– Надеюсь, не обижаешься за долгий перерыв в нашем общении? – прозвучало это как-то очень официально, и я решил, что задушевного длинного разговора, по крайней мере сегодня, у нас не получится.
– На вас грех обижаться, в прямом и переносном смысле, – в тон ему ответил я, неудачно пытаясь сострить.
– Раз ты здесь, значит, понадобился, – строго посмотрел он на меня. От его взгляда у новичков обычно почти сразу наступает паралич воли, но я могу его выдержать уже лет тридцать. – Ты, как я понимаю, готов в любой момент приступить? Супруга-то твоя давно ждет уже.
– Да не знаю, – здесь мне пришлось сдержать недоумение, – она же не в Сценарии, как я понимаю.
– Нет, но с женщинами всегда надо учитывать фактор интуиции. Она ждет, что ты преподнесешь ей в один непрекрасный день сюрприз. Правда, она не знает еще, с какой стороны ждать подвоха. Я читал отчет. Про сны же она тебе рассказывала?
– Да, регулярно. Ухожу к другой, она рыдает. Экселенц, а можно ее не впутывать?
– Разбирайся сам, сейчас не об этом, – в его голосе появились металлические нотки. – Все пошло не так, времени очень мало, надо было еще два месяца назад тебя привести, но ладно. Мне тебя надо по протоколу спросить, готов ли ты, – взяв шестью костлявыми пальцами свиток, он протянул его мне, – сразу подпишешь?
Понимая, что деваться мне некуда, и нервно сглатывая слюну, я ответил, заранее зная, что нарушаю все, что только можно:
– Нет, – это прозвучало чуть громче обычного. – В прошлый раз было то же самое. В результате по собственной глупости я не имел счастья лицезреть вас целых восемь лет. А мне уже 47, если не забыли, Экселенц.
– Хочешь посмотреть? – его левая бровь поднялась и только этим выдала крайнюю степень удивления. – Ладно, – он как-то удивительно легко согласился, – смотри.
Искорки в полу заплясали ярче обычного. Появилось изображение. Я подошел ближе к середине зала, напряженно всматриваясь в полупрозрачный пол. «Титаник» пропал. По осенней трассе, мимо покрасневшей раньше времени листвы, двигался неновый японский внедорожник. Слева от водителя я увидел до боли знакомое мне лицо Белки, рассеянно смотревшей на дорогу, которая в этот вечерний час практически не освещалась. Очень крупно – наверное, для меня – ее взгляд. Полоснуло тоской и холодом – глаза ничего не выражали, мыслями она была далеко отсюда. Она всегда смеялась, и глаза смеялись вместе с ней. Сейчас же от этого не осталось и следа, темные мысли стянули морщинами ее лоб и затуманили зрачки. Машина плавно шла по Приозерскому шоссе. На ветровом стекле под щеткой застрял ранний опавший листок. Некоторое время ничего не происходило, потом впереди появился белый силуэт фуры.
– Посмотри, хочу обогнать этого долбоеба, – водитель с романтическим именем Егор – это было видно внизу на информационной вкладке – обернулся к Белке, сидевшей слева.
Она, после некоторой паузы, склонила голову влево и посмотрела в темноту:
– Подожди, сейчас… давай!
Автомат послушно увеличил обороты, и старый CR-V потянулся вдоль грязно-серого бока рефрижератора. Прошло секунды четыре, а борт все не кончался. Внезапно впереди, метрах в тридцати, засверкал отблеск лобового стекла встречной машины. В самый последний момент до удара Егор очень четко запомнил свое удивление отсутствием света встречных фар.
Изображение было, судя по всему, со спутника слежения, и я ясно увидел, как впереди с погашенными фарами летит по встречной полосе серая «Нива», практически слившаяся с ночной дорогой. Белка страшно беззвучно закричала, и «Нива» удивительно медленно начала уходить в сторону обочины.
Было поздно. Касательный боковой удар смял капот внедорожника, машины закрутило и отбросило друг от друга. Японец, пропоров бок фуры, загорелся сразу. «Шланги», – подумал я машинально, запах бензина в кабине, ставший привычным. Двигаясь еще некоторое время, горящее железное месиво медленно остановилось на обочине. «Нивы» нигде не было видно. Из кабины фуры с белым лицом бежал молодой парень, который сразу пропал в клубах черного дыма с багровыми прожилками. Он появился почти сразу, размахивая руками и показывая туда, где ничего живого быть уже не могло. Остановились несколько машин, и парня оттащили от точки смерти.
Картинка погасла. В зале свет стал ярче, и я увидел на лице Верховного нечеловеческую грустную усталость, что в его случае было абсолютно верно – он никогда не был человеком.
– Ты удивлен? – его голос никак не выдавал эмоции. – Тебе придется сделать все, чтобы не допустить реализации новой ветки Сценария «Выборг – Густав». Не стану отрицать, мне пришлось вызвать тебя через восемь лет, потому что… возможно, это Хелена. Да ты и сам это почувствовал, наверное. Так что скажешь? Ты же знал, что придется вернуться в эту точку. И я это знал. После того, как сбилась наводка радара масс-передатчика, и Ее Высочество пропала навсегда, – чувство юмора не покидало шефа даже в такие минуты, но неожиданно для меня Экселенц как-то по-человечески заглянул мне в глаза, – мы с тобой не говорили давно об этом. Я каждый раз просил у тебя прощения, и сегодня не будет исключения. Хотя и прошло столько лет.
– Конечно, я подпишу, давайте бумагу, Экселенц, – я хрипел, у меня дрожали руки, вспотел лоб, и уже привычно засосало под ложечкой. – Это то, о чем я думаю?
Верховный фыркнул и пожал плечами, значит, пришел в норму:
– Думаю здесь я, мой мальчик. Но я даю вам шанс, – он медленно повернулся ко мне спиной и сказал куда-то в пустоту: – Обычно я этого не делаю.
Как всегда, он прежде всего думал о работе, судьба людей для него была лишь вписана в огромное количество Сценариев, лежащих внизу. Меня же интересовал только один, который начался за четыреста пятьдесят лет до этого момента, на самой границе с современной Финляндией. Конечно же, Экселенц знал, что я не откажусь. Простой расчет, ничего более. Он однажды уже пытался мне рассказать о бла-бла-бла спасении мира, глобальной миссии и неимоверной ответственности. Молодой я тогда был и поверил ему.
Я и сейчас ему поверил. Наверное, потому, что мои кости не гниют в безымянной выборгской могиле, а находятся внутри вполне приличного тела. И лысоватая башка тоже уверенно и крепко находится там, где ей и положено – на ссутуленных плечах.
Все просто: я – Избранный, агент по шпионской терминологии, и умереть просто так мне не дадут. Единственное, к чему я так и не могу привыкнуть, – к неизбежности воскрешения, возвращению воспоминаний и боли от проникновения в тело тех или иных орудий. Так было и в 1555 году от рождества Христова в славном городе Выборге.
Глава 2. Крутой поворот сюжета
Стучат копыта, тук-тук, тук-тук по старой римской дороге, или не римской – кто ее знает. Зачем-то меня дернуло взять лошадь, а не сесть в повозку к местному представителю финно-угорского народа, как назовут их несколько веков спустя. И теперь лошадь неторопливой рысью шла по направлению к Замку практически в полной темноте.
А должна бы, наверное, нестись галопом, неся на себе гордого седока в сверкающих доспехах, которые освещают все вокруг, даруя свет истины местным землепашцам, коих, к моему счастью, уже второй день не наблюдалось. Я ощупал седельную сумку, лошадь фыркнула, видимо почувствовав слабину в твёрдом намерении хозяина загнать ее в могилу.
– Ладно, Адель, я ж не изверг всё-таки, – сказал я ей на ухо не очень уверенно.
Во-первых, скорее всего, ее звали не Адель, а во-вторых, русский язык ей на королевской конюшне в Стокгольме не преподавали. Но мне как-то полегчало. До назначенного сеанса связи в окрестностях Сайменского канала оставалось полчаса яркой оглушительной тишины.
Животина радостно замотала гривой и начала заворачивать в сторону еле слышного говорливого переката воды у прибрежных валунов, наверное, метрах в пятистах. Проступали вершины сосен, звезды уступали зеленовато-синий северный небосвод свечению за горизонтом. До рассвета оставалось ждать минут пятнадцать.
Я слез, кряхтя, с кобылы, накинул поводья на сук и отправился за водой, со стороны представляя это презабавное зрелище: сутулый человек в лёгкой кольчуге и в подбитой мехом накидке, с небольшим мечом в ножнах вроде «жала» Бильбо Беггинса, с совершенно ярким и режущим диссонансом светодиодным фонариком во лбу. Когда я шел обратно с полным кожаным ведром воды, фонарь пришлось погасить, чтобы прямым лучом не свести с ума и так настороженно храпевшую Адель.
Скоро, лет через четыреста с хвостиком, здесь будет шоссе. После небольшой развязки дорога прямой стрелой уйдет на Хельсинки и далее, образуя балтийский коридор. И поймать сигнал сразу минимум трех базовых GSM-станций здесь можно будет без труда. Но не сейчас.
Сейчас, проклиная Экселенца с его аутентичностью, я полез повыше на ближайшую сосну. С семиметровой высоты уже виден был краешек Солнца, расчертивший изумрудный оттенок неба теплым водопадом первых лучей. Я сощурился от удовольствия, как кот. Сразу стало тепло и захотелось посидеть на этом суку минут десять, заснуть, заснуть… Шишка! Шишка треснула мне по макушке, и, посмотрев наверх, я увидел белку. Обыкновенную, рыжую. Она кокетливо прикрылась роскошным хвостом и, судя по всему, ждала меня там уже давно. Наши глаза встретились. Она совершенно спокойно держала в лапах еще одну шишку, и я сразу понял, что надо лезть обратно. Забросив антенну по типу белорусских партизан повыше, я быстро полез вниз.
За последние четыре столетия технология Базы ушла далеко вперед. И то, для чего нам в середине десятых годов нужен был какой-никакой электронный монитор, в середине шестнадцатого века превращалось в проблему. Единственный гаджет, который мне дали на складе, я снял с головы и открыл водонепроницаемый кожух. Покрутив колесико и, наконец, добившись чистого свечения зелёного индикатора, я приготовился слушать ценные указания Верховного. Они могли мне действительно серьезно помочь, ибо кроме того, что я уже и так сделал, я не знал ничего, то есть инструкции на этом месте кончались. А каким образом мне попасть внутрь Замка, кем представиться и, в конце концов, где жить, я совершенно не знал.
От громкости божественного голоса Верховного Адель дернулась у сосны, оторвавшись от водопоя и прядя ушами.
– Вольдемар, чего у тебя там так темно?
Оказывается, в хреновине была встроена камера. Ответного экранчика, хотя бы и с мышиную задницу, там не предусмотрели. Ладно, зато громогласный рык шефа был убедителен и с лихвой перекрывал недостатки интерактивности.
– Утро, Экселенц. Очень ранее утро, хоть глаз выколи, – я покосился наверх, где на меня с невидимым озорным любопытством пялились два черных зрачка между ушек с кисточками… – Я вас слушаю.
– Король Густав Ваза, обладатель твердой руки, реформатор, не забывает также о состоянии обороны на юго-востоке своего пока еще государства. В 1555, в мае, а именно сейчас мы с тобой и разговариваем, с целью проверки оборонительных укреплений он посетит достославный Выборг. Одному мне известно, зачем, а главное, кто ж его, стервеца, надоумил изменить историю, да так, что все лучшие сотрудники теперь работают на тебя…
– Уже хорошо: будет двор, будут дамы, балы, интриги, турнир и обязательно кого-нибудь прибьют в темном углу, – я начал бурно радоваться. – А я чуть не улетел в ботинках не по моде, хорошо Алисочка меня остановила. Жаль, что продолжение нашего разговора убьёт, скорее всего, саму возможность насладиться мне всем вышеперечисленным.
– Ничего, повеселишься, если сделаешь все в соответствии – слышишь, в полном соответствии – со Сценарием! А он тебе известен из школьного курса истории. Никогда сын новгородского князя, тщедушный и избалованный Милослав, не женится на пятой дочери шведского короля. И тем более ни при каких обстоятельствах она не попадет в руки этих московских стрельцов, – динамик хрипел от натуги, я послушно моргал глазами, все было как всегда. – Въедешь через нижние ворота, там безопаснее. Иди прямо в дом Наместника. Найдешь там Магду на кухне. У нее недавно супруг помер, короче, она там ждет порученца стражи, ты он и есть, собственно, – голос Верховного понизился до шепота, но я все равно расслышал, – Завидую я тебе: скольких туда отправлял к ней за последнее время, никто не жаловался.
Стало мокро, и туман растекался от Саймы. Мы с Аделью плелись в его сумраке, плюнув на мое первоначальное желание увеличить скорость. Вернее, это было ее решение наплевать на сроки. Благородное животное никак не реагировало на мои робкие и не очень удары по бокам, восклицания «Но, пошла!», а также задабривания яблоками и две честные остановки на водопой. Однако в моей голове все двигалось со скоростью курьерского поезда.
Можно сказать, что сверхзадача, она же легенда, она же… конечно, существовала, но далее все было покрыто сплошным туманом. Одно было ясно наверняка – Густав Ваза был озабочен. И не просто войной, податями и другими также обязательными и утомительными занятиями, а совершенно нетипичной, можно сказать, для него ситуацией – поиском лучшего жениха для своей дочери, несравненной Хелены Эстрельской, принцессы земель восточнее Северных озер, получившей по наследству управление населением четверти Шведского королевства и обитавшей в основном на болотистых чухонских наделах.
Вышеозначенная Хелена, по слухам, была молода, дерзка, любила носиться верхом по окрестным к Замку полям в мужском платье, а также разоблачаться в летнюю жару, предаваясь беззаботному омовению в реке, которую позднее назовут Невой.
И вот ведь незадача: через пару дней ее досточтимый папаша вознамерился в славном городе Выборге совместить инспекцию фортификационных сооружений со смотринами и процедурой сватовства своей прекрасной, но, по его мнению, совершенно непутевой дочери, которую он любил больше себя самого, забываясь от отцовской нежности и не думая о том, что его маленькая дочурка уже выросла. Последний неоспоримый факт совершенно не укладывался в его венценосной башке. И так бы он и дарил ей куклы, деревянных коней и игрушечных солдатиков, если бы внезапно не поступило два взаимоисключающих предложения. Но если визит Милослава, а также размер свадебных даров и секретные протоколы с торговыми преференциями были уже согласованы, то неожиданный посланник царя Ивана должен прибыть в выборгский замок через три дня-и совсем нежданным гостем…
И я должен его остановить. В противном случае по Сценарию началось бы что-то совсем уже непотребное. Ведь это был только повод. Циничный по форме и содержанию отказ Хелены в присутствии многочисленных гостей должен спровоцировать дружину князя устроить резню в Замке, а стремительный бросок рыскающего на границе стрелецкого войска истребит все подвластное Магде чухонское население. Кого именно из перечисленных я должен был прикрывать и спасти, мне не сказали. «Действуй по обстановке», – вот что я услышал в кабинете Верховного с видом на покрытое облачностью восточное полушарие.
Глава 3. По встречной полосе
«Волки», – подумал я, видя, как Адель начала оглядываться и прясть ушами. Облака совсем спустились к верхушкам огромных елок, и нас уже битый час окутывал холодный и промозглый туман, забиравшийся, похоже, через меховой плащ прямо мне под кости. У меня не попадал зуб на зуб, и от этого соображать я начал урывками, в такт рыси Адели. Решив, что с этим надо заканчивать, я сделал глубокий вдох крепкого соснового воздуха и остановился. И сделал это как раз вовремя: со стороны старого моста, который мы проехали минут десять назад, раздались звуки конного отряда и скрип деревянных несмазанных колес.