Любое упоминание «семьи» из Олиных уст вызывает у меня тошноту, потому что ассоциируется, в первую очередь, с ее деверем – неказистым Валерой. Никогда не забуду, как он, дыша перегаром мне в лицо, прошепелявил «Детка, ты супер…». Как можно было так напиться на детском празднике, устроенном в честь пятилетия собственной племянницы? А еще я никогда не забуду его танец под «Песню мамонтенка», которую дети пели в караоке. От воспоминаний по спине пробегают мурашки: сначала вверх, потом вниз.
– Я прекрасно помню о твоем отпуске с семьей, – наклоняюсь, чтобы включить системный блок, и еле заметно морщусь.
– Макс так ждет этой поездки! – Оля мечтательно закатывает глаза.
При упоминании ее мужа, Максима, меня начинает мутить. Мне довелось познакомиться с ним на том же злосчастном детском празднике. И зачем я туда вообще пошла?! Благими намерениями, как известно…
– Макс хочет отдохнуть… – томным голосом продолжает Ухова, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не запустить в нее степлером, тем самым приведя ее в чувство.
Зачем постоянно говорить о своем муже в таком тоне? Пусть даже Оля – упитанная простушка с более чем заурядной внешностью, а Максим – хорошо сложенный, более чем привлекательный (я бы даже сказала – красивый), обходительный и воспитанный – словно сошел с обложки женского журнала, где под его голым торсом красовалась надпись «Мужчина мечты». Какое кому до этого дело? Снова морщусь, вспоминая, как на протяжении треклятого детского праздника Ухова при первой возможности хватала мужа за разные части тела своими маленькими пухлыми ручками, а он снисходительно относился к ее шалостям и даже позволял теребить себя за щеку, при этом жадно пожирая взглядом Ландышеву. Еще бы! Ее более чем откровенное и посему неуместное для детского праздника платье стало объектом внимания всей мужской половины ресторана. Кроме, конечно же, жуткого Валеры, провозгласившего меня дамой сердца в тот день…
– Он, что, устал? – интересуется Аня, не отрываясь от монитора.
Ухова сразу же возвращается из мира грез. Ее густые брови сдвигаются, огонек в глазах угасает, а губы превращаются в тонкую линию. Интересно, она осознает плачевность своей ситуации или же просто оскорблена замечанием Ани? Не сводя с нее взгляда, вешаю пальто на спинку кресла и сажусь за стол. Оля хватает розовую кружку, несколько секунд вертит ее в руках, очевидно, обдумывая дальнейший план действий: сходить на кухню и налить себе кофе или швырнуть кружкой в обидчицу, чтобы той неповадно было задавать глупые вопросы. Конечно же, Максим устал! И совсем неважно, что он не работает (и никогда за свои тридцать четыре года не работал). При таком загруженном графике, как у него, устанет любой: спорт (тренажерный зал, бассейн, футбол, баскетбол, волейбол, бадминтон); многочисленные курсы (китайский язык, 1С, управление персоналом и тому подобное); семинары (спасение популяции уссурийских тигров, становление личности, проблемы глобального потепления, применение нетрадиционной медицины при лечении гастрита и так далее); встречи выпускников (детский сад, школа, колледж, институт, опять же – курсы китайского языка и 1С); баня с друзьями (столь многочисленными, что даже трех раз в неделю не хватает, чтобы попариться со всеми знакомыми хотя бы раз в год).
Оля, впрочем, не отстает от любимого супруга по количеству увлечений: работа (как можно больше, и даже сверхурочно, и даже, временами, без выходных); хлопоты по дому (готовка, уборка, стирка, глажка и остальные бытовые радости); возня с ребенком (садик, спортивная секция, прогулки и детские праздники); походы в магазин (продукты, бытовая химия, гвозди, новый чайник, земля для цветов и детские игрушки)…
– Да, устал, – поджав губы, отвечает Ухова и ставит кружку на стол.
– Кто бы сомневался, – парирует Аня, продолжая стучать по клавиатуре.
Оля меняется в лице. Мне всегда ее жалко, особенно в такие моменты, поэтому спешу вмешаться в разговор и перевести тему:
– У меня скоро встреча в «Оушен». Думаю, можно распечатывать договор и собирать визы.
– Так уверена, что они согласятся? – Ухова округляет глаза.
– Да, – отвечаю я, как ни в чем не бывало, хотя с трудом сдерживаю волнение.
– Крутое платье, – задумчиво произносит Аня, осматривая меня с ног до головы. – Вечером на свидание?
– Нет.
– Нет… – она вздыхает и отворачивается.
Аня почему-то всегда очень радеет за мою личную жизнь – возможно, ввиду полного отсутствия собственной. Пепельная блондинка с большими голубыми глазами, спрятанными за очками в причудливой оправе, высокая и стройная, но скрывающая фигуру в мешковатой одежде преимущественно черного цвета – займись она собой, выглядела бы вполне достойно. Но Безухова всецело отдается работе, без отвлечения на свой внешний вид и последние модные тенденции. Ее не волнуют даже бесконечные сплетни, витающие по опен-спейсу – поразительное самоотречение во благо компании! Интересно, надолго ли ее хватит? Сможет ли природа взять свое? В любом случае, это не так уж важно и на мое отношение к Ане никак не повлияет: Безухова будет нравиться мне любой – хотя бы за ее прямолинейность.
– Почему нет? Мы с девочками с нетерпением ждем твоей следующей свадьбы! – Лида заговорщицки улыбается, переглядывается с Олей, после чего обе начинают звонко смеяться.
– Ха-ха, – передразниваю я.
Шутки не по протоколу – отличительная черта Ландышевой. Ей неоднократно говорили, что до добра это не доведет, но Лидочка (так ее все называли) никак не могла успокоиться. Два года назад она так дошутилась на прежнем месте работы, что ее уволили одним днем. В остальном Лидия Ландышева – компанейская личность, способная собирать вокруг себя массы и надолго удерживать на себе их внимание. Она даже неглупа, но на должность моего заместителя ее назначили отнюдь не из-за деловых качеств: с четвертым размером груди мало какой интеллект может потягаться! Лидочка всегда хорошо выглядит: уложенные рыжие локоны, словно только что из салона, идеальная кожа, неброский естественный макияж, аккуратный маникюр. Но, несмотря на прекрасные внешние данные и богатый внутренний мир, у Лидочки не ладится личная жизнь: потискать ее и весело провести время хотят многие, а вот жениться – никто. По этому поводу она сильно переживает, о чем неизменно сообщает, но надежды на светлое будущее не теряет. Как по мне, так в тридцать пять уже можно расслабиться и наслаждаться тем, что есть.
Открываю электронную почту и с недоверием смотрю на экран монитора: двадцать семь сообщений – подозрительно мало для пятничного утра. Обычно пик активности приходится именно на этот день, и непременно до трех часов дня. Потом все готовятся к выходным: кто домой, кто к любовникам, кто в паб. Ну, или практически все. Например, я сегодня вернусь в офис и буду редактировать горе-презентацию, которую на скорую руку ввиду приближающегося отпуска состряпала Оля. В момент созидания она наверняка представляла, как взявшись за руки с мужем, бежит в тайский закат, оставляя позади суету большого города, домашние хлопоты, работу…
– Виктор идет, – шепотом произносит Ухова и снова переводит взгляд на монитор.
Мой начальник – Виктор Павлович Рябинов – мировой человек. Для избранных – он просто Витя, для подчиненных – Виктор, для подхалимов – Виктор Павлович с обязательным произнесением каждого слога в отчестве, для завистников – в лицо – Виктор Палыч, а за глаза – Рябина. Мне повезло: вхожу в круг избранных и называю его Витя – в глаза и при коллегах, а также, когда хорошее настроение. В остальных случаях – Рябинов.
Витя – отец большого семейства. Его прекрасная жена, Алена, так увлеклась деторождением пятнадцать лет назад, что до сих пор не может остановиться – она и сейчас беременна, уже четвертым ребенком. Рябиновы живут в большом доме в двадцати километрах от Москвы. Между прочим, по Новорижскому шоссе, потому что Вите нравится только это направление и никакое иное. Его мама, Алевтина Николаевна, живет с ними и помогает Алене по хозяйству. Что примечательно, свекровь с невесткой – лучшие подружки. Они не только вместе возятся с детьми и ведут семейный быт, но также ходят по магазинам, салонам красоты, выставкам, театрам, ресторанам, и даже частенько вдвоем выбираются отдыхать! Никогда такого не видела! В это время дети изводят няню, домработницу и водителя. А Витя крутится, как белка в колесе, зарабатывая на все это великолепие. И надо заметить, что количеству оборотов в минуту, прокручиваемых им в этом колесе, позавидует даже самая бойкая белка. Хотя внешне он совсем не похож на белку. Скорее, на коалу: невысокий и крепко сложенный, круглое лицо, маленькие глаза и широкий нос.
– Привет. Пока ты ехала, я успел обойти весь этаж, – он улыбается.
– Была на маникюре, – демонстрирую левую руку. – У нас встреча в «Оушен», не забыл?
– Черт! – он хлопает себя ладонью по лбу. – Скажу Насте, чтобы отменила совещание!
Конечно, он забыл, что не удивительно: хорошая память – явно не конек Рябинова. Секретарше даже приходится напоминать о приближающихся днях рождения его близких родственников.
Быстрым шагом он удаляется, а Лидочка с Олей снова поворачиваются друг к другу.
– Маш, ты удручающе действуешь на Виктора, – произносит Лидочка. – Он все утро травил нам анекдоты, а как только увидел тебя, сразу же убежал, – она разочарованно вздыхает, но, встретившись со мной взглядами, сразу же замолкает и снова утыкается в монитор.
Если бы Ландышева не была всеобщей любимицей, я бы давно ее уволила! В число ее обожателей, к моему сожалению, входит и Рябинов: на новогоднем корпоративе они целый час отплясывали под Gipsy Kings, после чего Лидочка зажала его в гардеробной, намекнув, что ради начальника готова на все. Не знаю, чем бы это закончилось, не будь меня там. Впрочем, в тот вечер Лидочку не смутило мое присутствие: у меня на глазах она чмокнула пьяного Рябинова в щеку и, недвусмысленно виляя бедрами, удалилась. Он хотел было последовать за ней, но я напомнила о трех детях и прекрасной супруге, ожидающей его дома. Подействовало безотказно – он собрал-таки волю в кулак, и мы уехали с места проведения шабаша.
На следующее утро Лидочка поняла, что дала маху, позвонила мне и принялась списывать свое неадекватное поведение на действие «волшебных пузырьков». Если бы я тогда выступила с инициативой на тему ее увольнения, гонимый чувством вины Рябинов не стал бы возражать. Но теперь момент был упущен, ведь хорошая память – явно не его конек.
– Ландышева еще жива? – интересуется Аня, продолжая стучать по клавиатуре. – Стало подозрительно тихо…
– Очень смешно, – Лидочка обиженно надувает губы.
Я зловеще улыбаюсь: всегда приятно осадить эту фифу. И дело вовсе не в четвертом размере ее груди! Просто она слишком вызывающе себя ведет – вот и все… Тщеславие довольно жмурится и хлопает в ладоши: поделом ей досталось! Будет знать, как с нами связываться! Здесь наша территория, и пусть Ландышева не пытается расчистить себе дорогу огромным бюстом – в этой неравной схватке ей не победить. Она, определенно, меня раздражает и, без сомнения, это взаимно. Хотя, если подумать, Лидочка не такая уж и плохая – просто мне претят ее манеры. Сначала я думала, что привыкну, но прошло уже два года, а иммунитет к ее беспардонности так и не выработался. Быть может, не все еще потеряно и когда-нибудь я даже не обращу внимания на очередную выходку Ландышевой?
– Маш, ты весь день в офисе? – раздается рядом голос Рязанова.
– Петя, привет, – лилейным голосочком произносит Лидочка и поправляет складки оранжевой плиссированной юбки.
Ни для кого не секрет, что она положила на него глаз. Ума не приложу, что же в более чем заурядном Пете так зацепило Ландышеву, но после его недавнего развода она проявляла небывалую активность. Вот только все было зря – очевидно, в раннем детстве Рязанову вкололи вакцину против большого бюста, а, быть может, он все еще тосковал по жене, которая оставила семью и укатила в Мурманск с каким-то пограничником.
– Маша уезжает на переговоры, – отвечает Аня, не оборачиваясь.
– Вернешься в четыре? У меня встреча с крупным клиентом из Омска, хотел, чтобы ты поприсутствовала.
Рязанов смотрит на меня тем самым щенячьим взглядом, после которого ответить отказом приравнивается к смертному греху. Тщеславие довольно потирает ручонки и надувает щеки от важности: Петя в параллельной должности со мной, но всегда просит помощи в сложных вопросах. Разве это не признак моей сверхкомпетенции, и сверхдружелюбия, и сверхготовности помочь? И разве все эти сверхчерты не свидетельствуют о том, что только я могу претендовать на должность директора департамента страхования корпоративного бизнеса? Когда уже, наконец, Рябинов это поймет?
– Хорошо, вышли мне на почту всю информацию – посмотрю в пути.
– Спасибо, Маш, – Рязанов улыбается. – С меня обед.
Боковым зрением замечаю, как Лидочка недовольно дует губы. Пусть знает, что не всегда достаточно четвертого размера для достижения заветной цели! И что она все-таки нашла в Пете?
Мобильный телефон начинает ерзать по столу: Рябинов напоминает, что пора отправляться в «Оушен». Эта встреча должна стать финальным аккордом на пути к новой должности. Если он не сделает соответствующие выводы и немедленно не повысит меня, то устрою скандал с шантажом – я уже решила. В конце концов, мне должно воздаться по заслугам!
Витя стоит возле стойки ресепшена и о чем-то увлеченно беседует с секретаршей – брюнеткой с непропорционально большими губами (думаю, здесь не обошлось без помощи косметолога). Секретарша хихикает: заместитель генерального директора снизошел до непринужденного общения с ней. Догадываюсь, о чем она сейчас думает: побольше оскал, поглубже декольте, покороче юбка – и дни за стойкой будут сочтены, ибо Рябинов пристроит на тепленькое местечко, где она будет посиживать и получать зарплату, не особо утруждая себя выполнением должностных обязанностей. Завидев меня, она замолкает и опускает глаза: ни для кого в компании не секрет, что я состою в приятельских отношениях с его женой.
– На ком поедем? – спрашиваю я, подойдя к стойке и смерив секретаршу негодующим взглядом.
– Конечно же, на мне! Не собираюсь ловить все кочки. Купила бы себе взрослую тачку, а не эту игрушку.
И чем не угодил мой новенький Mercedes SLK? Смотрится в разы лучше его BMW X5! Тщеславие сразу же рассыпается в проклятьях: у нас – самая лучшая в мире машина, как он посмел поставить сей факт под сомнение?!
– И места в ней маловато, – добавляет он, когда мы ждем лифт.
Ах да, чуть не забыла: на размерах у Рябинова пунктик! Начальник любит все большое – большая машина, большой дом, большая семья, большой кабинет, большой письменный стол, большая зарплата…
– Виктор, потрясный костюм, – загадочно произносит мимо проходящая Лидочка, премило улыбаясь.
Ну да, конечно: и большая женская грудь! Неужели он действительно взял Ландышеву на работу только из-за ее внушительных форм?!
Офис «Оушен» выглядит впечатляюще: двенадцать этажей из темно-зеленого стекла, главный вход, украшенный по бокам высокими кипарисами. В этом здании, расположенном в центре Москвы, даже есть трехэтажная подземная парковка, куда Алексей Константинович заказывал пропуск на мою машину. Я предупредила начальника, но он лишь отмахнулся и пообещал, что «мы прорвемся». Желание прорваться у него отпало после того, как охранник вежливо сообщил, что черный BMW с такими номерами здесь не ждут.
Рябинов, чертыхаясь, паркуется где-то во дворах: теперь нам придется идти пешком до роскошного офиса «Оушен». На этом наши приключения не заканчиваются: вывалившись из машины, он умудряется наступить в фекалии, всплывшие чуть раньше положенного мартовского срока.
– Вот дерьмо! – злобно произносит он, осматривая подошву своего ботинка, сделанного на заказ в Италии и явно не приспособленного для суровых российских реалий. – Действительно, дерьмо!
Даже не смешно – Рябинов постоянно во что-то вляпывается, опрокидывает на себя или проливает – в порядке вещей.
– Надо бы вытереть, а то не комильфо на переговорах попахивать – уроним тень на репутацию компании, – достаю из сумки влажные салфетки и протягиваю ему.
Грязно матюгаясь себе под нос, он принимается вытирать ботинок, а я гадаю, какие еще сюрпризы нас поджидают. Нет, я отнюдь не фаталистка – но день, определенно, не задался. Смотрю на часы – через пятнадцать минут у нас встреча, а тут он, со своим ботинком! И зачем я вообще его с собой взяла – и так контракт у меня в кармане. Всему причиной субординация: на встрече с президентом «Оушен» должен быть кто-то повыше начальника управления. Неважно, что вести переговоры буду я, а Рябинов – просто отсвечивать рядом: это ведь он – заместитель генерального директора. Конечно, если понадобится, то он вставит пару убедительных реплик, и даже если встреча пойдет под откос (при этой мысли по спине пробегают мурашки: вверх, потом вниз), сможет вырулить ситуацию. Все это, конечно, замечательно, но пока он пытается стереть фекалии вместе с подошвой своего ботинка, мы можем опоздать на самую важную в моей жизни встречу.