Фрол и Кореец, изумленно глядя на Матвеевну, попятились к двери. А она резко оборвала смех, после чего, уставившись на парней, стала медленно подниматься с кресла, и выглядело это еще страшнее, чем когда она смеялась. Фрол и Кореец, не сговариваясь, повернулись к двери и пулей выскочили из дома.
…Только отбежав от дома метров на пятьдесят, они остановились.
– Что это было? – тяжело дыша, спросил Фрол.
– Рехнулась старуха, – все еще задыхаясь, ответил Ким.
– И что мы теперь будем делать?
– Не знаю. Надо подумать.
Еще минуту они, стараясь восстановить дыхание, приходили в себя. Потом Витька Ким хмуро проговорил:
– В общем, так. Про Суслика и того зэка – никому.
– Понял, – кивнул Фрол. Но добавил с сомнением: – Его ведь все равно будут искать.
– Но не сегодня, это точно. И скорей всего не завтра. А когда начнут – мы тут ни при чем. Усек?
Фролов кивнул:
– Да.
– И предупреди Соболя, когда увидишь. Скажи, чтобы поосторожнее с бухлом. А то проговорится по пьяной лавочке.
– Лады, скажу.
– И помни: я в этом испачкался ради дружбы. Но я с вами в тюрьму не собираюсь. Понял меня?
– Да, – не глядя Киму в глаза, одними губами ответил Фрол.
– Молодец. И еще. Про Суслика больше не думай. Веди себя так, будто ничего не случилось. Иначе спалишься.
– Вить, я же не ребенок, – с легкой обидой проговорил Фрол.
– Ты хуже, – холодно заметил Ким. – И ты, и Соболь. Оба придурки. Хочешь возразить?
Фрол обиженно засопел, но возражать не стал. Кореец еще немного поразмышлял, потом сказал задумчиво:
– Надо бы все-таки найти Соболя. Он сейчас на взводе. Как бы во что-нибудь не вляпался.
– Да, надо бы, – согласился Фрол. – Может, он еще дома?
– Может быть. Туда и пойдем.
Ким сплюнул себе под ноги, Фрол тяжело вздохнул, а затем оба зашагали по грязной поселковой дороге.
14
Когда в дверь настойчиво и даже грубо постучали, Аня как раз обувала сапожки, намереваясь сбегать в продуктовый магазин и купить к возвращению бабушки каких-нибудь сладостей. Старая Маула ушла в шесть часов утра. Одной из ее пациенток стало плохо, и, судя по тому, что бабушка до сих пор не вернулась, дело обстояло очень серьезно. А это значит, что бабушка вернется совершенно измотанная и обессиленная. Вот тогда-то Аня и напоит ее бодрящим травяным чаем и подаст вазочку с конфетами или халвой, чтобы старая Маула побыстрее восстановила силы.
Аня как раз подтягивала второй сапожок, когда в дверь постучали. Еще до того, как открыть, девушка поняла, кого увидит на пороге. Так оно и оказалось.
Егор Соболев, взъерошенный, небритый, с красными глазами и мутновато-беспокойным взглядом, ввалился в дом и замер перед ней.
– Привет, Ань! – проговорил он.
Аня посмотрела на нежданного гостя с удивлением.
– Здравствуй, Егор. Ты чего такой заполошный?
– Ночь была… слишком бурная, – ответил он и усмехнулся. Но Ане эта усмешка показалась слишком нарочитой, словно он пытался что-то под нею скрыть.
– Бывает, – девушка вежливо улыбнулась. – Егор, мне надо…
– Подожди, – перебил он и взял ее за плечи своими огромными лапами. – Аня, сегодня ночью я понял, что ты права.
– В чем? – не поняла она.
– Помнишь, ты как-то говорила, что я неправильно живу? Так вот, ты права. Я живу плохо. Дурно живу. И дурно поступаю. Валяю дурака, попадаю в неприятные ситуации. Будто мне все еще шестнадцать лет. Из-за этого многие люди страдают.
– Егор, я…
– Да, многие страдают, – повторил Соболев, словно говорил сам с собой и пытался себя в чем-то убедить. – Но я страдаю больше других.
Аня поежилась, и Егор, опомнившись, убрал руки с ее хрупких плеч.
– Зачем ты мне все это говоришь? – с недоумением спросила Аня.
– Два месяца назад ты сказала, что мы с тобой можем быть друзьями. Говорила?
– Ну… да. Говорила.
– Вот я и пришел к тебе как к другу. Посоветоваться.
Аня глянула на циферблат старых часов-ходиков, висевших над холодильником.
– Егор, скоро придет бабушка, и я хотела сходить…
– Погоди, – снова перебил он. – Послушай меня! – Глаза Соболева лихорадочно заблестели. – Если мужчина попал в беду по собственной глупости, то спасти его может только женщина. Я не хочу тут перед тобой красоваться. Я не артист. Я просто человек…
Аня не ответила. Она вдруг о чем-то задумалась, но Егор этого не заметил.
– Еще перед армией я пообещал, что приеду и женюсь на тебе, – продолжил он хрипловатым от возбуждения голосом. – Ты тогда обозвала меня дураком. И правильно! Я и был дурак. Но теперь… Аня, теперь я поумнел. И я хочу все изменить.
Аня молчала, рассеянно улыбаясь. Казалось, она мысленно перенеслась куда-то далеко-далеко, но Егор снова ничего не заметил.
– Аня, я… В общем, я хочу на тебе жениться. Я созрел для взрослой ответственной жизни. У моего папаши много денег, он поможет нам встать на ноги. Но я и сам не буду лентяйничать. Я многое могу. Почти все. А?
Она легонько тряхнула головой, как бы прогоняя неуместные мысли, и в упор посмотрела на Егора.
– Да. Прости, я отвлеклась. Что ты сказал?
Он посмотрел ей в глаза мягким, покорным взглядом и сказал:
– Я сделаю все, чтобы ты стала счастливой. Перестану драться. Начну свое дело, получу заочно высшее образование. Буду самым лучшим мужем и отцом. Аня… – голос его звучал негромко и нежно. – Клянусь тебе, ты никогда и ни в чем не будешь нуждаться. Потому что… Потому что я люблю тебя, Аня!
Она качнула головой, прогоняя задумчивость, и виновато проговорила:
– Прости… Кажется, я опять отвлеклась.
По лицу Егора пробежала тень, но он не дал раздражению овладеть собой и прямо спросил:
– Ты выйдешь за меня замуж?
Аня посмотрела на него чуть удивленно. В глазах Егора промелькнуло что-то вроде растерянности; должно быть, он подспудно и неясно осознал, что его положение более шатко, чем он думал.
– Не отвечай, – сказал Егор, невольно стараясь опередить ее, не дать ответить отказом. – Если не уверена, не отвечай. – Он улыбнулся. – Нас никто не гонит, верно? Впереди целая жизнь. Подожди, я кое-что забыл!
– Забыл? – Аня растерянно моргнула. – Что забыл?
– Цветы! Ведь нельзя делать предложение без цветов! Жди здесь, я пулей!
Егор выскочил из дома. На улице он огляделся, увидел на одном из заборов то, что ожидал, – табличку «Продажа цветов», улыбнулся и ринулся туда.
Когда он пробегал мимо цветника, навстречу из дома вышел незнакомый темноволосый парень с букетом белых роз. Следом за парнем появилась и сама хозяйка – Лидия Александровна, немолодая уже, но бодро выглядящая женщина.
– Здрасьте, теть Лид! – поприветствовал ее Соболев. – Мне бы цветов! Вот таких! – он кивнул на букет в руках парня.
– Опоздал, Егорушка, – улыбнулась цветочница. – Таких сегодня больше нет. Купи гвоздики или тюльпаны. Я сама тебе букет составлю.
– Спасибо, – поблагодарил ее темноволосый парень, подмигнул Егору и вышел со двора.
Егор пару секунд стоял неподвижно, словно не верил, что его вот так запросто посмели «кинуть» в родном поселке. Затем выскочил со двора и быстро нагнал удаляющегося парня. Положил ему руку на плечо и выпалил, запыхавшись:
– Слышь, друг, продай мне этот букет!
Парень удивленно на него посмотрел, улыбнулся по-девичьи мягкой белозубой улыбкой и сказал:
– Я уже купил его. Выбери себе другой.
Парень хотел двинуться дальше, но Егор удержал его.
– Слушай, друг, мне очень нужно. Тут рядом живет девушка, которую я люблю. И я должен подарить ей этот букет. Прямо сейчас.
Парень посмотрел на руку Егора, стиснувшую его плечо, потом на самого Егора – и ответил:
– Дружище, я все понимаю. Но мне тоже нужен этот букет. И тоже для девушки. И кстати… – он снова примирительно улыбнулся, – моя девушка тоже живет рядом. Так что прости, но букет я тебе не отдам. Пока!
Парень взял руку Егора и небрежно сбросил со своего плеча, после чего зашагал дальше. Егор рванулся вперед и встал у парня на пути. Полоснул его холодным взглядом и проговорил с угрозой в голосе:
– Слушай, а ты вообще кто?
– А ты кто? – вопросом на вопрос ответил парень.
Егор сдвинул брови и резко произнес:
– Конь в пальто.
– Приятно познакомиться. Максим. А теперь прости, конь, но мне нужно идти.
Лицо Егора побелело от ярости.
– Да я тебя…
Он с угрозой двинулся на Максима, но тут знакомый голос отчетливо произнес за спиной:
– Соболь, остынь.
Егор обернулся. Перед ним стоял Витька Ким.
– А, Кореец, – Егор криво ухмыльнулся. – Прикинь, этот пижон мне хамит.
– Полагаю, пижон – это оскорбление? – иронично уточнил парень. – Жаль вас разочаровывать, но у нас в Москве слово «пижон» – это скорее комплимент. – Парень посмотрел на Кима и кивнул: – Привет, Кореец!
– Привет, Максим! – отозвался тот. – Как дела?
– Да ничего.
Кореец перевел взгляд на Егора.
– Соболь, это Максим, племянник тети Клавы.
– Вот оно что? – Егор взглянул на Максима и прорычал: – Ты всегда такой умный?
– А ты всегда такой грозный? – парировал тот.
Пару секунд они смотрели друг другу в глаза. Потом Егор усмехнулся и весело проговорил:
– Да ладно тебе, дружище. Нам не обязательно враждовать. Я за мир и дружбу.
– И то верно, – улыбнулся Максим. – Чего нам враждовать? Я же почти ваш, луче́вский. В детстве каждое лето сюда приезжал. А ты, значит, Егор Соболев?
– Угу. – Егор ухмыльнулся и легонько хлопнул его по плечу: – Ладно, москвич, живи.
– Соболь, нам надо поговорить, – сухо сказал Ким.
– Прости, Кореец, но у меня срочное дело.
– У меня тоже.
Взгляды Егора и Корейца встретились. Егор ухмыльнулся и, примирительно подняв руки, сказал:
– Ладно. Надо так надо. Давай поговорим.
Егор повернулся к Максиму спиной, тот облегченно перевел дух. И в эту секунду Егор резко двинул его локтем в живот. Максим гортанно охнул, отшатнулся и, схватившись за живот, рухнул на землю. Белые розы веером упали в грязь.
– Соболь, на фига ты?! – воскликнул Ким.
– Для профилактики, – с небрежной усмешкой отозвался Егор. – Пошли в кабак. Там поговорим.
И они зашагали вниз по улице, оставив Максима лежать на земле, среди белых, испачканных грязью цветов.
15
Десять минут спустя Егор, Витька Ким и Фрол сидели за столиком кафе «Радуга» и пили пиво. Фрол присоединился к ним только что и, будучи не совсем в теме, переводил любопытный взгляд с одного приятеля на другого, внимательно слушая, что они говорят. А разговор был напряженный.
– Соболь, – сухо спросил Ким, – тебе его совсем не жалко?
– Не жалко? – возмущенно поднял брови Егор. – Ты дурак, что ли? Суслик был моим другом. И если бы у меня был хотя бы один шанс его достать, я бы сделал это.
– Ребят, потише, – пугливо посмотрев по сторонам, попросил Фрол.
– Я не заставлял Суслика лезть в шахту, – не обращая на него внимания и сжимая кружку пива в огромных ладонях, продолжал Соболев. – Он сам вызвался. Да чего там – я сам хотел туда спуститься! Но Суслик перебежал мне дорогу.
– Пацаны, потише! – снова попросил Фрол. – На нас уже оборачиваются.
Ким помолчал, хмуро глядя на Егора. Потом отпил пива, вздохнул и сказал:
– Ладно. Как думаете, что с ним случилось? Может, какой-нибудь зверь?
– Не знаю, – угрюмо ответил Егор.
– А что, вполне может быть, – сказал Фрол. И тут же осекся и как-то сжался под суровыми взглядами приятелей.
– Есть отличный способ это выяснить, – проговорил Егор и перевел взгляд на Кима. – Спустись в шахту. Посмотри, что там да как. А потом и нам с Фролом расскажешь.
Кореец молчал, угрюмо насупившись.
– Нет? – Егор усмехнулся. – Так я и думал. Тогда закрываем тему. И больше никогда об этом не говорим. Ни слова, ни полслова. Всех устраивает?
– Но… – начал было Кореец, однако Фрол его перебил:
– Витька, ты же то же самое говорил! Что надо закрыть тему и больше не вспоминать. Ты сам это говорил, помнишь?
Ким вздохнул.
– Помню. А менты?
– Менты пусть ищут, – сказал Егор. – Нам с вами главное держать рот на замке. Ну, будем!
Соболев поднял кружку, отсалютовал ею друзьям и отхлебнул пива.
Парни с минуту молчали, на зная, как продолжить этот неловкий, тягостный разговор. Выход из положения нашел Егор.
– Мужики… – он усмехнулся. – Я, кстати, хотел вам кое-что сказать. Как друзьям.
– Что сказать? – осторожно уточнил Фрол.
– Вы только не смейтесь… В общем, я тут собрался жениться.
– На ком? – тупо поинтересовался Фрол.
Егор пропустил его вопрос мимо ушей, он смотрел на Корейца.
– Как думаешь, Кореец, – насмешливо продолжил он, – гожусь я в мужья?
– Не знаю, – сухо ответил тот. – Я вообще не понимаю, как ты сейчас можешь об этом говорить.
– Да ладно тебе, Вить, – попытался смягчить ситуацию Фрол. – Мы же договорились. Зачем друг другу нервы трепать? – Он повернулся к Егору. – Соболь, ты про Аньку Родимову?
– Про нее, – кивнул Егор, неприязненно косясь на Кима. – Что скажете?
Фрол открыл было рот для ответа, но Ким его опередил.
– Скажу, что ничего у вас не выйдет, – неожиданно отчеканил он.
Егор метнул в него недовольный взгляд.
– Это почему же?
– Вы друг другу не подходите, – ответил Кореец. – Она слишком чистая. Не от мира сего. Даже если поженитесь – потом ты с ней намучаешься. Или она с тобой.
– Ким прав, – сказал Фрол. – Анька какая-то странная. Да и бабка у нее ведьма. Охота тебе связываться с ведьмой?
– Заткнись, – оборвал его Егор.
Фрол послушно замолчал. Егор угрюмо посмотрел на Корейца.
– Значит, думаешь, не получится? – переспросил он.
Кореец встретил его взгляд прямо и спокойно.
– Нет, не получится, – ответил он. – Самое лучшее, что ты можешь сделать, это оставить ее в покое. Это за пиво.
Ким швырнул на стол смятую купюру, поднялся из-за стола и направился к выходу. Егор проводил его холодным взглядом.
– Соболь, это он не со зла, – примирительно проговорил Фрол. – Забей. Все равно ведь помиритесь, не сегодня, так завтра.
Егор перевел на него взгляд, усмехнулся и сказал:
– А я уже забил. Принеси-ка нам еще пива.
16
Место было глухое, в стороне от шоссе. «Бэха» Лисицына стояла на широкой тропе, метрах в трехстах к северу переходящей в широкую просеку. Со всех сторон к тропе подступал мрачный колючий подлесок. Под ногами вместо ковра из хвойных иголок поблескивала грязная застоявшаяся вода. Поодаль топорщился бурелом, по большей части давно сгнивший.
Георгий Александрович Лисицын нервно прохаживался возле машины. Время от времени он вскидывал руку и смотрел на часы, потом разворачивался и шел в другую сторону: десять метров туда – десять обратно. На очередном повороте он чуть сбился с твердой почвы и ступил ногой в грязную, поросшую травой жижу.
– Твою мать! – выругался Лис, поднимая ногу и со злостью разглядывая промокший ботинок из светло-коричневой итальянской кожи. – Не мог найти место почище?
– Босс, вы же сами сказали – безлюдное место, – лениво отозвался водитель и телохранитель Лисицына, широкоплечий кряжистый парень по кличке Кривой. – А здесь безлюдно.
– Ты бы меня еще в болото загнал, – проворчал Лис.
Он хотел добавить еще пару крепких слов, но тут откуда-то из глубины леса донесся тоскливый вой. Он длился секунд пять, а потом оборвался.
Лис и Кривой настороженно прислушались.
– Что это было? – спросил Лисицын, почему-то понизив голос.
– Похоже на собаку, – так же негромко ответил Кривой.
– Собака в лесу?
Кривой рассеянно пожал плечами:
– Может, одичавшая?
– Зараза, – Лисицын яростно сплюнул. – Как дрелью в душу!
– Да. Неприятно, – согласился Кривой. Он посмотрел в сторону леса и слегка поежился.
Лис снова принялся расхаживать возле машины. Но вскоре остановился, посмотрел в сторону черного влажного леса, как минуту назад Кривой, и задумчиво проговорил:
– Нехорошо как-то на душе. Муторно. Да еще собака эта…
Кривой не нашелся, что ответить, лишь пожал плечами. Лис поскреб ногтями изрытую шрамами щеку и вздохнул.
– Вот если подумать… Сколько человек отправил на тот свет, а теперь менжуюсь. Старею я, что ли? А? Как думаешь, Кривой?
– Просто Соболь – ваш бывший кореш, – сказал в ответ телохранитель. – Вы же с ним вместе начинали. Вот и свербит на душе. Мы же не звери.
И вновь короткий тоскливый вой заставил Лиса и его телохранителя вздрогнуть.
– Ты смотри! – поморщился Лисицын. – Опять воет. Теперь где-то совсем недалеко, а, Кривой?