– Мне немного не до этого.
– Это займёт всего минуту.
Спустившись вниз, Майкл Хоулз прошёл в зал. Там было несколько человек. Всех он прекрасно знал. Все они сидели за круглым столом.
– И к чему это собрание?
– Прошу Вас мистер Крайн, присядьте, – сказал ему Вильям Аддерли, указывая на стул.
Майкл прошёл вперёд и сел за стол.
– Я слушаю.
– Недавно, я прогуливался по бедному району нашего города, – в голосе Барнеса зазвучали нотки ехидства, – И мне передали шокирующую информацию, которая очень важна для государства.
– К чему Вы клоните?
– К тому, что Вы больны, Томас Крайн. Больны настолько, что ваша болезнь, просто не допустима для занимаемой вами должности.
– Ты эмпликант!!! – выкрикнул один из-за стола.
– Да что Вы себе позволяете!!! – возмутился Майкл.
– Успокойтесь. Я согласен, это сильное заявление – продолжил Барнес, – Но есть люди, которые поговаривают всякое.
– Пусть говорят дальше, – злостно ответил наш герой, – А мне пока есть чем заняться. Такие вещи ещё нужно доказать.
– Да киньте вы его в тюрьму! Ублюдок, – раздался новый выкрик.
– Тише, господа, – настаивал Барнес – А что, если у нас есть хозяин этой прекрасной кожи, который, сняв её с вас, сможет продемонстрировать нам и всему городу ваш номерной знак. А?
На улице начинался дождь. Капли по одной, очищаясь, били в стёкла. В комнате потемнело, но никто не включал свет.
Майкл, проглотив ком, спросил.
– Что вы хотите?
– Мы подготовили несколько бумаг, – Бранес открыл свой чемодан, – На разные числа. Которые мы хотели бы, чтобы вы подписали. Бумаги о назначении. Они уже одобрены всем парламентом, нужна только ваша подпись.
– Не забудь сказать про фабрику….
– А что если я не подпишу?
– Тогда мы будем вынуждены отдать вас полиции. А так. Вы просто можете уехать из города и через некоторое время мы скажем, что Вы ушли в отставку. Такие документы у нас тоже есть. Все, как говорится, схвачено.
– И куда же денусь я?
– Ну, Вы можете заниматься своей добродетельностью в другом месте.
Мы о Вас и не вспомним.
– А почему я Вам должен поверить? – Что, после подписания, вы не сдадите меня властям.
– Ну, милый Вы мой. Если мы Вас сдадим. Все ваши подписи станут недействительны.
Дождь становился настойчивей.
Майкл сидел и смотрел на все эти лица. Вильям Аддерли смотрел на него жадно, с отвращением. Даниэль Барнес смотрел с усмешкой. Другие чиновники тоже улыбались и скалили зубы. Ведь сегодня они получат кусочек своего пирога.
Майклу пришлось подписать. Подписать всё. Все назначения. Подписать свою отставку.
– Что ж, – Барнес театрально вздохнул, – думаю, нужно сказать «до свидания». Или уж лучше «прощайте».
Все чиновники встали.
Майкл сидел.
– Я понимаю, Вам стоит все переварить. Вас никто не торопит, – мягко, с иронией добавил чиновник.
Все вышли. Хлопнула дверь.
Майкл думал, что остался один. Он сидел и смотрел в пустоту, пока не услышал.
– Ещё раз здравствуйте, господин мэр, – это был знакомый голос, знакомый перегар.
Майкл быстро обернулся. Он был в ужасе. Все… все были здесь. Освещаемые, только лунным заревом. Здесь были все. Всего его прошлое.
Пьяница, у которого не было лица. Нищий, у которого не было кожи. Бездомный с пустыми глазами. Лысый бродяга. Все они были здесь. Каждый из них с частичкой его тела.
Наш герой содрогнулся. Он сорвался с места, и хотел было бежать. Но он не успел развернуться, как получил удар в челюсть от ещё одного нищего. От того, у которого он купил голос.
– Ты! Не бей по моему лицу, – злостно выкрикнул пьяница.
Майкл свалился. И они все накинулись на него. Не церемонясь, они разорвали на нём одежду. И каждый хватался за его тело. Один схватился за кожу. Другой – за глаза. Кто-то стянул волосы.
Так резко. Так больно.
Эмпликант кричал.
А потом провалился в себя. Отключив сознание. Глубоко в себя, в полную темноту.
Потом был гром. Раскат и яркая молния.
Когда он очнулся, уже никого не было.
Ни чиновников, ни тех, кто разрывал его.
Он приподнялся, и в отражении начищенного мрамора он увидел своё лицо. Потом он посмотрел на руки. Белые, гладкие. Он провёл рукой по голове – ровный оголённый череп.
Если бы Майкл мог, он бы плакал. Он вышел из главного зала.
– Эй, ты! – это был главный управляющий…
…И он был в ярости.
– Джон! Мистер Джон! Это же я! – голос Майкла снова был пустым.
– Как ты сюда попал? Убирайся! Охрана! Убирайся, я сказал.
Майкл сорвался с места и под возгласы удивлённых постояльцев выбежал на улицу.
Он бежал. Слыша крики людей.
Он бежал из города. Под дождём. Под каплями дождя, которых он не чувствовал.
Он бежал. Зная, что ещё вернётся сюда, но не порядочным гражданином, а мстительным существом.
Вы можете ругать меня за то, что историю, которую вы услышали сейчас, незакончена. Но нет,… она полностью пришла к своему логическому завершению.
Вы хотите узнать, какой приговор вынес судья, услышав историю Майкла Хоулза…
Простите меня, но я не скажу вам. Я хочу, чтобы вы сами, в своей голове или душе решили судьбу этого человека. Оправдали его или же осудили. Я лишь пытался доказать вам, что нельзя судить человека только по его поступкам…. Ведь нашей судьбой, каждой отдельно взятой, управляем не мы… нет… Мы не хозяева.
Увы.
Помнишь?
Прежде чем вы начнёте читать новую историю из коллекции невероятного, необходимо сделать небольшое отступление для того, чтобы вы лучше понимали события, которые будут описываться дальше.
Начать нужно с того, что сегодняшнюю историю я не услышал от первоисточника, мне не рассказал её очевидец. Нет. Эту историю я в буквальном смысле увидел глазами главного героя, пережил всё, что пережил он… почувствовал всё, что чувствовал он. Это было удивительно, пугающе и, конечно же, любопытно.
Думаю, вам интересно, как я смог влезть в шкуру другого человека. Увидеть его воспоминания, почувствовать его страхи и радости.
Поверьте мне, это всё гораздо прозаичней, чем вам кажется.
В наше время давно существует такое понятие, как эмоциональная память. Память о первой влюблённости, страшном моменте из детства, горечи утраты. Надеюсь, вы понимаете, о чём я говорю. Итак, однажды один учёный, если я не ошибаюсь, Клаус Вингертог, сумел вытащить из человеческого мозга ту самую частичку эмоциональной памяти. Если быть точным, он смог извлечь из своего коллеги память о том, как тому в детстве купили собаку. Тот радостный момент, когда профессор, ещё будучи ребёнком, вошёл в комнату и увидел щенка. После эксперимента коллега Клауса не помнил, как первый раз увидел своего верного пса, зато теперь перед ним на столе стояла пробирка с синей мутноватой жидкостью, где в непонятных разводах можно было разглядеть, как маленький мальчик обнимает щенка. Любой другой, кто выпил бы эту жидкость, своими глазами и своими рецепторами, своей душой и сердцем почувствовал бы радость от покупки питомца.
Этот эксперимент был прорывом в области изучения мозга. Проводились всё новые и более успешные эксперименты. Клаус Вингертог удостоился нескольких научных наград. Учёные смогли извлекать плохие воспоминания человека в обычную стеклянную пробирку, освобождая того от гнетущих мыслей перед сном.
Но, как часто это бывает, научное открытие приобрело коммерческий характер. Финансовые акулы сразу увидели в данном открытии «золотую жилу». Со временем по всему миру появились клиники «Свободной Памяти» – так их прозвали. В них за определённую сумму из вашего мозга могли удалить любые воспоминания.
Но, в данной ситуации нас интересует не этот рынок. А другой, менее легальный.
Со временем многие смекнули, что эмоции будут хорошо продаваться… Ведь многие люди никогда не испытывали чувства влюблённости, а кто– то никогда не сможет почувствовать, как это – держать на руках собственного ребёнка. И тогда эмоциональные барыги по всему миру стали скупать и продавать эмоции. Любая многодетная мать, которая сводит концы с концами, с радостью продаст воспоминание о первом родившемся ребёнке, да и любая богатая девушка могла купить такое воспоминание, если доктора сказали ей, что она не может иметь детей.
Вскоре эмоциональный рынок влился в азартные игры. Появились клубы, где люди за карточным столом играли на пробирки с памятью, неважно, на свою или купленную. Если ты проигрывался, то ты мог уйти в соседнею комнату, где специальным устройством из тебя извлекали новые воспоминания, и уже через пару минут ты уже снова садился за стол играть, ставя на кон жёлтую, синюю или красную пробирку, в зависимости от яркости эмоции.
Но если ты проигрывался в беспамятство, то тебя вышвыривали на улицу. И ты, полностью опустошённый, шёл в неизвестном направлении, неизвестно куда.
Стены клуба, где играли на эмоции – было первое, что я увидел, выпив чужое воспоминание.
Героя данной эмоциональной памяти звали Мартин Шмид. На тот момент ему было тридцать лет, и он был давно завязавшим игроком на эмоции. Но сегодня его привела сюда не старая жажда азарта, а совершенно другое.
Он переступил порог главного игрового зала, который был уже давно пуст, и подошёл к уборщику, который мыл затоптанные полы.
– Где он?
– М?
– Проигравшийся. Мне позвонили и сказали, что здесь находится мужчина, который сегодня проигрался до полной потери памяти. У него был мой номер.
– Аааа! – вспомнил уборщик, – Этого бедолагу выкинули на задний двор.
– Что?!??! – Мартин разозлился – Я же сказал, что пусть он посидит у вас тут.
– Я знаю, но хозяин клуба сказал выкинуть его. Я не думаю, что он далеко ушёл, сейчас он помнит только, как ходить и говорить.
– Будь другом, – Мартин огорчённо вздохнул, – проводи меня на задний двор.
Уборщик отставил швабру и направился к дальнему выходу.
Несколько минут они шли по коридорам, по подсобным помещениям клуба, которые скрывали в себе несколько комнат с нелегальными жильцами, кухню от ресторана наверху и другие помещения не совсем законного характера.
– С кем он играл?
– Бедолага нарвался на опытного игрока, все уходили из-за стола, почувствовав жаренное, но не он.
– Так с кем?
– Его звали Владимир Кстовский, говорят, в своей стране он оставил сотни людей без памяти. А потом, когда с ним перестали играть, стал путешествовать по странам, играя везде, оставляя за собой шлейф из пустых людей. С ним всегда ездит переводчик. Кстовский скрывает свою личность, зная, что сразу, как люди услышат его русский акцент, уйдут из-за стола, так он и обманывает людей. Но ваш приятель, даже услышав его речь, продолжил играть, он словно обезумел… Может, надеялся на чудо.
– Нет. Он просто идиот.
Уборщик подошёл к железной двери и открыл её. За ней был переулок во всех его проявлениях – мусорные баки, пробегающая струя воды из канализации и тошнотворные запахи перегнившего мусора.
У одного из баков сидел мужчина, тоже, как и Мартин, тридцати лет, он непонимающе смотрел по сторонам и что-то бормотал себе под нос.
– Бедолага, – произнёс уборщик, – Если вам интересно. Говорят, портовое начальство неплохо платит за таких зомби.
– Эй! Он для меня как брат!
– Простите. Просто я предположил.
Мартин вышел в переулок и направился к своему другу.
– Три созвездия… он собрал три созвездия… – было слышно, как опустошённый бормочет себе под нос – три… созвездия.
– Эй, – осторожно начал Мартин, – Приятель, как ты?!
– Три созвездия. Как можно собрать в картах три созвездия?!
Мартин дотронулся до своего друга и тот резко отпрянул.
– Ты?!??! ТЫ кто такой? – было видно, что мужчина не узнаёт своего друга.
– Я… я твой друг. Меня зовут Мартин, – молодой человек делал паузы между словами, – Я пришёл забрать тебя.
– Мартин?! Мартин…
– Да, ты проигрался и поэтому…
– НУ конечно, я проигрался!!! – выкрикнул тот – Как! Как он собрал три созвездия.?!
– Пойдём… я отведу тебя домой.
– Ты сказал, что тебя зовут Мартин?
– Угу.
Манфред стал копаться в своих карманах и достал конверт. Он протянул его ему.
– Вот. На нём твоё имя.
Мартин взял конверт, на нём действительно знакомым подчерком было написано: «Другу Мартину». Он открыл конверт и достал сложенный вдвое листок, на нём было несколько строк.
«Дорогой Мартин, если ты читаешь это, значит, я сижу перед тобой в полной пустоте. Прости меня, друг. Мои намерения были чисты, сегодня меня вела не только жажда азарта. НЕТ! Ведь у вас скоро свадьба и я хотел сделать вам незабываемый подарок, но, кажется, как всегда стал обузой. Прости. Снова меня прости».
– Что там было написано?
– То, что ты тот ещё придурок. Пойдём домой.
Мартин наклонился, чтобы поднять своего товарища.
– Хм.
После недолгих препираний друг нашего героя согласился пройти с ним до дома.
Они шли несколько часов. Манфред словно в первый раз разглядывал улицы и дома. Удивляясь всему старому.
Они зашли в дом и поднялись на четвёртый этаж. Мартин постучал в квартиру – номер двадцать семь. Дверь открыла милая девушка, невысокая, с вьющимися, светлыми волосами. Её взгляд был озабочен.
– Ну что?! Ты нашёл его? – спросила она.
– Да, нашёл…
– И?
– Ну вот, смотри.
Мартин пропустил своего друга вперёд, тот прошёл в квартиру, рассматривая всё, как будто в первый раз.
– Опять! – девушка была в ярости – он опять проигрался!
– Лиза, успокойся.
Но Лиза не успокаивалась.
– Как тут успокоиться. Он попадает в неприятности, а ты его постоянно выручаешь. Так не должно быть! Что это за друг такой?!
– Чей друг? – подал голос Манфред.
– Ты пройди в комнату и ляг на диван! – выкрикнула Лиза – Я тебя видеть не хочу!
– Будь с ним вежливее, – попросил Мартин, – Он хотел сделать нам приятное. Вот, прочитай.
Молодой человек протянул ей записку.
Лиза бегло пробежала по строчкам.
– Это его не оправдывает. Сдай его в порт!
– ЭЙ! Почему вы все заладили про этот порт.
– ДА потому что хоть там от него будет больше пользы, чем здесь!
– Он мой друг!
– И что ты намерен делать? М?
– Я узнал, кто выиграл у него память, я пойду её выкупать.
– А если тот продал, будешь опять бегать в поисках по городу, собирая её?
– Он мой друг, – повторил Мартин.
– В первую очередь он неудачник. Он уже потерял память о вашем знакомстве. И скажи-ка мне на милость, как ты будешь выкупать его память? М?
Мартин молчал. Потом вздохнул.
– Лиза.
– О, нет!!! Даже и не думай! – девушка мотала головой, – Деньги отложены на нашу свадьбу. Нам их мои и твои родители давали.
– Лиза, послушай…
– Что, Лиза послушай?! Ты каждый раз помогаешь ему, а он… всё лезет в это болото.
– Он мой друг… он мне как брат. ОН столько раз меня выручал. Он помогал мне во всём, он спасал меня от хулиганов в школе. Когда у меня не было денег, он их где-то находил.
– Где-то… так же, как и всегда, воровал или выигрывал.
– Плевать, он находил их для меня.
Лиза вздохнула и сложила руки на груди.
– Лиза, послушай. У нас будет свадьба, я обещаю. Но сейчас я должен помочь своему другу.
– Я всё понимаю, – потупив взгляд, отвечала она, – Просто… просто мне так обидно. ЗА тебя, за себя…
– Всё будет хорошо. Я обещаю. Если он ещё раз вляпается в неприятности, я больше не буду ему помогать…
– Конечно будешь… – обречённо не согласилась Лиза.
* * *
Следующим утром Мартин вернулся в клуб и узнал у владельца, где мог остановиться Владимир Кстовский. Тот объяснил ему, что гость из далёкой России снимает квартиру в центре города на улице Вагнера, дом тридцать два.
Владелец клуба сказал, что тому следует поторопиться, так как Владимир намеревается отправиться в Берлин, на большие игры.
Мартин успел застать знаменитого картёжника на месте, хотя слуга уже укладывал его вещи.
Владимир был высоким статным мужчиной пятидесяти лет. Одетый в солидный костюм он разгуливал по квартире, наслаждаясь чашкой чая.
– Здравствуйте… Мартин? Вы сказали?
– Да. Я по поводу вчерашней игры.
– А что в ней было не так? Может, чая?
– Нет, спасибо, я не люблю чай, – отказался тот.
– Что ж, а я обожаю. Ужасно соскучился по крепкому, сладкому чаю. По чёрному. Я такой пил только у себя…
– Я к Вам, по поводу Манфрида.
– Аааа, того бедолаги, которого я оставил без памяти. Честно признаюсь, мне было его очень жаль. Его отговаривали все, даже я. Но в моих отговорках он увидел слабость, а не искреннее волнение.