– А может раньше? – Намекая, спросил Александр.
– Что вы имеете в виду? Вы хотите сказать, что ее кто-то положил ко мне в шкаф, когда меня не было дома? – Пробормотал Глеб. Ему показалась одна загадка насчет Анны наполовину решенной. Но хмурый тон Александра Петровича словно поставил Глеба на свое место: на место непонятливого ученика.
– Нет. Вы, похоже, не поняли ничего, – кратко ответил Александр Петрович и покачал головой, затем встал, тихо кряхтя, обошел диван и, подошедши к окну, остановился, глядя куда-то на улицу, перевел руки за спину, – отвратительная погодка уже второй день. А ведь синоптики предсказывали другое!
Глеб глядел на него, сидя на диване в пол-оборота. Почему Александр Петрович не отвечает на его вопрос?..
– А знаете почему? – Александр обернулся к Глебу.
– Не погодит. Синоптики часто ошибаются. Вот почему. – Автоматически произнес Глеб.
– Эх, – вздохнул Александр Петрович и снова повернулся лицом к серому дождливому пейзажу за высоким окном, – нет, не поэтому, Глеб. Дождь и серость оттого, что изменение электромагнитного поля привело к частичному изменению атмосферного давления. От давления, как известно, появляется ветер. В Смоленске изменилось давление, следовательно – ветер в нашу сторону нагнал тучи, которые первоначально двигались в противоположную сторону. Отсюда и пасмурно. Это не значит, что обязательно будут дожди, может быть и жара. Изменение климата в этом районе всегда случается, когда кто-то проходит из Пространства сюда, или в него отсюда. Они пришли сюда из Мекситты: из мира по ту сторону нашего Промежуточного Пространства и ищут тебя. То есть, скорее всего, уже нашли. Знаете, в жизни каждого человека рано или поздно наступают переломные моменты. Будь это свадьба, поступление в университет, перемена места жительства, похороны. Но человек постепенно привыкнет и к супругу, к учебе, к новому дому, к утрате. Но только не к постоянному преследованию. – Александр Петрович Повернулся к Глебу и увидел в его глазах страх и осознание грядущего. – Правильно! С этой мыслью нельзя свыкнуться. Я понимаю, какой это стресс для тебя, ты уж прости. Это и есть для тебя твой переломный момент, который, как раз-таки, многое изменит в твоей жизни.
– Чего они хотят? – Обреченным тоном спросил Глеб, и Александр отметил, что его взгляд пуст и не направлен ни на что. Сейчас он думает, переживает, выдвигает в голове нелепые версии…
– Я не знаю. – Александр Петрович прошел обратно и сел в кресло, а Глеб все так же сидел в пол-оборота и смотрел в сторону окна. Александр продолжил:
– Они воздействовали на меня психологически, может даже посредством гипноза. Они спрашивали про тебя… Я все никак не мог понять сколько их было: их могло быть от четырех до двадцати. Они были в темных рясах, какие-то расплывчатые. Я не знаю. Не знаю… – Было видно, как Александр напрягается, вспоминая события как страшный сон. – Все было словно в тумане. Ну, чтобы перейти в Пространство, нужно потерять сознание, иначе не перейдешь. А они даже были в сознании, когда оказались здесь… Со мной такое впервые. Обычно люди входят в Пространство и выходят: все четко. Я всегда узнаю кто они, сколько их, цель их визита, что они транспортируют… А тут… Поэтому я взялся помочь тебе с этим, – закончил Александр.
– Так что с дыханием в трубке? – Спросил Глеб. Его глаза совсем стали такими пустыми, словно он ослеп. Они были пустыми и… уставшими. – Что это вообще? Что эта за Анна? Она появилась словно из ниоткуда…
– Из Промежуточного Пространства, – пояснил Александр, – а насчет дыхания в трубке… – Он ненадолго умолк. Его губы вздрогнули, будто в этот момент с них упало какое-то беззвучное слово. И резко ответил. – Мы пока не можем объяснить этот феномен.
– Феномен? – Глеб стал более-менее сознательно выглядеть. Он не знал, что этим вопросом он щекочет нервы Александру, заставляя его вспоминать нечто ужасное, что случилось при нем когда-то.
– Да, это происходит не только с тобой… Словом, ты не первый. – Александр будто выдавил из себя дрожащую улыбку, которая, продержавшись секунду, нервной волной сошла с его лица. – Был тут два года назад один случай. С одним парнем, потом он без вести пропал. Ему все время слышались стуки шагов, дыхание в трубке и другие, пугающие его, звуки. Вызывал даже милицию, с целью установить место, откуда звонят. Установили, – Александр Петрович почему-то покосился на пасмурный вид за окном и продолжил, словно набрав духу, – это был не телефон… Я был там. По спине тогда у меня тек холодный пот ужаса, преодолевая препятствия в виде мурашек. Даже меня, опытного майора милиции, поразило увиденное. До сих пор я вспоминаю это с горькой дрожью… Это был человек… Человек, из которого вынули некоторые внутренние органы и многие кости. Самое ужасное это то, что когда мы приехали, он был еще жив, хотя и без сознания!.. Он спокойно дышал своими рваными легкими, а из его распоротого живота торчал телефонный кабель… Черт, как сейчас вижу! – Он опустил голову. – Я не знаю, каким образом передавался сигнал… И… – Александр тяжело вздохнул, одолевая удушливую волну, что подкатила к его горлу. Его правдивая история заинтересовала Глеба, ему стало жалко Александра. И Глеб постарался скорее отделаться от этого чувства. А мужчина посмотрел на Глеба и, теперь прочитав в его глазах внимание, продолжил:
– Человек был жив только потому, что его резали чем-то горячим, он не терял крови и умер только при нас. Никаких улик… Ничего, кроме загадок, кроме того, еще одна добавилась, когда врачи выяснили, что последние разрезы были сделаны за считанные секунды до нашего появления. Но никого не нашли… К тому же, по близости не нашлось ничего, что могло бы так резать и прижигать. Плюс ко всему у него не было документов и его никто не опознал. В этом есть связь с другим миром.
– А вы были в других мирах?
– Нет, мне нельзя, я же ключник. Но когда-нибудь я побываю в тех мирах.
– Так вы из милиции? – Спросил Глеб, в надежде немного разбавить тематику.
– Был… После того случая я ушел. На пенсию… Теперь я ключник… Словно лифтер, но только тот, который не ездит на лифте, а лишь нажимает на кнопки снаружи.
– Так что мне делать? – Попросил совета Глеб.
– Езжай домой, не отвечай на звонки. Это, наверное, поможет. Пользуйся автоответчиком. Ведь он у тебя есть, верно?
– Да… Я куплю такой телефон.
Александр Петрович встал, за ним Глеб.
– Давайте я вас провожу, – бойко сказал Александр. Они прошли до двери, – если что – я свяжусь с вами.
Но как я свяжусь с вами? – Осведомился Глеб, выходя на подъездную лестничную площадку.
– Моя фамилия Чехов. Посмотрите в справочнике, – Александр доверительно посмотрел на Глеба, закрывая дверь. Последнее тихое, доброе слово вылетело из квартиры в тонкую щель, – удачи.
Глеб стоял на площадке в странном изумлении. Своеобразный человек, этот Александр Петрович. Какой-то бывалый, похоже, не злой, бескорыстный.
– Удачи? – Усмехнулся Глеб – поигрывали нервы. – Спасибо. Лишь с ума бы не сойти.
Все упало на плечи Глеба так неожиданно. К тому же, ему нельзя было никому ничего говорить. Сочтут, что он болен. Оденут в смирительную рубашку, упекут в психбольницу.
– Уф… – Вздохнул Глеб, нескоординированным движением заводя мотор своей машины. – Кто знает, а может там безопаснее?
Его тело резко вздрогнуло. Зазвонил мобильный телефон. Глеб посмотрел на экранчик. Там светилась безмятежная надпись: «подавитель» звонит. Глебу посоветовали не отвечать на звонки. А вдруг это Игорь? Мать? Ева? Кто-то из друзей? Алик, в конце концов!
Глеб сглотнул тяжелый острый ком подкатывающего страха. Он решался. Ева и Алик умеют обращаться с телефонами, и они бы не стали скрывать номер, звоня Глебу. Игорь? С чего бы это… Мама? Она все время что-то путала в телефоне, может это она?
Глеб стер со лба пот. Его палец нервно дрогнул и сбросил вызов… Больше не звонили. Глеб ждал, но звонка не было. Он рефлекторно нажал на газ и помчался домой, перебивая страх скоростью. Его пульс словно сотрясал воздух с каждым новым ударом. Все тело было в поту. Глеб взглянул в мини-зеркало и сам поразился своему виду. Безусловно, он был страшен. Покраснение вокруг глаз, взбухшие подушки под ними, взъерошенные от пота и психозного хватания руками за голову волосы. Да что там! То, что творилось у него внутри было куда страшнее!
Кто знает, что еще впереди ждет его?
– Почему? – Глеб сморщился, едва не плача от обиды на самого себя. Он боялся. – Почему это происходит со мной?! Надо успокоиться. – Он задышал, искусственно восстанавливая дыхание и сердцебиение. На секунду в его голове пронеслась мысль что его дыхание схоже с тем самым дыханием.
Глеб снова нервически вздрогнул.
Телефон зазвенел снова. Глеб схватил его и посмотрел на экран. «Алик звонит» – прочитал Глеб и ответил.
– Да.
– Глеб… – Послышался в трубке странно-спокойный и медленный голос Алика. Так он никогда не говорил. – Забавно выходит, приятель…
– Что? Что выходит? – Засуетился Глеб.
– Все были так добры со мной, не давили на меня… – Алик тяжело выдохнул воздух. Да, приятель, я был… прав…
– В чем, Алик? В чем? Кто они? – Глеба пронзило чувство нервной жалости. Он бы даже заплакал, если бы смог.
– Они… – Прохрипел Алик. – Я был прав, забавно так выходит.
– Алик, я сейчас приеду, держись.
– Не надо, Глеб… Они еще здесь… – Он кашлянул и вяло, не как обычно, цокнул языком. – Я был прав, помнишь, я ска… зал тебе, помнишь… Я умираю… друг. – Он снова кашлянул.
В трубке у Глеба стало глухо: словно телефон плюхнулся в воду и, то ли утонул, то ли плавал на ее поверхности. Но это Глеб уже расслышал плохо, так как бросил телефон на соседнее кресло и ошеломленно впился в руль руками. Он не понимал и негодовал.
– Как? Алик… – Шепотом напуганного до полусмерти спросил сам себя Глеб, – Как?
Он направился к дому Алика. Сердце забилось сильнее и начало сильно покалывать. Алик не мог так шутить. Он, конечно, бывало, разыгрывал Глеба, но не настолько. Тем более его эти сны…
– Друг… – прошептал Глеб, дрожащей рукой меняя скорость с третьей на четвертую. Он гнал так быстро, как только мог, как никогда раньше не гнал. Да и случай – переломный…
Обходя очередную машину на дороге, Глеб автоматично отметил, что эта машина отличается от других. Белая, с синей полоской на боку, на крыше мигалки. Черт, мигалки! Машина заревела сиреной, засветила своими синими коптилками и помчалась за машиной Глеба.
– Отлично! – С сарказмом воскликнул Глеб. – Давайте, всё валите на меня, спускайте на меня всех собак! – Он резко повернул руль налево. На этой улице находился дом Алика.
– Быстрее! – Закричал Глеб, завидев его дом на расстоянии полукилометра. Он располагался как раз за перекрестком. Глеб нечаянно выехал на встречную полосу и, объезжая гудящие встречные машины по тротуару на скорости в девяносто километров в час, едва не сбил двух молодых людей и ударил по тормозам. Ну все! С милицией такие шутки плохо проходят! Превышение скорости в черте города, въезд на встречную полосу, на тротуар, да еще и парковка в неположенном месте. Что за это его ждет от милиции? Уж наверняка не приз за лучшее маневрирование…
Его автомобиль остановился едва коснувшись столба. Бампер слегка погнулся. Глеб вылетел из машины и, перебежав дорогу на перекрестке, кинулся во двор дома, где жил Алик.
Двое милиционеров на машине не отставали, один даже высунул из окна красную физиономию с носом-картошкой и заорал.
– Стой, падла, задавлю!
Но страх быть настигнутым милицией еще больше толкнул Глеба вперед. Глеб влетел в подъезд дома раньше, чем автомобиль остановился. Забегая на полной скорости на четвертый этаж, Глеб ощутил, как его тело пышет жаром, а ноги заплетаются. Он споткнулся о последнюю ступеньку…
Время словно замерло. Глеб заметил, что мысли его пролетают быстрее, чем события. Он выставил руки вперед, коснувшись деревянной двери Алика. Затем подоспело и тело. Оно буквально врезалось в дверь. Больше всего досталось голове. Все поплыло, а в ушах зазвенело, вскоре пришла и боль. Глеб, наверное, сморщился бы от нее, если бы лицо не онемело.
Осознавая, что два милиционера гонятся за ним по лестнице, он поднялся и стал ломиться в дверь. Долго биться не пришлось. Дверь открылась сама собой, скрипя заржавевшими петлями. Он вбежал внутрь.
– Сюда! – Зачем-то крикнул он милиционерам, наскоро оглядевшись. Здесь не было никаких следов погрома, кроме вырванной Глебом у двери шпингалетной петли. В углу небольшой единственной комнаты аккуратно стояли коробки: Алик недавно переехал сюда и не успел толком устроиться. Телевизор, стул, журнальный столик, диван, окна с красивыми фигурными стальными карнизами, но без штор, которые теперь уже не будут повешены. Глеб заглянул в кухню: плита, рукомойник, стол, стулья, небольшой шкафчик под потолком, новый беленький холодильник «Бирюса». Глеб кинулся к ванной комнате. Там, в глубокой эмалированной ванной, лежал Алик. Его пустые глаза уставились то ли на Глеба, то ли куда-то в воздух. Ванна была до краев заполнена жидкостью темно-красного цвета. Из крана падали капли воды. Они создавали маленькие волны и рябь на поверхности. На этих волнах качался мобильный телефон Алика, едва касающийся его шеи.
– Нет! – Нервно прошептал Глеб, опускаясь на пол от слабости, что мгновенно охватила его плотно сжатой ладонью ужаса. – Алик! – Он закрыл лицо руками и, дрожа и вытянув ноги, теперь с истеричным бесслезным рыданием закричал, что было сил. – Нет! Не может… – Он вдохнул воздух. Его голос срывался. – Алик!
Алик словно стал ему родным братом. Было чувство, будто от него оторвали кусок, как бы это ни звучало. Теперь уже – мертвым.
Огромный кулак врезался в челюсть Глеба. Глеб упал ничком, затем поднял голову и резко вскричал, все так же рыдая. Ему было досадна не только его смерть, но и свое нынешнее состояние. Так или иначе, это рыдание должно было случиться. Смерть друга лишь послужила толчком к предвиденному нервному срыву.
– Нет! Алик!
«Красномордый» мент, от которого разило перегаром, так и остался с вытянутым кулаком, завидев труп. Со словами: «Хватай негодяя, Леха!» в ванную комнату влетел второй мент маленького роста, с более острыми чертами лица, с маленькими черными усиками. Увидев труп, он даже усмехнулся и буркнул что-то в рацию. Он приподнялся, потом присел и утерся рукавом рубашки.
– Извини… – сказал «красномордый». На его лице, не обезображенном интеллектом, виднелось явное замешательство.
– Что ты у него прощения просишь? – Заметил второй, с рацией. – Скорость превысил? Превысил. На тротуар въехал? Въехал. А ты перед ним извиняешься!
– Я опоздал, – прошептал Глеб, вставая, – я не знаю в чем дело. Он позвонил мне двадцать минут назад, просил приехать. Я торопился.
– Разберемся, – быстро ответил невысокий, – ах вот почему вы так летели?
«Красномордый» повел ухом, выпрямился и встал, опершись о кафельную стену.
– Да, поэтому, – прошептал Глеб и снова осел. Он истерично бесслезно зарыдал, срывая голосовые связки. – Нет! Черт знает что! Про… Ос… – Стало казаться, что у него не хватает слов.
Чья-то крепкая рука схватила его и отбросила от стены. Глеб пошатнулся и едва не упал. Это был второй, невысокий милиционер с рацией. Глебу не хотелось в психушку, он с трудом подавил в себе навязчивое желание биться и кричать. Он лишь нервно вздрагивал, всхлипывая. «Так действительно можно с ума сойти», – думал он, – «надо успокоиться, надо успокоиться».
– Успокойся, ты же мужик, а не баба! – Сказал красномордый Леха.
Глеба это раздражало, ведь мент не знал, что с ним происходит, что его ищет кто-то или что-то. Он только промямлил: