– Вы хорошо плаваете, я с трудом догнал вас.
Он говорил так спокойно, даже весело, словно они плыли по соседним дорожкам бассейна и просто болтали от нечего делать. Виктория молча, не отвечая, смотрела на него. Наверное она плакала, но лицо и без того было мокрым и солёным. Теперь она видела, что рядом с ней молодой человек – старше её, но молодой. Волосы тёмными прядями облепили его лоб, щёки. Торс его был обнажён, и Виктория подумала: «Разделся, чтобы легче плыть…» На нём не было спасательного жилета, но он толкал перед собой, придерживаясь, доску – похоже, кусок двери или перегородки самолёта, с рваными краями, но довольно большой. Он смотрел, как и говорил – спокойно, доброжелательно, и на девушку тоже снизошла радостная уверенность. Она на мгновение опустила в воду лицо, провела по нему ладонью, словно стирая вместе со слезами и страх, улыбнулась.
– Я так боялась, что спаслась одна!.. Вы кого-нибудь ещё видели?
– Увы, нет. Вас я тоже заметил не сразу, тоже боялся, что остался один.
– Господи, как хорошо, нас теперь двое!
– Вы правильно плывёте, только надо взять немного правее… Восточнее.
От этих его слов у Виктории сильно забилось сердце.
– Что значит «правильно»? Почему вы так говорите?
Только сейчас она поняла, что разговор у них идёт на английском языке. Но мысль эта мелькнула так, мимолётно. А он ответил:
– В той стороне будет земля, не очень далеко. Мы доплывём.
– Это правда? Откуда вы знаете?
– Как раз перед тем, как всё случилось – наша катастрофа, – я смотрел на экран, на карту нашего маршрута.
Виктория вспомнила: в салоне, где она оставалась наедине с Олафом, электронное табло уже не горело. Но наверное в другом салоне, куда перегнали всех пассажиров, экран продолжал работать… Девушка поверила сразу, так хотелось верить! Но всё же, уже плывя рядом с этим необыкновенным вестником спасения, она спросила:
– И вы вот так хорошо запомнили? И даже после всего, что случилось, не забыли, где эта земля, не перепутали?
– Я хорошо ориентируюсь в пространстве, – просто и коротко ответил тот.
Плыли молча, мужчина иногда корректировал направление или предлагал немного передохнуть. Наверное, после пережитого ему, как и Виктории, хотелось молчать, да и силы нужно было беречь. Она же, подчиняясь его руководству и его ритму движения, всё время думала о том, как всё необычно – то, что произошло! Всё, начиная с того момента, когда она в кафе франкфуртского терминала увидела Олафа. Предчувствие этого необычного – тогда ещё радостное предчувствие, – появилось уже там. Потом же, когда события следовали стремительно, несколько раз её охватывало ощущение странности. Как будто она смотрит со стороны – не о себе, о ком-то… Мгновенные всплески «не верю!» Но Виктория уже знала горькую истину: всё, что происходит с кем-то, может произойти и с тобой. Она поняла это, когда разбилась в машине её лучшая подруга Лина. Они дружили с детства – в одной песочнице играли, в одну школу ходили, ссорились, мирились… Самый близкий человек, весёлая, легкомысленная, добрая, юная, красивая… Стоя у гроба Лины, Вика в какой-то момент ясно и жестоко поняла: ничего в жизни мимо не пройдёт! Сколько раз она слышала о разных трагедиях – по телевидению, рассказы знакомых, читала в газетах. Но всегда казалось, что с ней нет, такого не может быть. С кем-то, где-то… Но вот девочка, почти что часть её самой, погибла, лежит мёртвая! Живёшь – до всего доживёшь!
Чувство: «Если с другими это происходит, то почему не может со мной?» – приходило к ней и в самолёте, когда Олаф предложил стать его подругой. И сейчас, видя рядом плывущего чуть впереди мужчину, Виктория думала: «Значит это и в самом деле возможно: выжить в жуткой катастрофе, встретить в огромной океане спутника и выплыть к земле! Господи, неужели это всё случилось со мной!» И почти сразу, словно отвечая на её мысли, мужчина сказал:
– Посмотрите вперёд! Похоже, мы у цели!
Виктория выпрыгнула из воды так, как выпрыгивают дельфины – откуда силы взялись! Впереди вставал прямо из океана чёрный гребнистый утёс. Да так близко, что было видно, как бьются о его подножье огромные белопенные волны. Казалось бы, что можно испытывать кроме счастья – вот она, спасительная земля! – но девушка заволновалась.
– Как же мы подплывём? Нас разобьёт о камни!
– Не разобьёт. Смотрите, там, правее, начинается полоса рифов. Давайте к ним.
Уже через пять минут они карабкались на торчащий из воды большой чёрный камень. Когда Виктория блаженно растянулась на этом мокром клочке суши и перевела дыхание, она осмотрелась. Из воды, на небольшом расстоянии друг от друга выступали другие подобные каменные валуны, блестящие и чёрные, похожие на спины доисторических гигантов. Они и правда шли полукругом вдоль гористого побережья, а пространство между ними и землёй было почти безводным – песчаные отмели, покрытые водорослями! Тот утёс, который первым увидела Виктория, остался в стороне, перед ними открывалась бухта.
– Скорее, мы же туда можем просто пешком дойти!
Она вскочила на ноги, повернулась к своему спутнику. Он стоял, улыбаясь, стягивая облепившие его бёдра куртку и рубаху. Оказывается, они были завязаны рукавами у него на поясе, сейчас он выкручивал из них воду.
– Да, нам повезло! Теперь отлив, и с этой коралловой банки до основной суши мы доберёмся довольно легко. Но давайте поторопимся. Я не знаю, сколько времени до начала прилива, как бы он нас не настиг.
– Пойдёмте, пойдёмте, скорее! Нам точно повезёт! Вы же видите, как всё складывается! Господи, ещё немного времени, и мы будем в каком-нибудь городке или посёлке, позвоним по телефону, чтоб родные не волновались!
Он спрыгнул вниз, на мокрый песок, протянул девушке руку, и так, не отпуская её руки, повёл по скользким водорослям. После небольшой паузы, особенно ласково и осторожно, произнёс:
– Не знаю, получится ли позвонить сразу… И вообще… Это ведь остров. Небольшой и неизвестно, обитаемый ли…
Глава 6
Они вышли в бухту, на берег, покрытый невысокой травой. Потом потянулись песчаные дюны, здесь стало идти труднее сквозь тростник и мелкий кустарник. С одной стороны бухту замыкали высокие скалы, и Виктория резко повернулась и пошла в их сторону.
– Постойте, – окликнул её мужчина. – Вы куда?
Но она молча ожесточённо шла вперёд. Неожиданная злость захлестнула её. Надо же, какой супермен! Всё он знает! И куда плыть, и то, что это остров! Но она не верит, не верит, сейчас она заберётся на самый верх, сама во всём убедится!
Викторию трясло от злости. Ей даже стало жарко, хотя дул холодный береговой ветер. Но ей казалось, он обжигает лицо, и от этого горячий розовый туман заволакивал глаза. Когда мужчина нагнал и взял её за руку, она молча вырвалась. Но он снова попридержал её.
– Здесь не подняться, слишком круто, – сказал, словно понял её намерение. – Вон там пологий склон, пойдёмте туда.
Потом они сидели на верху и смотрели на океан, который открывался со всех четырёх сторон. Это был остров, и совсем небольшой. Виктория, пережив новое потрясение, теперь казалась совершенно спокойной. Обхватив руками поджатые к груди колени, она оглядывала возвышенную часть острова, поросшую лесом, зелёные равнины со светлыми ручьями, песчаные отмели, заливчики и бухты, вдающиеся в берег. Вяло пульсировала мысль: «Красиво…» Но она не могла любоваться этим и в самом деле красивым видом, её сковывала апатия и сонливость. Человек, сидевший рядом с ней, сказал озабоченно:
– Мне кажется, вы себя плохо чувствуете! Надо спускаться вниз. Здесь сильный ветер, а у вас, похоже, и без того жар.
Она слышала его слова как будто издалека. Но ей не хотелось отвечать, вообще ничего не хотелось…
Глаза открылись с трудом, и поначалу Виктория ничего не увидела. Темно, но впереди чуть светлым фоном выделялся какой-то проём. А в нём – яркие звёзды! Неужели уже ночь? Она хорошо всё помнила: высокая скала, красивый маленький остров… Но ведь был же день? Ей так хотелось закрыть глаза, и она закрыла их на минутку… Значит, крепко заснула и надолго. Но это не скала: она лежит на листвяной подстилке, ей мягко, тепло… В проёме появился силуэт, она поняла, что это её спутник, хотя лица и не разглядеть. Он стал на колени, наклоняясь к ней, сказал:
– Вы очнулись? Отлично! Как себя чувствуете?
Голос его был так же мягок и добр, как всё недолгое время их знакомства. Виктория сразу вспомнила, как она на него обозлилась совершенно без всякой причины, вела себя грубо. Стало очень стыдно, даже прихлынули слёзы. А ведь она никогда не была слезливой или быстрой на раскаяние! Захотелось сказать ему что-то очень хорошее, и она неожиданно для себя спросила:
– Как вас зовут?
– Что? – переспросил он, и девушка после небольшой паузы сообразила, что говорит по-русски.
– Как ваше имя, я до сих пор не знаю? – повторила она по-английски.
И он быстро и радостно ответил:
– Энтони. Но это слишком официально, зовите меня Тони.
– А я Виктория.
– Очень красивое имя. – Она почувствовала, что мужчина улыбнулся. – Меня всегда очаровывало оно… Тори…
Тори! Виктории сразу понравилось это английское сокращение. Так её никто никогда не звал. У неё снова отяжелели веки и, уже проваливаясь в небытие, она всё же успела спросить:
– Где мы?
И успела услышать:
– Это пещера, внизу, у моря. Здесь тихо, ветер не задувает. Но завтра мы перейдём в другое место, лучшее. Я нашёл…
Но что Энтони нашёл, она уже не поняла.
…Виктория вышла в настоящую дверь на высокую веранду. Очнувшись в комнате – деревянные стены, лежак, стол… – она на этот раз не торопилась радоваться. Немного полежала, думая: «Наверное это деревня аборигенов. Я могла и не заметить её со скалы. А Тони нашёл…» Не самый худший вариант в их положении. Тут же заработало воображение: у аборигенов есть лодки, к ним хотя бы иногда приплывают корабли, она и Тони поживут с этими людьми, дождутся!.. Сдерживая себя, Виктория встала, увидела, что на ней только трусики и топик, а одежда, уже сухая, лежит на табурете. Она надела джинсы, взяла в руки кроссовки и вышла наружу.
Стоял, наверное, полдень. Солнце слепило, дощатая веранда согревала босые ноги. То, что девушка увидела, поражало. Вокруг, на большой поляне, росли гигантские деревья, не меньше десятка. Их невероятные, необъятные стволы казались колоннами красивого цвета топлённого молока. Не было видно, чтобы они сужались, и уже очень высоко разветвлялись. Ветви тоже были такими мощными, как целое дерево! Словно там, в поднебесье, рос настоящий лес! Но он не закрывал неба, ясного, светлого, и солнечные лучи сквозь зелень рассыпались вокруг веером. Дальше, за этими исполинами, виднелись обычные деревья, кустарник, а между ними протекал ручей. А вот других домов рядом не наблюдалось, только этот, один.
Виктория осмотрела своё жилище. Добротно сбитое из досок нечто вроде бунгало на высоких сваях. Постамент служил круговой верандой, опоясанной невысокими перилами. Широкая лесенка из восьми крепких, тоже дощатых ступеней спускалась к земле. Две комнаты разделены тонкой перегородкой, между ними есть дверь, но каждая имеет и свой выход на веранду. Небольшие окна на все четыре стороны, без стёкол, но затянутые москитными сетками. Крыша тоже из досок, но сверху ещё накрыта пальмовыми ветвями и листьями.
– Где же Энтони? – спросила она неизвестно кого, в пространство.
Но только произнесла это вслух, как он тот час и появился. Возник совсем недалеко, между двумя огромными стволами. Словно отвечая ей, помахал рукой, улыбаясь. Мужчина быстро приближался, и тут уже Виктория улыбнулась, увидев, как он одет: брюки, завёрнутые по колено, туфли на босу ногу и рубашка, впрочем, расстёгнутая и завязанная узлом на животе.
– Привет!
Он взбежал по ступеням и стал рядом с ней, опершись рукой на перила.
– Привет!
– Ты отлично выглядишь!
– Ну да, – Виктория пожала плечами. – Я хорошо выспалась.
– Очень хорошо! – Он засмеялся. – Двое суток, сегодня третьи.
– Ка-а-ак?! – Виктория не то, чтоб не поверила, просто была удивлена. – Так долго? Что же со мной было?
– Наверное, горячка. Да ещё наложился стресс от всего пережитого. Лечил, как мог.
Она смутилась, не зная, что же входило в «лечение». Но Энтони этого не заметил, он положил на доски какие-то длинные палки, которые принёс с собой, сел на край постамента, опустив вниз ноги. Виктория пристроилась рядом и всё-таки спросила.
– Как же ты лечил меня?
– Здесь нашлась бутылка рома, я заваривал крепкий чай, подливал в него ром и поил тебя, часто, каждые два часа.
– Я не помню…
– Ну да, ты была почти без памяти. Так, что-то осмысленное слегка мелькало в глазах, что-то ты говорила, но в себя, и в самом деле, не приходила… А ещё я растирал тебя ромом.
– Растирал?..
– Да, спину, – поторопился уточнить он.
Наступила долгая неловкая пауза, а потом Тони спросил. Наверное не только для того, чтобы её заполнить, ему и в самом деле было интересно.
– Скажи, Тори, ты когда была без памяти, говорила на каком-то языке. Наверное, на своём родном? Я не уверен, но мне показалось, что это русский язык.
– А ты знаешь русский? – чуть склонив голову, посмотрела на него девушка.
Она не удивилась бы, если б этот необычный человек, с которым ей почему-то так легко, ответил бы утвердительно. Это было бы в стиле всего происходившего – он всё знает, всё умеет… Но Тони покачал головой.
– Нет, не знаю. Но где-то, когда-то приходилось что-то слышать: какие-то слова, в каких-то фильмах… Вообщем, мне так показалось.
Виктория не удержалась, хихикнула:
– Разве ты мог ошибиться! Точно, если я и говорила, то говорила по-русски. Как радистка Кэт!
– Кто? – не понял Тони.
– Да ты не знаешь. Это у нас есть фильм такой, о разведчиках во время войны с Германией…
– Значит, ты русская?
– Да.
– Из России?
Кажется, он удивился.
– Нет, – сказала она. – Из Украины.
Она подумала, что сейчас Тони отреагирует так же, как Олаф в самолёте: пожмёт плечами, мол, что это за страна… Но он спокойно кивнул:
– Да, знаю. Это один из осколков вашей великой империи.
– Ну-у, скажу я тебе, осколок довольно большой! Побольше, чем твоя Англия.
– Вот как? А почему ты уверена, что я англичанин?
– Ты говоришь по-английски, не так, как американцы.
– А ты, как американка. Но всё-таки, ты русская.
– И всё же: ты англичанин?
– Да, – подтвердил он. – Англичанин.
Их разговор бежал легко, но Виктория всё время ощущала напряжение. Причём, сквозь оживлённую непринуждённость Энтони она видела – он тоже напряжён. Словно их беседа-знакомство была затеяна для того, чтоб не говорить о другом, о важном. Но говорить нужно было, и Виктория первая спросила:
– Скажи, а что это за дом? Есть тут другие, такие же, есть ещё люди? Или…
Она замолчала: и так всё было понятно.
– Других нет, – ответил он просто. – Только это строение.
И тут же, быстро, увидев, как разом потух её взгляд, продолжил:
– Понимаешь, в чём дело! Здесь, в этих местах, могут быть необитаемые острова. Скорее всего тот, на который мы попали, именно такой. Но необитаемые, это не значит – неизвестные. Как видишь, этот остров посещают, пусть не часто, но сюда добираются люди. Всё-таки недалеко континент – Америка. Наверняка кто-то из любителей рыбной ловли, или просто туристы – на яхтах, катерах, приплывают сюда. Особенно в сезон.
– А сейчас, сезон?
– Не совсем. Но не настолько, чтобы мёртвый штиль. Думаю, в скором времени кто-нибудь сюда завернёт. И потом…
– Да, – воскликнула она, – нас ведь должны искать!
– Обязательно! Нас обязательно будут искать. Уже ищут!
– Я вот всё время думаю: а что случилось с другим самолётом?
– Другим? – Энтони не сразу понял.
– Ну, тем, который налетел на нас!
– А-а, да конечно. Я понял.
– Может, он всё-таки уцелел. – Девушка смотрела на собеседника с энтузиазмом и надеждой. – Может быть сумел передать координаты, вообще то, что случилось? И тогда нас быстро найдут!
– Хотелось бы надеяться… Пойдём, я покажу тебе что-то!
Он бодро встал, за руку поднял Викторию. Они снова зашли в дом. За перегородкой, во второй комнатушке тоже стоял лежак, а в углу – нечто вроде шкафа. Энтони распахнул дверцы, и она увидела, что шкаф заставлен жестяными банками. Их было много. Энтони взял одну, не открывая, потряс ею, как погремушкой, взял вторую.