Независимый от духов и богов шпионаж, который рекомендовал Сунь-Цзы, осуществлялся в античные времена, естественно, и на Западе. Правда, здесь в гораздо меньшей степени шли в ход софизмы. К тому же в западной части нашей планеты деятельность шпионов была более гибкой и не такой догматичной.
Хотя большинство письменных источников не вдавалось глубоко в проблемы, которые мы теперь могли бы считать разведывательными, к одной из них можно отнести вторую и более удачную попытку израильтян разведать страну обетованную. Иисус Навин послал двух соглядатаев в Иерихон для шпионажа, и они были приняты в доме блудницы Раав. Это, я полагаю, первый случай в истории, когда письменно упоминается о том, что ныне в разведывательной профессии называется «конспиративной квартирой». Раав укрыла шпионов, а затем вывела их благополучно из города, когда они добыли разведывательные сведения. Израильтяне взяли штурмом Иерихон, разрушили его полностью и истребили жителей, не тронув Раав и ее семью. Так было положено начало традиции вознаграждать тех, кто помогал осуществить разведывательную операцию.
Геродот пишет, что греки заслали трех шпионов в Персию перед началом своего вторжения в 480 году до нашей эры с тем, чтобы установить, сколь велики были силы, которые собирал персидский царь Ксеркс. Их схватили на месте преступления и хотели казнить, но Ксеркс отменил казнь и, к великому удивлению своих советников, провел шпионов вокруг своего лагеря, показывая им всех пеших и конных и давая возможность внимательно осмотреть все, что они хотели. Затем он отправил их в Грецию. Замысел Ксеркса заключался в том, чтобы предоставить грекам точную информацию о тех вооруженных полчищах, которые он собрал под свои знамена: это должно было напугать противника и побудить его сдаться без боя. Тем не менее, как мы знаем, греки не испугались. Таким образом, Ксеркс не добился успеха, применив своего рода психологическую диверсию. Я склонен полагать, что Сунь-Цзы посоветовал бы прямо противоположное. Он бы, видимо, порекомендовал персидскому царю подкупить шпионов и отослать их назад с донесением, что его армия значительно меньше, чем была в действительности. Когда же греки позднее натолкнулись бы на неожиданность, она могла бы стать для них роковой. Кроме того, перевербованная шпионская троица должна была сообщить о том, что происходило в греческом лагере.
Перед началом битвы под Фермопилами Ксеркс и сам послал «шпионов на коне» уточнить, что делают удерживающие перевал греки и каковы их силы. Это было не что иное, как рекогносцировочное задание. Но разведчик подобрался к греческим позициям настолько близко, что мог по возвращении доложить в своем знаменитом донесении: «некоторые из мужчин, которых он там видел, занимались гимнастическими упражнениями, а другие расчесывали свои длинные волосы». Это был пример «сырой разведывательной информации», как бы мы назвали ее ныне, поскольку она явно нуждалась в анализе и интерпретации.
Получив такие сведения, Ксеркс позвал одного из своих советников, который знал обычаи греков, и тот дал ему такое объяснение: «Эти воины пришли сюда, чтобы отстоять перевал в битве не на жизнь, а на смерть, и к этому они сейчас как раз и готовятся. В их обычае украшать свою голову с величайшей тщательностью перед тем, как вступить в смертельную схватку. Тебе, царь, придется иметь дело с храбрейшими мужами Греции». Ксеркс не придал большого значения такой оценке и потерял множество своих лучших воинов, бросив войско в лоб на позиции небольшого отряда греков под предводительством Леонидаса.
В целом в западном мире в античные времена использование шпионажа и его размах, как представляется, зависели от личных качеств и амбиций королей, царей и полководцев-завоевателей, от их склонности к обману и хитрости, их стремления укрепить мощь своего государства и обеспечить его безопасность. Климат Афин в эпоху демократии и Рима в республиканскую эру не благоприятствовал расцвету шпионажа. Правительства осуществляли свою политику открыто, и войны обычно планировались и готовились явно. В секрете хранились лишь данные о численности и дислокации войск, особенно на главных направлениях боевых действий в начале войны. Таким образом, вряд ли была уж очень большая нужда в разведывательной информации и божественных предвидениях. Они все равно не могли оказать большого влияния на исход сражений и развитие успеха. Тем не менее у великих полководцев-завоевателей, таких, как Александр и Ганнибал, в короткий срок сколотивших обширные империи, которые не менее быстро распались после смерти своих создателей, дело обстояло иным образом. Им требовалось неусыпное наблюдение за подвластными народами, чтобы вовремя обнаружить признаки готовящихся восстаний. Быстротечные военные кампании зачастую носили характер рискованных предприятий, где на успех мог рассчитывать тот, кто располагал упреждающими сведениями о силе и богатстве намеченных к покорению государств и о настроениях и моральной стойкости их правителей и народных масс. С очевидностью можно утверждать: все создатели подобных империй – Александр Великий, Митридат Понтийский и Ганнибал – широко использовали разведку и полагались на нее в большей степени, нежели их предшественники и современники. Великий стратег Ганнибал, как известно, перед началом походов всегда собирал информацию не только о военном потенциале своих противников, но и об экономике их государств, политическом состоянии общества и уровне его морали. Плутарх неоднократно отмечает, что Ганнибал располагал хорошей разведкой и засылал шпионов во вражеский лагерь.
Ганнибал показал гораздо худшее знание иностранных языков, нежели стратегии. Плутарх рассказывает, что полководец, находясь в Южной Италии, приказал разведчикам вывести его на равнину у Касиума (речь шла о городе Кассино, который приобрел широкую известность в период Второй мировой войны): «Они, неправильно истолковав его слова… поскольку его итальянский язык был очень плох, приняли одно понятие за другое и привели его вместе с армией… в район города Касилинума». Местность там была сильно пересечена, и Ганнибал едва не попал в западню, но успел выяснить, кто же ввел его в заблуждение. «Поняв, какую ошибку допустили его разведчики, и оценив, сколь велика была опасность, в которую его ввергли, – пишет далее Плутарх, – он приказал скрутить им руки и повесить». Эту историю часто используют ныне в разведывательных школах, чтобы наглядно показать молодым офицерам, как важно придерживаться точности и в словах, и в действиях.
Митридат разбил римлян, бездействовавших в Азии, как на второстепенном направлении, не в последнюю очередь потому, что под его командой служил выдающийся офицер разведки. В отличие от Ганнибала царь Понта владел двадцатью двумя языками и диалектами и знал местные племена и их обычаи намного лучше римлян.
В средние века в условиях всеобщей политической раздробленности и колоссальных трудностей в транспортировке, снабжении и мобилизации вооруженных сил было невозможно добиться стратегической внезапности в военных кампаниях. Требовались недели и даже месяцы, чтобы сколотить армию. И даже после того, как войско было сконцентрировано, оно могло совершить марш лишь на несколько миль в день. Морем, правда, войска перебрасывались на значительно большие расстояния, однако собрать корабли скрытно было трудно. Например, король Англии Гарольд в 1066 году имел все необходимые разведывательные данные задолго до высадки Вильяма Завоевателя[22] в Гастингсе. Сам Гарольд был в Нормандии и видел французскую армию в деле. Он знал, что Вильям планировал нападение, и установил с большой точностью дату намеченной посадки войск на суда и место их высадки в Англии. Ему удалось также сделать довольно точное предположение о численности войск Вильяма. И все же Гарольд потерпел поражение, но не в результате плохой стратегической разведки, а скорее из-за того, что его войско устало от непрерывных сражений. Он только что разбил датчан, одержав сокрушительную победу под Стенфорд-Бриджем. И к тому же воины его перед схваткой с полчищами Вильяма были до предела измотаны после продолжительного форсированного марша.
Наиболее серьезные политические ошибки правители Западной Европы в средние века совершили по отношению к Востоку в значительной степени вследствие неадекватной разведывательной деятельности. Они постоянно ослабляли Византию вместо того, чтобы поддерживать ее в качестве мощного бастиона против вторжения восточных народов. Европейские правители не сумели распознать ни опасностей, ни последствий, связанных с продвижением татаро-монголов на Запад. Они недооценили и турецкую опасность, когда османы еще собирали свои силы. Впрочем, они настолько находились в плену предубеждений, что все равно совершили бы те же самые ошибки, даже если бы имели лучше поставленную разведывательную службу. Конечно, без таковой у них, можно сказать, вовсе не было шансов, чтобы принять правильные решения.
Европейские правители располагали скудной информацией о Византийской империи и восточных славянах, еще меньше знали о мусульманском мире и почти полностью игнорировали все, что происходило в Центральной и Восточной Азии. Император Фридрих II (1212–1250)[23] попытался установить контакт с мусульманскими правителями (и был за свои старания обвинен в ереси), а король Франции Людовик IX (1226–1270) посылал эмиссаров к монголам. В известной книге Марко Поло о Китае содержались материалы, которые могли бы стать полезными для стратегической разведки, но никто не рассматривал их в этом плане. Почти весь период средневековья итальянские купцы обладали значительной информацией о Востоке, но они, к сожалению, редко имели возможность предоставить ее людям, которые определяли европейскую восточную политику. Римские папы неодобрительно относились к стремлению купцов торговать с противниками веры, а короли имели с мусульманами мало контактов.
В XV веке итальянцы сделали значительный вклад в сбор разведывательных данных, учредив свои постоянные представительства за границей. Посланники Венеции имели специальные поручения по сбору стратегической разведывательной информации. Большинство их докладов были весьма высокого качества, содержали точные наблюдения и проницательные оценки. Постоянные представительства, однако, занимались не только наблюдениями подобного рода, но и закладывали основу, на которой создавалась постоянно действующая агентурная сеть шпионажа. К XVI столетию большинство европейских правительств последовало примеру руководителей итальянских государств.
Поскольку в период раннего средневековья изготовление географических карт было почти неизвестным искусством, важной составной частью разведывательных данных являлись данные о местной географии. Знание брода через реку позволяло армии избежать окружения, а вовремя найденная горная тропа могла стать путем обхода сильной позиции неприятеля. Обычно находились силы и средства, с помощью которых местные жители становились источниками подобного рода информации. Людовик IX, например, выплатил большое вознаграждение бедуинам, которые показали ему место переправы через рукав Нила, что позволило ему неожиданно атаковать мусульманскую армию. Сын Людовика обошел сильную оборонительную позицию в Пиренеях, купив сведения о мало используемой тропинке в горах. Еще шире известен инцидент во время кампании в районе Креси[24], когда английский король Эдуард III был почти взят в клещи крупными силами французской армии. Пастух показал королю брод для переправы через Сомму, и Эдуард не только избежал преследования, но и, обойдя сильно укрепленную позицию неприятеля, смог в конечном счете разбить французскую армию стремительной атакой.
С ростом национализма и усилением религиозной борьбы в XVI и XVII веках на западной арене стали появляться первые настоящие специалисты разведки – министры и секретари кабинетов, которые посвятили значительную часть своей карьеры организации сбора секретной информации. Этот период времени характеризуется частыми внутренними распрями и гражданскими раздорами, но вместе с тем мы наблюдаем в это же время начало различий между внешней разведкой и внутренней безопасностью. Правда, час для существования двух отдельных служб с различными задачами еще не пробил. Это пришло значительно позже. И все же уже тогда поняли: шпионы дома были столь же важны, как и шпионы за границей, и обе эти категории соглядатаев должны быть руководимы одной и той же рукой.
Один из мастеров двух видов шпионского искусства – сэр Френсис Уолсингем, который прослужил значительную часть своей жизни в качестве главного секретаря (министра) и начальника тайного отдела на службе английской королевы Елизаветы. Руку Уолсингема можно обнаружить во многих крупнейших тайных операциях периода царствования Елизаветы, когда он собирал секретную информацию, провоцировал тайные заговоры, а затем раскрывал их. Вряд ли найдется какой-либо из приемов шпионажа, который не встретился бы в арсенале этого искусного интригана. Благодаря ему глупый и плохо продуманный тайный заговор Бабингтона, имевший целью посадить шотландскую королеву Марию на английский престол, стараниями ловкого главного секретаря принял такие размеры, что в конце концов дал Елизавете правдоподобное основание подписать Марии смертный приговор. Большинство из способных выпускников Оксфорда и Кембриджа были привлечены Уолсингемом к шпионской деятельности. Он засылал их во Францию для продолжения образования, а на самом деле с целью проникновения во двор французского короля с тем, чтобы выведать его намерения против Англии. Кристофер Марло[25] был, кажется, одним из них, а его преждевременная смерть в скандальной драке в таверне в Дептфорде представляется неудачным результатом одной из интриг Уолсингема.
Одним из самых хитроумных ходов главного секретаря была, несомненно, всесторонне продуманная операция, обеспечившая Англию необходимой морской разведкой, на данных которой базировались ее оборонительные действия против испанской армады, называемой великой[26]. Вместо того чтобы действовать напрямую против основной своей цели – двора короля Филиппа II, Уолсингем уклонился от напрашивавшейся открытой рекогносцировочной тактики (за что поначалу подвергался сильной критике) и стал действовать в других сферах, где хорошо знал наличие уязвимых мест, которые могли способствовать его успеху в Испании. Он направил супружескую пару молодых англичан Станденов в Италию, поскольку те имели отличные связи среди придворных короля Тосканы. (Во всех операциях Уолсингема можно обнаружить случаи мнимого принятия другого вероисповедания, что играло важнейшую роль для их успешной реализации: протестанты в данном случае маскировались под католиков, что помогало агентам правдоподобно выдавать себя за идейных противников «еретической» Англии.)
Юный Энтони Станден столь успешно «обработал» тосканского посла в Испании, что тот включил английских агентов в состав своей миссии. Дальнейшее было уже делом шпионской техники: в испанских портах оказались надежные соглядатаи, не англичане по национальности, которых никак нельзя было заподозрить, что они находятся на службе у Уолсингема. А Стандены, обосновавшиеся к тому времени прочно в Тоскане, настолько «приручили» тосканского посла в Испании, что тот разрешил «друзьям» молодой четы посылать письма из Испании в Тоскану через свою дипломатическую почту.