенно для пастырей[132].
Сторонники изменений говорили о необходимости правильного понимания канонов, о задачах прочтения канонов в их историческом контексте. Суммируя свои выступления в Предсоборном Присутствии, Н.П. Аксаков писал:
Само собой разумеется, что и каноны соборных постановлений суть часть предания церковного, и, встречая в них какое-либо несогласие с нашим догматическим представлением о Церкви, мы должны проверять наше представление о Церкви или наше понимание самих канонов, а не делать опрометчивых заключений о неверности или непригодности самих канонов[133].
Предсоборное Присутствие на каждом шагу сталкивалось с проблемой понимания церковных канонов. Казалось бы, для всех было ясно, что именно каноны должны служить основанием грядущих реформ, однако произошло то, о чем еще в 1870-е гг. писал Н.К. Соколов: каждый вопрос церковного устройства вызывает спор, в котором обе стороны опираются на священные каноны, причем Книга правил остается чем-то
вроде арсенала древностей, из которого берется и назначается к употреблению только то оружие, которое угодно и желательно в данном случае и при известных обстоятельствах[134].
Примером может служить использование канонов в ходе острой дискуссии о составе грядущего Собора. Церковные каноны молчат об участии клириков и мирян в Соборах, однако об этом свидетельствует история Церкви. Позиция полного отстранения мирян от участия в церковном управлении со ссылкой на каноны последовательно проводилась в выступлениях епископа Волынского Антония (Храповицкого):
Собор поместный составляется только из епископов, и если «группа петербургских священников» пытается указать на соборы, в коих участвовали миряне, то таковые или касаются злоупотреблений (ведь был и разбойничий собор) или подлежат поправкам. ‹…› Не зная вовсе учения веры, ни св. Библии, не желая знать св. канонов, о восстановлении которых они же заговорили с таким искусным притворством, эти отцы и господа не иного чего начнут домогаться, как того, о чем они пишут в газетах и журналах, уже сознательно восставая против священных канонов, а следовательно и против Православия[135].
Ответ «группы петербургских священников» был составлен Н.П. Аксаковым:
Преосвященный Антоний ставит в упрек священнослужителям и мирянам их пренебрежение канонами, от которых нельзя отступать, а от имени епископов предлагает проект церковного управления, составляющий отступление от канонического установления. Что это? Или каноны обязательны для священнослужителей и мирян, а епископы свободны от них? Пусть будет так. Признавая себя связанными основными канонами Церкви, мы не желаем и не можем допустить иного церковного строя, кроме начертанного апостольским преданием, выразившимся в древних канонах. ‹…› Мы не желаем ничего, что не оправдывалось канонами ‹…›. Мы твердо веруем, что ради зодческого преуспеяния Церкви как тела Христова православные русские епископы смирятся перед начертанным канонами строем и дадут Церкви возможность жить и действовать в полноте общения, памятуя умоляющий голос апостола: «Пастыри, не господствуйте над уделом!»[136]
Специально вопрос о канонах и их изменяемости в выступлениях на Предсоборном Присутствии не ставился, но ссылки на каноны нередко влекли за собой дискуссию о том, насколько обязательно все, что содержится в церковных правилах.
В суждениях о канонах принял участие архиепископ Херсонский Димитрий (Ковальницкий), председательствовавший в первом отделе Присутствия, где обсуждались вопросы о составе Поместного Собора и порядке решения дел на нем, а также о преобразовании центрального церковного управления. Выступление владыки Димитрия 17 апреля 1906 г. в Предсоборном Присутствии было помещено в «Херсонских епархиальных ведомостях» в качестве статьи «Об истинном понимании церковных канонов». Архиепископ утверждал, что «каноны даны не для того, чтобы рабски следовать им»[137] и призывал к отказу от взгляда на каноны как нечто не подлежащее развитию:
Есть между канонами такие, которые мы ныне можем вслед за св. Григорием Богословом назвать канонами мертвыми, то есть переставшими управлять жизнью Церкви при новых условиях. Церковь Вселенская Православная не есть что-то такое, что застыло в известных, пригодных и даже необходимых в свое время формах, окостенело и дальнейшему развитию, с применением к общим условиям жизни человечества, не подлежит[138].
Он считал, что следовать канонам следует в той мере, какая необходима для сохранения церковного строя, соответствующего канонам:
Мы должны заботиться не о том, чтобы каноны, свыше тысячи лет тому назад подробно определявшие несущественные стороны жизни Церкви в тогдашних внешних условиях, были выполнены буквально и теперь, а только о том, чтобы строй нашей Церкви согласовался с существом канонов и не перечил им. Иначе мы должны были бы теперь попытаться возвратить жизнь Церкви на много веков назад, переломить ее нынешний сложный строй, разорвать ее законные связи бытия в мире[139].
Исполнение всех канонов, по мнению архиепископа Димитрия, привело бы к уходу Церкви из мира:
Тогда, по словам апостола, нам, Церкви, нужно было бы выйти из мира сего. Разве это требуется сущностью Церкви, ее высокими нравственными задачами и условиями быта ее на земле ‹…›. Нельзя требовать, чтобы Церковь буквально следовала всем канонам, не касающимся существа ее жизни ‹…›. Это не будет свободой Церкви, а рабством, ведущим к застою и мертвенности[140].
Вместе с тем, архиепископ Димитрий подчеркивал, что существуют и неизменные каноны:
Не нужно забывать, что в строе Церкви есть многое такое, что составляет самую внутреннюю неизменную сущность ее правобытия; есть основные каноны, которые, опираясь на Завет Христа и указания апостолов, устанавливают и утверждают эту сущность – они не могут быть изменены при каких бы то ни было условиях. ‹…› Таков нынешний епископский строй Церкви, преемственно идущий от апостолов ‹…›. Таково иерархическое подчинение пресвитеров епископу. Они ничего не могут сделать без воли епископов. И попытка свободного переустроения Церкви без воли епископа была бы подкопом под самое существо канонического строя церкви[141].
Выступление архиепископа Дмитрия вызвало ответную статью «сельского священника», выступившего с критикой всего Предсоборного Присутствия:
Интересно было бы узнать, как ухитрится владыка установить согласие между новыми канонами и теми, какие он считает мертвыми, а особенно между взаимно противоречивыми канонами. Считая некоторые каноны такими, которые «не могут быть изменены при каких бы то ни было условиях», Высокопреосвященный Димитрий в их ряду на первом месте, разумеется, ставит «иерархическое подчинение пресвитеров епископу. Они ничего не могут делать без воли епископов». Наши смиренные архипастыри, более всего отстаивая свою деспотическую власть над духовенством и мирянами, ‹…› должны видеть, что именно такая их власть парализует жизнь Русской Церкви. Насколько известно из газет, херсонский владыка жестоко наказывал подчиненных ему священников даже за мнимое нарушение канонов. А что сделал бы он, если бы кто-нибудь из них осмелился по примеру своего архипастыря защищать нарушение церковных канонов? Вероятно ‹…› предал бы такого либерала анафеме или, по крайней мере, лишил бы места. Но, Высокопреосвященнейшие и Преосвященнейшие владыки, поймите же, ради Бога, что никакие драконовские законы, никакие кары не убедят ни духовенство, ни народ, будто все каноны, неприятные епископам, должны считаться мертвыми, а приятные – живыми и обязательными для всех христиан. Право, если бы в общее собрание Предсоборного Присутствия явился бы Христос, то думается мне, почти буквально повторил бы Свою грозную речь, изложенную в 23 главе от Матфея[142].
Священник утверждал, что все члены Предсоборного Присутствия по церковным канонам являются отлученными от Церкви:
Очень жаль, что среди именитых членов предсоборной комиссии не нашлось смелого и откровенного человека, который бы сказал бывшему присутствию: достопочтеннейшие архипастыри и пастыри, академики и профессора, столпы и светила Церкви Российской! Зачем вы так долго спорите? Зачем волнуетесь и понапрасну тратите народные деньги и свои драгоценные силы и способности? Вы стараетесь устроить Поместный Собор на точном основании древних канонов. Но ведь на точном основании этих канонов все вы находитесь под анафемой канонов и прежде всех и больше всех – архипастыри! Хотя вы, как люди предусмотрительные, и заранее включили себя в состав ожидаемого Собора, в качестве «сплоченного ядра» его, но едва ли можно составить канонический православный Собор из лиц поголовно отлученных канонами от Православной Церкви. Православный Собор без православных[143].
Спор о канонах возник и в связи с вопросом о смешанных браках. В ответ на приводимые каноны, запрещавшие браки с еретиками, Н.А. Заозерский сформулировал принцип различения канонов об устройстве Церкви и канонов, касающихся церковной дисциплины:
Правила первого рода должны иметь большую устойчивость, ибо касаются охранения Церкви, основанной Христом и созданной апостолами. С большою осторожностью должно относиться к этим правилам, дабы не исказить типа апостольской Церкви.
Другого рода правила – дающие руководящие указания, как вести христианину образ жизни (в видах осуществления евангельского идеала), нравственности – правила дисциплины. ‹…› Эти правила не должны отличаться устойчивостью. Напротив, чем подвижнее они, тем лучше. Жизнь народов и культура так изменяются, что нельзя применять одной мерки ко всем[144].
В дискуссии о допустимости смешанных браков проблема неизменности канонов была затронута и архиепископом Финляндским Сергием (Страгородским), который, имея опыт служения в Японии, где православные были рассеяны среди иноверных, высказался о недопустимости механического применения канонов в иных жизненных условиях:
Каноны суть нормы, которыми человек возводится к совершенству. Но бывают положения, когда ўkr…beia вместо совершенства может довести человека до погибели. Настаивать в этом случае на исполнении канонов значило бы поступать против канонов, против той цели, которую они преследуют, значило бы совершать преступление[145].
Анализируя ситуацию в Предсоборном Присутствии, Н.П. Аксаков отмечал, что создается впечатление, будто участники заседаний пытаются воссоздать «не одну и ту же по очертаниям и задачам Церковь»[146]. В других статьях Аксаков писал, что официальная каноническая наука в Предсоборном Присутствии, при соприкосновении с реальной практикой, потерпела крах.