– Срочную я на ТОФе тянул, механиком на сторожевом корабле «Разумный». На Камчатке тогда стояли. Ох, и красивейшие же там места! Нигде больше таких не видел. И природа еще не «засиженная» человеком, дикая, настоящая. Сопки, гейзеры, вулканы… А море там какое… Эх, тебе все равно не понять. Здесь, конечно, есть реки довольно красивые, но все равно кажется, что вода в них чуть болотом отдает. Нет в них того размаха, бескрайней души.
– Красиво, наверное. На Камчатке мне как-то не довелось побывать… Только фотографии видел, да по телевизору в свое время.
– Потрясающий край. А насчет машины могу совет дать. Хороший, но, разумеется, не бесплатный.
– А без него мне никак?
– Ну почему же… Походишь по рынку деньков пару, выходных заодно подождешь, когда народа поболее. Может, и купишь что-то. С недельку ключами под покупкой своей погремишь, по автомагазинам за запчастями побегаешь…
– Хватит, хватит, – я уже в голос смеялся, – давай свой совет. Все, уже испугался, проникся и осознал.
Таксист тоже ухмылялся, демонстрируя окружающему миру поблескивавшую стальную фиксу.
– Авторынок сам по себе не слишком большой, тем более немного на нем «УАЗов». Машина не современная. Но! Есть там один человечек. Знает все и про всех. Подскажет, какую машину брать ни в коем случае не стоит, когда и к кому лучше подойти. Часто помнит, какие приметные машины не продались накануне и где искать владельца. В общем, такое вот справочное бюро для знающих людей.
– И тоже бесплатно не работает?
– Само собой. Но сэкономить можно гораздо больше. Машина быстро и в хорошем состоянии дорогого стоит. Сам понимаешь – покупать барахло и вкладывать в него деньги…
– Это точно.
Пока «водила» расписывал мне все преимущества, которые я получу от общения с его знакомым, мы уже успели доехать до нужного места, город все же небольшой. Или мне уже после Питера и Москвы так кажется? Припарковавшись неподалеку от входа на рынок, мой гид махнул рукой в сторону авторядов, видневшихся за высоким сетчатым забором:
– Там всегда тусуется, рядом с воротами. Да вон же он, в зеленой куртке.
Возле небольшого киоска, торгующего автозапчастями, и вправду стоял невысокий паренек, одетый в неброскую зеленую ветровку. Разговаривал о чем-то с бомжеватого вида плюгавеньким мужичком. Подождав, пока собеседник нужного нам человека исчезнет, таксист направился к киоску. Вернулся он, после непродолжительного общения, вместе с приятелем.
– Витек говорит, что вам «уазик» нужен в хорошем состоянии? – парень, представившийся Дмитрием, разговаривал, как-то смешно растягивая слова, но определить происхождение его говора я так и не смог, как ни старался. Немного окающий, как у вологодских, но все же не то.
– В точку. Можно не новый и за особыми удобствами я не гонюсь. Но машине предстоит немало побегать по сельским грунтовкам, а то и бездорожью, так что брать барахло смысла нет. Где я его чинить буду, если развалится посреди дороги? ЗИП, само собой, в машине будет, но багажник тоже не безразмерный. Да и своего барахла хватает. Так что, сам понимаешь…
– Тогда сегодня на рынок можете не ходить. Там сейчас только два «УАЗа», но оба «убиты» в хлам, хоть и «марафет» на них сверху навели. Пару месяцев уже не могут на них лохов отыскать. С виду картинка, а не машина, но уехать на ней дальше городской черты будет настоящим везением. А «буханка» грузопассажирская подойдет? Дедок тут один продает, тяжко ему уже с ней, да и на рыбалку больше не ездит. Тачка хорошая, он за ней лучше смотрел, чем за собой. Но цену не скидывает, оттого пока и не продал.
– Пойдет. Сколько он за нее хочет?
– Триста. Но она стоит каждую копейку из них. Можешь накинуть червонец и оформление в комплекте… Где, кому и чего – я сам отдам.
– Договорились.
Не откладывая надолго, поехали к владельцу разрекламированного авто. Дед и вправду оказался уже старым, на вид явно больше семидесяти. Машина тоже оказалась не «молода», но практически в идеальном состоянии. Еще раз убедился, что изделия советского автопрома, при должном уходе и аккуратном обращении, могут служить чуть ли не вечно.
Рядиться не стал, «УАЗ» действительно стоил названной цены. Хотя, наверное, поторговавшись с понимающим покупателем, владелец мог выручить даже больше. Но дед оказался старой закалки и торговаться явно не любил. Да и не умел. К утру Дмитрий обещал уладить все формальности с «гаишниками», я же решил заняться, как теперь модно говорить, шопингом. Прибарахлиться не мешало. Тем более что так и планировал изначально.
А телефончиками мы с Виктором обменялись-таки. Правда, он мне был нужен больше, чем я ему, пусть и не знал пока об этом. Так что первая фамилия в блокнотике под рубрикой «Нужные люди» появилась. Заносить еще несколько самых вероятных кандидатов в первопроходцы и первопоселенцы нужды не было. Это люди близкие, чьи координаты я знаю наизусть.
Побегав по охотничьим и туристским магазинам и переночевав в небольшой и ужасно неуютной, но недешевой гостинице, уже часам к десяти стал полноправным владельцем раскрашенной в летний камуфляж «буханки». Дмитрий встретил меня возле авторынка, как и уговаривались. Произведя окончательный расчет, я заскочил в гостиницу, расплатился там, стащил вещи в машину и неспешно покатил по раздолбанному асфальту к мосту через Бию, в сторону Заречья. А еще спустя полчаса вырвался из города на знаменитый Чуйский тракт и покатил уже по нему.
До Горно-Алтайска оставалась какая-то сотня километров по трассе, проложенной вдоль живописнейшей бурной Катуни. Там, на въезде, меня должен был ожидать Егор. Созвонились еще с вечера. Тем более что лицензию на охоту и нахождение в парке должен был оформить именно он, я только продиктовал свои данные. Леснику предстояло поработать гидом-проводником, да и пропуском на территорию природного парка заодно. Для того, чтобы добраться до нужного участка, закрепленного за Егором, необходимо было проехать через кордон «соседа». Нужно только обязательно познакомиться с тамошним лесником и аккуратненько его «подмазать».
Обсудив накануне этот момент с Егором, решил привезти патронов к «ижаку». Благо, при наличии разрешения на оружие, мог приобрести боеприпасы совершенно легально в том же Бийске.
Лесник ожидал меня у некого куполообразного разноцветного объекта – памятного знака на въезде в республику Горный Алтай. Место приметное и проехать мимо, не заметив этого изыска архитектуры, просто невозможно. Белая, немного забрызганная грязью «Нива», одиноко стояла на обочине расширения дороги. По всей видимости, оно означало парковку для поклонников монументальной архитектуры. Впрочем, присмотревшись, я понял: был несколько несправедлив. Знак напоминал своими формами юрту и вблизи казался довольно ажурным. Заинтересовала только «роза ветров» сверху. Что именно этим хотел сказать архитектор, было решительно непонятно.
Егор оказался именно таким, каким его описывал Виктор Викентьевич: невысоким темноволосым мужичком в теле, лет пятидесяти, с вполне уже наметившимся животиком и едва заметной раскосиной глаз. Хотя, может, у него конституция такая? Нормально познакомившись, телефонные разговоры за знакомство я не считаю, двумя машинами отправились дальше. Проехать нужно было около двухсот километров все по тому же Чуйскому тракту, до райцентра Онгудай. А там уже начинались грейдеры и проселки, уходящие дальше в не слишком высокие местные горы.
Купленные в Бийске рации помогли скоротать дорогу разговором, а интересовало меня всё. Ведь именно Егор был, так сказать, первооткрывателем «проема». Я эту историю слышал только в пересказе Третьякова, а хотелось больше подробностей из первых рук. Хотя ничего принципиально нового о том, что происходит по ту сторону, я так и не узнал. А вот о неприятных ощущениях от перехода слышал впервые.
– Понимаешь, Олег, – мы сразу договорились перейти на «ты», несмотря на разницу в возрасте. Егор, как и все жители глухой провинции, чувствовал некое неосознанное подспудное уважение к столичным жителям. А потому при знакомстве начал разговаривать на «вы», несмотря на то что был старше. Меня такое положение дел не устраивало. Трудно наладить дружеский «контакт» с человеком, который обращается к тебе подчеркнуто уважительно, причем незаслуженно. Кого как, а меня такое отношение не устраивает по одной простой причине – мне с Егором еще работать. И простые дружеские отношения в такой ситуации – «то, что доктор прописал».
– Понимаешь, Олег, нельзя сказать, что при переходе ощущения особо неприятные. Нет. Просто чувствуешь какую-то встряску во всем организме. Как будто все органы на секунду поменяли свое месторасположение в организме и улеглись как-то по-новому. И, может, более удобно. Потом ощущаешь даже некоторую легкость. Вот легли печенка с селезенкой как-то правильнее, как изначально должно быть, и все. Но вот сам момент этой встряски… Бр-р. Пару раз прочувствовал и больше как-то не хочется… Вот и батя так говорил. Только сердце у него больное было. Раз он такое пережил, два. Все хорохорился, говорил, что все старые хвори уйдут.
Егор немного помолчал, видимо, вспоминая тот злосчастный день.
– А потом «моторчик» и не выдержал. Было же два микроинфаркта. Знал бы я, что эти два старых дурня снова на «ту» сторону соберутся – с ними бы поехал. И машина была бы под рукой. А так я уехал в Бийск, в администрацию парка. Разрешение на порубку должны были дать. А они договорились с лесником, приятелем батиным, с соседнего кордона. Живет он в Онгудае рядом с нами. Там всего-то километров пять по парку пешком идти. Так что Виктор Викентьевич пока свой старый «УАЗик» с оборудованием завел, пока дошкандыбал до райцентра с больницей – время было упущено.
Такое уточнение меня несколько успокоило: на здоровье пока жаловаться не приходилось, да и «моторчик», тьфу-тьфу, работал исправно. Тем более что Егор признался – на «ту» сторону он все-таки ходил.
– Сначала, ну, в самый первый раз, было просто любопытно. Набрался храбрости и, зажмурив глаза, шагнул. Как так? Тут зима в полный рост, снегу чуть не по пояс. А шажок единый сделаешь – уже лето. Птички какие-то поют, кусты эти зеленые. Только снег на тебе обтаивает, как напоминание о заснеженном Алтае.
– Да ты, брат, поэт.
– С вашими дырками потусторонними не только поэтом сделаешься. Но и этим, как его, прозаиком, вот. – Егор заржал в рацию.
– Ну а второй раз уже где-то с полгода назад, по просьбе Виктора Викентьевича, туда попробовал пройти. Но тут мне не повезло – на той стороне шел дождь. Даже не так – ДОЖДЬ, настоящий ливень, мгновенно вымочивший до исподнего. От неожиданности я тут же шарахнулся обратно, на этом путешествие и закончилось.
Подробно выспросив его об ощущениях при переходе, я еще больше успокоился. По всей видимости, происходит некая не слишком сильная встряска организма. Для здорового человека она вряд ли представляет какую-то опасность. Что-то более определенное узнать так и не удалось. Слишком сумбурный рассказ оставлял много простора для воображения и мало информации для анализа. Так что, как говорится, «будем посмотреть». Тем более что ничего другого мне и не остается. Поворачивать назад я не собирался.
До нужного места добрались уже ближе к вечеру: еще больше часа пришлось ехать от самого Онгудая, переваливаясь на многочисленных колдобинах и кочках. Но машина шла мягко, ходовка оказалась в полном порядке, так что грех жаловаться.
Искомая поляна в самом начале небольшого ущелья представляла собой неправильной формы овал. С эдакими небольшими «щупальцами» проплешин, «ограненных» высокими соснами. Что было плохо – сюда вела уже накатанная колея и легко спрятать это место от чужого любопытства, как я втайне надеялся, не получится.
Впрочем, было в запасе еще пару идей, как замаскировать частые перемещения транспорта. В том, что они будут таковыми, я нисколько не сомневался. Уж больно большой выигрыш стоял на кону, чтобы отступать перед неизбежными трудностями. А вот аппаратуру Егор спрятал. Да так профессионально, что я вообще вспомнил о ней, только когда он отбросил самодельную маскировку, сделанную из рыболовной сетки и еловых-сосновых веток, открыв заднюю дверь стоявшей в кустах машины.
Глава 3
Сам переход прошел как-то буднично. Шаг, и ты переносишься из осеннего хвойного леса прямо в заросли незнакомого кустарника, да ослепительно ярко светит солнце. Ущелье оказалось именно таким, как на видеозаписи Третьякова. Но одно дело смотреть на экран компьютера, а другое – ощутить все это в реальности. И запах, и прикосновения листьев к коже, и камни под ногами. Волнующееся темно-зеленое море кустарника, уходящее вниз и вверх по распадку.
Несколько минут я стоял неподвижно и «переваривал» информацию, получаемую мозгом от всех органов чувств. Сердце колотилось, но от чего, я так и не понял. То ли от эффекта перехода, то ли просто от волнения. Где-то краем сознания отметил, что этим вопросом необходимо озаботиться, как только переходы станут обыденностью и перестанут поднимать целую бурю чувств.
Первым делом в створ «проема» прямо за спиной отправился знак, что все в порядке. Переходить сразу обратно я не хотел, мало ли что. Ближайший камень с кулак размером, вылетевший с той стороны, не хуже меня самого покажет, что «клиент» дееспособен и может принимать заранее запланированные решения. По сигналу Егор должен на час отключить аппаратуру на той стороне. После чего рюкзак улегся у ствола одного из кустов, а в руках у меня оказалось самодельное мачете. Сделанный когда-то в туристские годы тяжелый треугольный клинок на длинной ручке просто идеально подходил для рубки не слишком толстых стволов кустарника.
В мое время протея, а именно так назывались эти кусты, реликтовый вид флоры. В Красную книгу занесен. Но здесь… Сомнительно, больно уж его много. Да и в любом случае выбора особого не было. Необходимо расчистить площадку и четко обозначить проем с африканской стороны. Вот только сделать все нужно тихо, мало ли кто по округе ошивается. Местность представляла собой для меня сплошное белое пятно, полнейшую неизвестность.
Ровно через 60 минут из «проема» показался кончик шеста с привязанной к нему видеокамерой. Описав дугу для съемки местности, «электронный глаз» исчез: Егор занялся просмотром записи, чтобы убедиться, что все в полном порядке. По заранее расписанному плану он должен был в этот момент отойти в сторону. Я же взял на вооружение его способ обнаружения границ «проема» – в аномалию полетели нарубленные ветки и прочий мусор, которого вокруг, после моей битвы с местной флорой, оказалось много.
Спустя четверть часа я уже смог выложить небольшие пирамидки из камней, обозначающие края аномальной зоны. И шагнул обратно. На сегодня впечатлений было достаточно. Надвигался вечер, как на Алтае, так и в Драконовых горах, если это все же они. Так что первую разведку пора было завершать.
В Онгудай, где и жил Егор, добрались уже в густых сумерках. Благо жил он на самом краю вытянувшегося вдоль Чуйского тракта поселка. Фары автомобилей проплясали по темным некрашеным заборам частного сектора и замерли возле большого деревянного дома. Гараж у Егора Ивакина стандартный, на одну машину, поэтому мой «уазик» остался во дворе.
Пока не торопясь распаковывались, вокруг запрыгали дети. Как оказалось, младшие Егоровы отпрыски. Старшая дочка училась в Барнауле, домой приезжала не часто. А вот два сына-погодка, двенадцати и тринадцати лет, уже с восторгом осваивали лесное дело. И с отцом на работе, и шныряя по окрестностям Онгудая самостоятельно. Мальчишек дома в четырех стенах все одно не удержать, так что Егор делал вид, что не знает об этих прогулках. А пацаны не уходили далеко, ведь в наказание отец не возьмет с собой на охоту.