Полагаем, что в образе главного героя выразилась одна из основных мыслей христианской антропологии Достоевского, входящая в его главную идею: зло в человеке и в окружающем его мире возникает как результат сознательного нарушения человеком установленного Богом миропорядка, стремления противопоставить Его воле свою собственную. Само это желание уже является преступлением против Бога и влечёт за собой неминуемое наказание, которое тем сильнее, чем более тяжкое преступление совершил человек. Достоевский показывает, что тяжесть содеянного обусловливается масштабом человеческой личности, способностями и талантами, которые она получила от Бога, ибо «от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут» (Лк. 12:48). Писатель предостерегает, что эту «даром полученную над собой силу» нужно ещё оправдать непрерывным подвигом нравственного совершенствования, без которого она неминуемо превращается в гордыню, способную разрушить не только самого человека, но и окружающий его мир. А процесс совершенствования подразумевает наличие идеала, представление о котором невозможно без ясного осознания человеком своих недостатков, – то есть смирения. Однако Достоевский, называя смирение «самой страшной силой» [14; 289], всегда подчёркивал, что эта сила может принести благо, лишь соединившись с исполнением заповедей Божиих, главная из которых есть любовь к Богу и ближнему. Писатель уверен, что знание этого главного закона человеческой жизни имманентно каждой человеческой душе, а исполнение его зависит лишь от свободной воли человека. Высший гуманизм Достоевского состоит в его уверенности в том, что осуществить этот свободный нравственный выбор может абсолютно любой человек. Он должен сам встать на путь, ведущий к Свету, и тогда на этом пути он обязательно получит Его благодатную помощь. Эту помощь Достоевский в письме к Каткову представил в виде синергийного взаимодействия «Божией правды» и «земного закона».
Последовательность этих сил указывает на их иерархию в онтопоэтике писателя. Об этом говорит и то, что «Божия правда», несомненно, ближе к содержанию внутренней идеи романа («Православное воззрение»), чем «земной закон». О том же свидетельствует и весь процесс создания романа. Один из вариантов жизни преступника после убийства Достоевский представлял так: «Ободриться совершенно, погрузиться в занятия, работать <…>. Прожить без людей. Умереть гордо, заплатив горой добра и пользы за мелочное и смешное преступление юности» [7; 90][38]. Однако такая жизнь немногим будет отличаться от смерти, а Достоевский ищет для своего героя путь к жизни. Он пишет далее: «Развитие любви к дочери Мармеладова сбивает его с толку» [7; 90], то есть с логической уверенности в непогрешимости своей «теории». Так, уже в первой редакции романа образу Сони Мармеладовой предписывается главная роль в деле возрождения героя к жизни. Характерно, что эта идея оставалась неизменной до самого завершения работы над романом, тогда как её образ-выразитель претерпел значительные изменения, связанные с поисками адекватной ему формы, а потому длительное время оставался бесплотным (не было портрета и сколько-нибудь конкретных психологических черт).
Первоначально мысль Достоевского была направлена не столько на то, кто будет выражать идею любви, сколько на то, как она будет выражена. Уже в черновиках первой редакции романа он записывает: «(NB) О любви нет между ними ни слова. Это sine qua non»[39] [7; 88]. Несколько позже, во второй редакции: «Ни слова о любви» [7; 138]. Здесь речь идёт ещё об отношениях Раскольникова с молодой девушкой Сясей, дочерью Лизаветы, образ которой будет постепенно вытеснен образом Сони Мармеладовой и в конце концов заменит его полностью. Писатель ставит перед собой задачу показать любовь, не говоря о ней прямо, а только указывая на её присутствие.
В результате все внешние проявления любви (Раскольников целует ногу Соне; она держит его за руки, склоняет голову на грудь и пр.) лишены какой-либо плотскости. Этим писатель подчёркивает не-земную природу любви и её главное предназначение – рождение жизни. Будучи источником всякой жизни, любовь оберегает и воскрешает её и является главным условием возрождения падшего человека. Эта идейная функция образа Сони окончательно формируется во второй редакции романа: «Соня и любовь к ней сломали» [7; 135]; «Спор у него с Мармеладовой. Та говорит: покайтесь. Перспективы новой жизни и любви ему показывает. (Ни слова о любви.) Тот предаёт себя наконец, побеждённый. Жизнь кончилась с одной стороны, начинается с другой» [7; 138].
Между тем, отказавшись от романтической атрибутики отношений между Раскольниковым и Соней, Достоевский был вынужден искать и особую форму признания в любви: ««Я люблю тебя» – горячий разговор» [7; 166]. Но только что определённая внутренняя идея романа («Православное воззрение…» [7; 154]) заставляет его отказаться от прямого объяснения, и ниже он записывает: «NB. НЕ НАДО: Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ» [7;166]; «О любви к Соне мало; только фактами» [7; 167]. Наконец определяется окончательная форма отношений между главным героем и Соней: «Никогда ни одного слова не было произнесено о любви между ними; но Соню, кроме того, что она влюбилась в него ещё в вечер смерти отца, с первого разу поразило то, что он, чтобы успокоить ее, сказал ей, что убил, следственно, до того её уважал, что не побоялся ей открыться совсем. Он же, не говоря с ней о любви, видел, что она ему нужна как воздух, как всё – и любил её беспредельно» [7; 180]. После этого Достоевский убирает из текста романа все прямые указания на любовь между Раскольниковым и Соней: из его рассказа Соне о преступлении [7; 288–290] и из последней встречи перед признанием в полиции [7; 296], и в окончательном тексте романа о любви героев действительно говорится «только фактами», а также немногими авторскими ремарками.
Сноски
1
И. Н. Крамской. Ф. М. Достоевский на смертном одре 29 января 1881 года. Бумага, соус, итальянский карандаш.
2
Сноски на произведения Достоевского даются по изданию: Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 томах. – Л.: Наука, 1972–1990. Сноски оформляются квадратными скобками, где первая цифра указывает номер тома в ПСС, а вторая – номер страницы. В случае если том состоит из двух книг, вторая цифра указывает номер книги, а третья – номер страницы в ней.
Написание церковно-славянской лексики в текстах Достоевского восстановлено по изданию: Полное собрание сочинений Ф. М. Достоевского (с многочисленными приложениями). Санкт-Петербург, Товарищество «Просвещение», 1896.
Ссылки на Священное Писание даны построчно, в круглых скобках.
Все формы выделения текста в цитируемых источниках сохраняются. Наше выделение отмечается отдельно.
3
Фридлендер Г. М. От «Мёртвого дома» к «Братьям Карамазовым» // Достоевский: Материалы и исследования. – СПб: Наука, 1996. – Т. 13. – С. 19
4
Гоголь Н. В. Друзьям моим / В кн.: Гоголь Н. В. Нужно любить Россию. О вере и Государстве Российском. – СПб: Русская симфония, 2007. – С. 478.
5
Фридлендер Г. М. От «Мёртвого дома» к «Братьям Карамазовым»… – С. 19.
6
Антоний (Храповицкий), архиепископ. Избранные труды, письма, материалы. – М.: ПСТГУ, 2007. – С. 254–255.
7
Опульская Л. Д. Комментарий к Полн. собр. соч. Ф. М. Достоевского в 30 томах. – Л.: Наука, 1973. – Т. 7. – С. 308.
8
Рассматривался вариант – «дворянин» [7; 186].
9
Буквально: четырьмя углами скатерти (франц.).
10
Идейный синтез представляет собой важнейший этап создания художественного произведения, без которого невозможно появление содержания его внутренней идеи. Главная идея стремится к гармонии с объективным содержанием произведения, и автор ищет способ выразить её так, чтобы избежать тенденциозности и сохранить реалистичность уже созданных образов. При этом, несмотря на объективное значение идейного синтеза, крайне важна и оценка его результатов самим автором, потому что её итогом могут стать изменения в системе образов и композиции произведения.
11
В тексте романа эту идею выражает Порфирий Петрович: «Тут дело фантастическое, мрачное, дело современное, нашего времени случай-с, когда помутилось сердце человеческое; когда цитуется фраза, что кровь «освежает»; когда вся жизнь проповедуется в комфорте» [6; 348].
12
Эта газета также издавалась Катковым.
13
Опульская Л. Д. Комментарий к Полн. собр. соч. Ф. М. Достоевского в 30 томах. – Л.: Наука, 1973. – Т. 7. – С. 328.
14
Кирпотин В. Я. Разочарование и крушение Родиона Раскольникова. – М.: Сов. писатель, 1970. – С .7.
15
Там же. – С. 9–10.
16
Кирпотин В. Я. Разочарование и крушение Родиона Раскольникова… – С. 10.
17
Там же. – С. 13.
18
Там же. – С. 12.
19
Кантор В. К. «Судить Божью тварь». Пророческий пафос Достоевского: очерки. – М.: Рос. полит. энциклопедия (РОССПЭН), 2010. – С. 219.
20
Там же. – С. 403.
21
Значительный вклад сделан Б. Н. Тихомировым в его основательной работе ««Лазарь! гряди вон». Роман Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» в современном прочтении: Книга-комментарий». – СПб: Серебряный век, 2005. – 472 с.
22
Кирпотин В. Я. Разочарование и крушение Родиона Раскольникова… – С. 8–16.
23
Бердяев Н. Миросозерцание Достоевского. – М.: ЗАХАРОВ, 2001. – С. 28.
24
Бóльшую часть этих персонажей составляют немцы, которые, как показывает С. В. Белов, «в 1869 г. <…> были самой большой инородной прослойкой населения столицы Российской империи; из 667 207 человек жителей Петербурга немцев было 46 498» [23; 50], а также «чухонцы», которые «после немцев <…> были самым большим по численности нерусским населением Петербурга» [23; 107], четыре поляка, и один еврей.
25
Белов С. В. Петербург Достоевского. – СПб: Алетейя, 2002. – С. 14.
26
Там же. – С. 27.
27
Белов С. В. Вокруг Достоевского: Статьи, находки и встречи за тридцать пять лет. – СПб: Изд-во С.-Петербургского университета, 2001. – С. 208.
28
Щенников Г. К. Целостность Достоевского. – Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2001. – С. 216.
29
Щенников Г. К. Целостность Достоевского… – С. 202.
30
Emrich W. Das Problem der Symbolinterpretation. Werkinterpretation. – Darmstadt, 1967. – S. 196
31
Комина Р. В. Текстуальный анализ романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» (первый сон Раскольникова). – Пермь, 1980. – С. 4.
32
Кирпотин В. Я. Разочарование и крушение Родиона Раскольникова… – С. 192.
33
Давыдов Ю. Н. Этика любви и метафизика своеволия: Проблемы нравственной философии. – М.: Молодая гвардия, 1982. – С. 138.
34
Первоначально далее следовало: «…чтобы делать ему добро» [7; 155].
35
В романе эту мысль выражает Свидригайлов: «Разум-то ведь страсти служит…» [6; 215].
36
Эта попытка Раскольникова самому стать богом («Я захотел осмелиться…» [6; 321]) предваряет принцип Кириллова («Бесы»): «Если нет Бога, то я – бог» [10; 470] и выбор Великого инквизитора: «Мы давно уже с ним…» [14; 234].
37
См.: Мф. 4:1–11.
38
В окончательном варианте нечто подобное «пропишет» своему пациенту доктор Зосимов: «Вам без занятий оставаться нельзя, а потому труд и твёрдо поставленная перед собою цель <…> очень бы могли вам помочь» [6; 171].
39
Непременно (лат.).