Несмотря на то, что большинство психоаналитиков обращают на психологию самости мало внимания, она продолжает развиваться (Kutter, 2000). В США ее развитие связано с такими именами, как Эрнест Вольф, Пауль и Анна Орнштейн, а также Йозеф Д. Лихтенберг, в Германии – Лотте Кёлер, Кристель Шёттлер и Янош Паль из Драйайха (Schöttler & Kutter, 2005; Kutter et al., 2006; Hartmann et al., 2007). Недавно образована Европейская федерация психоаналитической психологии самости, которая, наряду с международными конгрессами, проводимыми в Драйайхе, организует конференции и семинары в Мюнхене, Вене и Цюрихе. Публикации В. Мильх (Milch, 2001) и Х.-П. Хартманна (Hartmann, 2000) знакомят ученый мир с психологией самости как направлением психоанализа, в то время как в США на основе психологии самости сформировался новый «интерсубъективный» подход (Stolorow, Brandshaft & Atwood, 1996). Достаточно полное представление об этом направлении дают вводные работы «Теория и практика психоаналитической психологии самости» Эрнеста Вольфа (Wolf, 1996) и «Учебник по психологии самости» Вольфганга Мильха (Milch, 2001).
Психоаналитическая психология самости, развиваясь вдали от официальных психоаналитических конгрессов и опираясь на работы некоторых выдающихся ученых, разработала собственные теорию и методы. В немецкоязычном психоанализе психологию самости пока мало замечают, зато среди практикующих психотерапевтов она нашла широкий отклик; как показывают отчеты о проводимых в Германии экспертизах, возможно, это связано с тем, что теория и практика психологии самости кажутся легкими для понимания и доступными для использования. В кругах психоаналитиков существует много заблуждений, предрассудков и даже анекдотов о психологии самости. Так, говорят, что это уже не теория конфликтов, что психология самости отказалась от бессознательного, что психотерапевт соглашается со всем и даже считает, что хорошо, если пациент совершает самоубийство. Поэтому есть смысл здесь, после упоминания Хайнца Кохута, кратко изложить основы психологии самости; ее теори я нарциссизма представ лена в главе I.9.2, а ее принципы лечения – в главе IX.6.3. Если обратиться к соответствующей специальной литературе (Kohut, 1977; Köhler, 2000; Kutter, 2000; Ornstein & Ornstein, 2001; Milch, 2001, Wolf, 2000), станет ясно, что психология влечений и конфликтов до сих пор не устарела и не произошло полной смены психоаналитической парадигмы, просто акценты сейчас расставляются по-другому.
Самость – это первичный организатор человека, ее отличает определенное ощущение самого себя, чувства единения с собой, поиска себя, жизни в соответствии со своей сущностью, согласия с самим собой. Таким образом, психология самости продолжает типично западную традицию, сложившуюся еще в эпоху Возрождения, которая, в отличие от Средневековья, когда вера в Бога была для людей определяющей, открыла человека как автономного субъекта. Декарт подкрепил эту точку зрения своим знаменитым «Cogito, ergo sum» («Я мыслю, следовательно, я существую»); а наше время высказывание Декарта дополнил Дамасио (Damasio, 1999): «Sentio, ergo sum» («Я чувствую, следовательно, я существую») (Kutter, 1978, S. 23). Самосознание приобрело огромное значение. В одних обстоятельствах человек чувствует себя хорошо, в других – плохо, терзаемый внутренними противоречиями, пребывая в отчаянии, выходя из себя, ощущая опустошенность и никчемность. При этом самость понимается не как монада, а всегда во взаимоотношениях с другими значимыми лицами, кем бы они ни были. Их благожелательное внимание или отвержение имеет решающее значение для развития самости, самосознания. Поэтому представление о человеке в психологии самости, в отличие от классического психоанализа, – это образ человека с ограниченной автономией, всегда в той или иной степени зависящего от благосклонности других людей. «Первичная потребность – это потребность человека как социального существа в единении и взаимодействии с другими людьми» (Ornstein & Ornstein, 2001, S. 277). Из-за базальной зависимости от других людей, необходимости эмпатии, самость в принципе отличается ранимостью. Как следствие таких ран возникают вторичные конфликты, в том числе типичные эдипальные конфликты. По представлениям Фрейда, человек неизбежно оказывается виноватым ввиду своих желаний инцеста и пожеланий смерти, понимаемых как первичные желания. В соответствии же с психологией самости человек попадает в трагические ситуации в результате неизбежных неудач и поражений (Kohut, 1977, S. 120).
Теоретически самость имеет биполярную или даже триполярную структуру, так как включает в себя:
1) элементарные потребности или амбиции;
2) таланты или способности;
3) идеалы, т. е. потребность в признании и уважении.
Между этими тремя полюсами существует напряжение в зависимости от того, насколько их учитывают и удовлетворяют. Если их в достаточной степени развивают, то появляется хорошее настроение, ощущение прочной, гармоничной самости. А если окружающие не уделяют человеку необходимого внимания, получается нестабильная, пустая или фрагментированная самость. Когда самость испытывает слишком сильные нагрузки, говорят о перегруженной, «перестимулированной» самости; соответственно, отсутствие необходимой стимуляции приводит к «недостимулированной» самости (Wolf, 1996, S. 75 и далее; Milch, 2001, S. 293 и далее).
Эмпатия предполагает способность почувствовать то, что переживает другой человек, умение «вчувствоваться» в него (это не сострадание, однако все-таки нужно пытаться почувствовать даже то, что переживает убийца), умение поставить себя на место другого человека с его внутренним миром, настроиться на него, заглянуть вглубь него. Если у самого пациента пока не получается заглянуть вглубь себя, психоаналитик пытается сделать это вместо него (замещающая интроспекция). Условием эмпатии является умение правильно слышать и слушать (Schwaber, 1995). Слушание и эмпатия, в свою очередь, требуют достаточно гибкой аффективной способности к эмоциональному отклику. Это позволяет психоаналитику строить гипотезы о том, как пациент чувствует себя в данный момент, а, кроме того, задавая пациенту вопросы, аналитик может проверить, правильно ли он понял пациента. В этом отношении эмпатия – необходимое условие для психоаналитических действий, одна из принципиальных установок (Kutter et al., 1988, S. 19), которая предшествует по времени любой реакции на перенос в контрпереносе. Уже само наличие такой установки помогает психоаналитику эффективно осуществлять свою деятельность.
Объекты самости принимают на себя функции, обеспечивающие ее благополучие, без которых невозможно самосохранение. И наоборот, самость подыскивает людей, способных играть роль объектов самости. А если таковых не оказывается, тогда эту функцию могут взять на себя природа, искусство, музыка.
Так как качества значимого человека (это могут быть отец, мать, воспитательница или педагог, а в терапии – аналитик или психотерапевт) играют важную роль, то психология самости придает большое значение следующим понятиям:
Оптимальная фрустрация бывает следствием неизбежных ошибок при недостаточной сформированности способности вчувствоваться в других у человека, ухаживающего за ребенком; она оптимальна в том смысле, что все-таки способствует развитию. Правда, в нашем понимании, для достижения этого ухаживающий человек должен осознавать границы своей эмпатии и делать ее предметом обсуждения.
Оптимальная отзывчивость – это способность оптимально реагировать на элементарные потребности объектов самости ребенка или пациента; о ней можно говорить тогда, когда человек, ухаживающий за ребенком или заботящийся о пациенте, наилучшим образом удовлетворяет его актуальные потребности, идет им навстречу, соответствует им. Если такое соответствие достигнуто, то ребенок (или пациент) чувствует, что он в безопасности и что его понимают (Wolf, 2000, S. 63 и далее).
Таким образом, психология самости расставляет акценты иначе, чем это делается в господствующем психоаналитическом подходе. Способности психоаналитиков приобретают неожиданное значение, которое раскрывается в ходе психоаналитического процесса в форме совершенно особых отношений двух людей, участвующих в этом процессе.
5.5. Интерсубъективизм и психоанализ отношений – возможность синтеза?
Как пишет Шмидт-Хеллерау (Schmidt-Hellerau, 2002), растущее значение психоаналитических групп интерперсоналистов, интерсубъективистов и школы психоанализа отношений, представленных в Германии Томэ и Кэхеле (Thomä & Kächele, 2006), а также Альтмейером (Altmeyer & Thomä, 2006), следует понимать, прежде всего, как ответ на механистическую классическую метапсихологию и на хартманновскую психологию Я, а также как дальнейшее развитие кохутовской психологии самости. Кроме того, обнаруживается также влияние философских течений, особенно деконструктивизма, на распространенную в Северной Америке психоаналитическую теорию объектных отношений. При всех существующих различиях общим для этих групп является то, что они особо подчеркивают влияние индивидуальности и субъективности аналитика, его организующую роль в терапевтическом процессе и даже его влияние на бессознательное анализанда, а также взаимодействие между пациентом и аналитиком. Интерсубъективистов, интерперсоналистов и школу психоанализа отношений объединяет категорическое неприятие фрейдовской психологии с ее теорией конфликта и защитных механизмов, кохутовской теории нарциссизма (Kohut, 1971), а также кляйнианской и посткляйнианской теории объектных отношений и психоанализа Кернберга, соединившего положения психологии Я с теорией объектных отношений. Рассматриваемая в данном разделе психоаналитическая группа разработала, исходя из положений М. М. Гилла (Greenberg & Mitchell, 1983), социально-конструктивистскую модель психоаналитической ситуации, в которой внимание направлено не столько на интрапсихические конфликты или проективно-идентификационные процессы, сколько на осознанные интеракционные, интерсубъективные взаимодействия аналитика и анализанда. Акцент делается прежде всего на структурообразующем и даже кумулятивном влиянии теоретических установок, личности и бессознательного психоаналитика на перенос.
Примечания
1
Слова И. В. Гёте. – Прим. ред.
2
В Германии в 1960-е годы. – Прим. ред.
3
В психологии и психоанализе под ментализацией понимается способность к интерпретации своего собственного поведения и поведения других людей посредством приписывания им психических состояний. Концепция ментализации опирается на исследования модели сознания, созданной Питером Фонаги и Мари Таргет. Ментализация – понимание природы психического, того, что реальность только представлена (отображена) в психике, не соответствуя ей в точности. Способность к ментализации оказывается полностью сформированной на четвертом году жизни. – Прим. пер.
4
«Непорядок и раннее горе» – название новеллы Томаса Манна, написанной в 1925 г. и опубликованной в 1926 г. – Прим. ред.
5
Латинская пословица «Nomen est omen», т. е. «Им я – знамение», «Имя говорит само за себя». – Прим. ред.
6
Стрейчи перевел Besetzung, besetzen на английский как cathexis, cathexed, и сегодня этот термин так и используется в современных английских текстах. В русских изданиях прежних лет также применялся термин «катексис», «катектированный». На эту тему в психоанализе ведется дискуссия, содержание которой могло бы заполнить целые библиотеки, впрочем, как и обсуждение многих других предложений Стрейчи по переводу. В литературе отражены разные точки зрения на этот термин; я, как и многие другие авторы, склонен понимать фрейдовский термин Besetzung, во-первых, как экономический процесс, связанный с энергией влечений (уровень метапсихологии); клинически же Фрейд под этим понятием имел в виду эмоции или генерирование значений, т. е. символизацию: когда мы любим какого-нибудь человека, мы вкладываем в него или в нее либидинозную энергию; можно либидинозно, аффективно наполнить, «нагрузить» музыку, свою страну, стихотворение и т. д. Но понятие besetzen гораздо сильнее, чем просто «проявить какое-либо чувство»; скорее оно включает в себя метафорическое, а в тяжелых случаях и непосредственное завладение объектом. То же самое относится и к агрессивным чувствам. Но слово besetzen означает также «начать процесс символизации». В работе «Бессознательное» Фрейд пишет, что система предсознательного возникает за счет Überbesetzung, «переполнения»; в других местах: только то, что наполнено энергией влечений, приобретает аффективное значение. Здесь слово Besetzung почти равнозначно генерированию, выработке значений и тем самым триангуляции, символизации, ментализации, отношению. – Прим. Т. Мюллера.
7
Так обычно называют 1920-е годы, для которых характерны социальный, артистический и культурный динамизм. Обычно имеется в виду Северная Америка, хотя сходные явления наблюдались также в Лондоне, Париже и Берлине. – Прим. ред.
8
Окнофилия – депрессивная позиция; окнофилы интроективно притягивают объект к себе. Филобатизм – паранойяльно-шизоидная позиция; филобаты агрессивно и проективно защищаются от объекта. – Прим. ред.
9
Диахрония – феномен и понятие, обозначающее как наличие каких-то событий в пространстве – времени вообще, так и дление существования объектов и процессов любого рода в интервалах времени между этими событиями. – Прим. ред.
10
Буквально: задумчивость; в немецком переводе – träumerisches Ahnungsvermögen – дар мечтательного предвидения. Это технический термин, употребляемый Бионом для обозначения состояния спокойствия, ненапряженности, позволяющего матери воспринять, почувствовать проекции своего младенца, идентифицироваться с ними. Это больше, чем предвидение, которое слишком когнитивно, слишком структурировано, это, скорее, своего рода интуиция. – Прим. ред.