Когда вдалеке показался очередной автомобиль, Валентайн выскочил на дорогу и принялся размахивать руками. Машина слегка притормозила, и тут раздался звук полицейской сирены, а слепящие огни вспыхнули в пелене дождя.
«Мистер Пинки? – устало подумал Блэк. – Все равно. Пусть даже он. Внутри тепло».
Автомобиль подъехал ближе и, вняв мольбам Валентайна, остановился.
Полицейский, вылезший из патрульной машины, на первый взгляд не был похож на мистера Пинки. Обычный мужчина средних лет с небольшим шрамом над правой бровью. Как будто кто-то пытался воткнуть ему нож в глаз, но промахнулся, и лезвие лишь скользнуло по кости.
– И что мы здесь делаем? – спросил полисмен.
В тот момент состояние Валентайна было далеко от радужного и скорее напоминало черную бездну, в которую сколько не заглядывай, но дна не видно. Поэтому первой реакцией был нервный смешок.
– Мерзну, – буркнул он следом. – Мокну. Жду, пока закончится дождь.
– Зря. Дожди сегодня будут до самого вечера. Садись в машину, расскажешь, что произошло.
Блэк решил последовать совету. Однако возник резонный вопрос: как именно рассказать? Ясно было, что мистер Пинки и розовые очки не должны фигурировать, иначе полицейский просто-напросто отвезет Валентайна прямиком в больницу.
– Меня ограбили, – сказал Блэк, сев в прогретую машину. Он вновь оказался за решеткой, но теперь это беспокоило его в меньшей степени.
– Ясненько
Полицейский, казалось, не удивился. Наверное, что-то подобное он и ожидал услышать.
– Я голосовал, один мужчина согласился меня подвезти. Но затем мы свернули на это пустынное шоссе, он наставил пистолет, велел раздеться и высадил. Я пытался кого-нибудь остановить, но все лишь проезжали мимо. Потом пошел дождь.
– Да, нам сообщали о мужчине в неподобающем виде, бредущим вдоль дороги.
Тепло начинало разливаться по телу. Кожу словно атаковали тысячи иголок. Из глаз внезапно потекли слезы. Валентайн шмыгнул носом.
– Это ты согнул знак?
Полицейский поймал взгляд Блэка в зеркале заднего вида.
– Да.
– Ясненько. Сейчас поедем в отделение, составим фоторобот мужчины, который тебя обокрал, найдем какую-нибудь одежду и выпишем штраф.
– За что?!
– За порчу государственного имущества. Не волнуйся, это не много.
Валентайну внезапно стало обидно до глубины души. Он не знал, насколько она глубока, но чувствовал, что предел достигнут. Однако слов, чтобы передать эту обиду, не нашлось. Блэк лишь изумленно смотрел в окно и шмыгал носом.
– Там где-то есть плед. Укутайся, а то подхватишь простуду.
– Спасибо, – буркнул Валентайн. – Уже.
Но в плед он все-таки завернулся.
***
В участке был переполох. Блэк не так часто бывал в подобных местах, но на его взгляд полисмены уж слишком возбужденно переговаривались друг с другом, а количество людей в наручниках поражало воображение. Как будто кто-то разом решил арестовать целый стадион.
– Что происходит?
Спаситель Валентайна остановился возле дежурного. Сам Блэк стоял рядом, все так же укутанный в плед и шмыгал носом.
– Какой-то тип в полицейской форме и служебной машине носится по городу и арестовывает тех, кого мы давно не можем поймать. Затем он звонит сюда и сообщает, куда нужно подъехать.
– Ясненько. Кто-то из бывших наших?
– В том-то и дело, что нет! Мы не можем понять: откуда он взялся? К тому же, сами задержанные не могут толком описать его.
Зазвонил телефон. Дежурный вздрогнул и посмотрел на аппарат с ненавистью
– Кажется, еще один, ребята. Кто поедет?
Раздался нестройный хор голосов, и Блэк заметил в них преобладающее недовольство. Конечно, приятно, когда кто-то делает за тебя работу, но мистер Пинки – никаких сомнений, что это был он – оставлял полицейским рутину и возню с бумагами.
Полисмен нашел для Валентайна потертые джинсы и плотную клетчатую рубашку. Еще обнаружились сапоги подходящего размера. Все это в сумме превращало Блэка в среднестатистического фермера, каковыми их принято изображать в кинолентах. Запах, шедший от одежды, только усиливал впечатление.
– Извини, нет ничего другого, что подходило бы по размеру.
Валентайн в ответ лишь пожал плечами. Это все окажется в мусорном ведре сразу же, как только он доберется до дома. Затем Блэк примет душ, закутается в одеяло и будет пить горячий чай с виски, надеясь, что Мистер Пинки нашел себе новую страсть – «неуловимый мститель без маски».
После составления фоторобота «похитителя» и подписания разного рода бумажек, Блэк Валентайн в третий – и, как он надеялся, в последний – раз в течение прошедших нескольких часов, оказался в полицейской машине. Усатый и одышливый толстяк хмурился всю дорогу, пока вез Блэка домой.
Немногочисленные знакомые, встретившиеся на пути к квартире, вежливо кивали, но удивление, вызванное нарядом Валентайна, отчетливо читалось в их глазах. Однако, Блэку на это было наплевать.
То, что миру и справедливости на него тоже наплевать, он понял, когда обнаружил, что на стук и звонки в собственную дверь никто не откликается. Спустившись вниз, Валентайн проверил почтовый ящик – но и там было пусто. Кира ушла, заперев дверь, и не озаботилась оставить ключи.
Справедливо рассудив, что это не взлом, поскольку он тут живет, Блэк взял небольшой разгон и вышиб замок плечом. Все-таки отсутствие хороших запоров иной раз может пригодиться.
Внутри все было так, как он оставил, когда уходил, лишь матрас аккуратно заправили одеялом.
И, разумеется, никаких следов Киры.
Обойдя квартиру, Валентайн не нашел записки. Отсутствовала даже надпись губной помадой на зеркале, которую некоторые женщины обожают оставлять перед уходом. Блэк пожал плечами. Раздумывать о причинах ухода девушки не имело никакого смысла. Насколько он знал женщин, истина лежала в огромном множестве, начинающемся от «за продуктами» или «на работу» и заканчивающимся «увидела огромного енота и пошла погладить, покормить и пристроить в добрые руки». Во всяком случае, хотелось верить, что это никак не связано с мистером Пинки.
Переодевшись в теплую одежду – хотя и в ней его продолжило знобить – Валентайн открыл холодильник. Хотелось выпить. Джин, бренди, виски, коньяк, водка – что-нибудь крепкое и обжигающее. Но было лишь пиво.
В голове помутилось. Блэк смотрел на бутылки и чувствовал, что ноги пробирает мелкая дрожь. «Горячее пиво спасает от простуды», – вспомнил он. Достав целую упаковку, он вылил все в кастрюлю и поставил ее на огонь.
Рухнув на матрас, Валентайн залез под одеяло, сжался в комок и постарался как-то заставить себя не дрожать.
***
Он проснулся от жара. Откинув пропитавшееся потом одеяло, Блэк попытался встать, но стоило лишь приподнять голову, как мир сделал поворот вокруг своей оси. Измученный организм не смог выдержать подобной метаморфозы, и Валентайн вновь опустил голову на подушку.
– Лежи. Тебе сейчас нужен отдых. Я ненадолго уйду, за лекарствами, а ты постарайся еще поспать.
Голос был знаком, но Валентайн не смог вспомнить, кто это. Облизав пересохшие губы, Блэк попытался что-то сказать.
Тотчас же одна рука приподняла голову, а вторая поднесла ко рту кружку с водой. Валентайн жадно выпил ее всю. Вода стекала по губам, капала на одежду и постельное белье. Блэк не видел лица, однако мог совершенно точно утверждать, что поила его женщина. Мысли закрутились вокруг этого факта, но тут Валентайн поперхнулся, закашлялся, и нужный образ исчез.
– Не торопись. Если понадобится, я налью еще.
– Все, – прошептал Блэк. – Больше не надо.
– Хорошо. Теперь – спи. И постарайся ничего здесь не спалить. Тебе понадобиться новая кастрюля, ты слышишь? Что ты там пытался приготовить?
– Пиво, выжечь его и спалить…
– Это у тебя получилось. Представляешь, какой запах здесь стоял? Не все болезни лечатся пивом.
– Да. Джин. Ром. Водка.
– Все с тобой понятно. Но я лучше схожу в аптеку. Спи.
Судя по звукам шагов, спасительница направилась к двери. Каждый раз, когда Валентайн пытался пошевелить глазами, голову пронзало иглами, поэтому он просто смотрел в потолок.
В затылке родилась ноющая боль, оформившаяся во внезапную мысль.
– София?
Спасительница остановилась. Какое-то время она молчала, а когда заговорила, то Блэку показалось, что ее голос зазвучал как-то иначе. Будь Валентайн здоров, он, пожалуй, смог бы определить интонацию, но сейчас у него это не вышло.
– Нет. Не София. Спи.
Дверь скрипнула, шаги зазвучали в коридоре, а затем и вовсе стихли.
Блэк постарался последовать совету.
***
В следующий раз Валентайн проснулся от холода. Несмотря на одежду и одеяло, которым Блэка заботливо укрыли, дрожь была настолько сильной, что он никак не мог пошевелиться. В горле – сухой раскаленный песок, который скребли наждачной бумагой. Валентайн почти слышал этот звук.
– Пей.
Все тот же знакомый голос. Все та же кружка, но теперь в ней был горячий и ароматный напиток. Вкус Валентайн не распознал, наверняка какое-нибудь лекарство.
Зубы стучали и больно бились о керамический край кружки. Блэку казалось, что он вот-вот откусит от нее кусок. Не замечая температуры напитка, он глотал, чувствуя, как по горлу и всему телу растекается блаженное тепло. Когда Блэк покончил с одной порцией, в него почти насильно влили вторую. Язык и все во рту было обожжено. Никакого вкуса Валентайн уже не ощущал.
Дрожь постепенно отступала. Осталась лишь боль во всем теле. В каждой клетке.
Где-то вдалеке послышались шаги, а затем скрип открываемой двери. Блэк попытался приподнять голову, чтобы посмотреть, кто же это там пришел.
– Исчезни!
В ответ на крик послышался тихий гадливый смешок и больше ничего. Валентайн приподнял голову, но никого не увидел, лишь распахнутая дверь – и все. Он повернулся к спасительнице. В глазах помутилось, мир вновь попытался сделать оборот, но Блэк задержал его на мгновение.
Девушка изменилась, но это по-прежнему была Кира.
– Привет, – попытался сказать Валентайн, но выдавил из себя лишь нечто нечленораздельное.
***
Блэк лежал на спине и смотрел в потолок. Едва он пробовал привстать, как начинало мутить. Спать больше не хотелось, хотя текущее состояние мало чем отличалось ото сна. Разве что глаза открыты. Ну а в остальном – полудрема-полубред.
Особенно хорошо во все это вписывался рассказ Киры, который Блэк безуспешно пытался осознать…
«Один маленький мальчик всегда хотел быть смелым. Очень смелым. Чтобы ничего не бояться. Мальчика никто не задирал, не обижал, как раз наоборот. У него было много друзей, хорошие родители, добрые учителя… но этого было мало, ведь в сердце мальчика жил страх. Страх смерти.
Дело в том, что однажды мальчик увидел, как машина сбила человека. Насмерть. Пешеход переходил дорогу по всем правилам. Ни одной машины вокруг. Но она вдруг вылетела из-за поворота и помчалась прямо на человека. А тот стоял и не мог пошевелиться. Наверное, парализовало от испуга и неожиданности. И человек умер.
Мальчик никому не рассказывал, что он это видел, но с тех пор в его сердце поселился страх. Страх того, что он умрет так же внезапно, как и тот человек. Даже если всю жизнь следовать правилам и оберегать себя, то непременно отправляешься на тот свет.
Это было несправедливо, так думал мальчик. У детей свои понятия о справедливости, хотя они чаще говорят «не честно». Вот и мальчик говорил, что смерть не честная. Она всегда приходит неожиданно, и от нее почти невозможно спастись.
Мальчик жил в страхе, постоянно скрывая его от других. Он боялся, что стоит лишь ему признаться, как посыплются насмешки и подначки.
Поэтому один маленький мальчик хотел быть смелым…»
Валентайн после долгих размышлений понял, что история кажется ему не законченной.
– А дальше? – спросил он, и услышал смешок Киры.
– А дальше – в следующую ночь. Если ты меня не выгонишь…
***
На следующий день Блэк уже мог вставать и ходить, хотя его по-прежнему мутило, а мышцы изнывали так, словно он вчера несколько часов провел в спортзале. В остальном Валентайн был в норме. Пик болезни миновал, и Блэк знал, кого за это благодарить.
За завтраком ложка выскальзывала из пальцев, но он с маниакальным упорством продолжал сжимать ее. Прихлебывая аппетитный бульон, Валентайн намеревался расправиться с тарелкой достойно. Хватило и того, что первую порцию Блэк перевернул прямо на себя. Пришлось очень быстро, пошатываясь и задевая углы, бежать в ванную и переодеваться. В последнее время ему очень не везло с одеждой. Она то пачкалась, то рвалась, то куда-нибудь пропадала.
«Возможно, мистер Пинки тем самым дает понять, что гардероб несколько устарел?»
Не успела эта мысль прийти Валентайну в голову, как он улыбнулся. Силы возвращались – он уже был способен шутить и рассуждать о мистере Пинки безо всякого страха.
Но вот следующая мысль ему не понравилась.
«Можно шутить, можно насмехаться, но как его победить? Как победить того, кто в одиночку арестовывает давно разыскиваемых преступников? Того, кто обладает нечеловеческой силой и таскает с собой крокодилов?»
Множество вопросов, ни одного ответа – ощущение полного бессилия.
– Что случилось? У тебя такое лицо, будто ты сейчас опять свалишься с температурой. Только не надо говорить, что я приложила недостаточно сил для твоего выздоровления.
Кира настороженно посмотрела на него и даже сделала шаг к Валентайну.
– Нет, ты сделала все, что надо. Спасибо.
Блэк помотал головой, и в этот момент ложка все-таки выскользнула из руки. Она ударилась о пустую тарелку, и громкий противный звук разнесся по всей квартире.
– Ты явно не в себе…
– Я как тот маленький мальчик из твоей истории. Очень хочу быть смелым. Очень-очень. Ведь у меня есть свой страх, выжечь его и спалить.
– Да, есть, – Девушка печально посмотрела на него.
– В конце истории мальчик становится смелым и побеждает страх?
– Я не знаю. Я бы очень хотела сказать, что ты прав, но я действительно не знаю. Это не моя история, и она еще не закончена.
Кира покачала головой. Воцарившееся молчание разорвала веселая кельтская мелодия, резко диссонировавшая с обстановкой в квартире.
Блэк встал и пошел к источнику звука. Им оказался пакет, лежавший на полу у двери. Обычный целлофановый пакет. Белый, с каким-то невнятным рисунком и надписью «Ждем снова».
Внутри Валентайн обнаружил свой телефон, монеты, смятые банкноты и одежду. Все то, что мистер Пинки вынудил его отдать, когда играл в полицейского.
Телефон закончил звонить до того, как Блэк успел ответить на вызов, но мелодия заиграла вновь. Валентайн посмотрел на экран – номер незнакомый. Отчего-то холодея, хотя звонить мог кто угодно, Блэк принял вызов.
– Да? – хотел сказать он, но в горле пересохло. Пришлось прокашляться. – Да?
– Это полиция. Блэк Валентайн?
Голос был смутно знаком. Кажется, именно такой и был у полисмена, который подобрал его на шоссе.
– Да, это я.
– Мы нашли человека, который тебя ограбил. Необходимо, чтобы ты пришел и опознал его. Сможешь это сделать сегодня?
– Боюсь, что нет. Я болен.
– Это не займет много времени.
– Хорошо, я попробую заскочить.
– Отлично. Надеюсь, дорогу помнишь. Ждем снова.
В трубке послышались гудки, которые эхом отдавались в голове Блэка.
– Ждем снова, – зачем-то повторил он.
Телефон выскользнул и с громким стуком упал на пол. Задняя панель отлетела в одну сторону, аккумулятор в другую. Валентайн не заметил этого. Ему хотелось верить, что это все – дурацкое совпадение, но он не мог себе позволить подобной беспечности.
Блэк стоял так очень долго, как ему самому показалось. Только когда Кира встала и начала собирать телефон, Валентайн сдвинулся с места.