На переломе эпох. Том 1 - Владимир Валерьевич Земша 11 стр.

«…вчера, 20 апреля 1984 года, в ФРГ прошли демонстрации протеста против размещения в Западной Европе американских ракет…», – вещал телевизор.

– Эх! Американцы нас пытаются ещё больше ракетами окружить! А Черненко* мышей совсем не ловит, – курсант Шаталов прошёл с пулемётом в руках к своему стулу. Приступил к чистке.

(*Константин Устинович Черненко, по праву считаясь Брежневским преемником, был весьма талантливым государственным деятелем. Однако, когда 73-летний Черненко получил высшую должность в советском государстве, у него уже не осталось ни физических, ни духовных сил, чтобы руководить страной. Он оказался самым престарелым из всех советских лидеров, когда-либо получавших пост Генерального Секретаря.)

– Да на что он уже способен? Ему бы на пенсию! – пожал плечами Тимофеев. – Был бы жив Андропов!..

(После смерти Брежнева, в 1982 году, Андропов был освобожден от должности Председателя КГБ СССР в связи с избранием его Генеральным секретарём ЦК КПСС. Он интеллектуально выделялся на общем сером фоне Политбюро застойных лет, был человеком творческим, не лишённым самоиронии. В кругу доверенных людей мог позволить себе сравнительно либеральные рассуждения. В отличие от Брежнева он был равнодушен к лести и роскоши, не терпел взяточничества и казнокрадства. В принципиальных вопросах Андропов придерживался жёсткой консервативной позиции. Генерал КГБ СССР Филипп Бобков вспоминал: «Он унаследовал лучшие качества революционеров старой закалки… был настоящим строителем нового общества… высокообразованным человеком… много читал и следил за литературой, любил музыку, писал стихи».

В первые месяцы своего правления он провозгласил курс, направленный на социально-экономические преобразования. Однако все изменения во многом свелись к административным мерам, укреплению дисциплины среди работников партаппарата и на рабочих местах, разоблачению коррупции в близком окружении правящей верхушки. В некоторых городах СССР силовые органы стали применять меры, жёсткость которых в 1980-е годы населению показалась необычной. Например, в рабочее время стали проводиться милицейские облавы в кинотеатрах, крупных универмагах и других местах скопления людей, во время которых тотально проверялись документы с целью выявить прогульщиков работы. Твёрдость проверок была такова, что в некоторые из них попадали прогуливающие уроки школьники, решившие посетить полуденный сеанс кино. Через несколько дней на имя директора школы приходило официальное письмо из силовых органов, докладывавшее о поимке прогульщиков с указанием фамилий.

Существует мнение, что Андропов заметил также, что разделение по национальному признаку не характерно ни для одной страны мира, кроме СССР, и первоначально ставил задачу проработать концепцию о создании 15—16 экономических регионов СССР по образу штатов в США.

Но здесь Андропов заболел, и дело отложили. А в следующий раз, когда они пришли с новой картой, Андропов лежал в больнице. Последние месяцы своей жизни Андропов был вынужден управлять страной из больничной палаты кремлёвской клиники. Вскоре он умер, и великая реформаторская идея не реализовалась.

При Андропове начался массовый выпуск лицензионных грампластинок популярных западных исполнителей тех жанров (рок, диско, поп), которые раньше считались идеологически неприемлемыми – это должно было подорвать экономическую базу спекуляции грампластинками и магнитными записями. Андропов особенно ценил Высоцкого, любил его песни.

Во внешней политике усилилась конфронтация с Западом. Андропов умер 9 февраля 1984 года, в 16 часов 50 минут. Согласно официальной версии, причиной смерти стал отказ почек вследствие многолетней подагры. Некоторые эксперты, однако, подвергают сомнению официальную версию смерти Андропова. Существует также мнение, что к его смерти причастна, затем покончившая с собой, супруга министра МВД Щёлокова, ранее отстранённого от занимаемого поста. Согласно этой версии, она стреляла в генсека. Что и явилось причиной внезапно возникшей «болезни» Андропова.

На траурную церемонию прощания прилетели главы государств и правительств многих стран, в том числе Маргарет Тэтчер, также присутствовал Джордж Буш-старший.29

«…Общее усиление позиций социализма заставило империалистов отказаться от попыток сломить социализм путем «лобовой атаки». Эти перемены, безусловно, отвечают нашим интересам. Вместе с тем нельзя не видеть того, что противник не отказался от своих целей. Теперь, особенно в условиях разрядки, он ищет и будет искать иные средства борьбы против социалистических стран, пытаясь вызвать в них «эрозию», негативные процессы, которые бы размягчали, а в конечном счете, ослабляли социалистическое общество.

В этом плане немалые надежды возлагаются империалистическими силами на подрывную деятельность, которую империалистические заправилы осуществляют через свои спецслужбы…

…На первоначальном этапе предусматривается установление контактов с разного рода недовольными лицами в Советском Союзе и создание из них нелегальных групп. На последующем этапе намечается консолидировать такие группы и превратить их в «организацию сопротивления», то есть в действующую оппозицию.

…Недавно некий Аллен фон Шарк в книге, посвященной борьбе против нашего государства, писал: «если СССР предпримет какие-либо шаги против подобного рода отщепенцев, (обратите внимание, он сам называет их отщепенцами), необходимо как можно шире афишировать эти меры как несправедливые, чтобы вызвать, с одной – сочувствие к ним, к отщепенцам, а с другой стороны, недовольство коммунистической системой».

Империалистическим разведкам неважно, что люди, которых они поднимают на щит, подонки и отщепенцы, важно, что это дает им повод лишний раз выступить с нападками на нашу систему, бросить тень на нашу партию, а в этом и состоит их главная цель.

В последнее время органами КГБ проведены профилактические мероприятия в отношении ряда лиц, вынашивавших враждебные политические намерения в форме злейшего национализма.

На Украине, в Литве, в Латвии, в Армении ряд националистов привлечены к уголовной ответственности за откровенную антисоветскую деятельность. Почти во всех этих случаях их деятельность инспирировалась подрывными центрами, находящимися на Западе… Только в прошлом году была выявлена и пресечена деятельность свыше 200 таких эмиссаров, направленных в Советский Союз для передачи своим подопечным инструкций, денег, средств тайнописи и печатной техники.

Идеологическая диверсия осуществляется в самых различных формах: от попыток создания антисоветских подпольных групп и прямых призывов к свержению Советской власти (есть ещё и такие) до подрывных действий, которые проводятся под флагом «улучшения социализма», так сказать, на грани закона…

– Бах, – вдруг раздался резкий сухой хлопок. Все замерли.

Шаталов Максим с недоумённым испугом сидел на стуле с ПК30 в руках. Курсанты ошалело вертели головами по сторонам. Молодые солдаты, чувствуя себя в полной «безопасности», испуганно таращились на полуголых курсантов с оружием.

– Ша-та-лов! Твою-ю мать! Дебило-о-оид! Студент! – заорал замок, сумасшедше выкатив глаза из орбит. Шаталов молчал, затаив дыхание, боясь даже подумать о возможных последствиях, втянув голову в плечи.

– Ты чё, олух царя небесного, забыл что ли, что это тебе не автомат! Тут патрон просто так затвором не выбросишь! Крышку открывать нужно, патрон вытаскивать, прежде чем на спусковой крючок жать!

– Эй, там, на барже! Все живы там? А-а-а? – переходя на сиплый фальцет, воскликнул комод.

– Кто-о стреля-я-л? – из канцелярии нарисовался грозный профиль ротного…

К счастью, пуля, просвистев среди сотни человек, никого не зацепила, бесследно, совершенно мистически исчезнув в районе ружейной комнаты…

– Старшина! Стройте роту! И с замкомвзводами в канцелярию! – профиль ротного исчез.

Вскоре довольные сержанты гнали обильно матерящуюся роту на знаменитую «Е-н» гору.31

Рота пыхтела, кляня всеми возможными проклятьями Шаталова. Ушитые по моде галифе трещали по швам в коленных изгибах. Вдруг Тимофеев заметил: что-то блеснуло в темноте среди деревьев на косогоре.

– Смотри! Обелиск какой-то появился! – тот толкнул Юрку.

– Ты раньше его видел?

– Раньше не замечал, не знаю точно.

Среди берёз и пожухлой листвы, недалеко от дороги, круто уходящей вверх, по которой они так часто то шли гусиным шагом, то брели, обвешанные оружием, на полигон, как-то нечаянно заметили маленький обелиск с фотографией черноглазой девушки, почти девочки, и черной надписью: «Трагически погибла здесь».

1.15 (87.09.05). Чешская контра

Сентябрь 1987 г. Ружомберок. Офицерская общага

«…Служба идёт нормально. Уже начинаю втягиваться. Здесь, за границей, – настоящая служба. Без праздников и выходных. Как впрягся, так и тащи „телегу“. Деньги здесь называются „кронами“. Кроны все ценят больше рублей. На них можно что-то купить. Рубли меняют на кроны только один раз и то только тридцать рублей. Зарплата неплохая, но денег вечно не хватает. Вот я один, и кормят ведь худо-бедно, но бесплатно, в офицерской столовой, а вот улетают кроны. Чёрт его знает куда. И купил-то пока только один будильник да спальный мешок со спортивным костюмом. Местные жители относятся здесь к нам хорошо. Шёл как-то по городу в парадке, словаки выражали восторг. Некоторые даже щупали блестящие голенища глаженых сапог, трогали погоны. А их солдаты даже отдавали честь! Да, что ещё интересно, у них тут туалеты платные! Представляете?! Служить трудно. Неприятности подстерегают на каждом углу. Повернешься вправо, а слева – на под дых. Ухватишь, казалось, быка за рога, а он тебя – копытом выше колен!.. Рота мне досталась трудная… Бывает, ставишь административно задачу, от которой и самого уже тошнит, и назревает конфликт. Но нужно вместо того, чтобы распсиховаться и дать волю эмоциям, снять эмоциональное напряжение с людей и мобилизовать их на выполнение задачи, чтобы твои идеи до них дошли как их собственные. Но пока это даётся трудно. Бывают срывы и конфликты. Действительно, это самая трудная работа с людьми в звене „рота“, да еще, если это худшая рота!.. А в остальном, всё же хорошо в стране Советской жить!.. Особенно здесь, в Чехословакии, где трудящиеся имеют практически всё, что можно пожелать. Но при том и трудятся спозарани, да балду не пинают. От того-то, видно, и живут совершенно иначе. Да, есть чему поучиться! Никак коммунизм они здесь вперёд нас построят! Да! Настала пора перемен! Настала пора нового социализма. На основе „плюрализма мнений“, „творчества масс“ и „инициативы снизу“!..»

Майер отложил письмо, услышав стук в дверь. Темнело. Было ещё не поздно. Но солнце нырнуло за сопку, и наступили сумерки. На пороге стоял Хашимов.

– Что, Майер, уже кайфуешь?

– Кайфую.

– А ты чё-то рановато кайфуешь. На отбой что, не пойдёшь?

– А идём лучше на пиво! Гражданка есть? – ответил вопросом на вопрос Альяр, проигнорировав обращение младшего по возрасту, званию и должности. – Буду знакомить вас с местными достопримечательностями. В городе-то уже были?

– Да, я тут в первый день уже поймал себе приключений на голову по полной!

Тем не менее Тимофеев, недолго раздумывая, полез в скрипучий шкаф искать «гражданку» для поиска новых запретных приключений. На пол выскочило из дверной петли тараканье семейство…

– Гадость какая!

– Бей гадов! – все жители комнаты как сумасшедшие подскочились давить тошнотворно-омерзительных несчастных насекомых в панике спасающихся бегством, от которых лейтенантам не было никакого спасу. Они водились в изобилии везде, и ничто на них не действовало. Вместо одних быстро заселялись новые и даже с ещё большим энтузиазмом! Страха за своё будущее у них не было никакого, да и совесть у них почему-то также отсутствовала… Лишь страсть к репродукции в арифметической прогрессии и, как следствие, сокровенные тараканьи «чемоданы» с пополнением!

***

Товарищи топали по улице, наполненной вечерним теплом и свежестью. Дорога шла мимо красивых аккуратных домиков с черепичными крышами. И всё, всё в цветах! Такого в Союзе юные офицеры никогда не видели.

– Как здесь хорошо! Вот иду я по городу и фигею от красотищи вокруг. И знаете что, мужики?! Влюбился я! – Майер посмотрел на товарищей с нотками грустного восхищения.

– В кого?

– В страну эту! Это как любовь с первого взгляда, – его грусть была вызвана, скорее, осознанием того, что «хороша Маша, да не наша!»

– Да, здэсь красива. Магазины, шмотки, – Хашимов в подтверждение ткнул пальцем в свою модную куртку.

– Да не в вещах дело. Нет такой как у нас жестокости что ли, суеты, вечной погони за дефицитными вещами. Эти тихие маленькие домики среди елей мне нравятся больше, чем шашлычно-кооперативная гарь нашего Медео, где одна обдираловка и суета! Везде очереди и бардак. Здесь какие-то человеческие отношения между людьми. И никто ни к кому не цепляется.

– Просто словаки – соплежуи. У них даже бабу из-под носа уводят, а они не могут по морде дать. Ноют, как плаксы, да и только! На их «забавах»* (*Забава – это, навроде, дискотеки.) даже драк нет! Потому что ссыкли они! Тихони!

– Это мне и нравится, что нет у них лишней агрессивности, согласен с Сашкой, – вставился Тимофеев, всё время до этого молчавший.

– Хм, – Хашимов лишь усмехнулся, – мож, вы и правы, у таких сопляков баб уводыть можно без последствий! Ха! И мне это тоже начинает нравиться! Ха! Ха! Ха!

– Ну, ты! Вывернешь все вечно, всё о бабах беспокоишься!

– А я и не беспокоюсь совсем! Мужики здесь нэ мужики, чё беспокоиться-то тогда?! Ничего, вот куплю тачку, тогда посмотрым! Все бабы будут наши! Точно вам гаварю!

– Машину-у-у? А сколько она стоит?

– Ну, смотря что. Я хочу какую-нибудь не очень дрэвнюю «Волжану». Тысяч дэсять крон, я думаю.

– Ну, тут уж зарплаты не хватит, до замены копить будешь! Или «прощай пиво»!

Альяр посмотрел на Майера из-под очков.

– Хочешь жить – умей крутытся! Слышал когда-нибудь? Кто тут на голую зарплату машины покупал?

– Как крутиться-то?

Хашимов достал пачку «Мальборо».

– Запалки маете? – обратился он к товарищам.

– Чё-ё?

– Спички есть? – пояснил он, усмехаясь. – Никогда местным не говорите «спички», говорите только так: «запалки».

– «Запалки!» Это на словацком так чуднó!

– Точно. А за «спички», можно и на грубость нарваться!

– Чего так?

– Это созвучно их грубому местному ругательству!

– А-а-а!

– Ну, да ладно, «к нашим баранам»,.. собираюс я оформить сюда вызов родне. Для «вызванных» рубли мэняют в Союзе на бумажки, а здэс – бумажки на кроны. Количество бумажек завысит от количества оформленных при выезде месяцев. Рублики – то в Союзе на книжке уже накопылись! Есть что менять! У вас вот также через годик-другой на сберкнижках в Союзе «рублёвая» часть оклада соберётся прилычная, так что в будущем отпуске всё не пропивайте на радостях! А ещё можно из Союза телек там прытащить или фотоаппараты, загнать словакам. Да и ещё есть варианты,.. – Альяр загадочно замолчал, продолжая смотреть на юных товарищей из-под очков, набивая ценность своему опыту.