От скуки и безысходности Аня начала впадать в панику. Миша не любил обсуждать ее проблемы на работе. Да Аня и без того знала в общих чертах, что он скажет.
После двух проваленных проектов ей было стыдно смотреть людям в глаза. Ее никто не выгонял, помня былые заслуги. Да и, если честно, не такими уж и провальными они были, эти проекты. Но она больше не бралась вести целиком большие проекты: тихонько разрабатывала какие-то куски – то концепцию бренда, то концепцию пиар-коммуникаций, то еще что-то.
Миша убеждал ее, что это хорошо, можно посвятить высвободившееся время чему-то другому. В какой-то момент она поняла, что идет на работу почти с отвращением. Аня решила переключиться на спорт, предложение поехать в горы пришлось очень кстати. Она упорно тренировалась, бегала и плавала. Это давало возможность отвлечься, но все было как-то без огня.
* * *
– Аня, привет! Хотела посоветоваться с тобой! Смотри, мы тут проектируем раскрутку имиджа гостиницы. Сегмент – молодые, динамичные, много путешествующие клиенты… Скорее туристы, чем бизнесмены. Путешествуют часто с детьми. Сервисы – соответствующие, уровень цен – средний, качество и практичность. Квадратиш, практиш, гут. Какое название тебе нравится больше? Находится во Владимире. Варианты: «Русские вечера», «Берендеево царство», «Холмы»…
– Подожди, подожди… Какие холмы? Давай разберемся сначала. Гостиница в городе или в пригороде?
– В городе.
– Какие там еще варианты размещения? Как они позиционируются? Наверняка есть еще какой-нибудь «Интурист»? Почему вообще решили, что это отель для семей с детьми? Вы смотрели турпотоки? Скорее в город поедут командировочные или иностранцы. С детьми поедут в дом отдыха рядом с городом, скорее всего в Суздаль, это совсем недалеко, и для детей интереснее. Что там из сервисов для детей? Парк? Детская площадка? Бассейн? Игровая?
– Нет…
– Так. Значит, все-таки бизнесмены и туристы. Ну какие тогда «Холмы»? Это название ассоциируется с домиком где-то в полях, экотуризм какой-то. А надо, чтобы приезжие чувствовали себя деловыми, активными, в центре событий, на связи с миром, верно?
– Может, тогда «Владимирская центральная»? Владимирский центр путешествий?
Аня искренне ужаснулась такому креативу.
– Маша! Ты с ума сошла! Владимирский централ. Вот ведь догадалась… Думай. Нам надо: современный активный, деловой… Но во Владимире. Как себя чувствуют те, кто едет в провинцию? Пионерами, носителями культуры и знаний, по ассоциации должно быть: рост, молодость, приключение, путешествие. Что-то типа «Парус», «Аврора», только не так пошло. Думать надо в этом направлении. Например, самая быстрая птица.
– Страус, что ли? Аня тяжело вздохнула.
– Нет. Страус не подойдет. Он прячет голову в песок. Например, «Ласточки», в смысле первые, или «Сапсан» – значит, быстрый. Я за «Сокол» или «Соколиное гнездо». Это будет означать, что приезжие – «соколики», добры молодцы, молодцы. Связь с русскими традициями опять же – для иностранцев. Как-то так.
Аня машинально уже начала рисовать ручкой на бумаге возможные варианты символики… Стилизованный сокол – значок на лацкане пиджака у служащих, логотип…
Маша помолчала немного.
– Да, может быть… Да, лучше, чем «Берендеево царство»… Я скажу заказчику… Спасибо…
Маша удалилась. Аня продолжила рисовать сокола. Соколиный глаз. Соколиная охота. Много чего можно обыграть.
Скучно. Ане было нестерпимо скучно. Она прошлась по офису. Понаблюдала через плечо, как дизайнеры бьются в кровь, перемещая несколько геометрических фигур на чьей-то визитке. Предмет спора – какое расположение фигур символизирует большую открытость и доброжелательность к клиентам. Она позавидовала запалу с которым они это делали.
Аня вернулась в свой кабинет. Провела два совещания – подготовка к защите проекта у клиента и брейн-сторминг по формированию системы пиар-коммуникаций элитной детской музыкальной школы. Потом Аня методично разобрала стол, отнесла в архив бумаги по проектам и уволилась с работы. По собственному желанию.
XVII. Делаем паузу
Семь лет после института. Семь лет жизни, посвященных креативным коммуникациям, продажам, продвижению каких-то товаров и услуг, компаний, идей. Семь лет жизни в любимом коллективе и любимой компании.
Начальник не хотел ее отпускать. Он видел, что с ней что-то происходит, он был чутким человеком и к Ане искренне хорошо относился. Заявление он подписывал со словами: «Отдохни, попутешествуй, роди ребенка. Знай, что мы будем рады принять тебя обратно. Творческий кризис у всех бывает. У тебя все будет хорошо, ты вырастешь и станешь еще более компетентным специалистом, когда со всем этим справишься».
Аня и сама была не прочь родить ребенка, но этот «проект» казался ей все более и более нереальным. Она все чаще сомневалась, что этот «проект» случится у них с Мишей.
Аня действительно решила отдохнуть, поставив в приоритет только здоровье и семью.
– Миша, приходи пораньше, я такой ужин приготовлю! Утку с яблоками. Салаты – тоже закачаешься! Сможешь? Давай хотя бы часиков в восемь?
– Аня! Утку? Ты была на рынке? Что ты там делала? Когда? Почему ты не на работе?
– Миша, я уволилась. Приходи пораньше.
* * *
Считают, что когда человек долго-долго, много-много работал, он мечтает об отпуске и потом наслаждается каждой минутой. Это не так.
Когда Аня выходила из офиса, улыбалась охранникам, чмокалась на прощание с подружками, ей все время хотелось плакать. «Что же я натворила?» Старый Арбат встретил ее ярким осенним солнышком, но от этого почему-то стало еще грустнее. Аню разрывали противоречивые ощущения. С одной стороны, ей казалось, что она сбежала, сдалась, не выполнила какой-то неведомый план, с другой – она была уверена, что, оставаясь, она занимает чье-то место. Место и работу, которая кому-то будет в радость, а для нее стала рутиной.
До вечера оставалось еще порядком времени. Она съездила на Драгомиловский рынок. Он поразил ее обилием народа в это дневное время. Вяло поторговавшись, она купила утку, к ней – специи, яблоки и отправилась домой.
Какое-то время она была занята поиском рецепта в интернете и кулинарными экспериментами. Потом немного прибрала квартиру. Больше заняться было решительно нечем.
* * *
Аня набрала ванную и погрузилась в воду и в размышления.
«Вот у меня еще два часа. За это время можно сделать массу интересных вещей… Теоретически. Например, почитать книгу. А какую? Достоевского? Я так и не прочитала в свое время «Братьев Карамазовых», например. А почему именно «Братьев Карамазовых»? Или, может, перечитать «Войну и мир»? Но вот зачем читать именно эту книгу? Или почитать детектив какой-нибудь? Чтобы отвлечься? Но вот зачем?
Хорошо. Мне хочется занятия со смыслом. Да, наверное, у меня такой вопрос не стоял бы, если бы у меня был ребенок. Нужно было бы наверняка что-то с ним делать. Гулять, кормить… Ладно. Не будем сейчас о детях. Но вот есть же у людей хобби. Собирать открытки, значки, марки. Люди ищут эти марки, раскладывают их по альбомам, потом ездят на аукционы, собираются вместе, рассматривают свои коллекции через лупу. «Вы посмотрите на этот экземпляр: ах-ах-ах – эта марка с конверта, посланного королевой Викторией в ответ русскому графу… Я так долго гонялся за этой маркой…» И вот опять же – зачем? Ну, наверное, им нравится. Им это ИНТЕРЕСНО. Как там Миша всегда говорит? Нужно быть интересным человеком, и к тебе подтянутся.
А мне НЕ интересно. Я знаю, как сделать любой проект. В деталях. Цель. План. Ресурсы. Организация. Первые шаги…А потом все идет наперекосяк. Хотя я и знаю, что нужно делать. Истина проста. Мне просто НЕ интересно. С самой собой не интересно.
Миша все больше отдаляется. Ему все чаще приходится за меня бледнеть. Он бледнеет, когда нервничает. Никогда не краснеет.
На встречах у друзей все по привычке бросаются к нам – как дела? И ждут ответа. Мы ведь всегда их чем-то поражали. То с парашюта прыгнем. То флешмоб запустим. То миллион заработаем. То новую машину купим. И вот теперь, раз за разом, мне нечем похвастаться. Миша смотрит на меня и как-будто думает: «Ну вот, а это – Аня. Просто Аня. Ничего интересного». Как-то пропали из жизни вечерние посиделки, когда мы обсуждали наши мегапланы… Миша теперь мегапроекты делает сам.
Я больше не интересна, ни себе, никому. Я больше НЕ СООТВЕТСТВУЮ…
Я снова хочу стать интересным человеком. Я умею строить продажи, маркетинговые стратегии, значит, я смогу научиться и еще чему-то. Может, действительно заняться-таки водными лыжами? Или, скажем, синхронным плаванием. Нужно научиться чему-то такому, чего я не умею… Нет, решили – горы, пусть будут горы. Парня в горы тяни… Я поеду в горы».
* * *
Миша пришел около десяти. Правда, с букетом цветов.
– Прости, что так поздно. Никак не мог уйти с переговоров. Князь Владимир нашел новых корпоративных клиентов – это просто мегаклиент! В Тюмени. Будем строить там под них новый центр. Сложные переговоры были.
«Неужели раз в жизни этот Владимир не мог заменить Мишу и отпустить его пораньше? Не каждый день я увольняюсь с работы в конце концов! Свинья, а не человек. Ничего его не волнует, кроме бизнеса». А вслух Аня сказала:
– Ну, что делать. Жалко, конечно, утка, наверное, уже совсем остыла. Попробую разогреть.
– Встреча-то была в ресторане, я сыт, дорогая. Давай просто чаю попьем. Что с тобой случилось? Я так перепугался!
– Я начинаю тренировки для похода в Гималаи. Ты со мной? Павел Семенович одобрил мое решение. Сказал, возьмут обратно, когда отдохну. Я устала только от одного – от бессмысленности. Может, горы дадут ответ? Ты поедешь со мной?
XVIII. «Уно, дуэ, трэ…»
Позже Аня снова и снова прокручивала в голове события того года. В какой момент произошел разлад? Кто был виноват? Когда была пройдена точка невозврата? Аня не могла однозначно ответить на эти вопросы.
Когда в первый раз она посмотрела на Мишу и поняла, что он ее безумно раздражает?
Раздражало в нем все. Как он ел, сидел, о чем говорил. Как игнорировал Анины просьбы, забывал позвонить, опаздывал.
Когда Аня работала, они были на равных. Иногда Аня засиживалась на работе допоздна, иногда – он. По сути, они уже давно вместе только спали и ходили в гости, но пока Аня работала, она этого как-то не замечала. А потом ей стало важно, чтобы он заметил, что она заменила занавески. Или приготовила на ужин что-то новое.
В голове пульсировала мысль: «Ему со мной неинтересно». Она чувствовала себя несчастной и не знала, что с этим делать. Стала много читать и заниматься спортом. Выучила итальянский. Ей нравилось по утрам бегать с наушниками и мысленно повторять за диктором непонятные слова: «Уно, дуэ, трэ, кватро, чинко… Иль мио номе э Анна…»
Иногда Аня специально приходила домой поздно. Шла в театр с подругами или в ресторан. Он никогда не интересовался, где она была. Такое отсутствие интереса просто бесило.
Она снова надевала спортивную форму и бежала в парк. «Уно, дуэ, трэ…» «Уно, дуэ, трэ…»
* * *
Аня читала книги по психологии, пытаясь отыскать утерянный смысл существования. Но раздражение лишь нарастало. Раздражало все вокруг, и даже она сама себя раздражала. Но эпицентром раздражения был Миша.
Кто тут виноват? Наверное, никто. Ему не хватило чуткости или желания понять, что с Аней происходило. А Аня билась, как Дон Кихот с мельницами, сама не зная, с кем и чем. Наверное, она была невыносима… Наверное…
* * *
Она просто не имеет права быть несчастной! Семья, дом – полная чаша. Чего же еще надо? Почему не благодарна судьбе? Она чувствовала вину за свою неблагодарность. «Уно, дуэ, трэ…» Когда она бежала, становилось немного легче.
* * *
– Послушай, мне не нравится, как мы живем. Я больше так не могу.
Миша оторвался от компьютера и изумленно уставился на Аню.
– Что ты имеешь в виду?
– Мы не делаем ничего вместе. Мы вообще не делаем ничего имеющего смысл. Я не понимаю, что мы делаем, к чему стремимся.
– Аня, я думаю, тебе надо вернуться на работу. Ты не привыкла сидеть без дела.
– Я не сижу без дела. Я занимаюсь спортом. Я занимаюсь домом. Пытаюсь создавать тебе уют в конце концов!
– Аня. Давай не будем. Я хочу спать.
– Я пытаюсь разобраться, что со мной, что с нами, а ты отворачиваешься!
– Я считаю, тебе нужно идти на работу.
– Я работала семь лет как лошадь, и для чего? Если я снова пойду на работу, мы просто будем видеться еще меньше, это нас к ответу никак не приблизит!
– Аня, какой ответ тебе нужен?
– Ты меня совсем не поддерживаешь. Не понимаешь. Не хочешь разобраться. Давай сходим к психологу в конце концов!
– У меня нет вопросов к психологу, у меня все в порядке.
– А у меня есть! Я хочу любви, я хочу жить в любви! Я хочу, чтобы меня любили, хочу любить! А ты меня не любишь, ты вообще сейчас мыслями неизвестно где, только не здесь.
– Ну и живи! Живи в любви, живи как хочешь, оставь только меня в покое, у меня был трудный день. Меня эти бесконечные разговоры про смысл уже утомили. Ты год уже сидишь на моей шее и еще и мозг выносишь…
– Я сижу на твоей шее?! Разве не вместе мы добились того, что у нас есть?
Вот так. Слово за слово… Короче говоря, поссорились они в тот день очень серьезно. Не разговаривали почти неделю.
Потом помирились. Потом снова поссорились. Ссоры оставляли большие незаживающие трещины.
* * *
Миша пришел с букетом цветов и конвертом.
– Я купил билеты в Катманду. Через две недели. Мы же хотели с тобой пойти в горы? Почти месяц вдвоем, мы обо всем наговоримся… Говорят, в Непале в горах приходит осмысление и просветление – может, и мы просветлимся? Ты поедешь со мной?
Аня смотрела на него, смотрела… Не верилось ей уже. Но она подумала: «Я дам нам еще один шанс. Мы пойдем в горы». Она кивнула и улыбнулась.
В ту ночь они снова спали в одной постели.
XIX. Горы или «Смотри, какие шапочки»
Катманду встретило их пылью и духотой. В апрельские дни московские улицы веселят глаз свежей зеленью газонов, а солнечные зайчики от вымытых окон прыгают по крышам проезжающих автомобилей. В Непале весной и не пахло. Пахло пылью, гарью и специями.
Город произвел на Аню гнетущее впечатление. Грязный, перенаселенный. По улицам ехали небольшие автобусы, битком набитые людьми, двери никто и не пытался закрывать, а пассажиры висели на подножках, как игрушки на елке.
Выполнив обязательную экскурсионную программу, Аня с Мишей постарались как можно скорее сбежать из этого сумасшедшего дома, и на третий день утром они загрузили свои баулы в небольшой, чуть ли не картонный, самолетик и взяли курс на Луклу.
Самолетик исправно крутил винтами, продвигаясь к растущим за иллюминатором горам. Аня с интересом смотрела вниз – на зеленые холмы, редкие извилистые речушки, несущие воду с ледников, вдоль них расположились небольшими лоскутами поля и редкие островки поселений.
Проскочив перед надвигающимися с гор облаками, самолетик успешно приземлился на короткую, идущую вверх, серую полосу бетона.
В Лукле уже присутствовал дух путешествий. То и дело попадались люди со спортивными рюкзаками, обветренными лицами. Городок, расположившийся у взлетной полосы, состоял из гостиниц, закусочных и магазинчиков с треккинговыми палками и магнитами для холодильников. Внимание привлекла написанная кривенькими, на какой-то местный манер, буквами надпись «Старбакс». Однако при первом же беглом взгляде становилось понятно, что никакого отношения к американской сети кофеен данное заведение не имеет.
Гостиница, которую по карте отыскали Миша с Аней, по сравнению с другими могла бы котироваться как пятизвездочный отель: в каждом номере имелся душ. В ресторане гостиницы подавали европейскую кухню и местную еду шерпов.