– Ваша машина ждет вас снаружи, – сказала она. Найт предложил помочь Тому с сумкой. Том помотал головой. Ему вдруг стало не по себе от мысли, что его мать, будет она жива, была бы сейчас точно такого же возраста, как эта крошечная старушка в небрежной одежде, с неуложенными седыми волосами и мягкими движениями.
– У нее роскошный салон, – заявил Найт, с легким неудовольствием, как будто не одобрял подобных трат. У него был слегка гнусавый голос, который уже начинал действовать Тому на нервы. – Думаю, вам понравится.
Они прошли к выходу. Том мельком увидел отражение в окне напротив и подумал, что он похож на сына, который приехал навестить родителей в каком-нибудь поселке для пенсионеров в Коста-дель-Соль. Это показалось ему невероятным – неужели МИ-6 решила поставить между исчезновением Амелии Левен и международным скандалом немолодого шпиона с перманентным похмельем и парочку дряхлых сотрудников разведки в отставке, которые отошли от дел еще во времена падения Берлинской стены? Может быть, как раз и предполагалось, что Том завалит дело? Может, в этом и состоял план Маркуэнда? Или Найтам дано задание помешать Тому, расстроить все его начинания еще до того, как он по-настоящему приступит к делу?
– Сюда, – показал Найт.
Молодая женщина, худая, как манекенщица, пронеслась сквозь автоматические двери и бросилась в объятия затянутого в кожу героя-любовника, всего на пару лет моложе Билла. «Mon cherie!»[3] – с русским акцентом воскликнула она. Том заметил, что при поцелуе она не закрыла глаза.
Они вышли на улицу и окунулись в теплый влажный французский вечер. Здание терминала отделялось от трехэтажной автостоянки широким кирпичным бордюром. Аэропорт постепенно пустел. Автобусы собрались у совершенно темного тоннеля; один из водителей спал за рулем. Очередь из нескольких поздних пассажиров ждала пересадки на рейс до Монако. Все они выглядели заметно шикарнее и сдержаннее, чем толпы людей с бутылками в руках, которых Том видел в аэропорту Хитроу. Найт заплатил за парковку, аккуратно сложил чек и сунул его в бумажник, чтобы потом предъявить как служебные расходы. Они подошли к черному «Ситроену C6», припаркованному на верхнем уровне.
– Документы, которые вы просили, прибыли час назад. Они лежат в конверте на пассажирском сиденье, – сказал Найт.
Том понял, что тот имеет в виду документы на фамилию Юниак. Маркуэнд выслал их в Ниццу с курьером, чтобы Тому не пришлось пересекать французскую границу с фальшивым паспортом.
– Обратите внимание, – снова заговорил Найт, – она работает на дизельном топливе. – Он постучал пальцем по заднему стеклу, как будто внутри автомобиля кто-то прятался. – Вы себе не представляете, сколько моих знакомых приезжали сюда, брали напрокат машину в Hertz или Avis и портили себе все путешествие по Франции, заливая…
Барбара мягко прервала его:
– Билл, я уверена, мистер Келл в состоянии заправить машину на бензоколонке. – В тусклом желтом свете было невозможно разглядеть, покраснел Найт или нет. Том припомнил слова из личного дела Найта, которое пролистал по дороге в аэропорт. «Ненавидит паузы в разговорах. Склонен говорить в то время, когда лучше было бы держать свои мысли при себе».
– Все нормально, – заверил Том. – Да, тут легко ошибиться.
Машина Найтов была припаркована рядом – «мерседес» с правым рулем, с британскими номерами двадцатилетней давности и вмятиной на правом переднем крыле.
– Старый, немного потрепанный мерс, – неизвестно зачем пояснил Найт, как будто ему часто задавали вопросы по поводу его средства передвижения. – Но нам очень подходит. Правда, раз в год мы с Барбарой вынуждены пересекать Канал, чтобы пройти техосмотр и обновить страховку, но оно того стоит…
Том подумал, что с него достаточно. Он закинул сумку на заднее сиденье «ситроена» и решил перейти к делу.
– Давайте поговорим об Амелии Левен, – перебил его он. На стоянке было совершенно пусто; их разговор время от времени заглушали взлетающие и приземляющиеся самолеты и близкий шум дороги. Найт, которого прервали на полуслове, сделал внимательное лицо. – Согласно сведениям, которые я получил в Лондоне, миссис Левен пропала несколько дней назад. Скажите, вы разговаривали с ней на курсах живописи?
– Конечно, – заверил Найт таким тоном, как будто Том поставил под сомнение их честность. – Разумеется.
– Что вы можете сказать о настроении Амелии? О ее поведении?
Барбара попыталась ответить, но муж ее опередил:
– Она вела себя абсолютно нормально. Очень дружелюбно. И ее крайне увлекала живопись. Она сказала, что раньше работала учительницей, но вышла на пенсию. И что она вдова. Практически и не о чем докладывать.
Тому снова вспомнились слова из личного дела Найта: «Не склонен перетруждаться. Среди коллег, работавших с Биллом Найтом много лет, сложилось мнение, что он предпочитает тихую жизнь и не любит пачкать руки».
В разговор вступила Барбара.
– Вообще-то здесь я с Биллом не совсем согласна, – начала она, как будто почувствовала, что Том недоволен ответом Билла. – Мне показалось, что она немного рассеянна. И не так уж много она рисовала – что, в общем, странно, учитывая, что приехала как раз учиться живописи. И еще она то и дело проверяла свой телефон, смотрела, не пришло ли ей сообщение. – Барбара торжествующе посмотрела на Тома и слегка улыбнулась, как человек, разгадавший сложную головоломку. – И это показалось мне особенно необычным. Понимаете, люди ее возраста, в отличие от молодого поколения, не бывают так приклеены к телефону. Вы со мной согласны, мистер Келл?
– Зовите меня Том, – предложил он. – Как насчет друзей или знакомых? Вы ее с кем-нибудь видели? Когда Лондон попросил вас приглядеть за миссис Левен, вы ездили за ней в Ниццу? Она куда-нибудь ходила по вечерам?
– Как много вопросов сразу, – заметил Найт. Судя по лицу, он был очень доволен собой.
– Отвечайте на них по очереди, – сказал Том. Он наконец почувствовал, что его начинает охватывать азарт, как обычно во время операции. Внезапный порыв ветра взъерошил волосы Найта, и он торопливо пригладил их рукой.
– Ну, мы с Барбарой не заметили, чтобы миссис Левен особенно разгуливала по вечерам. В четверг вечером, например, она поужинала в ресторане на улице Массена. Одна. Я проводил ее до отеля, сидел в «мерседесе» до двенадцати, но из отеля она никуда не вышла.
Том взглянул на него:
– И вам не пришло в голову снять номер в том же отеле?
Повисла пауза. Супруги Найт обменялись неловкими взглядами.
– Вы должны понять, Том… – Билл, возможно неосознанно, сделал шаг назад. – У нас было не слишком много времени, чтобы обдумать стратегию. Лондон попросил нас всего лишь записаться на курсы и понаблюдать за миссис Левен. И сообщить, если мы заметим что-нибудь подозрительное. Это все.
Барбара снова выступила вперед. Она явно переживала, что у Тома складывается нелестное мнение об их способностях.
– Дело в том, что в Лондоне как бы и не ожидали, что будет нечто подозрительное, – объяснила она. – Нас просто попросили быть настороже – на всякий случай. И прошло всего… сколько?.. два или три дня с тех пор, как мы объявили миссис Левен пропавшей.
– И вы уверены, что ее нет в Ницце? Что она не с какими-нибудь друзьями?
– О, мы ни в чем не уверены, – отозвался Найт самым уверенным тоном за все недолгое время их знакомства. – Мы сделали то, что нам сказали. Миссис Левен не появилась на курсах, мы позвонили и сообщили об этом. Мистер Маркуэнд, должно быть, заподозрил, что дело тут нечисто, и прислал подкрепление.
Подкрепление. Внезапно Том подумал, что ровно двадцать четыре часа назад он сидел в переполненном баре на Дин-стрит, пил и во все горло распевал «С днем рождения тебя» – в честь своего сорокалетнего друга, которого не видел пятнадцать лет.
– В Лондоне беспокоятся, что не замечено никакой активности по кредитным карточкам Амелии, – сказал он. – И что ее телефон не отвечает.
– Вы думаете, она… переметнулась? – с ужасом спросил Найт.
Том подавил улыбку. Куда? В Москву? В Пекин? Амелия скорее согласилась бы жить в Албании.
– Вряд ли, – возразил он. – У нее слишком высокая должность. В случае с такими чинами политические последствия могут быть самыми сокрушительными. Но, как говорится, никогда не говори «никогда».
– Никогда не говори «никогда», – пробормотала Барбара.
– Что с ее номером? Его осматривали?
Найт уставился на свои ботинки. Барбара поправила очки. Том вдруг понял, почему они не продвинулись выше в Найроби.
– Нам не давали распоряжения проводить обыск, – заметил Билл.
– А руководитель курсов живописи? Вы с ним разговаривали?
Найт покачал головой. Он по-прежнему рассматривал свои ботинки, как школьник, получающий выговор от директора.
Том сжалился:
– Ладно. Теперь знаете что? Скажите мне, как далеко отсюда отель?
– На бульваре Дюбошаж, – обеспокоенно ответила Барбара. – В двадцати минутах отсюда.
– Я еду туда. Вы забронировали для меня номер, так? На имя Стивена Юниака?
Найт поднял голову:
– Все правильно. Но разве вы не хотите чего-нибудь поесть? Мы с Барбарой подумали, что сводим вас в одно местечко возле порта в Ницце. Оно нам очень нравится. Они обычно работают допоздна…
– Позже, – прервал его Том. В Хитроу он съел рулет с курицей и запил его банкой кока-колы. Этого должно было хватить до утра. – Но я хочу, чтобы вы кое-что для меня сделали.
– Конечно, – заверила Барбара.
Том понимал, что ей очень нравится, что они снова оказались «при деле», и хочется, чтобы это положение вещей длилось как можно дольше. Барбара могла принести ему реальную пользу.
– Позвоните в «Гиллеспи». Скажите, что вы только что прилетели и вам нужен номер. Потом поезжайте туда, но немного подождите снаружи. Обязательно свяжитесь со мной перед тем, как будете регистрироваться.
Найт изумленно посмотрел на него.
– Все в порядке? – с нажимом спросил Том. Если ему самому платили тысячу в день, Найтам, вероятно, обещали по меньшей мере половину от этой суммы. И в конце концов, они были обязаны делать все, что он им велит. – Мне нужен доступ к компьютеру отеля. Я хочу узнать все детали, касающиеся Амелии, – номер, время заезда и выезда, использование Интернета, все такое прочее. Чтобы это сделать, требуется отвлечь служащего, который работает в ночную смену, выманить его из-за стойки минут на пять– десять. И вы можете мне здорово помочь – заказать еду в номер, пожаловаться на сломанный кран, случайно дернуть за тревожный шнур в туалете. Понятно?
– Понятно, – подтвердил Найт.
– У вас есть чемодан? Или какая-нибудь сумка побольше, чтобы сошла за багаж?
Барбара секунду подумала:
– Думаю, да. Да, есть.
– Дайте мне час, чтобы зарегистрироваться, а потом двигайте в отель. – Том с радостью отметил, как быстро приходят к нему идеи, вспоминаются старые трюки и хитрости – как будто последние восемь месяцев его мозг находился в каком-то желе. – Разумеется, мне не надо объяснять очевидного: если мы столкнемся в холле, мы не знакомы.
Найт шумно расхохотался:
– Конечно, Том.
– И не выключайте телефон. – Том забрался в «ситроен». – Скорее всего, я позвоню вам в течение часа.
Глава 7
Навигатор в «ситроене» был знаком со всеми тонкостями одностороннего движения в Ницце, и до бульвара Дюбошаж Том доехал ровно за двадцать минут. Отель «Гиллеспи» был именно таким, как любила Амелия, – небольшой, но элегантный и высокого класса, комфортабельный, но без всякой претенциозности. Джордж Траскотт на ее месте заказал бы сьют в «Негреско», а оплату счета предоставил бы британским налогоплательщикам.
В трех кварталах от отеля находилась подземная автостоянка. Том поискал безопасное место, куда можно было бы спрятать паспорт и содержимое бумажника, и обнаружил узкую трещину в стене, между двумя блоками, метрах в двух от земли. Все документы на имя Стивена Юниака Найт оставил в конверте на пассажирском сиденье. Там были не только паспорт, кредитки и права, но и целый набор мелочей из повседневной жизни англичанина: карточки постоянного покупателя из разных магазинов, членская карточка в ботанический сад (точнее, в сады Кью), страховка на машину. И даже потертые фото несуществующей жены Юниака и его несуществующих детей, которые предполагалось носить в бумажнике. Том выкинул конверт и выехал на верхний уровень, на улицу. Юниак – по легенде, консультант по маркетингу из Рединга – был одним из трех псевдонимов, которыми Том пользовался за двадцать два года службы в разведке. Приняв в очередной раз образ Стивена Юниака, он чувствовал себя естественно и свободно, как будто снова надел любимое старое пальто.
«Гиллеспи» стоял немного в глубине улицы; от проезжей части отель отделяла полукруглая подъездная дорожка, так что водителям было удобно останавливаться у выхода, высаживать пассажиров и выгружать багаж. Том прошел через автоматические двери, преодолел несколько ступенек и оказался в уютном ночном лобби, на стенах которого были развешаны черно-белые фотографии Дюка Эллингтона, Диззи Гиллеспи и других легендарных музыкантов прошлого. По непонятной причине Том терпеть не мог джаз, и по столь же непонятной причине он обожал гостиничные лобби, выдержанные в спокойных тонах, с уютным неярким освещением, паркетными полами, коврами, достойными полотнами на стенах и барами, где так приятно позвякивают бокалы и лед в ведерках, а у стойки негромко беседуют постояльцы. Молодой человек в темном пиджаке, с юношескими прыщами на лице и короткими светлыми волосами выкладывал в стеклянную чашу ароматическую смесь из сухих лепестков. Ночной портье. Он с усилием улыбнулся прибывшему гостю, и Том понял, что молодой человек еле держится на ногах от усталости.
– Могу я вам помочь, сэр?
Том поставил сумку на пол и по-французски объяснил, что бронировал номер на фамилию Юниак. Портье попросил его показать документ, удостоверяющий личность, и кредитку и заполнить форму. На столе стоял компьютер, куда он забил данные нового постояльца. Клавиатура была расположена ниже, под стойкой, и Том не мог рассмотреть, какой пароль набирает портье.
– Я уже останавливался здесь раньше, – заметил он, обводя взглядом маленький кабинетик позади стойки регистрации, за спиной молодого человека. Там был еще один компьютер; рядом с ним стояла банка кока-колы и лежала толстая книжка, обложкой вверх. Том поискал глазами видеокамеры в холле и ничего не обнаружил. – Вы храните такую информацию?
Этот вопрос он подготовил заранее и заранее знал ответ. Когда портье ответит, у Тома появится предлог изобразить удивление и перегнуться через стойку, чтобы самому взглянуть на экран.
– Давайте посмотрим, сэр, – послушно откликнулся портье. Его бледное, утомленное лицо было покрыто мягким пушком; на подбородке алел зрелый прыщ. – Нет, думаю, нет. Никакой информации.
– Нет? – изумился Том, дотронулся до монитора и чуть повернул его в свою сторону. Таким образом он смог увидеть, какой системой управления отелем пользуются в «Гиллеспи». «Опера». Одна из самых распространенных в Европе, и Том как раз был с ней более или менее знаком. Информация о Юниаке хранилась в отдельной папке; на странице располагались колонки, озаглавленные «Еда», «Проживание», «Напитки» и «Телефон». Если портье не выйдет из системы, то взглянуть на данные Амелии будет раз плюнуть. Том уже знал, что она занимала номер 218, и всю информацию о ее пребывании в отеле можно будет получить за пару кликов мышкой.
– Может быть, номер был на имя моей жены? – заметил он. Из бара вышел постоялец, кивнул портье и направился к лифтам.